,  как  мимоходом  удалось  расслышать,  вел
чинные  и  глубокомысленные   ученые   беседы,   но   большинство   решали
головоломки, шествовали в кабак, перекликались из окна в окно и с  хохотом
пересказывали подробности вчерашних похождений.
     Сварог понял, что  поиски  наугад  бесполезны.  И  отвел  в  сторонку
первого попавшегося  схолара,  с  рассеянным  видом  подписавшего  уличный
фонарь.
     - Граф Леверлин! - воздел глаза к небу рыжий юнец.  -  Ваша  милость,
вы, конечно же, не похожи на  сердитого  кредитора  из  винной  лавки  или
полицейского насчет вчерашней мочальной бороды, неведомо  как  выросшей  у
памятника королевы Боне, но не есть ли вы разгневанный  отец  благонравной
девицы вкупе с оною?
     - А в глаз тебе дать, фиолетовый? - деловито спросила Мара.  -  Меня,
случалось, оскорбляли, но чтобы обзывать благонравной девицей...
     -  Мои  извинения,  юная  дама...  Кто-нибудь  говорил  вам,  что  вы
прекрасны, как утренняя заря?
     Сварог громко сказал "гм".
     - Восторги неуместны, осознал и каюсь, - сказал рыжий. - Надеюсь,  вы
простите сии дерзкие слова несчастному маркизу, лишенному  наследства,  но
не способности радоваться прекрасному. Не должны ли дворяне помогать  друг
другу, господа? Ибо неумеренность накануне, как подмечено мудрецами еще  в
незапамятные времена, уравновешивается разумной умеренностью наутро  -  но
грубый  материалист,  хозяин  подвальчика  "Перо  и  астролябия"   требует
осязаемых подтверждений данной философской сентенции.
     Сварог подал ему золотой аурей.
     - Боюсь, что неумеренность вновь одержит верх над  рассудочностью,  -
признался повеселевший студент. - Сверните  за  угол,  миновав  три  дома,
зайдите в четвертый по левой стороне. Поднимитесь на третий этаж и отыщите
комнату, где на двери приколочена бляха гильдии  пожарных.  Чтобы  вас  не
приняли за кредитора или иного  врага  человечества,  постучите  вот  так:
тук-тук, тук. Мое почтение!
     Он коснулся берета и с видом обладателя всех сокровищ короны величаво
спустился в подвальчик, над которым и в самом  деле  красовались  огромные
проржавевшие перо и астролябия - старинная вывеска из  тех  времен,  когда
содержатели  трактиров   прекрасно   обходились   без   писаного   текста.
Поразмыслив, Сварог пошел следом и вскоре вышел с двумя  пузатыми  черными
бутылками "Кабаньей крови".
     На одной из дверей третьего этажа и в  самом  деле  была  приколочена
бляха Бронзовой гильдии  с  изображением  вишапа  [вишап  -  разновидность
мифологического дракона, символ воды] и двух скрещенных пожарных  топоров.
Сварог постучал - тук-тук, тук. Дверь моментально распахнулась,  высунулся
Леверлин, в расстегнутой рубашке:
     -  Где  тебя  черти...  Дружище,  какими   судьбами?   О,   простите,
лауретта...  -  Дверь  захлопнулась.  Вскоре  он  появился   в   аккуратно
застегнутом кафтане. - Прошу!
     Внутри царил самый  причудливый  беспорядок  -  вороха  книг,  пустые
бутылки, мечи, диковинки вроде яркой раковины  или  человеческого  черепа,
державшего в зубах за шпенек кокарду городской стражи.  Несмотря  на  весь
хаос, было чисто и подметено, чувствовалось, что  случаются  эпизодические
вторжения домовитых особ женского пола.
     - Я тут жду одного болвана, - непринужденно сказал  Леверлин,  словно
они расстались только вчера. - Вышел в подвальчик  и  пропал,  как  король
Шого. Но ты позаботился,  я  вижу?  Ох...  Помнишь  ли  ты  восхитительные
погреба Коргала? Кстати, как тебя зовут?
     - Барон Готар, - сказал Сварог, располагаясь в кресло и с приятностью
взирая на друга.
     - Отлично, не нужно привыкать к новым именам. Из чего следует, что ты
не особенно скрываешься?
     - Как знать...
     - Понятно. Стаканы вчера были в камине, они и сейчас  там,  благо  не
топлено. Сударыня, хотите леденец? - Он протянул Маре фаянсовую вазочку. -
Меня опекает хозяйка кондитерской, почтенная пожилая особа, никак не  могу
втолковать ей, что не ем леденцов...
