Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Русскоязычная фантастика
      Александр Громов. Год лемминга -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  -
епригодность вследствие непрозрачности личности. Считаю своим долгом напомнить Вам о чрезвычайной опасности суб®ективного подхода к селекции кандидатов. Павел Фомич, я не могу молчать... Секретарь НС Школы, В.С. Культя 11.07.2020 1 - Откройте, нам надо поговорить. Ответа опять не последовало. Я стоял на лестничной площадке уже минут пять, время от времени произнося сакраментальную фразу из мыльной оперы, и уговаривал себя не злиться. Очень уговаривал. Звонок свистел жаворонком. Всякого другого человека, кроме того, что стоял по ту сторону двери, давно бы вывели из себя безостановочные рулады, а этому хоть бы хны. Палец, до упора вдавивший кнопку звонка, начал неметь. - Откройте. За дверью точно кто-то был. Если бы он даже не заглянул дважды в глазок, я бы не усомнился - не так уж трудно ощутить присутствие человека в метре от себя. Труднее не ощутить. С третьего этажа спускалась тетка с тощим хозяйственным баулом, в модной нелепой шапочке а-ля хан Кончак над краснолицым блином. Этого я не учел. Не шапочки, а того, что квартира Кручковича окажется в четырехэтажке без лифта. Памятник исторической застройки, что поделаешь. Тола на него пожалели. Непривередлив в жилье этот Эраст Христофорович, ничего не скажешь. Тетка с настороженным любопытством обшарила меня взглядом. - И чего звонить зазря? Нету человека дома, не видишь разве? Нет, звонит... Оторвав палец от кнопки, я улыбнулся как можно обаятельнее. - Да дома Растик, это точно. Спит, должно быть. Мы с ним вчера... - И я выразительно щелкнул по горлу. - А-а, - сказала она. - Ну звони, звони. Дождавшись, когда внизу хлопнет дверь, я побарабанил костяшками пальцев. - Может, все-таки откроете, Эраст Христофорович? У меня к вам дело. Теперь я услышал дыхание - тип, что стоял за дверью, даже не очень старался вести себя тихо. - Мне очень жаль, но если вы не откроете, я буду вынужден выбить дверь. - Я не был уверен, что у меня это получится. Пауза - и первый приглушенный ответ: - Попробуйте... Наконец-то. - Может, лучше добром, Эраст Христофорович? Я не отниму у вас много времени. - Что вы знаете о добре такого, чего не знаю я? Вы кто? Я распахнул куртку и показал "пайцзу". Несколько секунд длилось молчание - он смотрел в глазок. - Мне с вами не о чем разговаривать. - Сказано было ровно, но мне почудилось, что он едва заметно подчеркнул "с вами". - А я думаю, мы с вами найдем общую тему. Не так ли? Зачем вам шум, гам и выломанная дверь? Вы ведь не мальчик, понимаете, что разговор все равно состоится, а вот где и как - зависит только от вас. Отоприте по-хорошему, и к вам войду только я... - Вы не один? Я ухмыльнулся так, чтобы сквозь стекляшку глазка он мог видеть мою ухмылку в наиболее выгодном ракурсе. - Разве функционер бывает когда-нибудь один? Я нагло врал. Час назад, чтобы оторваться от охраны, мне пришлось применить совершенно новый трюк, специально сберегаемый на черный день. Так хотел "демоний", а охрана тоже умеет учиться. Тяжелое дыхание за дверью. - Все равно. Я буду стрелять. Ого. Он смотрел в глазок. Я остался на месте, решив не суетиться - "демоний" предупредит, когда станет по-настоящему опасно. - Не будьте ребенком, Эраст Христофорович, зачем тревожить соседей и полицию? Кстати, включите переговорник, я вас плохо слышу. - Зато я вас хорошо. - Напрасно вы так. Я не причиню вам вреда, обещаю вам. За дверью послышались странные звуки - как будто ухала лесная сова. Я понял: Кручкович смеялся. Резко, с оттяжкой щелкнули дверные запоры. - Входите. Он был мал и плотен, с ежиком седеющих волос, низким лбом