оняясь к прибору.
     Спектр голоса столь же уникален и неповторим, как отпечатки  пальцев.
Краснолицый пару минут забавлялся с дисплеями  и  сверхсекретными  кодами.
Потом  жестом  приказал  молодому  поколению  снять  с  меня  наручники  и
выметаться.
     - Радужку проверять будете? - спросил я.
     - Нет нужды. Мне извиняться?
     - Ладно уж, - великодушно  сказал  я,  распихивая  по  карманам  свое
добро. - Спишем на издержки вредного цеха. Лучше  об®ясни,  к  чему  такие
предосторожности?
     - Вы - Голем?
     - Так точно.
     - У нас неспокойно, - сказал он. Вынул из стола  пачку  фотографий  и
веером, словно опытная цыганка, стал раскладывать передо мной. -  Все  они
здесь. Вот... вот... вот...
     Я узнал многих старых знакомых - главарей, атаманов подполья. Едва ли
не с каждым у меня нашлось бы о чем побеседовать и немедленно.
     - Вот так, - сказал он. -  По  неполным  сведениям,  -  в  городе  до
двухсот их мальчиков с оружием. Целый зверинец. Дело  пахнет  "концертом".
Притом не простым "концертом", понимаете? И вот теперь полковник Артан,  -
он ткнул себя большим пальцем в грудь, - сидит и ломает  голову,  чего  от
них ждать. Ломает совместно с  Конни  Чавдаром.  На  днях  мы  перехватили
шифровку от Дикого Охотника к Дальрету, и в ней Охотник  с  несвойственным
ему пафосом, едва ли не поэтическим слогом сообщает,  что  они  собираются
провернуть  "небывалое"  по  масштабам,  поистине  "эпохальное  дело",   в
результате чего "нынешняя система правления рухнет навсегда,  и  мы  будем
господами мира". Я цитировал подлинник.
     - Бред, - сказал я. - Охотника я знаю. Мерзавец он умный,  экстремист
заматеревший, но фантазером его нельзя назвать. Приземлен, как крот.
     - Вот именно, - согласился Артан. - Но об®ясните вы мне, отчего вдруг
такая трезвая и приземленная до идиотизма  личность,  как  Дикий  Охотник,
вдруг начинает из®ясняться  так  поэтически  и  обещать  коллегам  сияющие
горизонты?
     - В принципе можно об®яснить...
     - Об®яснить? - гаркнул он, по-медвежьи вскидываясь на дыбки. - Вы мне
вот это об®ясните!
     Он рывком распахнул дверцу высокого сейфа и через  стол  швырнул  мне
короткий десантный автомат. Я поймал  его  за  цевье.  Покачал  головой  и
присвистнул -  дуло  автомата  завязано  узлом,  но  металл  нисколько  не
деформировался, даже воронение не пострадало...
     - Впечатляет? - спросил полковник Артан,  забрал  у  меня  автомат  и
водворил его в сейф. - Вот такие метаморфозы иногда происходят по ночам  с
автоматами патрульных. Можете также посетить вычислительный центр. Тоже...
метаморфозы. Загляните еще на  завод  реактивных  авиадвигателей  -  право
слово, не пожалеете...
     - Кто такой Даниэль Регар?
     - Астроном местной обсерватории,  -  ничуть  не  удивившись,  ответил
полковник. - У вас на него что-нибудь есть?
     - Нет. Пока нет. А у вас?
     - Все, что у меня на него есть,  это  обвинение  в  сотрудничестве  с
дьяволом или марсианами - в зависимости от интеллекта  информатора.  Какие
события привели к возникновению таких слухов - неизвестно.
     - Так, - сказал я. - Полковник, а как  по-вашему,  что  происходит  с
детьми? Как вы об®ясните происходящее?
     - Не знаю.
     - Честное  слово,  неплохой  ответ,  -  сказал  я.  -  По  чести,  он
удовлетворяет меня больше, чем попытки свалить вину на бога или дьявола...
     - Вообще-то у меня была версия...
     - Ну-ка!
     - Инопланетная агрессия, -  признался  он  стыдливо.  -  Пришельцы  с
коварными целями обучили детей всякой чертовщине. Или - с благими  целями.
Попытка контакта...
     - Но доказательств нет... - сказал я. - Ну ладно, всего  хорошего,  я
пошел к мэру.
     Увидев меня вторично, девица в приемной опешила. Видимо,  предвкушала
уже, как будет рассказывать подругам о своем героическом участии в  поиске
опасного  террориста.  Я  молча  показал  ей  удостоверение   криминальной
полиции. Залившись краской, она молча показала на дверь в кабинет мэра.
