Андрей Балабуха. Распечатыватель сосудов, или На моисеевом пути

----------------------------------------------------------------------
   © Copyright Андрей Балабуха (balaboukha@mail.ru)
----------------------------------------------------------------------


             ПОВЕСТЬ


                            Нынче то же, что вовеки,
                            Утешение одно:
                            Наши дети будут в Мекке,
                            Если нам не суждено!
                                       Саша ЧЕРНЫЙ


        I

     Лет  десять назад  я  бы голову себе сломал. Я пытался  бы  догадаться,
зачем меня приглашают и  почему.  Перебирал бы варианты:  то ли Феликс вдруг
воспылал ко мне нежными чувствами (хотя с чего бы?), то ли кто-то накатал на
меня  могучую телегу (хотя особых грехов за мной вроде нет(). Словом, маялся
бы всю дорогу до министерства. Но за эти  годы я  изрядно  перелопатил  свой
характер. Или это как раз годы его перелопатили? Так или иначе, все полчаса,
что мой не первой молодости  "алеко" добирался  до площади  Независимости, я
представлял себе, как нырну завтра из этого гнилого лета в лето настоящее. И
-- в море. И раскинется надо  мной белесо-голубое, солнцем выжженное небо. А
по вечерам будем мы с Аракеловым посиживать в качалках на балконе гостиницы,
изредка  перекидываясь словами да потягивая джин-пампельмюс,  и слева  будет
подмигивать   бессонный  Херсонесский  маяк.  И  еще   будут  древние  камни
херсонесских стен -- тысячелетиями выбеленные,  высушенные и прокаленные( Но
все  это, увы, завтра;  а  сегодня  был  еще  мозглый здешний дождь,  сквозь
который проступила,  наконец,  серая  махина  "Сороканожки", как  называли в
просторечии здание  Министерства внутренних дел.  И не зря:  длинная, плавно
изогнутая буквой  S бетонная коробка опиралась на множество колонн. Я загнал
машину между колоннами и направился к седьмому под®езду.
     Дежурный был совсем зелененький. Он долго вертел в руках  мой патент --
видно,  такое  было ему в диковинку.  Потом  вызвал дежурного офицера.  Тот,
слава богу, меня знал.
     -- Привет, Перс! -- мы обменялись рукопожатиями. -- Ты к кому?
     -- К самом(.
     -- К папе Феликсу? Ну, счастливо.
     В  начальственную  приемную  я  вошел  ровно  в четырнадцать  пятьдесят
девять. На моей  памяти  это  был уже третий  феликсов  кабинет. Первый, еще
когда он возглавлял антирэкетную  бригаду, выглядел  куда как скромно и  был
заткнут в самый  конец длиннющего коридора  второго этажа.  Следующий -- это
когда ему поручили отдел по борьбе с терроризмом, куда он перетащил за собой
и  меня, --  был уже настоящим персональничком,  какой и  положен  солидному
полковнику;  из  окон открывался вид  на  город  ( с  высоты  шестого  этажа
кварталы  Старого  центра  казались  макетом.  Теперешние   же   апартаменты
привольно  раскинулись на самом верху. В приемной отфильтровывал посетителей
новехонький,  с  уставной картинки лейтенантик  -- не  то секретант,  не  то
ад®ютарь, героически охранявший генеральский покой.
     -- Капитан Айле?
     -- Милый,  -- сказал  я как  можно  ласковее, --  я  уже восемь  лет не
капитан и, надеюсь, впредь никогда им не стану.
     Глаза  лейтенантика  уплыли   куда-то  внутрь,  однако  секунду  спустя
все-таки вернулись на место -- правда, уже с других выражением.
     --  Вас ждут, --  лаконично  сказал  он, но  не  назвал  меня никак, ни
капитаном, ни коллегой, ни даже просто господином  Айле. А мог бы, кстати. Я
обошел его и распахнул дверь.
     Да, начальник столичной полиции -- это вам не  хухры-мухры. Не кабинет,
а сераль:  пушистый ковер, из окон  открывается вид на озеро, ласкающий взор
даже  сквозь   дождевую  вуаль,  а  вместо  обтянутого  бордовым  синтетиком
диванчика, на котором мы, случалось, и ночевали там,  на втором этаже, здесь
разместилась  такая кожаная мягкость и роскошь, что и  домой  уходить  вроде
незачем.  Феликс  лихо взлетел по служебной  лестнице --  и  в  прямом, и  в
переносном смысле.