     - А что такого натворил некий Тиморус? - спросил Сварог.
     - Был пятьсот лет назад такой министр. Возымел предерзостное  желание
лишить Ремиденум старинного права на колокол. Потом его казнили  -  не  за
эти поползновения, понятно, за вульгарное казнокрадство. Но в Ремиденум до
сих пор запрещен доступ особам, состоящим с ним в родстве. Традиция...
     Мара, похрустывая леденцами, медленно  обошла  комнату,  оглядываясь.
Вытащила из-под груды книг меч с посеребренной рукояткой и  крестовиной  в
виде орлиных лап, взвесила в руке.
     - Лауретта, вы не порежетесь? - забеспокоился Леверлин.
     Мара молча взмахнула мечом, несколько раз крутанула, выпуская рукоять
из пальцев, перехватывая в воздухе. Меч со свистом порхал вокруг запястья,
словно  легкий  прутик.  Положила  его  назад,  очаровательно   улыбнулась
Леверлину.
     - Ого, - сказал Леверлин, внимательно  посмотрел  на  нее,  потом  на
Сварога. - Дружище, ты снова  во  что-то  серьезное  ввязался?  Твоя  юная
спутница похожа на гланскую дворянку - там  даже  девиц  сызмальства  учат
владеть оружием... Ты что, из Глана к нам нагрянул?
     - Не совсем, - сказал Сварог. - Но  в  хлопотах  и  неприятностях  по
самые уши. Садись и слушай.
     В прошлое свое путешествие Сварогу без конца приходилось рассказывать
свою собственную историю. Теперь - историю Делии. Как и в прошлый раз,  он
уже наловчился излагать суть кратко и доходчиво.
     - Странно, - тихо сказал Леверлин, когда  Сварог  замолчал.  -  Очень
странно...
     - Почему?
     - Потому что  жизнь  и  без  того  странная...  -  уклончиво  ответил
Леверлин. - Что ж, многое становится понятным. Даже  по  Ремиденуму  стали
шнырять темные личности и разыскивать девушку, как две капли воды  похожую
на принцессу Делию. Одного мы даже взяли в серьезный оборот, но он,  очень
похоже, и сам не знал, для кого трудится и зачем...
     - Может, она...
     - Здесь ее нет. Ручаюсь. Слышал когда-нибудь  о  тайных  студенческих
братствах? Как бы много ни было в этом игры, одно  положительное  качество
имеется: в Ремиденуме от посвященных ничего нельзя удержать в тайне. Я  бы
знал... Пожалуй, нам придется потруднее, чем в Харлане.
     - Нам?
     - А что,  ты  намерен  выпить  вина  и  распрощаться?  -  ухмыльнулся
Леверлин. - Как студент Ремиденума и дворянин, никак не  могу  остаться  в
стороне. И не напоминай, что мне  могут  оторвать  голову.  Мне  ее  могли
оторвать двадцать раз по  гораздо  более  ничтожным  поводам...  Покажи-ка
книгу. Великие небеса... Ты представляешь, что таскаешь под полой?
     - Немного.
     - Такие книги следует сжигать, не раскрывая, - тихо сказал  Леверлин.
- То, что в ней таится, - не наше, не человеческое, но  от  этого  оно  не
стало  менее  опасным.  Приходилось  слышать  сказочку  про  незадачливого
ученика чародея?
     - Ну а все же - где мне ее могут прочитать?
     - Я могу ее прочитать, - досадливо поморщился  Леверлин.  -  В  конце
концов, читать - не опасно. Гораздо опаснее  неумело  претворять  в  жизнь
прочитанное... Видишь ли, как ни  парадоксально,  у  нас  не  осталось  ни
одного письменного источника, созданного нашими предками до  Шторма,  зато
известно около восьмидесяти книг  и  документов  Изначальных,  исчезнувших
примерно за двадцать тысяч лет до Шторма. Обнаружилось несколько хранилищ.
Правда, научная ценность равна нулю - в основном это подробные  и  скучные
летописи  и  хозяйственные  документы.   Магические   книги   Изначальных,
всплывавшие на поверхность, рано или поздно  сжигались.  А  их  язык  одно
время стал тайным языком алхимиков, а  лет  триста  назад  возникла  вдруг
глупая мода - дворяне его учили, чтобы слуги и низшие не  могли  понимать.