     Я прошел по зеркальному паркету и представился:
     - Адам Гарт, обозреватель "Географического еженедельника".
     - Садитесь,  -  сказал  мэр,  мужчина  лет  шестидесяти   с   длинным
интеллигентным лицом. Седой, похожий на  пианиста.  -  Меня  зовут  Адриан
Тарнот. Вы давно у нас?
     - Второй день.
     - Успели что-нибудь узнать?
     - И не так уж мало, - сказал я. - Я узнал, что с помощью старины Льва
можно заглянуть в прошлое, что иногда с  автоматами  патрульных  случаются
странные метаморфозы, что человек по фамилии Тамп убил свою жену, но потом
она воскресла...
     - Что? - подался он вперед. - Что вы сказали о Льве?
     Я кратко рассказал, подчеркнув, что версию с гипнозом не исключаю - о
случае с Дарином, естественно, умолчав. Он как будто ничуть  не  удивился.
Может быть, они здесь ничему  больше  не  удивляются,  и  я  их  прекрасно
понимаю...
     - Что происходит с  детьми?  -  спросил  я.  -  И  каково  количество
ретцелькиндов, кстати?
     - Девять тысяч шестьсот тридцать пять, в возрасте от пяти  до  восьми
лет.  Но  число  наверняка  неточное  -  ЭТО  настигает,   когда   ребенку
переваливает за пять лет, и наверняка, пока мы здесь с вами беседуем...
     - Понятно. Продолжайте, прошу вас.
     - Во-первых, они замкнулись в себе, сведя  контакты  с  родителями  и
прочими неретцелькиндами к минимуму. Во-вторых,  те  из  них,  кто  достиг
школьного возраста, категорически  отказываются  посещать  школу.  Младшие
классы практически прекратили существование. В-третьих, доказано, что  они
обладают способностями, которые принято  называть  сверх®естественными,  и
само  существование  их  отвергалось  современной  наукой   -   телепатия,
телекинез, левитация.  Есть  скудные  метры  видеопленки  и  заслуживающие
доверия  свидетельства  очевидцев.  О  некоторых  способностях,   которыми
обладают ретцелькинды, я не в силах сказать ничего  определенного  -  этим
явлениям мы не в состоянии дать название и  подобрать  аналогии  в  земных
языках... Вы понимаете, что я имею в виду?
     - Скажем, дружеское общение с ядовитыми змеями?
     - Это  еще  цветочки...  Итак,  мы  не  знаем,  чем  вызван   процесс
превращения нормального ребенка в ретцелькинда,  мы  знаем  лишь,  что  он
настигает ребенка к пяти годам... При соблюдении некоторых  условий.  Если
поместить ретцелькинда в  группу  нормальных  детей  -  в  девяноста  трех
процентах случаев его чудесные способности исчезают, а  у  семи  процентов
количество способностей  сокращается  до,  какой-то  одной,  проявляющейся
спорадически, слабо. Если же поместить в группу нормальных  детей  двух  и
более ретцелькиндов, максимум через две недели ретцелькиндами  станут  все
остальные дети. Ставилось много экспериментов - за пределами города.
     - И они позволяли... помещать себя?
     - Ну, это обставлялось тонко - выезд родителей на жительство в другие
города и так далее... Похоже, они  ничего  не  заподозрили,  это  все-таки
дети... Короче, говоря, один ретцелькинд подчиняется влиянию среды, два  и
более - перестраивают среду по своему  образу  и  подобию.  Эти  выводы  и
привели к рождению проекта "Гаммельн" (я навострил уши) -  вывезти  отсюда
всех до единого ретцелькиндов, понятно,  вместе  с  родителями,  в  другие
города нашей страны, Европы и всего мира, для вящей надежности  по  одному
на город. Проект, конечно, требует гигантских затрат, но  осуществить  его
нужно как можно скорее. Они ведь уничтожают материальные ценности!  Второй
по величине  в  Европе  завод  авиадвигателей  безвозвратно  разрушен.  Мы
лишились вычислительного центра. Не знаю, когда нам удастся пустить  вновь
нефтепромыслы  -  с  оборудованием  происходят  пугающие  метаморфозы,  на
пособие по безработице пришлось перевести несколько тысяч человек...
     - Значит, вы уверены, что в появлении и поведении  ретцелькиндов  нет
разумного, рационального начала?
