м пришлось передавать  землянам  описание
устаревшей  Машины,  которую  все-таки   могли   соорудить   бесхитростные
аборигены. Но дальше-то... после Веги?  Почему  сразу  не  перепрыгнуть  в
место назначения?
   Каждый раз вылетая пробкой из тоннеля, Элли ожидала  чудес...  Что  еще
они  припасли  для  нее?  При  этой  мысли  ей   представился   совершенно
невероятных размеров увеселительный парк, а также  Хадден,  пролетающий  с
телескопом в руках над Хоккайдо, над включенной Машиной.
   И хотя создатели Послания открывали перед ними потрясающие великолепием
зрелища, невзирая на невольное удовольствие от собственных познаний,  Элли
бегло поясняла спутникам эволюцию звезд. Однако спустя некоторое время она
ощутила разочарование и  едва  сумела  справиться  с  этим  чувством.  Она
поняла: хвастают  внеземляне.  Мелковато  для  них.  Должно  быть,  дефект
характера.
   Нырнули в новый тоннель,  он  оказался  шире  и  извилистее  остальных.
Луначарский поинтересовался у Эда:
   -  Почему  остановки  устроены  в  таких   малоперспективных   звездных
системах? Почему мы не увидели ни одной одиночной звезды,  находящейся  "в
расцвете сил", без всяких там колец из звездной пыли?
   - Потому что все такие системы обитаемы... - отвечал  Эда,  -  конечно,
это всего лишь догадка...
   - И нечего туристам пугать туземцев, - бросила Сукхавати.
   - Что-то в этом роде, - улыбнулся Эда.
   - Значит, вы полагаете, что их этические нормы запрещают  вмешательство
в дела  примитивных  планет?  Они  понимают,  что  однажды  кто-нибудь  из
туземцев может забраться в вагон...
   - И хотя они доверяют туземцам, -  продолжила  за  нее  Элли,  -  такое
доверие не может быть _абсолютным_. В конце концов примитивные люди всегда
останутся примитивными. Пусть  садятся  только  с  разрешения.  Осторожная
публика. Но почему тогда мы тащимся на почтовом  поезде,  а  не  летим  на
экспрессе?
   - Может быть, для экспресса сложно вырыть  тоннель,  -  проговорил  Си,
знавший толк в грунтовых работах. Элли вспомнила о тоннеле между  Хонсю  и
Хоккайдо, гордости инженерной мысли землян... целых 51 километр!
   Последовало несколько весьма крутых поворотов.  Она  вспомнила  езду  в
своем "Тандерберде", потом поняла, что ее подташнивает. И решила  все-таки
справиться с этим: в додекаэдре не предусмотрено специальных пакетов.
   Они вышли на прямую, и вдруг вокруг оказались звезды - повсюду, куда ни
глянь. Это была не родная россыпь: жалкие несколько тысяч  звезд,  которые
можно увидеть невооруженным "глазом с Земли. Их было  множество  множеств.
Звезды окружали ее отовсюду, казалось, что  многие  даже  соприкасаются...
желтые, голубые, красные, последних было больше всего.  На  небе  полыхали
солнца. Она смогла заметить спиральное облако пыли  -  аккреционный  диск,
низвергавшийся в черную дыру невероятных размеров,  озарявшуюся  вспышками
излучения, словно летняя ночь  зарницами.  Если  перед  нами  самый  центр
Галактики, подумала она, мы  сейчас  утопаем  в  синхротронном  излучении.
Оставалось только  надеяться,  что  внеземляне  успели  понять,  насколько
хрупки люди.
   Но вращение додекаэдра уже открывало  им...  невероятное,  невозможное,
немыслимое. Не заметив того, они уже подлетали к Сооружению. Оно заполняло
полнеба. Вот они уже летят над его поверхностью. На ней  виднелись  сотни,
скорее тысячи освещенных дверей  разной  формы  -  многоугольники,  круги,
эллипсы, - на которых выступали трубки или сдвинутые усеченные конусы. Она
поняла, что перед ними  причалы:  одни  не  превышали  нескольких  метров,
другие были не меньше одного километра, попадались и  еще  более  крупные.
Каждый причал, подумала  Элли,  предназначен  для  приема  Машины  подобно
нашей.  Огромные  существа  на  увесистом  транспорте  прибывают  прямо  к
главному входу, а мелкота вроде нас -  к  боковой  калитке.  Впрочем,  все
устроено демократично, без намека на  какие-то  привилегии.  Разнообразный
облик  причалов  свидетельствовал  о   некоторых   социальных   различиях,
характерных  для  разных  цивилизаций,  и  вместе  с  тем   с   абсолютной
определенностью  указывал  на  немыслимое  многообразие  живых  существ  и
культур. Вот и Великий главный вокзал - подумала она.
   И картина населенной Галактики, Вселенной, исполненной жизни и  разума,
чуть не заставила ее прыгать от восторга.
   Они приближались к освещенному желтым светом причалу, явно  отвечавшему
по форме их  додекаэдру.  Элли  глянула  на  соседний  вход,  "на  котором
располагалось нечто напоминающее морскую звезду примерно того же  размера,
что и их додекаэдр. Она поглядела вверх, вниз, вбок  -  вдоль  невероятных
размеров стены, заключавшей в себе Великий вокзал, расположенный  в  самом
центре Млечного Пути. Наконец-то человеческий род добился признания,  люди
получили приглашение сюда. Есть надежда, думала она, есть и у нас надежда.
   - Ну это не  Бриджпорт,  -  громко  проговорила  Элли,  нарушив  полную
тишину, в которой совершалась стыковка.



        20. ВЕЛИКИЙ ГЛАВНЫЙ ВОКЗАЛ

                             Нет ничего естественного, ведь сама природа -
                         творение Бога.
                                     Томас Браун. "О снах". ъeligio Medici

                            Ангелы нуждаются в телесном воплощении не ради
                         себя, но для нас.
                              Фома Аквинский. "Summa Theologica", I, 51, 2

                         ...Дьявол властен облечься в милый образ"...
                                      Уильям Шекспир. "Гамлет", II, 2, 628

   В шлюзе мог поместиться только один человек. Там, на Земле, когда  речь
шла о приоритете - представителю какой нации следует  первому  ступить  на
планету далекой звезды, - все пятеро начинали отмахиваться и твердить, что
этот вопрос не входит в компетенцию  их  миссии...  И  сами  старались  не
обсуждать его между собой.
   Внутренняя и внешняя дверцы шлюза распахнулись одновременно.  Никто  не
открывал их. Эта часть Великого вокзала, видимо, полностью  отвечала  всем
потребностям человека.
   - Ну и кто будет первым? - поинтересовалась Деви.
   Элли дожидалась своей очереди с видеокамерой в руке,  а  затем  решила,
что ступит на поверхность неизвестного мира  вместе  с  пальмовой  ветвью.
Вернувшись за ней, она услышала доносящийся  снаружи  восторженный  вопль.
Кажется, кричал ВГ. И Элли рванулась к яркому теплому свету. Порожек двери
шлюза припорошил песок. Деви, стоя по лодыжку в воде,  игриво  брызгала  в
сторону Си. Эда широко улыбался.
   Они были на пляже. Волны лизали песок. Несколько кучевых облаков лениво
плыли по небу, чуть в стороне от воды  высился  неровный  рядок  пальм.  И
солнце было на небе. Одно солнце. Желтое, прямо  как  наше,  решила  Элли.
Воздух наполнял слабый пряный запах, пахло гвоздикой и, кажется,  корицей.
Как на берегу Занзибара.
   Итак, они пролетели 30.000 световых лет и очутились  на  земном  пляже.
Могло быть и хуже, подумала она. Дунул ветерок, поднял легкий вихрь песка.
Или все это  просто  искусная  имитация  земных  краев  в  соответствии  с
данными, доставленными разведывательной экспедицией  сколько-то  миллионов
лет назад? А может, их покатали немного, по дороге ознакомили с кое-какими
началами  описательной  астрономии  и  без  особых   церемоний   завершили
невероятный перелет в уютном уголке Земли?
   Обернувшись,  она  обнаружила,  что  додекаэдр  исчез.  А   с   ним   и
сверхпроводящий суперкомпьютер со всей библиотекой  и  остальные  приборы.
Поглядев на пальмовую ветвь, с таким трудом  доставленную  сюда  Элли,  ВГ
перевел взгляд на пальмовую рощицу и расхохотался:
   - В Тулу со своим самоваром.
   - С углем в Ньюкасл, - согласилась Деви.
   Но ее ветвь была другой. Может быть, здесь растет не тот вид.  А  может
быть, изготовитель проявил невнимательность. Элли  поглядела  на  море.  В
голове бродили неясные мысли; так жизнь выходила на сушу 400 миллионов лет
назад по земному счету. Где бы ни находились они - в центре Галактики  или
на острове посреди Индийского океана, - экипаж совершил  нечто  совершенно
беспрецедентное. Да, пусть они и не знали, на чем и  куда  отправляются...
пусть. Но они пересекли межзвездное пространство и  открыли  новую  эру  в
истории человечества. Элли испытывала законную гордость.
   Сняв ботинки, Си закатал до колен  брюки  расшитого  всякими  эмблемами
просторного тренировочного костюма, в которые все  они  были  облачены  по
настоянию правительств, и отправился бродить по невысоким  волнам.  Шагнув
за пальмовый ствол, Деви выступила  из-за  него  облаченной  в  сари.  Это
действо  напомнило  Элли  фильмы  с  участием  Дороти   Ламур   [известная
американская киноактриса, снимавшаяся в приключенческих фильмах в  30-70-х
годах]. Эда извлек полотняную шапочку, в которой его знал едва ли не  весь
мир. Элли снимала их,  экономя  пленку.  Дома  все  покажется  похожим  на
любительский фильм. Потом она присоединилась  к  Си  и  ВГ,  бродившим  по
волнам. Вода оказалась теплой. День был приятным - куда лучше  хоккайдской
зимы, с которой они простились чуть более часа назад.
   - Все взяли сюда какие-то символы, - проговорил ВГ, - кроме меня.
   - Что вы хотите сказать?
   - Эда и Сукхавати прихватили  национальные  одежды.  Си  взял  зернышко
риса. - Тот и в самом деле держал между большим  и  указательным  пальцами
пластиковый мешочек. - Вы прибыли с пальмовой ветвью, -  продолжил  ВГ,  -
только я не взял с собой ничего  символического,  никаких  памяток.  Стало
быть, здесь я - единственный истинный материалист, и все мое  заключено  в
моей собственной голове.
   Медальон висел на шее Элли  под  джемпером.  Расстегнув  воротник,  она
вытащила его за цепочку. ВГ обратил на это внимание, и  она  показала  ему
надпись.
   - Кажется, из Плутарха, - заметил он чуть погодя. -  Мужественные  речи
спартанцев. Только не следует забывать, что тогда победили римляне.
   Судя по тону, ВГ решил, что медальон - подарок дер Хиира. В его  словах
слышалось недовольство дер Хииром, конечно же, оправданное поведением того
и нежеланием расставаться с холостяцкой жизнью, - и это согрело Элли.  Она
взяла его за руку.
   - Готов убить человека ради пары затяжек, - сказал он, нежно отвечая на
ее рукопожатие.


   Потом все пятеро сидели возле оставленной приливом  лужицы.  Тихий  шум
прибоя негромко и ровно шумел в ее ушах, напоминая об "Аргусе" и о  долгих
годах, проведенных  за  прослушиванием  неба.  Солнце  над  океаном  давно
миновало зенит. Вправо бочком торопился краб, выставив над панцирем  глаза
на стебельках. На крабах, кокосовых орехах и прихваченных из дома припасах
они некоторое время протянут. Кроме их собственных следов, иных отпечатков
на песке не было.
   - Как мы понимаем теперь, они  сделали  за  нас  почти  всю  работу,  -
пояснял ВГ их общее с Эда мнение относительно пережитого. -  Мы  на  Земле
только создали легкую припухлость в пространстве-времени,  к  которой  они
смогли   подсоединить   свой   тоннель.    При    многомерной    геометрии
пространства-времени обнаружить  малое  возмущение  очень  сложно.  А  еще
труднее воспользоваться им.
   - Вы хотите сказать, что они изменяют геометрию пространства?
   - Да, мы сейчас можем утверждать, что пространство топологически нельзя
считать  простой  поверхностью.  Оно  напоминает  -  правда,  Абоннеме  не
нравится  эта  аналогия  -  плоскую  двумерную  поверхность.  Назовем   ее
поверхностью умных - сложным  лабиринтом  трубок;  она  связана  с  другой
двумерной поверхностью, пусть это будет поверхность дураков. И  время,  за
которое можно перебраться с  одной  поверхности  на  другую,  определяется
длиной трубки. Теперь представьте, что умные спускают со своей поверхности
трубку  с  присоской.  Тогда  они  могут  создать  тоннель   между   двумя
поверхностями, если тупицы  помогут  -  создадут  на  _своей_  поверхности
вмятину, за которую умные смогут зацепиться.
   - Поэтому умные  посылают  дуракам  радиосообщение,  в  котором  даются
инструкции - как устроить нужный пузырь. Но  если  эти  создания  являются
по-настоящему  двумерными,  как  _могут_  они  сделать  вмятины  на  своей
поверхности?
   - Собрать в одном месте огромную массу, - неуверенно проговорил ВГ.
   - Но мы не делали этого.
   - Знаю, знаю. Наверняка это как-то связано с бензелями.
   - Вот видите, - мягко сказал  Эда.  -  Если  тоннели  являются  черными
дырами, это вызывает ряд противоречий. Выведенное  Керром  точное  решение
эйнштейновских уравнений теории поля описывает подобный  тоннель,  но  это
решение неустойчиво. Малейшее возмущение нарушит его целостность,  тоннель
превратится в физическую сингулярность, из которой ничто не может выйти. Я
попытался  представить  себе  высшую  цивилизацию,   способную   управлять
структурой коллапсирующей звезды, чтобы поддержать внутреннюю стабильность
тоннеля.   Это   очень   сложно.   Такой   цивилизации   придется    вечно
стабилизировать тоннель. А  это  особенно  сложно,  когда  в  него  падает
что-нибудь вроде додекаэдра.
   - Даже если Абоннема и сумеет понять, как им  удается  держать  тоннель
открытым, все равно придется иметь дело с другими  проблемами,  -  заметил
ВГ. - Их слишком много. Черные  дыры  обрастают  проблемами  быстрее,  чем
поглощают материю. Взять,  например,  приливные  силы.  В  поле  тяготения
черной дыры нас разорвало  бы  на  части.  Нас  просто  вытянуло  бы,  как
персонажи картин Эль Греко или изваяния этого итальянца...  Он  повернулся
за помощью к Элли.
   - Джакометти, - подсказала она, - только он был швейцарцем.
   - Да,  Джакометти.  Есть  и  другие  проблемы.  По  земным  меркам  нам
потребуется бесконечно много времени, чтобы опуститься в черную дыру, и мы
никогда не сумеем возвратиться на Землю. Может быть, так  и  будет,  и  мы
никогда не вернемся домой. Потом, сингулярная точка - это сущий  ад,  если
иметь в  виду  излучения...  А  если  вспомнить  про  квантовомеханическую
нестабильность...
   - Наконец, -  подытожил  Эда,  -  в  тоннелях  керровского  типа  могут
возникать  любопытные  нарушения  причинности.  При  малейшем   отклонении
траектории внутри тоннеля от правильной  можно  вылететь  наружу  в  любой
момент истории Вселенной - хоть через пикосекунду после  Большого  взрыва.
Словом, настоящий хаос.
   - Эй, ребята, - обратилась Элли, - в общей теории относительности я  не
знаток. Но _разве мы не видели_ черные дыры своими глазами?  Разве  мы  не
падали в них? И разве не возвращались благополучно в  пространство?  Разве
грамм наблюдений не стоит тонны теорий?
   - Знаю, знаю, - страдальческим тоном отозвался ВГ. - Значит,  есть  еще
что-то. Но  все-таки  наши  физические  познания  не  могут  абсолютно  не
соответствовать истине! Так ведь?
   Свой вопрос он с некоторой нерешительностью адресовал Эда,  ответившему
на это:
   - Естественно возникшая черная дыра не  может  не  иметь  вид  тоннеля,
обязательно разделенного на две части непроходимой сингулярной точкой.
   С помощью  самодельного  секстанта  и  наручных  часов  они  установили
скорость углового перемещения Солнца: 360 градусов  за  24  часа,  как  на
Земле. Пока Солнце не опустилось чересчур низко, они разобрали камеру Элли
и линзой зажгли огонь. Пальмовую  ветвь  она  держала  возле  себя,  чтобы
кто-нибудь впотьмах не отправил ее в огонь. Си оказался здесь знатоком. Он
укрыл костер от ветра и не позволял ему слишком разгораться.
   Одна за одной проступали звезды. Все родные созвездия  были  на  месте.
Элли вызвалась покараулить огонь,  пока  остальные  засыпали.  Она  хотела
дождаться восхода Веги. Пришлось подождать... Ночь была невероятно  ясной,
и от Веги исходил ровный немигающий  свет.  По  перемещению  созвездий  по
небу, по южным созвездиям, по тому, как невысоко лежала Большая  Медведица
над северным горизонтом, Элли решила, что  они  находятся  в  тропиках.  И
прежде  чем  уснуть,  подумала:  "Если  это  имитация,  хозяевам  пришлось
потрудиться".