     Генерал  уже  шагал  мне   навстречу.  Был  он  в  штатском  --  этакий
респектабельный  высокопоставленный чиновник, серый  костюм,  темно-вишневый
галстук. За  шесть  лет, что мы  не  виделись,  он даже  не постарел. Только
заматерел  еще больше. Он вообще из  тех мужиков, что  лет  до семидесяти не
стареют, а лишь матереют, чтобы потом в одночасье сломаться и превратиться в
дряхлых старцев. Мы обнялись.
     --  Спасибо, что  пришел, -- Феликс приглашающе  махнул рукой в сторону
кресел. Мы погрузились.
     Тотчас подле нас возник давешний ад®ютарь и водрузил  на столик чашечки
с дымящимся кофе. Чашечки были настоящего костяного фарфора, а кофе, судя по
аромату,  настоящий "мокко". Школеный секретант исчез так же беззвучно, -- я
восхитился феликсовой дрессурой.  Впрочем, это мог быть и врожденный талант.
Не всякий ведь захочет сразу после училища осесть в приемной(
     Феликс молча  прихлебывал  кофе.  Я  тоже.  Любопытство  --  невыгодная
стратегия. Он меня высвистел --  ему  и говорить. Так прошло минуты две-три.
Потом Феликс, отставив чашку, поинтересовался :
     -- Как у тебя с клиентами, Перс?
     Словно мы  с  ним  расстались этак  недельки  две  назад.  Ну  месяц. И
встретились ненароком на именинах у Анны.
     -- Не жалуюсь, -- ответил я в тон.
     -- Но хорошее дельце пригодится?
     -- Уж не хочешь ли сосватать? Сколько процентов комиссионных?
     -- Сдаешь, Перс. Комиссионные, выплаченные должностному  лицу, -- та же
взятка.
     -- А может, проверяю, не сдал ли ты, -- парировал я.
     Феликс ухмыльнулся:
     -- Пока не собираюсь. Перс. И тебе но советую.
     Вообще-то я терпеть не могу прозвищ. Но это приклеилось так прочно, что
стало неотделимым. Семнадцать лет  назад я  пришел в антирэкетную бригаду --
такой  же новоиспеченный  лейтенантишко,  как  нынешний  Феликсов секретант.
Феликс принял рапорт, а потом легонько  потрепал меня по щеке: "Смотрите-ка,
-- восхитился он, -- какой нам персик прислали!" И  на целых три года я стал
Персиком. Лишь после  того, как мы повязали  "Веселых ребят", Феликс впервые
посмотрел на меня с уважением. "А знаешь, парень, ты не Персик,-- сказал он.
-- Ты Перс. Они, говорят, когда-то неплохими бойцами были". Вот так я и стал
Персом. И Персом останусь -- до конца дней своих. Для друзей, естественно.
     Я опять присосался к чашке с кофе, держа паузу.
     -- В самом деле, ты сейчас очень загружен? -- поинтересовался Феликс.
     --  Видишь ли, -- уклончиво отозвался я, -- я  сейчас исключительно  об
отпуске думаю.  Может  же  частный сыщик позволить себе  частную  жизнь? Или
право на отдых не для него писано?
     -- Для него,  для него, -- успокоил Феликс. -- Вот только отпуск, как я
понимаю,  у тебя не по графику. Когда захочешь у тебя отпуск. Или  что,  дел
нет?
     -- Ревнивых жен  да мужей на мой век  хватит. И скандалов в благородных
семействах -- тоже. Так что безработица мне не грозит, не беспокойся.
     --  И то  правда, --  согласился  Феликс.  -- Я слышал, ты дом купил на
Соборной Горке? Значит, неплохи дела?
     --  Так ведь не капитанский оклад, сам понимаешь. И не майорский.  А до
большего я бы вовек не дослужился. Не всем же генералами быть(
     --  Не   всем,   --  спокойно   подтвердил  Феликс.  --  Ты,  например,
индивидуалист. А служба этого не любит. Так возьмешь дело?
     --  Нет, Феликс, извини.  У меня уже номер  заказан.  В "Атлантике".  С
завтрашнего дня. И приятель там ждет.  И билет в  кармане. Вот только  ласты
осталось  купить.  Хочу,  понимаешь,   найти  "мурену",  да  их  нет  нигде.
"Ихтиандр"  лежит,  "барракуда", "акванавт", "батиандр", а вот "мурену"  как
черт языком слизнул. Правда, есть у меня один магазинчик на примете(
     --  Мне  бы  твои  заботы,  -- завистливо  вздохнул  Феликс.  --  Жаль,
генералам  на  задержание  ходить  не  положено.  А  то  бы  тоже  под  пулю
подставился, комиссовался да пошел в частные сыщики(
     -- Я конкуренции не боюсь, у меня репутация.