     - Ни малейшего. Гипотез выдвигалось множество. К сожалению,  даже  от
людей, долгие годы полагавших себя атеистами, пришлось услышать  тирады  о
происках дьявола или ниспосланном  господом  испытании.  Но  это  -  самые
примитивные гипотезы. Выдвигалось множество более  изящных,  однако  лично
мне, как и многим другим, и они показались несостоятельными. Я  бы  принял
следующие: некие  неизвестные  факторы,  скажем,  комбинация  новооткрытых
химических препаратов или комбинация излучений, коих в  технотронном  мире
наберется  великое  множество,  вызвали  это  своеобразное,   оригинальное
уродство, пагубно воздействовали на детский мозг...
     - Логично, - сказал я. - Увы, эта гипотеза, мне кажется, не об®ясняет
экспериментов с ретцелькиндами и средой... Верно?
     - Верно.
     - А ваша личная гипотеза? - спросил я. - Мне кажется, она у вас есть.
В таком, как наш, случае у каждого появляется собственная гипотеза.
     - Моя?  -  неуверенно  улыбнулся  он.  -  Знаете...   Вы   верите   в
высокоразвитые  цивилизации,  погибшие  в  давние  времена  в   результате
каких-то катаклизмов?
     - Наслышан, -  сказал  я.  -  Но  не  уверен,  что  доказательств  их
существования достаточно.
     - Это мой конек, - немного смущенно  пояснил  мэр.  -  Интересуюсь  с
детства, знаете ли... Так вот, я считаю: то, что мы  наблюдаем,  -  своего
рода вспышка атавизма. Почему это случилось именно у нас? А почему до  сих
пор рождаются порой волосатые или хвостатые  дети?  Неожиданно  проснулись
способности, которыми некогда обладала давно погибшая раса, - но,  как  мы
убедились, никакой пользы это не  принесло.  История  повторилась  в  виде
фарса. Но трагического в этом  фарсе  больше,  чем  смешного.  Миллиардные
убытки - не посмеешься... Постарайтесь представить,  каково  нам  здесь  -
каждый день ждать нового удара, не зная, с какой стороны  он  последует  и
что разрушит...
     Послышались легкие шаги  -  секретарша  принесла  поднос  с  бутылкой
коньяка и двумя пузатенькими рюмочками.
     - Прошу, - мэр наполнил рюмки. - Честное слово, кажется, еще  немного
и я начну пить. Кое-кто уже начал...
     Я встал и прошелся по кабинету. Подошел к высокому окну,  смотрел  на
пустынную площадь, и думал, почему Святой Георгий так  поступил  со  мной.
Оказывается,  все  (точнее,  почти  все)  исследовано,  запротоколировано,
заснято. Разработан даже план спасения от напасти. Для чего  же  я  здесь?
Исключительно для того, чтобы допросить Регара?
     - Когда начнется операция "Гаммельн"? - спросил я.
     - Никто  из  нас  не  знает.  Руководство  МСБ   заявило,   что   для
окончательного вердикта и подачи сигнала сюда прибудет их  человек,  особо
доверенный и облеченный полномочиями, кто-то из  членов  Коллегии.  С  ООН
согласовано. С тех пор  мы  пристально  следим  за  теми  визитерами,  чье
поведение внушает... э-э,  некоторые  надежды.  У  нас  был  некто  Лонер,
социолог, он внушал нам своим  поведением  некоторые  надежды,  но  вскоре
повел себя странно и уехал.  Потом  прибыл  крупный  журналист  Некер,  но
вскоре стал пьянствовать и пустил себе пулю в лоб - из пистолета  образца,
состоящего на вооружении войск ООН  и  офицеров  МСБ...  Завтра  ожидается
фантаст Догарда - кто знает...  Но  еще  раньше  пожаловали  вы,  человек,
которому усиленно протежирует комиссар Зипперлейн, начальник созданной при
криминальной  полиции  группы  "Болид",  которой  вменено  в   обязанность
сотрудничать с МСБ  в  деле  о  здешних  чудесах.  В  первый  же  день  вы
беседовали с покойным Некером, сегодня посетили  тюрьму,  наконец,  только
что имели беседу с полковником войск  ООН  Артаном,  который  взял  вас  с
оружием, но вскоре отпустил...
     - Артан вам позвонил?
     - Нет. Селектор был включен, и я слышал, как вас брали.
     - Играете в сыщика-вора?
     - Приходится, - сказал он. - И кроме  того...  Видите  ли,  три  года
назад я в течение семи  месяцев  занимал  довольно  ответственный  пост  в
аппарате Совета Безопасности  ООН!  Ушел  из-за  здоровья,  чувствую  себя
более-менее сносно лишь здесь, у моря...
     - Так-так-так... - сказал я. - Мы встречались в Совете?