и далеко выступающими надбровными дугами, заросшими кустистыми бровями. Типичный неандерталоид, связующее звено. Что скажут антропологи, уверяющие, что кроманьонцы не брачились с неандертальцами, а питались ими по праздникам? Я захлопнул за собой дверь, демонстративно показывая: я один, слово держу. Куртку снимать не стал. - Вон там ручка. Поверните. Я повернул. Лязгнуло, толстые стальные полосы вошли в пазы. Да, выбить такую дверь плечом с разбега не удалось бы и слону. - Можно пройти в комнату? - Можно. - Тогда позвольте. Вы загораживаете проход. Он потоптался в недоумении, как бы пытаясь понять, что тут вообще происходит, и косолапо вышел из прихожей. Что-то в нем было любопытное, и я терялся в догадках, что бы это могло быть, пока - уже в комнате - не рассмотрел его внимательно. Он был _отмеченный_. Сомнений быть не могло. Третья стадия. Последняя. К такому повороту я не был готов. - Вы не удивлены, что к вам пришел функционер? - спросил я, чтобы как-то начать. - Не удивлен. О чем вы хотите со мной говорить? - О Филине. Матвее Вениаминовиче. - Ах, о Моте? В первый раз слышу. - Простите? - Не знаю никакого Матвея, говорю вам. Я вздохнул. - Во-первых, можно сесть? Спасибо. - Я сел, не дожидаясь приглашения. - А во-вторых, зачем вы пытаетесь упорствовать? Установлено, что вы имели с Филиным регулярные контакты в течение длительного времени. Может быть, вам это безразлично, Эраст Христофорович, зато далеко не безразлично мне. Он молчал. Стоял, ссутулившись, и смотрел в никуда. Отсвечивала белая склера над радужкой глаз. - Да вы присядьте, в ногах правды нет. Если у вас какие-то проблемы, я помогу вам, обещаю. Само собой, при условии, что вы поможете мне. Правую руку он держал в кармане, и чувствовалось, что там не просто кукиш. Не нравилось мне это. - Выпить хотите? - спросил он. Бутылка водки была весьма початая. И никаких признаков закуски, вообще ничего постороннего не было на этом столе по правую руку от меня, кроме глубоко в®евшихся в полировку следов от стакана. - Нет, не хочу. - Я уже тоже. - Он все-таки сел. - Что ж, рано или поздно... А лучше бы никогда. Право слово, лучше. Вы откуда - из Духовного здоровья? - Из Санитарной службы. - Один черт. - Но тон его несколько изменился. Как видно, сильно его допекла СДЗН. - Все вы из одного инкубатора. Дети малые в "живом уголке", один ежика принесет, другой птенчика - живите, мол, зверюшки... А если зверюшки не хотят? Птенчик подбитый, чахленький, из естественного отхода, а ему червяка силой в клюв пихают - кушай, пушистик, не огорчай деточек... Кручкович помотал головой и опять надолго замолчал. Мои надежды на то, что мне удастся разговорить его, таяли. - Когда вы в последний раз видели Филина? - Вчера. - Не мелите чепухи. - Каков вопрос, таков ответ. Я сосчитал про себя до десяти. - Напрасно вы не желаете сотрудничать, Эраст Христофорович. Только зря теряем время, а времени у меня мало. Бели вы думаете, что вас оставят в покое, то очень сильно заблуждаетесь. Я хочу вам помочь. Никто, кроме вас, не будет виноват, если мне придется сейчас уйти. - Что ж, уходите. _Вы_ хотите мне помочь?! _Вы?!!_ - Он снова заухал. - Глупо. Мне ничто не поможет. - Почему? - Поздно. И не хочу. Можно было не сомневаться, что он вполне адекватно оценивает свое состояние. Одной ногой он был уже _там_. По ту сторону. - Пить точно не будете? - спросил он. - Тогда я вылью. Вместо ответа я налил себе полный стакан с мениском и ухитрился донести его до рта не расплескав. Водка была плебейская, с резким вкусом - как раз то, что мне сейчас было нужно. Можно и без закуски, с одного стакана не развезет. - А вы храбрый, - заметил он. - Нервы в порядке, как будто и не функционер. Странно, что о совести еще не