Словом, я ее возьму в отчий дом, доверяешь? В  отцовской  библиотеке  есть
хорошие словари, кое-какие исторические работы. И его духовник  -  человек
ученый. Вдвоем сделаем, что сможем. Посидим  ночь,  не  впервые.  Приезжай
завтра утром. А я вас сейчас провожу, возьму извозчика  и  незамедлительно
отправлюсь в родовое гнездо. - Он надел плащ и берет, прицепил меч,  сунул
книгу  под  колет.  -  Ничего,  если  завтра  я  тебя  использую  в  чисто
эгоистических целях? Мой почтенный родитель, увидев  орден  за  харланское
дело, до сих пор с сомнением крутит головой, невзирая  на  патент...  А  я
вновь в шаге от очередного изгнания.
     - Сделаю, что могу, - сказал Сварог. - Старина, я...
     -  Не  нужно  делать  столь  растроганную  физиономию,  -  усмехнулся
Леверлин. -  Я  тебе  еще  в  прошлый  раз  сказал,  что  можешь  на  меня
положиться. Вот и полагайся. Я  рад  вновь  оказаться  посреди  очередного
волнующего приключения, когда вокруг не  протолкнуться  от  темных  сил  и
злодеев с мечами... Лауретта, хотите, я как-нибудь  расскажу  вам  о  моих
прошлых приключениях и спою свои баллады? О, не сверкайте так глазами и не
рубите меня ни вдоль, ни поперек... Я  смущенно  умолкаю.  Ты  счастливец,
милорд. Допьем бутылочку перед дорогой?
     - Послушай, а что такое  Сорокалетняя  война?  -  спросил  Сварог.  -
Сегодня на  рынке  спели  вполне  приличную  балладу,  вызвавшую  странный
переполох...
     - А... Снова?  Сорокалетняя  война  случилась  в  пятьсот  десятом  и
продолжалась не сорок лет, а сорок два, но история любит круглые  цифры...
Когда умер  наш  тогдашний  король,  снольдерская  королева,  его  сестра,
согласно  некоторым  законам  могла  претендовать  на  трон.  Естественно,
снольдерцы пожаловали в гости - в количестве двадцати полков. А новый  наш
король, дядя покойного, был личностью совершенно ничтожной и  почти  сразу
же бежал в Харлан. И сорок два года шла война - то вяло,  то  ожесточенно.
Уже и королева умерла, сменились поколения,  а  перестать  все  как-то  не
могли. Потом появилась графиня Браг - между прочим, прабабушка Арталетты -
и ввиду полнейшего бессилия мужчин взяла дело в свои  руки.  И  прекратила
эту вялотекущую войну, как ни удивительно. Конная  статуя  на  Королевской
площади - это и есть памятник в честь Золотой Девы,  как  ее  прозвали  за
доспехи.
     - А ее, часом, потом не сожгли? - спросил Сварог, вспомнив про  Жанну
д'Арк и подивившись параллелям.
     - Нет, с чего ты взял? Она стала герцогиней, кончила  дни  в  мире  и
покое, в  почтенных  годах.  Асверус  родился  как  раз  в  год  окончания
Сорокалетней войны. Теперь баллада запрещена...
     - Случайно, не за нее графа ткнули кинжалом?
     - Нет, что ты. - Леверлин оглянулся и  вытащил  из  кучи  потрепанную
книжечку. - За "Беседу двух пастухов о правлении короля Горомарте". Вот.

                        Если б вздора не вещали
                        нам пророки-болтуны
                        да, нажившись от казны,
                        впредь ее не истощали,
                        если б, наконец, блюли
                        все закон святой и строгий
                        и король не рвался в боги,
                        а министры - в короли...

     Строки эти, понятно, не понравились ни королю, ни первому министру, и
кто из них послал убийцу, уже, пожалуй, не доискаться... Пойдемте? Кто там
стучит?
     Он открыл дверь и, чуть  растерянно  отступив,  пропустил  в  комнату
девушку лет девятнадцати в зеленом платье,  с  бляхой  Бронзовой  гильдии,
приколотой на груди, - значит, она сама была мастером, кондитером, судя по
знаку. Девушка была премиленькая. Она присела в поклоне, держа перед собой
большой пакет.