     - Да, - сказал он. - Не помню вашей фамилии, кажется,  ее  вообще  не
называли. Но помню, как вам вручали орден - за операцию "Жером-2". У  меня
хорошая память на лица, как у большинства юристов...
     - У вас хорошая память. Простите за маскарад. -  Я  встал  и  щелкнул
каблуками. -  Полковник  Кропачев,  отдел  кризисных  ситуаций  МСБ,  член
Коллегии...
     Черт! Неужели я и есть тот,  кто  должен  подать  сигнал?  Я  -  член
Коллегии. Ими были и Некер с Лонером. В таком  случае,  поведение  Святого
Георгия легко  можно  об®яснить.  Меня  послали  сюда,  умышленно  снабдив
крохами информации, -  чтобы  я  собрал  недостающую  сам,  чтобы  свежим,
непредвзятым  взглядом  осмотрел  и  оценил  происходящее.  Вроде  бы  все
об®яснялось, однако сомнения есть...
     - Значит, вы - тот, кто должен... - начал мэр.
     - Не исключено, - сказал я. - Я сам еще не знаю.  Не  удивляйтесь,  в
разведке так бывает. - Я отвернулся к окну. - Сложность нашей работы еще и
в том...
     На столе тихонько  засвиристел  селектор,  и  девичий  голос  сообщил
удивленно:
     - Господин мэр, к вам рвется советник Фаул...
     - Простите,  -  сказал  мэр.  -  Странно.   Видите   ли,   полковник,
муниципальный советник Фаул очень спокойный человек, и  слово  "рвется"  к
нему никак не применимо...
     Распахнулась дверь, и советник Фаул, низенький, лысый, лобастый,  как
Сократ, ворвался в кабинет с такой скоростью,  словно  хотел  перепрыгнуть
через стол и выпрыгнуть в окно, причем его ничуть не заботило, воспарит он
над крышами или рухнет на  булыжник.  Однако  каким-то  чудом  он  все  же
затормозил у стола, рванул  замок  своего  черного  портфеля,  вывалил  на
разноцветные телефоны и деловые бумаги мэра охапку желтых осенних листьев.
     - Боже мой, Фаул, что это вы? - изумленно вопросил мэр и  рефлекторно
потянулся смахнуть листья со стола.
     - Я попросил бы вас! - рявкнул Фаул. - Я попросил бы  вас  аккуратнее
обращаться с казенными деньгами! С финансами муниципалитета!
     - Что  вы  этим  хотите  сказать?  -  спросил  я,  потому   что   мэр
безмолвствовал, бледнея.
     - Я хочу сказать: вот это, - он сгреб пригоршню листьев и рассыпал их
над столом, - находится во всех сейфах городского банка  и  его  отделений
вместо неизвестно куда исчезнувших денежных знаков и ценных бумаг. И еще я
хочу сказать; я подаю в отставку. Поеду  и  набью  морды  этим  чинушам  в
эполетах из МСБ, которые тормозят  "Гаммельн".  Пусть  меня  судят,  пусть
сажают. Морду я им набью. Окопались, зажрались, отсиживаются,  благо,  над
ними не каплет...
     Дальнейшие его слова можно было воспроизвести  разве  что  на  крайне
непритязательном   заборе,   начисто   лишенном    чувства    собственного
достоинства. Как я уяснил из отрывочных выкриков, советник Фаул восемь лет
ведал городскими финансами и решительно не понимал, чем ему ведать теперь.
Бумажные и металлические деньги превратились в осенние листья - не  только
в сейфах, но и в карманах тех, кто в  данный  момент  находился  в  банке.
Сейчас возле банка  собралась  огромная  толпа  вкладчиков,  которую  едва
сдерживает половина городской  полиции  и  военнослужащие  ООН,  директора
банка только что увезла с  сердечным  приступом  карета  "Скорой  помощи",
остальные  служащие  разбежались  от  греха  подальше  -  намерения  толпы
непредсказуемы...
     Выпалив все это на повышенных тонах, советник упал в кресло и неумело
заплакал:
     - Видите? - сказал мне мэр, растерянно вороша листья. -  А  понимаете
ли вы, во что превратится  город  с  населением  в  полмиллиона,  лишенный
казны?
     - Ну, дотацию-то вам выделят... - сказал я.
     - Еще одна примочка на раковую  опухоль.  -  И  мэр  спросил  ледяным
тоном: - Полковник, вы собираетесь действовать?
     - Завтра утром ко мне придет человек из Центра, - сказал я. - Если он
подтвердит, что на меня возложены полномочия, пустить в ход  "Гаммельн"  -
проволочек не будет. Пока что приказа насчет  должных  полномочий  у  меня
нет, а я человек военный, вы должны меня понять. Я хотел бы  взглянуть  на
ваш  вычислительный  центр.  Нельзя  ли   попросить   у   вас   машину   и
сопровождающего?
     - Машина будет, - сказал  мэр.  -  Пойдемте.  Я  еду  в  банк.  Фаул,
перестаньте, вы же мужчина. И соберите эти... деньги. Дать вам коньяку?
     - Яду мне дайте! - заревел Фаул. - Пистолет! Адриан, можно  мне  дать
по шее этому полковнику?
     - Боюсь, он может весьма профессионально дать сдачи, -  мягко  сказал
мэр. - И он ни в чем не виноват.
     - Можно, я возьму листок? - попросил я.
     - Только  обязательно  расписку!  -  горько  захохотал  Фаул.  -  Для
служебных целей  временно  заимствован  банкнот  достоинством...  серия...
номер... Держите уж! Сейчас я понял, что деньги мусор! - Он  сунул  мне  в
карман пиджака горсть листьев, подпрыгнул на месте и сказал: - Гоп, ля-ля!
Адриан,  дружище,  а  не  сойти  ли  мне  с  ума!  Свихнуться,  чокнуться,
сбрендить. Будет гораздо легче. На меня наденут балахончик без  рукавов  и
повезут туда, где много марсиан, пап римских и Наполеонов. А? А  то  давай
вместе, и полковника прихватим. Поехали, полковник? Мы все в конце  концов
рехнемся здесь, так уж лучше  заранее,  самим...  Давайте  вообразим  себя
святой троицей? Вам кто больше подходит - отец, сын или дух святой?
     - Да никто, - сказал я. - Не мой стиль. Когда меня бьют по  левой,  я
бью тому по правой...
     - Вот и ударьте. Санкционируйте операцию. Мы вам поставим памятник. Я
абсолютно серьезно. Проведем подписку, я первый отдам  последнюю  рубашку.
Хотите увековечиться в облике рыцаря, поражающего дракона?
     - Мирская суета, - сказал я. - Господин мэр, у меня к  вам  еще  одна
просьба. Поставьте полицейский пост у Льва. Право же, не помешает...
     - Действительно. Сейчас распоряжусь.
     - И последний вопрос. Во  время  катастроф  и  прочих  чудес  были...
пострадавшие физически?
     - Ни одного, - сказал мэр. - Моральных  травм  -  тех  предостаточно.
Нервный  шок,   истерики,   инфаркты,   неврозы.   Несколько   человек   в
психиатрической клинике. Пожалуй, только случай с  Тампом  можно  подвести
под категорию "пострадавших физически".
     - Ты забыл еще про этого  алкоголика,  про  Некера,  сказал  Фаул.  -
Который до самоубийства допился.
     - Молчать! - сказал я. - Не трогайте Некера, вы, финансист!
     - Ах, во-от оно что, - сказал Фаул.
     - Простите, у меня тоже есть  нервы,  -  сказал  я.  -  Он  был  моим
учителем,  понятно  вам?  Он  столкнулся  с  какой-то   фантасмагорической
дилеммой, которую не смог разрешить. Так что МСБ ничуть не легче, не нужно
никому  бить  морды...  Многоуважаемые  олдермены,  разрешите  вам  задать
последний вопрос? Что вас больше беспокоит -  сама  Тайна  или  нарушенное
процветание вашего города?
     - Можете думать о нас как угодно, - сказал мэр, - но  нас  заботит  в
первую очередь город - мы за него в ответе. А  Тайна...  Да  черт  с  ней,
честно говоря.
     - Логично, - сказал я. - Поедемте?
     Мы с мэром помогли советнику Фаулу собрать в портфель казенные деньги
и втроем вышли из кабинета. В вычислительный  центр  меня  отвез  детектив
полковника Артана.
     В здании было пусто, неуютно и чисто" и никаких следов разрушения,  о
чем я тут же сказал своему спутнику. Компьютеры  выглядели  невредимыми  и
готовыми к работе.
     - Смотрите, - сказал детектив.
     Он взял из угла стул, размахнулся и запустил им  в  самый  большой  и
красивый компьютер. Я невольно напрягся в  ожидании  мерзкого  стеклянного
хруста и дребезга.
     Стул пролетел сквозь компьютер, словно он был сделан из тумана,  и  с
грохотом ударился о стену. Компьютер осел и  рассыпался  тучей  невесомого
коричневого пепла, и сейчас же, словно по команде, в зале взвихрилась пы