заговорили, проникновенным таким голосом, из чрева... Только зря вы старались, никакого разговора у нас с вами не будет. - Какие дела у вас были с Филиным? - спросил я. - Не знаю ни филина, ни сыча. Уходите. Уйти действительно хотелось страшно - пусть сюда придут люди Штейна и займутся тем, что они лучше всего умеют. Команда взломщиков человеческих душ. А я рвану в Коломну. Никто не обещал, что сын придет в сознание раньше чем через несколько дней, но я хоть посмотрю на него, постою на пороге палаты... Затылок кольнуло: сиди, не рыпайся. А кроме того, Кручкович мог покончить с собой до появления опергруппы. - Постарайтесь меня понять, прошу вас. Кстати, меня интересуют не столько ваши воспоминания о работе с Филиным, сколько задокументированные материалы. Может быть, у вас что-то отыщется, Эраст Христофорович? Если поискать? Внезапный рев показал, что я попал в точку. Такая удача мне даже не снилась. - Убирайся вон, подонок! Застрелю. Пистолет оказался неуклюжим "ТТ" - излюбленное оружие комсостава в середине прошлого века и бандитов - в конце его. Я такие штуки только в музее видел, в одном зале с седельными пистолетами. Теперешние мокрушники предпочитают бронебойную "гюрзу" или новомодный "тарантул". - У вас и патроны к нему имеются? - спросил я. - Не беспокойся. Вынь руки из карманов. Медленно. Пришлось чуть помешкать, изобразив, будто рука зацепилась за подкладку, - поисковая головка мозгокрута не сразу взяла моего собеседника. Режим воздействия я настроил заранее. - Положите пистолет на пол, - сказал я. Он положил. - Подтолкните его ногой ко мне. Он повиновался, словно заводной болванчик. Оружие оказалось в приличном состоянии. Тусклая табличка на рукоятке гласила: "Батальонному комиссару В.В. Кручковичу от командования. 1941 г". Трижды передернул затвор - два желтых бочоночка покатились по давно не чищенному ковру. В третий раз затвор щелкнул вхолостую. Не пугал, отметил я с мрачным удовлетворением. Будь патрон последним - другое дело. Последний он хотел оставить для себя, или я уже совсем ничего не понимаю, зато предпоследним запросто - нечего терять! - мог уложить любителя соваться в чужие дела. В чужие?.. Ну-ну. - Где комп? Он молчал, как "болван" для битья в камере психоразгрузки. Хорошо еще, что дышал. Неслышно обругав себя кретином, я изменил режим с полного подавления на частичное. - Где комп? Говорить он все еще не мог - после шоковой дозы редко кому удается это сразу. Показал глазами. Дрожали бескровные губы. Комп карманного формата отыскался в шкафу между книгами. Самый обыкновенный ширпотребовский комп для невзыскательных пользователей. Наверное, у меня здорово горели глаза, когда я раскрыл его и включил. Мозгокрут аккуратненько лежал на стуле, где я только что сидел, и я старался держаться подальше от прямой линии между ним и Кручковичем, чтобы не произошло перехвата об®екта. Такие казусы иногда случаются. Пусто. Ничего, кроме операционной системы и довольно убогого набора оболочек. Не страшно. Нашелся подсолнух - найдутся и семечки. - Где остальное? Он по-прежнему молчал. Я осторожно уменьшил интенсивность до минимальной. - Теперь вы можете говорить? - Могу, - сказал он деревянно. - Да. Говорить. - Где то, что вы от меня прячете? Он молчал. Я знал, что с ним происходит: мучительная, отчаянно безнадежная борьба человека, неумолимо затягиваемого в зыбучий песок. Отменно ясное сознание и понимание невозможности изменить хоть что-то. Наверное, нечто похожее должны чувствовать летаргически спящие, слыша, как безутешные родственники заказывают похоронной конторе кремацию мертвого, по их мнению, тела... Под мозгокрутом некоторые седеют в пять минут. Но он виноват сам, подумал я с ожесточением. Он, а не я. Это я выполняю