Эндрю
давным-давно  нет. Эндрю нет больше, и меня  тоже  скоро  не
будет.

     --- Эндрю! --- продолжал звать настоячивый голос.

     Доносился он издалека --- от пресса для давки яблок для сидра, в
который теперь превратилась его голова.

     Когда-то действительно был такой мальчик по имени Эндрю. И
папа  повел его в парк на западной окраине Лада --- в  парк,
где  росли  яблоневые деревья и стоял обитый  ржавой  жестью
сарай  вида  адского, но зато пахнущий как  райский  сад.  В
ответ на вопрос, заданный мальчиком, папа ему об®яснил,  что
этот  сарай называется домом сидра, потом погладил  сына  по
голове,  велел  не пугаться и завел внутрь через  завешенную
одеялом дверь.

     Там,  внутри,  были  яблоки,  много  яблок  ---  полные
корзины  яблок, --- и еще там был тощий старик  по  прозвищу
Подгузник.  Его  мускулы шевелились под бледной  кожей,  как
черви.  Работа его состояла в том, чтобы опрокидывать яблоки
---  корзину  за корзиной --- в зев разболтанной дребезжащей
машины,  что  стояла по центру единственной  комнаты.  А  из
трубки,  торчавшей с противоположной стороны  машины,  лился
сладкий  сидр.  Рядом с трубкой стоял еще один  человек  (он
давно  уже  позабыл,  как его звали  ---  того,  второго)  и
подставлял под нее кувшины, наполняя их сидром. За ним стоял
еще третий. Его обязанность заключалась в том, чтобы стучать
наливальщика  по  голове, если тот  проливал  слишком  много
сидра.

     Отец дал Эндрю стакан пенящегося напитка, и хотя за тот
год,  пока  они  жили в городе, мальчик успел  перепробовать
много  забытых деликатесов, он не пил и не ел ничего вкуснее
этого  сладкого  и  холодного сидра. Он  как  будто  глотнул
свежесть  октябрьского ветра. Но лучше всего Эндрю  запомнил
не  вкус  напитка  и  даже  не мускулы  старика  Подгузника,
которые извивались под кожей как черви, когда он подбрасывал
яблоки в пресс --- лучше всего он запомнил, как безжалостная
машина давила сочные яблоки, прекращая золотисто-алые  плоды
в   жидкость.  Две  дюжины  роликов  перемещали  яблоки  под
вращающийся   стальной   барабан  с   проделанными   в   нем
отверстиями. Сок раздавленных яблок стекал в нижний  бак,  а
семена и отжатая мякоть оставались на сите вверху...

     Теперь его голова стала прессом для сидра, а мозг  стал
яблоками.   Скоро  он  лопнет,  как  лопались   яблоки   под
барабаном, и его поглотит благословенная тьма.

     --- Эндрю! Подними голову и посмотри на меня!

     Он не мог... но даже если б и мог, то не стал бы. Лучше
просто лежать на месте и ждать, когда снизойдет темнота. Все
равно  он  давно  уже должен был умереть; разве  тот  чертов
ублюдок не всадил ему пулю в башку?

     ---  Она не задела мозг, лаже близко там не лежала,  ты
лошадиная  задница. Ты еще не умираешь. У тебя просто  башка
болит.  Но  ты  точно  умрешь, если будешь  валяться  тут  и
скулить...  и  уж я позабочусь о том, чтобы твои  теперешние
ощущения,  Эндрю, показались тебе просто легким недомоганием
по сравнению с тем, что ты будешь испытывать, умирая.

     Человек на полу поднял голову, но не из-за угроз --- самое
страшное  было  то,  что  обладатель этого  проникновенного,
хрипловатого голоса, казалось, читал его мысли. Он  медленно
оторвал  голову  от  пола, и все тело  скрутило  мучительной
болью  --- казалось, какой-то тяжелый предмет перекатывается
внутри  черепной  коробки, разрывая сосуды мозга...  вернее,
того,  что  от мозга осталось. С губ его сорвался  протяжный
стон. Правую щеку как будто все время кто-то щекотал, словно
там  ползали мухи, увязая в крови. Ему хотелось согнать  их,
но он понимал: ему нужно сейчас опираться на обе руки, чтобы
не упасть.

     Силуэт человека у дальней стены, рядом с дверью, ведущей в
кухню, казался призрачным, нереальным. Отчасти, наверное, из-
за  мигания ламп, отчасти из-за того, что почему-то он видел
его  одним  глазом (что случилось со вторым его  глазом,  он
вспомнить  не  мог,  да и не хотел вспоминать),  но  большей
частью   из-за   того,  что  незнакомец  действительно   был
нереальным  и  призрачным. Впечатление,  во  всяком  случае,
складывалось такое. Он походил на человека... но  тот,  кого
звали когда-то Эндрю --- Эндрю Шустрый, --- решил, что перед
ним все-таки не человек.

     Незнакомец,  стоявший  у двери на  кухню,  был  одет  в
короткую  черную  куртку,  перехваченную  ремнем,  выцветшие
хлопчатобумажные  штаны и старые пыльные сапоги...  в  каких
ходят крестьяне, егеря и... и...

     ---   И   стрелки,  Эндрю?  ---  спросил   со   смешком
незнакомец.

     Тик-Так в отчаянии уставился на силуэт в дверном проеме,
пытаясь  разглядеть лицо, но оно было скрыто под  капюшоном.
Черты незнакомца терялись в тени.

     Сирена умолкла по полувзводе. Огни аварийного освещения
продолжали гореть, но перестали хотя бы мигать.

     ---  Вот  так-то  лучше, --- произнес незнакомец  своим
хрипловатым проникновенным голосом. --- Наконец-то мы  можем
спокойно послушать мысли и пообщаться.

     --- Кто ты? --- спросил Тик-Так. Он слегка шевельнулся,
и  в голове у него вновь покатились стальные шары, пролбивая
новые  дыры в мозгу. Ощущение было ужасным, но щекотание  от
копошащихся на правой щеке мух почему-то пугало больше.

     ---  Я --- человек многих обличий, приятель, --- сказал
незнакомец  из  тени своего капюшона, и хотя голос  его  был
суров  и серьезен, Тик-Таку послышались нотки смеха,  так  и
рвущегося  наружу. --- У меня много имен. Одни  меня  кличут
Джимми, другие --- Тимми. Одни называют Пронырой, другие ---
Франтом.   Кто  называет  меня  Проигравшим,   а   кто   ---
Победителем.  Да мне, в общем-то один черт...  хоть  горшком
назови, только в печку не ставь.

     Человек --- существо? --- в дверях запрокинул голову, и от
смеха  его  по спине и рукам Тик-Така побежали  мурашки:  не
смех, а скорей волчий вой.

     --- Меня называли еще Чужаком или Вечным Незнакомцем, -
--  продолжал таинственный человек, делая шаг в  направлении
Тик-Така.  Тот, застонав, попытался отползти  подальше.  ---
Мерлином  называли или Маэрлином... но мне, собственно,  все
равно.  Да  и  какая разница? Я никогда им не был,  хотя,  в
прочем,  и  не  отрицал...  Иногда  меня  называют  Магом  и
Ведуном...  иногда  --- Мудрецом... но мы  с  тобой,  Эндрю,
будем попроще. Поговорим по душам. По-человечески.

     Он снял капюшон, но открывшееся лицо --- светлокожее, с
широким разлетом бровей, довольно притяное, --- все-таки  не
было  человеческим.  Щеки его покрывал  нездоровый  румянец;
глаза  Мудреца,  зелено-голубые, блестели  бурным  весельем,
слишком неистовым и исступленным для человека в здравом уме;
иссиня-черные  волосы  топорщились  во  все  стороны,  точно
вороньи  перья.  Губы  его,  сочно-красного  цвета,   слегка
приоткрылись, обнажая зубы каннибала.

     --- Зови меня Фаннин, --- сказал, улыбаясь, призрак. --
-  Ричард Фаннин. Правда, и это тоже не совсем точно, но для
рабочего,  как говорится, названия сойдет. ---  Он  протянул
руку,  на  ладони  которой не было линий. ---  Что  скажешь,
приятель? Пожми руку, которая потрясла мир.

     Жалкое существо, которое было когда-то Эндрю, Эндрю Шустрым,
и  которого  в  берлогах  седых знали  потом  как  Тик-Така,
завизжало  дурниной  и опять попыталось  отползти  подальше.
Кусок кожи, оторванный мелкокалиберной пулей, которая только
чиркнула   по  черепу,  но  не  пробила  его,  затрепыхался,
раскачиваясь  туда-сюда; длинные пряди светлых,  с  проседью
волос продолжали щекотать его щеку. Но Шустрый уже ничего не
чувствовал. Он забыл даже о боли в черепе и жжении в  пустой
глазнице,  где  когда-то был левый глаз.  Все  сознание  его
сконцентрировалось на одной мысли: Нужно держаться  подальше
от этого зверя, который кажется человеком.

     Но когда незнакомец схватил его правую руку и крепко ее
пожал,  мысль улетучилась, точно сон при пробуждении.  Крик,
рвущийся  из груди, слетел с губ нежным вздохом влюбленного.
Шустрый  тупо уставился на смеющегося незнакомца.  Свисающий
со лба лоскут кожи тихонько покачивался туда-сюда.

     --- Тебе не мешает? Наверное, да. Но ничего! --- Фаннин
схватил  лоскут кожи и резким движением его оторвал, обнажив
на  лбу  Шусторого белый, в кровавых пятнах участок  черепа.
Звук  был похож на треск раздираемой плотной ткани.  Шустрый
пронзительно вскрикнул. --- Да ладно тебе, перестань.  Боль-
то  всего  на секунду, сейчас станет легче. --- Он опустился
на   корточки   перед  Тик-Таком  и  говорил  теперь   тоном
заботливого   родителя,  утешающего   ребенка,   занозившего
пальчик. --- Уже легче, правда?

     ---  Д-д-да,  ---  выдавил Шустрый.  Ему  действительно
стало   легче.  Боль  уже  утихала.  И  когда  Фаннин  опять
потянулся  к  нему и легонько провел ладонью  по  левой  его
щеке,  движение  Эндрю, который подался  назад,  было  чисто
рефлекторным. Он тут же взял себя в руки. Как только  ладонь
таинственного  человека --- чистая,  без  единой  линии  ---
прикоснулась  к  его  лицу,  он  почувствовал,  как  к  нему
возвращаются   силы.  Шустрый  поднял  глаза   и   с   немой
благодарностью взглянул на Фаннина. Губы его дрожали.

     --- Тебе уже лучше, Эндрю? Да? Тебе лучше?

     --- Да! Да!

     ---  Если  хочешь поблагодарить меня... а ты хочешь,  я
знаю...  тогда  скажи одну фразу, которую мне  говорил  один
старый знакомый. Правда, в конце концов он меня предал, но в
начале  он  был мне хорошим другом, и я до сих пор вспоминаю
его  с теплым чувством. Скажи: "Жизнь моя принадлежит тебе".
Эндрю... ты можешь мне это сказать?

     Да,  он  мог.  И сказал. Больше того, он  не  смог  уже
остановиться и повторял снова и снова:

     ---  Жизнь  моя принадлежит тебе! Жизнь моя принадлежит
тебе! Жизнь моя принадлежит тебе! Моя жизнь...

     Незнакомец опять прикоснулся к его щеке, но на этот раз голову
Эндрю Шустрого пронзило, как молнией, болью. Он закричал.

     ---  Прости, конечно, но времени у нас мало, а  у  тебя
вдруг  пластинку заело. Эндрю, давай с тобой начистоту:  как
бы  тебе хотелось убить этого мелкого гада, который  в  тебя
стрелял?  Не говоря уже о его друзьях и об этом...,  который
его притащил сюда --- он всегда как заноза в заднице, но это
так,  к  слову. А эта дворняжка, которая выдрала тее глаз...
Эндрю, ты бы хотел поквитаться с ними? Ты хочешь, я знаю.

     ---  Да!  ---  выдохнул бывший Тик-Так, сжав  в  кулаки
окровавленные ладони. --- Да!

     ---  Вот  и  славно,  ---  сказал  незнакомец,  помогая
Шустрому  подняться  на  ноги, ---  потому  что  они  должны
умереть... не надо было соваться, куда не просят. Я думал, о
них  позаботится Блейн, но дело зашло уже так далеко, что  я
не  могу полагаться теперь на кого бы то ни было... в  конце
концов, кто мог подумать, что они столько продержатся?

     ---  Я  не знаю, --- ответил Шустрый, чтобы хоть что-то
сказать.  Он, собственно, не понимал, о чем вообще речь.  Но
ему  было  все  равно.  Ощущение  восторженного  возбуждения
разливалось по телу, как какой-то крутейший наркотик. Одного
только этого было достаточно после перенесенной боли,  когда
голова  его превратилась в пресс для яблок для сидра.  Более
чем.

     Ричард Фаннин скривил губы.

     ---  Медведь и кость... ключ и роза... день  и  ночь...
движение  и время. Хватит! Я сказал, хватит! Они и  так  шли
слишком долго, больше они ни на шаг не должны приближаться к
Башне. Надо их остановить!

     Шустрый отлетел назад --- руки незнакомца метнулись вперед с
молниеносной  скоростью.  Одна  рука  сорвала  с  шеи  Эндрю
цепочку  с часами в стеклянном футлярчике; вторая стянула  с
руки его принадлежавшее Джейку Чемберсу "Сейко".

     ---   Я  заберу  их  себе,  хорошо?  ---  Фаннин-Мудрец
обворожительно улыбнулся, опять обнажив свои страшные  зубы.
--- Ты, я надеюсь, не против?

     ---  Нет-нет, --- быстро отозвался Шустрый,  безропотно
отрекаясь  (впрочем,  он  сам  вряд  ли  это  осознавал)  от
последних атрибутов своего продолжительного единовластия. --
- Пожалуйста.

     --- Спасибо, Эндрю. А теперь нам пора выбираться отсюда
и  в темпе --- минут через пять у нас здесь ожидаются резкие
изменения  в  окружающей  атмосфере.  И  до  того,  как  это
произойдет, нам надо успеть добраться до ближайшего шкафчика
с  противогазами. А это, я чувствую, будет непросто.  Мне-то
что, на меня ничего не подействует, а у тебя, я боюсь, могут
возникнуть большие сложности.

     ---  Не  понимаю, о чем вы. --- Голова  у  Эндрю  опять
разболелась. Мысли смешались.

     --- И не надо тебе понимать, --- безо всякого выражения
отозвалс Фаннин. --- Пойдем, Эндрю... по-моему, нам  следует
поторопиться.  Трудный был день, суматошный,  а?  При  самом
хорошем  раскладе Блейн поджарит их прямо там, на платформе,
где,  вне  всяких  сомнений, они так до сих  пор  и  торчат,
бедолаги...  он, старый хрыч, стал за последние годы  весьма
эксцентричным. Но нам все равно надо бы поторопиться.

     Он приобнял Шустрого за плечи и, посмеиваясь, повел его
через  дверь, за которой буквально пару минут назад скрылись
Роланд и Джейк.

         * ГЛАВА 6: ЗАГАДКА И МЕРТВЫЕ ЗЕМЛИ * 

        1

     - Ну ладно, - сказал Роланд, - какая была загадка?

     -  А  как  же  люди? - Эдди развел руками, указывая  на
площадь Колыбели и на раскинувшийся за ней город. -  Чем  мы
им можем помочь?

     -  Ничем, --- отозвался спокойно Роланд, --- но себе мы
помочь  еще можем. Если очень постараемся. Так какую он  вам
загадал загадку?

     Эдди покосился на вытянутый силуэт монопоезда.

     ---  Он сказал, чтобы его завести, нам придется сначала
залить  насос. Только насос у него заливается задом наперед.
Ты что-нибудь понимаешь?

     Роланд задумался, потом покачал головой и повернулся  к
Джейку:

     --- Есть какие-нибудь идеи?

     Джейк помотал головой.

     --- Я даже не вижу насоса.

     ---  Ну, это, наверное, самая легкая часть, ---  сказал
Роланд.  --- Мы говорим "он" вместо "оно", потому что  Блейн
говорит с нами как живой, но он всего лишь машина...  умная,
да... очень сложная, но все-таки он машина. Он сам запускает
свои  моторы,  но  нам надо разгадать какой-нибудь  код  или
комбинацию знаков, чтобы открыть ворота и двери поезда.

     --- Не мешало бы поторопиться, --- задергался Джейк. --
- С тех пор, как он в последний раз с нами заговорил, прошло
уже две-три минуты. По меньшей мере.

     --- Я бы не стал утверждать, --- мрачно заметил Эдди. -
--  Тут  время  какое-то  нпонятное ---  ведет  себя  как-то
странно.

     --- И все же...

     ---  Да-да.  --- Эдди взглянул на Сюзанну,  но  она  не
сводила  глаз с нумерованных кнопок, изучая их с  выражением
человека, грезящего наяву. Он опять повернулся к Роланду. --
-   Знаешь,  по-моему,  ты  прав.  Наверняка  надо   набрать
комбинацию цифр... иначе зачем бы здесь эти кнопки?  ---  Он
повысил голос. --- Правильно, Блейн? Эту часть мы разгадали,
да?

     Никакого ответа; только гул ускоряющихся моторов.

     ---  Роланд, --- неожиданно заговорила Сюзанна. ---  Ты
мне должен помочь.

     Мечтательное выражение у нее на лице сменилось теперь другим, в
котором испуг и ужас смешались с решимостью. Про себя Роланд
подумал, что никогда раньше он не видел ее такой красивой...
и  такой  одинокой. Она сидела у него на плечах,  когда  они
остановились  у  края поляны, наблюдая за тем,  как  Медведь
пытается добраться до Эдди, засевшего на верхушке дерева,  и
Роланд  не видел, какое было лицо у Сюзанны, когда он сказал
ей,  что именно ей надо будет стрелять. Но теперь он увидел.
Теперь он знал. Что есть ка? Колесо, которое делает оборот и
в  конечном  итоге всегда возвращается к исходной  точке,  с
которой  все и началось. Так было всегда. И сейчас.  Сюзанна
снова столкнулась с медведем, и выражение ее лица говорило о
том, что ей это известно.

     --- Что? --- спросил он. --- В чем помочь?

     ---  Я знаю ответ, только вспомнить никак не могу.  Вот
оно вертится... в голове... застряло, как в горле кость.  Ты
должен помочь мне вспомнить. Но не лицо, а голос. То, что он
говорил.

     Джейк посмотрел себе на руку. Часов там не было, только то
место,  где  он  раньше носил их выделялось тоненькой  белой
полоской  на  фоне дочерна загорелой кожи. Он вспомнил  Тик-
Така. Почему-то --- его глаза. Зеленые, как у кошки. Но  это
так, между прочим. Он-то хотел посмотреть, сколько у них еще
времени. Наверное, минут семь, не больше --- и это по  самым
оптимистичным  подсчетам. Он поднял  голову  и  увидел,  что
Роланд  достал из патронташа патрон и принялся  перекатывать
его  туда-сюда по костяшкам пальцев левой ---  здоровой  ---
руки. Джейк почувствовал, как его веки тут же потяжелели,  и
быстро отвел глаза.

     ---  Чей  голос хочешь ты вспомнить, Сюзанна  Дин?  ---
спросил  Роланд низким протяжным голосом. Он  смотрел  ей  в
глаза,  а  вовсе не на патрон, совершающий свой  бесконечный
незамысловатый  танец по костяшкам его пальцев...  вперед...
назад... и опять вперед...

     На Джейка он даже не посмотрел. Стрелок и так знал, что
мальчик отвел глаза от танцующего патрона. Сюзанна ---  нет.
Она смотрела как зачарованная. Роланд начал перекатывать его
быстрее,  пока не стало казаться, что патрон как бы  плавает
над его ладонью.

     --- Я хочу вспомнить голос отца, --- отозвалась Сюзанна
Дин.



        2



     На  мгновение  стало тихо. Только из города  доносились
взрывы,  ливень  стучал по крыше Колыбели,  и  глухо  гудели
моторы Блейна. А потом в тишине вдруг прорезался низкий  вой
заработавшего  гидравлического  устройства.   Эдди   оторвал
взгляд  от патрона, пляшущего в пальцах стрелка (далось  ему
это не без труда; он понимал, что еще две-три секунды ---  и
он  сам  впадет  в  гипнотический транс) и посмотрел  сквозь
решетку  ограды.  На  наклонной розовой панели  между  двумя
передними   окнами  Блейна  поднимался  какой-то  серебряный
стержень: что-то типа антены.

     ---  Сюзанна?  --- тихонько позвал Роланд  все  тем  же
низким протяжным голосом.

     ---  Да? --- Глаза у нее оставались открытыми, но голос
звучал  отрешенно, как будто издалека. Такой голос бывает  у
человека, когда он разговаривает во сне.

     --- Ты помнишь голос своего отца?

     --- Да... но услышать его не могу.

     --- ШЕСТЬ МИНУТ, ДРУЗЬЯ МОИ.

     Эдди  и  Джейк одновременно вздрогнули и покосились  на
коробку переговорного устройства, но Сюзанна как будто и  не
услышала предупреждения: она продолжала смотреть на  патрон.
Пальцы  стрелка  поднимались и опускались,  точно  галево  в
ткацком станке.

     ---  Постарайся, Сюзанна, --- приказал Роланд и тут  же
почувствовал,  как  Сюзанна, которую он  поддерживал  правой
рукой, вдруг изменилась. Она как будто стала тяжелее... и  в
ней  как будто прибавилось жизни. Словно внутренняя ее  суть
неожиданно стала другой.

     И так оно и было.

     ---  И  с  чего  ты так цацкаешься с этой  сучкой?  ---
раздался хриплый голос Детты Уолкер.



        3



     Голос Детты звучал возбужденно и непонимающе:

     ---  Тоже мне, математик великий... да ей в жизни  выше
трояка не видать! Да и то мне пришлось за нее все решить. --
-  Он  помолчала, потом неохотно добавила: --- И  папа  тоже
немного  помог.  Я,  в общем-то, и сама  разбираюсь  в  этих
особых  числах,  но  он показал нам сетку.  Занятная  штука,
скажу  тебе!  ---  Она хихикнула. --- А  Сьюз  вспомнить  не
может...  сказать, почему? Да потому что  Одетта  вообще  не
врубалась в эти особые числа.

     --- Что еще за особые числа? --- не понял Эдди.

     --- Простые числа! --- Слово "простые" она произнесла с
нажимом,  причем "с" звучало почти как "ш", потом посмотрела
на  Роланда,  как  будто очнувшись полностью  от  гипноза...
только  сейчас она была не Сюзанной... она не была