     -- Вот потому-то ты мне и нужен. Так что давай серьезно.
     -- А серьезно --  у тебя вся  полиция есть. Или сам в  клиенты рвешься?
Так я дорого беру(
     -- Последний раз говорю, Перс. Давай серьезно.
     -- Хорошо. Серьезно так серьезно. Излагай.
     Даже в Феликсовом изложении дело мне не понравилось.
     Жил-был  некий Виктор Меряч. Заведовал  себе  лабораторией  в Институте
физиологии,  слыл  человеком добропорядочным и пунктуальным до отвращения. И
-- судя по  фотографии  -- был до  отвращения же зауряден внешне. В  прошлую
пятницу он вышел из  института,  сел в машину -- респектабельный, как и все,
что  окружало  доктора Меряча, "датсун" модели  "кабинет",  номерной знак СТ
0195 А. Видели,  как со стоянки он вывернул на проспект Патриотов и двинулся
вниз,  к озеру. С  тех пор о  нем не было ни слуху,  ни духу. Естественно, в
субботу и воскресенье  никому до этого дела не  было. Но когда в понедельник
он не явился на службу, в институте  всполошились, потому что на вторник был
запланирован  какой-то  эксперимент,  и присутствие доктора  Меряча  при его
подготовке и проведении было необходимо. Дома его не оказалось; все обычные,
бытовые  способы разыскать его ни  к  чему не  привели. И тогда обратились в
полицию. В принципе говоря,  три дня ( не тот срок, чтобы возбуждать дело об
исчезновении; но учитывая обстоятельства  дела, полицейское управление пошло
навстречу администрации института.  Двое суток розысков не дали даже рабочей
версии. В самом  деле,  будь  это  киднепинг -- уже давно потребовали бы  за
Меряча  выкуп.  Хотя  требовать  его пришлось бы  разве  что с  институтской
администрации  --  жил  Меряч   один  как   перст.  Если  бы  это  оказалось
политической  акцией  (хотя  несчастный завлаб  из Института  физиологии  не
министр и не генеральных прокурор, что его  похищать?), то  в  обмен на  его
жизнь были бы уже выдвинуты какие-то требования.  Наконец, если  бы это была
работа каких-то занюханных террористов (а  не  занюханных у нас, слава Богу,
нет), кто-то уже взял бы на себя ответственность за акцию. Да  и труп в этом
случае наличествовал бы. Самым натуральным и  вещественным образом. Как и  в
том случае, если бы здесь имела место обычная уголовщина. А раз ничего этого
нет ( остается  предположить, что уважаемый доктор  Меряч сам очень  захотел
исчезнуть.  Либо  же  попросту  провалился  в  какой-нибудь  канализационный
колодец, где  его  бренные останки и найдут со временем.  Найдут  совершенно
случайно, ибо все неподходящие места, где  человек может  свернуть себе шею,
обыскать   практически  невозможно.   И   только  чудом  может  обнаружиться
когда-нибудь его "датсун-кабинет", перекрашенный и с перебитыми номерами: не
останется же машина бесхозной на улице, всегда сыщется, кому  этим заняться.
Наконец,  если  допустить, что  ни  та,  ни другая  версия  не соответствует
действительности, -- от этой истории попахивает чем-то совсем уж грязным.
     -- Послушай, Феликс, -- сказал я. -- Если твоим молодцам не справиться,
при  чем  здесь я? Клиента у  меня нет, ты  сам говоришь, что Меряч  твой --
сиротинушка неженатая. А я всего-навсего частный сыщик.
     -- С репутацией.
     -- Допустим. Но это  ничего  не меняет. К тому же, не забудь, меня ждет
гостиница в Севастополе.
     -- Не упрямься. Перс, -- тихо сказал Феликс, и я вдруг впервые заметил,
что лицо у него очень усталое, а глаза( Нехорошие были глаза. Не хочу я быть
генералом, если к золотым  погонам выдают в  придачу такие  глаза.  Впрочем,
генералом я в любом случае быть не хочу. -- Учти, прошу тебя не только я.
     -- А кто еще?
     Феликс выразительно возвел очи горе.
     -- Президент Биармии, что ли? -- полюбопытствовал я.
     -- Не заносись. Министра внутренних дел тебе мало?
     --  Плевать  мне  на  министра.  Твоей просьбы  вполне хватило  бы.  Но
понимаешь, не мое это дело. И влезать я в него не хочу.
     ( А я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, Перс.
     -- Даже так? -- это становилось интересно. Такого нажима я  еще ни разу
не испытывал -- с тех пор, как комиссовался из полиции.
     --  Понимаешь, Перс, я  действительно не  хочу,  но  учти, твой  патент
зарегистрирован в Управлении. И там же может быть признан недействительным.
     Вот  это да! Каюсь,  такого я от  Феликса не ожидал.  Когда я выправлял
патент,  Феликс -- он тогда  еще не был Высоким Начальством, но весил, прямо
скажем,  немало  -- стоял  за меня горой. И не в последнюю очередь благодаря
ему я стал тогда первым в столице частным сыщиком. Парочка агентств, правда,
была.  Занимались  они, в основном,  той  же  защитой  от рэкета.  Меня туда
приглашали, но от такой работы  я давно уже устал. А вот сыщиком-одиночкой я
стал первым.  И на тебе  --  теперь тот же Феликс( Припекло же его,  однако,
если старого товарища сует головой в дерьмо!
     --  А как насчет закона  об обжаловании?  Ведь надо еще  найти, за  что
лишить патента. А я, между прочим, чист.
     -- Ой ли? -- во взгляде Феликса проступило участие. Ему явно не по себе
было от роли, которую приходилось играть. Но помогать ему я не собирался. --
Частный сыск -- сам знаешь( Балансирование на грани. И всегда можно выискать
тот шаг, что уже за гранью. И не один. Перс, правда?
     К сожалению, мы знали  это одинаково хорошо.  Нет, я, пожалуй, все-таки
лучше.
     -- Ну,  спасибо,  --  сказал я  как мог  холодно.  --  Комиссионных  я,
конечно, не предлагаю, -- кому за взятки сидеть охота? Но при случае отплачу
той же монетой.
     -- Не злись, Перс. Потом все поймешь. Нет у меня выхода, поверь.
     -- А у меня, между прочим, нет клиента.
     -- Будет, -- пообещал Феликс и, не  повышая голоса,  произнес в воздух:
-- Лейтенант, пригласите(
     Старая штучка: селектор врубается  на кодовое  слово.  Пока  мы  просто
беседуем,  ад®ютарь  пребывает о нашем разговоре  в полном неведении, но как
только прозвучит: "Лейтенант!"  -- у него включается громкая  связь. Или  не
громкая -- не суть важно.
     --  Стоп!  -- перебил я. --  Никаких "пригласите".  Если нужно (  пусть
клиент  обратится в мою контору. Я  там буду через час. И не забудь, Феликс,
мне еще нужно покрытие убытков за несостоявшийся отпуск.
     -- Лейтенант, отставить,  -- так же в  воздух  приказал Феликс.  --  Не
беспокойся, убытки тебе покроют. И вот еще что, держи меня в курсе, ладно?
     -- В курсе я могу держать лишь клиента. А тебя -- только  чтобы не быть
обвиненным в сокрытии преступления.
     -- Будь по-твоему, -- махнул рукой Феликс. -- Но если что -- не забудь,
я тебя жду. У тебя все мои телефоны есть?
     -- Нет, --  сказал я. -- И искать не стану. И учти, Феликс,  если вдруг
надумаешь пригласить на день рождения -- не жди. Не приду.
     Когда  я уходил, лейтенант проводил меня  взглядом, но  из-за стола  не
встал. И черт с ним.
     На улице по-прежнему шел дождь.


        II

     Конторой мне служила двухкомнатная квартира в бельэтаже старого, но еще
достаточно  представительного дома на Якорной. Уже четвертый год я арендовал
ее у одной симпатичной,  хотя  и  весьма прижимистой старушенции, безвылазно
обитавшей  на ферме  у  сына.  Правда,  за  такое  удовольствие  приходилось
ежемесячно отстегивать по  пятьсот кун, --  но  с тех пор, как деда пошли на
лад, меня  это не слишком смущало. Тем более, что такие  расходы вычитаются,
слава богу,  из суммы, подлежащей налогообложению. Зато расположение конторы
в Старом центре повышало престиж фирмы. В двух комнатах тоже был свой резон.
Клиент  клиенту рознь -- эту нехитрую истину я усвоил быстро. И потому завел
разные  приемные:  "деловую"  и  "задушевную".  Первая  откровенно  отдавала
присутствием,  вторая  --  будуаром. Довершала  картину Магда  --  студентка
юрфака, которую я  выбрал исключительно  за внешние  данные; это срабатывало
безотказно. А когда у Магды  обнаружились и  некоторые деловые  качества,  я
счел  их бесплатным приложением к экстерьеру. Я платил ей по три стипендии в
месяц за восемнадцать часов в  неделю. И пока  что  мы  были  довольны  друг
другом.
     --  Должен сообщить  вам  пренеприятное  известие,  -- заявил я Магде с
порога. -- К нам едет клиент.
     -- А отпуск?
     -- Лейтенант, отставить! -- гаркнул я, не очень удачно подражая  голосу
Феликса.  Магда  недоуменно  повела  плечом. -- Ничего  не поделаешь,  этого
клиента принять придется. Отпуск пока подождет.
     -- Мне-то что, -- отозвалась Магда. -- Мне лишние деньги не помешают, а
июнь  так и так  в  городе  торчать --  сессия.  Вас  жалко, Марк.  Куда его
заводить?
     -- В "деловую". А пока, если успеешь, сообрази-ка чаю. Что-то мне после
генеральского кофе пить хочется(
     Мы как раз успели  отчаевничать в кухне, когда в прихожей аккуратненько
тренькнул звонок. Клиент оказался под стать звонку -- такой же гладенький да
аккуратненький.  Когда  Магда  ввела  его  в  "деловую", я  с  непроницаемой
физиономией  гонял  по  дисплею  зайчика;  бедняге  угрожали все  мыслимые и
немыслимые  опасности (  от динозавра  до  браконьера.  Но  со  стороны  это
выглядело вполне солидно. При  появлении посетителя  я тут же выключил  свою
"охтинку"  и, чуть привстав, жестом указал  на кресло. Гость чинно уселся. Я
взглядом отпустил Магду, и та удалилась, неслышно притворив дверь.
     -- Слушаю вас.
     -- Мне рекомендовал обратиться к вам генерал Керро, -- начал клиент.
     -- Знаю. Но давайте начнем с другого(
     Через полчаса  я уже знал, что Фальстаф  Пугоев (и  откуда только пошла
эта  идиотская  мода  на  литературные  имена?)   доводится  доктору  Мерячу
родственником. Правда,  настолько  дальним, что моих,  например, познаний  в
генеалогии,  простирающихся до кузин и  внучатых  племянников, оказалось для
постижения  степени   такого  родства   явно   недостаточно.  Однако  бумаги
подтверждали оное со  всей очевидностью. Работал господин Пугоев в  какой-то
инновационной фирме в Каргархольме. О Викторе Меряче  он вроде бы слыхал  от
кого-то в детстве, но в жизни с  ним не встречался и никогда не испытывал на
сей счет трогательного родственного интереса. Проснулся  интерес лишь вчера,
когда полиция принесла Пугоеву весть об исчезновении родича. А  заодно  -- и
приглашение прибыть в столицу и посетить генерала Керро. Оперативно работает
Феликс,  ничего   не   скажешь!  Двигала   господином  Пугоевым   отнюдь  не
христианская любовь к ближнему. Если Меряч найдется, то не сможет не оценить
прилива пугоевских родственных  чувств, на худой конец -- возместит расходы;
если же  нет ( наследство покроет все  потери с такой лихвой, что ради этого
стоит  поиздержаться.  Толком о финансовых  обстоятельствах  Меряча господин
Фальстаф, естественно, ничего не знал, но один  только дом на Овечьем берегу
стоит  много больше, чем  я  мог бы потребовать за услуги. Раз в сто больше.
Если не в тысячу. И  это при том,  что щадить  пугоевской мошны  я отнюдь не
собирался.
     Мою  цену  он  принял  настолько  легко,  что мне даже  обидно стало. И
возникло ощущение, что платит он не из своего кармана. Уж не из каких-нибудь
ли министерских фондов, о существовании которых  в полицейскую свою бытность
я  и  не  подозревал?  Согласитесь,  какой  нормальный  человек   равнодушно
расстанется    с   пятью   тысячами    кун    --    причем   лишь   в   виде
двадцатипятипроцентного задатка? Фальстаф же выписал чек, не моргнув глазом.
Погашение всех связанных с  работой расходов предусматривалось в подписанном
нами соглашении отдельной статьей. Да, такого прибыльного дела у меня еще не
было -- в этом Феликс оказался прав.
     -- Отчеты направлять ежедневно? -- поинтересовался я.
     -- Не стоит, это осложнит вам работу. Давайте раз в три дня.
     -- Куда направлять?
     -- Я пока задержусь  в  столице.  Раз  уж  пришлось сюда ехать, надо  и
делами  подзаняться.  Так  что  до  конца  недели  вы  можете  найти  меня в