     - Госпожа Рита Гей, почтенная хозяйка кондитерской с Жемчужной улицы,
- невозмутимо сказал Леверлин. - Госпожа  Гей,  простите,  я  оставлю  вас
здесь, а сам крайне невежливо покину жилище до завтрашнего полудня.  Барон
прибыл, чтобы отвезти меня на коллегиум министерства  финансов  -  министр
заявил, что без меня  не  начнут  обсуждать  доклад  о  повышении  морских
тарифов... Только, умоляю вас, не  смазывайте  замки  пистолетов  взбитыми
сливками. И не говорите, будто я шучу. У вас удивительный дар использовать
предметы не по назначению, и не спорьте. Разве  не  вы  насыпали  в  камин
угля? Камин - идеальное место для хранения стаканов, там их ни за  что  не
разобьют...
     - Очень почтенная дама, - сказал Сварог, когда они вышли на улицу.
     - Весьма. Если бы не ее склонность кормить людей леденцами, она смело
могла бы считаться дамой, безукоризненной во всех отношениях...  Как  тебе
Ремиденум?  Если  возникнет  нужда,  спеши  с  принцессой  сюда.  Спрячем.
Университет имеет право на герб, флаг и колокол, его привилегии  не  смеют
нарушать  и  короли.  Здесь  учатся  отпрыски  лучших  фамилий  со   всего
континента, даже с Сильваны, никто не  посмеет  ввести  сюда  полицию  или
войска...
     - Это прекрасно, - сказал Сварог. - Но, как  я  успел  присмотреться,
ваш университет легко блокировать и взять измором...
     - Здесь можно просидеть год. Припасов хватит.
     - Главная моя задача - не  отсидеться,  а  незамеченным  скрыться  из
города с принцессой, - сказал Сварог.
     - Бежать из города  лучше  всего  под  хороший  переполох,  -  сказал
Леверлин. - Кстати, о переполохе - будь уверен, мы  внесем  свой  вклад  в
шумиху вокруг коварных горротцев, укравших секрет головоломки.
     - И коварного Орка.
     -  И  коварного  Орка...  Жаль,  конечно,   что   позиция   оказалась
нерешаемой, - у нас уже начались пари, господа  студенты  рассчитывали  на
премию и иные профессора тоже...



        11. САМОЛЕТЫ КАК СИМВОЛ КОЛДОВСТВА

     Бабка-гусятница печально развела руками:
     - Нет, ваше величество, никак не получается. Не могу я взять в  толк,
где она. Вроде бы среди людей, в шумном месте, но не поймешь - мужчины это
или женщины, первый раз со мной такое. Обычно определяешь по  вещи  сразу:
что вокруг, кабак это, лавка, ученая библиотека или  солдатский  лагерь...
Шумное место, грешное. Магией, кстати, там и не  пахнет.  Но  что  это  за
место - не знаю, хоть казните...  С  предсказанием  будущего  или  разными
штуками, помогающими при бегстве, у  меня  выходило  обычно  не  в  пример
лучше.
     Сварог угрюмо ссутулился на табурете:
     - Но она в Равене все же?
     - В Равене, ваше величество. Жива и  здорова,  не  скажешь,  что  под
замком. Паколет расстроился ужасно, когда у меня не получилось, бегает  по
городу, пытается что-нибудь выведать. Оно и хорошо, что  его  тут  нет.  Я
пока вам наследство отдам, светлый  король.  -  Она  вытащила  из  сундука
легкий на вид холстинный сверточек. - Чтобы со мной не сгинуло без  всякой
пользы. Кому и отдать, как не вам?
     - Ох, опять вы... - с досадой сказал Сварог. - Тот домишко,  напротив
вашего, кажется, пустует? Сегодня же его куплю, и посажу там охрану...
     - Чему быть, того не миновать.
     - Посмотрим. Сегодня же там сядет охрана.
     - Сядет, сядет... - ласково, как несмышленышу, закивала ему  старуха.
- Но судьба моя -  умереть  с  зимними  дождями  вскоре  после  лицезрения
короля, явившегося в простом облике, и ничего тут не  поделаешь.  Записано
так - и не чернилами писано, не на бумаге...
     Украдкой вздохнув, Сварог спросил:
     - Можно  подыскать  какие-нибудь  заклинания  против  изобретательных
горротских выдумок?
     - Против всего и вся на свете, кроме вас, можно подыскать заклинания,
- ничуть не удивилась бабка. - Вот только надо заранее знать, против  чего
идешь... Понимаете? Если, к  примеру,  человек  не  знает,  что  на  свете
существует град, как он отыщет заклятье против града? Или от меча, в жизни
меча не видавши? Только сильные маги могли - но их давно повывели...
     ...Их  встречали  согласно  древнему  этикету,  давно   канувшему   в
забвение: двое церемониймейстеров с жезлами сопровождали коляску от  ворот
до парадного крыльца, с торжественными лицами шагая у дверок  и  время  от
времени возглашая:
     - Благородный гость графа! Благородная гостья графа!