свой долг, а он просто трус. Подонок. Дерьмо. Отрыжка человечества. И подумать только, я, именно я, лично, занимаюсь разговорами с этой подлой, выжившей из ума мокрицей, вместо того чтобы быть сейчас с моим сыном!.. Не сдержи я себя - и его зубы врачам пришлось бы выковыривать из гланд. Все-таки было немного не по себе... - Зря вы не согласились помочь мне добровольно, а ведь я вас предупреждал... Простите, мне некогда делать у вас обыск. - Я выразительно указал на мозгокрут. - Это мультирежимный прибор, видели такие? Ну не видели, так слышали. Если я снова включу полное подавление, минуты через полторы вы умрете от спонтанной остановки сердца. Не страшно вам умирать по чужой воле, не по своей? Он молчал. Я и не собирался выполнять свою угрозу - просто увеличил интенсивность воздействия на одно деление. Теперь он был готов отвечать, но опять утратил дар речи. - Вон там? Оторвать плинтус руками мне не удалось, пришлось поискать инструмент. Гвоздодер сделал дело в минуту. Разгибаясь и сдувая с находки пыль, я подумал, что Кручкович не был так уж неосторожен, храня дискетку дома. Понимал, сколь малы шансы попасть под качественное следствие после самоубийства. На общем фоне. А может быть, рассчитывал уничтожить запись позднее. Не успел... А возможно - не захотел. Хорошо, что психика самоубийц устроена иррационально! Дискеточка-монетка при ближайшем рассмотрении оказалась занятная - с явно и грубо сцарапанным "ахтунгом". Разрушающаяся при попытке копирования спецдискета! Наверняка из хозяйства Филина, больше неоткуда... Я жадно затолкнул ее в дисковод. В затылке внятно укололо. - Ах ты!.. Кручкович полз. Черт знает, как это ему удавалось, но он полз к мозгокруту - медленнее, чем ленивец, мучительно оскалившись - десны на виду, - со страшным трудом отвоевывая каждый сантиметр. Он был похож на погибающего в пустыне, стремящегося на грани потери разума во что бы то ни стало выбраться к людям, забывшего все, кроме одного-единственного: ползти, ползти, ползти... Я даже не ударил его - настолько был поражен. Сильный враг. Обыкновенно даже минимального воздействия мозгокрута в режиме подавления воли хватает, чтобы об®ект не посмел и моргнуть без приказа. Все-таки люди очень различны. Как любил говорить один мой знакомый патологоанатом с призванием инженера, человеческий организм являет собой классический пример не доведенной до ума конструкции, впопыхах пущенной в серию на кое-как отлаженном конвейере. Разброс по параметрам прочности колоссальный. Одному для остановки сердца достаточно резкого чиха над ухом - другого пуля в висок всего лишь укладывает на больничную койку сроком месяца на два. Но никогда еще я не видел человека, пытающегося по собственной воле ползти даже при минимальной интенсивности подавления. Этот - полз... Пришлось слегка форсировать режим. - Встать. Кругом. Шагом - арш! Стоп. Сесть. Он выполнил требуемое. Я выждал секунд двадцать и вновь перевел прибор на минимум. Второй попытки неповиновения можно было не опасаться, ни у какого супермена на такое пороху не хватит. И в этот момент на меня нашло затмение: я решил не умыкать дискетку у Кручковича, а переписать ее содержимое, осознав свою ошибку мгновением после того, как, дрожа от понятного возбуждения, выбрал соответствующую команду... Вот примерно так и случаются мировые катастрофы - иногда оттого только, что какому-то идиоту взбрело на ум шевельнуть не вовремя пальцем. Самым удивительным было то, что, услышав шипение потревоженной гадюки, я не кинулся ничком на пол, как подсказывали мне здоровые инстинкты. Я ударил по кнопке, вышвырнув дискетку из дисковода, и лишь тогда упал, группируясь в прыжке, когда в этом уже не было никакой необходимости. Подлый "демоний" не