   Ей приснился странный сон. Впятером они плавали в водных  глубинах,  не
замечая своей и чужой наготы, лениво  замирали  под  роговидными  стеблями
кораллов, заплывали в щели,  мимо  которых  течение  проносило  дрейфующие
водоросли. Она поднялась к поверхности. Летучий корабль-додекаэдр невысоко
парил над водой, и через его прозрачные стенки Элли  могла  видеть  людей,
облаченных в саронги [саронг - мужская и женская  одежда  в  виде  длинной
юбки, распространенная в Юго-Восточной Азии] и дхоти. Они читали газеты  и
непринужденно беседовали. Она нырнула обратно - ее место там, под водой.
   Сон тянулся и тянулся, но  они  не  задыхались  под  водой:  вдыхали  и
выдыхали ее. И никто не волновался - все резвились подобно рыбам. ВГ  даже
напоминал какую-то рыбину,  морского  окуня,  что-ли.  Должно  быть,  вода
перенасыщена кислородом, решила Элли. Не просыпаясь,  она  вспомнила,  что
однажды видела мышь в одной из лабораторий - та плавала в банке с такой же
водой и даже старательно  загребала  передними  лапками,  хвост  червячком
тянулся следом за ней. Элли попыталась  вспомнить,  сколько  же  кислорода
необходимо для этого, но это уже  требовало  слишком  больших  усилий.  Ей
показалось, что она думает все меньше и меньше. Правильно. Так хорошо.
   Теперь все уже оказались похожими на рыб.  Деви  трепетала  прозрачными
плавниками. Элли ощущала смутную чувственность.  Ей  хотелось,  чтобы  сон
продолжался, ведь нужно было понять его смысл. Она хотела получить  ответ,
но ускользал даже вопрос. Надо же, заставили дышать теплой водой. Что  еще
они смогут придумать?


   Проснулась Элли с чувством дезориентации, граничащей с головокружением.
Где она? В Висконсине, Пуэрто-Рико, Нью-Мексико, Вайоминге,  на  Хоккайдо?
Или в Малаккском проливе? А потом вспомнила. Даже  с  точностью  в  30.000
световых лет она не может указать, в какой части галактики  Млечного  Пути
сейчас находится. Мировой рекорд дезориентации, подумала она. Несмотря  на
головную боль, Элли рассмеялась, и спавшая возле  нее  Деви  шевельнулась.
Склон пока укрывал их от прямых лучей солнца... вчера они обследовали пляж
на протяжении примерно километра, но так и не  отыскали  признаков  жизни.
Элли нагребла себе под голову кучу песка. Только что открывшая глаза  Деви
лежала, положив голову на аккуратно свернутый спортивный костюм.
   -  Знаешь,  по-моему,  есть  нечто  приторное  в  культурах,  требующих
обязательно мягкой подушки под головой, - начала Элли. - Вот те, кто спал,
подложив  под  голову  деревянную  упряжь,  действительно  были   крепкими
ребятами.
   Усмехнувшись в ответ, Деви пожелала доброго утра.
   На пляже послышались крики. Трое  мужчин  жестами  подзывали  женщин  к
себе. Элли и Деви присоединились к ним.
   Прямо на песке стояла дверь. Деревянная дверь с накладными  панелями  и
медной ручкой. Как в доме.  Поперечина,  две  стойки,  порог,  только  без
таблички с именем хозяина. Обычная дверь. Как на Земле.
   - Обойдите-ка, - скомандовал Си.
   Дверь исчезла. Элли видела и  Эда,  и  ВГ,  и  Си,  и  Деви,  и  песок,
отделявший ее от них. Она шагнула в сторону,  замочив  пятки  в  волне,  и
увидела тонкую, словно  лезвие  бритвы,  вертикальную  линию.  Трогать  не
хотелось. Вновь  вернувшись  назад,  проверила,  не  видно  ли  теней  или
отражений, и шагнула вперед.
   - Браво, - расхохотался Эда. Она обернулась - закрытая дверь была за ее
спиной - и спросила:
   - Что же вы видели?
   - Как  очаровательная  женщина  выходит  прямо  из  закрытой  двери,  -
отсутствие сигарет мало сказывалось на ВГ.
   - А вы пробовали открыть ее? - спросила Элли.
   - Нет еще, - ответил Си.
   Она отступила назад, наслаждаясь зрелищем.
   - Похоже на этого... как его... французского сюрреалиста, - заметил ВГ.
   - Рене Магритта, - отозвалась Элли. - Он был бельгийцем.
   - Похоже, мы пришли к выводу, что перед нами не  З