     Один из них вызвал дворецкого, четверо графских  дворян  отсалютовали
мечами, и дворецкий повел Сварога с Марой по анфиладе покоев, обставленных
старинной мебелью, - слава богу,  ничего  не  возглашая.  Сварог  подумал:
"Если здесь и  обитали  привидения,  они  были  столь  же  старомодными  и
чопорными, не употребляли вульгарных слов, стенали вполне  благовоспитанно
и не выставляли напоказ ржавые цепи". Он ничуть не удивился  бы,  встретив
домового, обряженного в отглаженную ливрею с гербовыми пуговицами.
     - Их сиятельство старый граф ждет в библиотеке, - сказал дворецкий.
     - Но нам нужен молодой...
     - В этом доме подчиняются  распорядку,  заведенному  старшим  графом,
ваша милость, - отрезал дворецкий со столь  непреклонной  учтивостью,  что
Сварог замолчал.
     Старый граф поднялся ему навстречу из-за огромного  корромандельского
[корромандельский стиль - массивная, тяжелая  мебель,  обычно  из  черного
дерева, с позолоченными углами, строгих  очертаний]  письменного  стола  -
высокий и худой, прямой, как  луч  лазера,  очень  похожий  на  Леверлина,
только длинные волосы совершенно седые. Подлинный аристократ - потому  что
выглядел величественнее любого дворецкого, а этого было невероятно  трудно
достигнуть. Рядом с ним стоял столь же старый человек в коричневой  сутане
с крестом Единого на груди - три  перекладины  и  цветущее  дерево  вместо
четвертой, верхней. Сварог порадовался, что не зря листал старые  книги  и
нарядил Мару в платье до пола, фасона  времен  королевы-матери,  -  юность
старого графа пришлась на эти именно бурные годы.
     Все  действующие  лица  разглядывали   друг   друга   с   соблюдением
максимально возможной учтивости.
     - Во времена королевы-матери столь юные девушки  не  стриглись  столь
коротко, - сказал  наконец  старый  граф.  -  Коса  считалась  непременной
принадлежностью всякой подлинной дворянки.
     Он не предложил сесть, что было плохим признаком.
     "Выставят", - подумал Сварог.
     И сказал столь же холодно-учтиво:
     - Возможно, вину этой юной дамы искупает то,  что  в  дворянство  она
была возведена считанные дни назад...
     - Это совершенно  меняет  дело,  -  согласился  граф.  -  Однако  для
подобных случаев были предусмотрены накладные косы. Вы об этом не знали?
     - Не подозревал...
     -  Надеюсь,  ко  времени  вашего  второго   визита   упущение   будет
исправлено... если  таковой  визит  состоится.  Позвольте  предложить  вам
кресла и представить моего духовника  отца  Калеба,  священника  храма  на
улице Смиренных Братьев (Отец Калеб молча склонил голову). У  меня  к  вам
несколько вопросов, барон... барон Готар, как мне доложили. Что до  вашего
баронства, не вижу ничего дурного в том, что старинный обычай ваганума был
соблюден должным образом. Насколько мне известно, все происходило в полном
соответствии с традициями. Да и предшественник  ваш  являл  собой  образец
редкостной  скотины,  позорившей  звание  дворянина.  Однако...  Время  от
времени я смотрю телевизор...
     - Вы?! - искренне удивился Сварог. Насколько он  был  наслышан,  граф
считался яростнейшим противником всех и всяческих новшеств, в доме у  него
не было ни ташей, ни карбильских ламп [карбильские лампы - изобретенные  в
последнее время химические осветительные приборы,  где  всыпанный  в  воду
порошок (остающийся  гильдейским  секретом)  вызывает  свечение,  длящееся
около двенадцати часов и достаточно яркое].
     -  Как  лояльный  подданный  императрицы,   я   обязан   повиноваться
высочайшим указаниям. Смею вас заверить, я смотрю лишь придворную хронику,
пренебрегая пошлейшими фиглярскими зрелищами. И едва лишь мне представится
случай лицезреть императрицу, я немедленно выскажу все,  что  думаю  о  ее
непозволительно коротких юбках  -  разумеется,  в  тех  выражениях,  какие
титулованный дворянин может употреблять в присутствии  венценосной  особы.
Но мы отвлеклись... В  числе  сопровождающих  императрицу  придворных  мне
довелось видеть и вас - в гвардейском мундире, со знаками камергера.