подсказал вообще ничего. Подобрав дискетку, я понял причину и перевел дух. Верил бы в чудеса - дал бы себе зарок поставить свечку. Дискетка была горячей на ощупь - я заплясал, дуя на пальцы, - но быстро остывала, меняя цвет; можно было только поражаться тому, как мне повезло. Дискеточке этой было сто лет в обед, явно изделие первых выпусков, иначе не скисла бы от времени. Тесно и шумно стало бы в комнате. Визжали бы рикошетирующие осколки, меняя тональность визга по мере превращения их в облачка пыли... Кручкович сидел смирно, хотя мне показалось, что на его лице мелькнуло сначала злорадство, а затем горькое разочарование. Но мало ли что может показаться в такую минуту! Того, чего я опасался, не произошло - остывшая дискетка оказалась работоспособной. Экран высветил куцый список файлов, явно взаимозавязанных. Запустить?.. Нет, после. - Как этим пользоваться? - спросил я. - Смотреть. Играть. Вот как. Игрушка. - Как часто? - Один раз в месяц по пять-семь минут. - Это и есть лекарство? - решил я уточнить на всякий случай. - Лекарство. Да. - Принцип действия? - Мерцание. Резонансная последовательность на основе тэта-ритма. Ноу-хау. - Ловушки для чрезмерно любопытных есть? - Нет. - Это ваше средство в самом деле дает какой-то полезный эффект? - Да. Я прошелся по комнате, обдумывая. - Почему вы скрывали это? Он молчал. Я повторил вопрос, но и тогда не услышал ответа. Кручкович страшно мучился, лицо его дергалось гримасами, струйка слюны стекала из угла рта - он пытался сказать мне что-то и не мог. Я и забыл, что человек, находящийся под подавлением, способен только на самые простые ответы. - Филин участвовал в вашем заговоре молчания? - Да. - Почему он покончил с собой? Молчание. Новая серия гримас. Черт с ним, с Филиным. Покончил с собой - и покончил. В сущности, сапожник всегда без сапог. Вот и Кручкович тоже - отмеченный. Поделом. - Счастливо оставаться, - пожелал ему я. - К сожалению, я обещал вам помочь, и мне придется сдержать слово. Своим бездействием вы совершили преступление против человечества и, следовательно, попадаете под статью Уголовного уложения. Но я избавлю вас от знакомства с Трибуналом по делам государственной важности. Вы умрете сами. Тихо. Он казался маленьким и жалким, как перебитая мышеловкой мышь. Я положил дискетку в карман. - Копию я вам не оставлю, уж не взыщите. Да вам она и не нужна, коли вы решились. Пистолет, простите, тоже не отдам - я не уверен, что вы не выстрелите мне в спину. Лечить вас принудительно мы не имеем права. Сказать по правде, у меня нет никакого желания спасать такого подлеца, как вы. Как врач врачу дам совет: когда приспичит, лучше всего используйте веревку, узел сделайте побольше и поместите под ухом. Перелом шейных позвонков - это безболезненный уход, гарантирую. Еще могу посоветовать предварительно зайти в туалет, если вас интересует эстетика. Видите ли, при повешении кишечник и мочевой пузырь, как правило, опорожняются... - Он не отвечал, и я, забрав мозгокрут, направился к двери. - Всего хорошего пожелать вам не могу и не хочу. Прощайте. У бордюра набережной я остановился и, размахнувшись, запустил пистолет на самую середину. В феврале в черте города река никогда не замерзает. Черная вода тяжело всколыхнулась. Затылок не болел. Только на полпути к дому я вспомнил, что совет, данный об®екту, находящемуся под подавлением, после снятия воздействия обычно воспринимается об®ектом как приказ. Но это уже не имело никакого значения. 2 Сегодня его, как никогда, тянуло поехать домой, сдав дискетку Воронину или Штейну, - нате, мол, разбирайтесь, я свое дело сделал, вынул из шляпы белого кролика, утер носы почитай всей Конторе - полдн

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору