- Я помогу, если ситуация и дальше будет развиваться подобным  образом.
Ведь наши усилия станут менее эффективными, если эта работа получит гриф.
   Улыбнувшись,  Элли  склонилась  над  своим  небольшим  рабочим  сейфом,
набрала шестизначную комбинацию -  314159  и  мельком  бросила  взгляд  на
заглавие; крупные, черные буквы гласили: "СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ ПРОТИВ "ХАДДЕН
КИБЕРНЕТИКС". Положив документ, она заперла сейф.


   Их собралось человек тридцать: инженеры и ученые, работающие по проекту
"Аргус",   несколько   старших   правительственных   чиновников,   включая
заместителя директора Разведывательного управления  Министерства  обороны,
облаченного в штатский костюм. Были также Валериан, Драмлин,  Китц  и  дер
Хиир. Элли, как всегда, оказалась единственной женщиной в  этой  компании.
Возле дальней стены разместили телепроекционный экран размером два на  два
метра.  Элли  говорила,  одновременно  набирая   команды   на   клавиатуре
компьютера.
   - За эти годы мы обстоятельно подготовились к  компьютерной  дешифровке
разных вариантов сообщений. И мы  только  сейчас  узнали  из  выполненного
доктором Драмлином исследования,  что  полученный  сигнал  модулирован  по
поляризации. Замеченная быстрая смена поляризаций  с  правой  на  левую  и
обратно должна нести некий смысл.  Подобные  изменения  сигнала  не  могут
оказаться случайными. Когда мы бросаем в воздух монетку, она падает  вверх
орлом или решкой. Если решка выпадает в два раза  чаще,  можно  заключить,
что монета искусственно обработана, а в нашем  случае  это  означает,  что
модуляция поляризации выполнена преднамеренно...  Поглядите-ка!  Компьютер
только что  выдал  еще  более  интересную  информацию.  Последовательность
выпадения орла и решки периодически повторяется. Она достаточно об®емиста,
видимо, сообщение имеет весьма важное значение, и  передающая  цивилизация
хочет  точно  передать  его.  Здесь  -  видите?   -   сообщение   начинает
повторяться. Сейчас мы рассматриваем первый блок. Каждый  бит  информации,
иначе говоря точка или тире, идентичен тому, что  содержится  в  последнем
блоке. Сейчас  мы  подсчитываем  точное  число  битов.  Тут  более  десяти
миллионов. Отлично, просто здорово!  Это  число  равно  произведению  трех
простых.
   Драмлин и Валериан сияли, но, как показалось  Элли,  ощущали  при  этом
противоположные чувства.
   - Ну и что? Зачем тут снова эти простые числа? - задал вопрос гость  из
Вашингтона.
   - Возможно, это означает, что нам прислали картинку.  Вы  видите  перед
собой об®емистое сообщение, составленное из  многих  битов  информации,  и
общее число их равно произведению трех меньших чисел, то есть представляет
собой число, умноженное на другое число и на третье.  Можно  сказать,  что
сообщение приобретает три измерения.  Имеются  две  возможности:  или  нам
передают единственное и неподвижное, но об®емное  изображение,  что-нибудь
вроде статической голограммы, или же  двумерную  изменяющуюся  во  времени
картинку - кадры фильма. Хорошо бы кино. На  дешифровку  голограммы  уйдет
куда больше времени. И на первый  случай  у  нас  есть  отличный  алгоритм
дешифровки.
   На экране появилась неясная картинка - дрожащий набор  черных  и  белых
пятен.
   - Вилли, подключите какую-нибудь из программ, интерполирующих контраст.
Любую, которая есть под рукой. И попробуйте повернуть  изображение  на  90
градусов против часовой стрелки.
   - Доктор Эрроуэй, здесь оказался вспомогательный  канал,  что-то  вроде
звуковой дорожки.
   - Подключайте и его.
   Элли  всегда  считала,  что  простые  числа  могли  бы  найти   широкое
применение в криптографии,  в  частности  для  соблюдения  коммерческих  и
государственных тайн. Так что эти числа могли нести звездные вести  земным
тупицам и скрывать информацию от людей, обладающих умеренным интеллектом.
   Элли вглядывалась в лица.  Китц  нервничал.  Быть  может,  он  опасался
какой-нибудь инопланетной диверсии или же ситуации еще  худшей:  вдруг  на
экране возникнет чертеж сверхсекретного сокрушительного оружия, о  котором
и знать не должны всякие там астрономы. Очень серьезный Вилли  то  и  дело
нервно сглатывал. Картинка -  это  вам  не  ряд  простых  чисел.  Ожидание
подлинной и наглядной депеши со звезд вселяло в сердца собравшихся смутные
страхи и опасения. На лице дер Хиира застыло необыкновенное  выражение;  в
этот миг он казался не столько чиновным бюрократом, советником президента,
сколько ученым.
   Ко все еще неразборчивой  картинке  добавилось  раскатистое  глиссандо,
скользнувшее вверх до среднего "до", а потом застывшее примерно на  октаву
ниже. И вдруг все поняли, что слышат слабую музыку. Картинка  повернулась,
выпрямилась, обрела четкость.
   Перед Элли оказалось  зернистое  черно-белое  изображение...  массивной
трибуны, украшенной колоссальным орлом. В твердых когтях орла...
   - Обман! Подделка! - в голосах слышались изумление, недоверие, насмешка
и легкая истерия.
   - Ну видишь? Одурачили  тебя,  одурачили,  -  с  облегчением  выкрикнул
Драмлин. Он улыбался. - Весьма  изощренный  розыгрыш.  Ты  всегда  тратишь
понапрасну наше общее время.
   Теперь она видела четко... в когтях орла была зажата  свастика.  Камера
взмыла вверх: над орлом появилось улыбающееся  лицо  Адольфа  Гитлера,  он
махал скандирующей толпе. Простой и скромный мундир  без  знаков  отличия.
Густой баритон диктора наполнил комнату звуками немецкой  речи.  Дер  Хиир
подошел к ней.
   - Вы знаете немецкий? - шепнула она. - Что он говорит?
   - Фюрер, - медленно перевел тот, - приветствует весь мир, собравшийся в
германском отечестве на открытие Олимпийских игр 1936 года.



        6. ПАЛИМПСЕСТ

                                А если сами охранители несчастливы, кто же
                             тогда может радоваться?
                                        Аристотель. "Политика", кн.2, гл.5

   Когда самолет вышел на крейсерскую высоту, оставив Альбукерке более чем
в сотне миль за собой, Элли лениво разглядывала небольшую белую  карточку,
прямоугольник с синими печатными буквами, что был приколот  к  конверту  с
авиабилетом. Теми же  самыми  словами,  не  изменившимися  со  времени  ее
первого полета, он  извещал:  "Настоящий  документ  не  является  багажным
билетом (квитанцией), соответствующим 4-й  статье  Варшавской  конвенции".
Почему все авиакомпании так беспокоятся, чтобы пассажиры  не  приняли  эту
небольшую картонку за билет Варшавской конвенции? Что из себя представляет
этот самый билет? Почему она ни разу не видела его? Или их хранят в другом
месте? Не иначе, за этими словами скрывается  важнейший  пункт  в  истории
коммерческой авиации:  какая-нибудь  невнимательная  авиакомпания  некогда
позабыла про эти слова и разорилась  оттого,  что  разгневанные  пассажиры
настояли на соблюдении условий Варшавской конвенции. Несомненно,  какие-то
экономические причины для подобного  беспокойства  во  всемирном  масштабе
имелись,  думала  Элли.  Во  всем  прочем  Варшавская  конвенция  себя  не
проявила. Подумать только, сколько  полезного  можно  было  бы  напечатать
вместо двух дурацких строчек - например, историю  познания  мира,  научную
информацию, хотя бы среднее расстояние полета до авиакатастрофы в  расчете
на одного пассажира.
   Ей не пришлось бы размышлять  об  этом,  если  бы  она  воспользовалась
предложением дер Хиира и отправилась на военном самолете.  Но  такой  жест
слишком обязывал бы к дальнейшему  сотрудничеству  с  армией.  Они  решили
лететь обычным рейсом. Едва Валериан устроился поудобнее на своем  сиденье
возле нее, глаза его закрылись. Особенно спешить  не  было  необходимости,
правда,  в   последний   момент   пришлось   ознакомиться   с   некоторыми
подробностями: тщательный анализ свидетельствовал, что в луковке  оказался
еще один слой. Они успели на рейсовый  самолет,  прибывающий  в  Вашингтон
задолго до утреннего совещания, так что времени должно хватить и на сон.
   Она поглядела на свой телефакс - аккуратный кожаный чемоданчик стоял  в
ногах перед ней. Этот действовал быстрее на несколько  сотен  килобитов  в
секунду, чем старенький, принадлежавший Питеру, и шрифт был более  четким.
Итак, завтра утром ей придется об®яснять  президенту  Соединенных  Штатов,
какое отношение к Веге имеет Адольф Гитлер. Если  честно,  Элли  несколько
волновалась.  Ей  никогда  прежде  еще  не   приходилось   встречаться   с
президентами, нынешний же по стандартам конца XX века  был  не  так  уж  и
плох. Времени причесаться и заняться косметикой не оставалось. Пусть  -  в
Белый дом она летит не для того, чтобы производить впечатление.
   Что теперь скажет отчим? Неужели все-таки будет твердить, что наука  не
ее дело. А мать, прикованная сейчас к  инвалидному  креслу  в  приюте  для
престарелых? Удалось лишь мельком переговорить с ней сразу после  открытия
- это было уже неделю назад, и она обещала позвонить утром.
   И снова чуть ли не в сотый раз Элли заглянула  в  окошко  и  попыталась
представить, что думал бы внеземной наблюдатель, пролетая  над  Землей  на
той же высоте - в 12 или 14 километрах  над  поверхностью  планеты,  если,
конечно, зрение его подобно нашему.  Просторы  Среднего  Запада  были  как
будто вымощены тесно уложенными  квадратами,  прямоугольниками  и  кругами
городов и сельскохозяйственных угодий,  здесь  же,  на  юго-западе,  через
пустыни и горы к горизонту лишь изредка устремлялась прямая линия дороги -
единственное  свидетельство  деятельности  разума.  Значит,  чужие   миры,
принадлежащие   более   развитым    цивилизациям,    окажутся    полностью
геометризованными,  перестроенными  их  обитателями?  Или  же   _подлинно_
развитая цивилизация  вовсе  не  оставляет  следов?  Смогут  ли  они,  так
сказать, на глазок  определить,  на  какой  ступени  великой  эволюционной
последовательности развития интеллекта находится наша планета?
   Что они могут увидеть? По степени синевы неба можно грубо оценить число
Лошмидта - количество молекул в кубическом сантиметре  воздуха  на  уровне
моря: приблизительно 3*10^19. По размерам теней  на  земле  можно  оценить
высоту облаков. Если они знают, что облака состоят из  водяных  паров,  то
смогут приближенно определить профиль изменения температуры в атмосфере  -
там над облаками температура падает  до  -  40  градусов  Цельсия.  Эрозия
ландшафта,  сливающиеся  и  петляющие  реки,  озера,   источенные   ветром
вулканические  конусы  -  все   свидетельствовало   о   древнем   поединке
тектонических  и  эрозионных  процессов.  Действительно,  даже   в   глаза
бросается, как стара эта планета и юна ее цивилизация.
   В большинстве своем планеты Галактики, конечно,  преклонного  возраста,
они не знают техники, а скорее всего и жизни.  Изредка  должны  попадаться
цивилизации и постарше нашей. Миры, где технологическая цивилизация только
формируется, едва ли часто встречаются в космосе.  В  этом-то  и  состоит,
быть может, вся уникальность Земли.
   К ленчу ландшафт под  крылом  начал  становиться  более  цветущим:  они
приближались  к  долине  Миссисипи.   Во   время   современных   воздушных
путешествий собственного движения не ощущаешь, думала Элли. Она  поглядела
на дремавшего Питера.  Перспективу  перекусить  в  самолете  он  отверг  с
негодованием. Рядом с ними, в кресле через проход,  путешествовало  совсем
юное существо месяцев трех от роду, уютно посапывавшее на  руках  у  отца.
Как воспринимают  младенцы  воздушные  путешествия?  Сперва  тебя  куда-то
увозят, потом вносят в большую узкую комнату, уставленную креслами, где  и
рассаживаются. Потом  комната  начинает  дрожать,  гудеть...  и  так  часа
четыре.  Потом  встают  и  выносят  тебя.  Человечек   волшебным   образом
оказывается в другом месте.
   Как все это случилось, младенцу не понять, но идея элементарно  проста,
и чтобы догадаться, что произошло,  вовсе  не  обязательно  быть  знатоком
уравнений Навье - Стокса.
   Около полудня они уже кружили над  Вашингтоном,  ожидая  разрешения  на
посадку. Между памятником Вашингтону и мемориалом  Линкольна  Элли  смогла
различить огромную толпу. Как прочла она час назад в телефаксе Таймс", там
происходила внушительная демонстрация темнокожих американцев, протестующих
против экономического неравенства. Учитывая справедливость  их  претензий,
думала она, можно только удивляться их терпеливости. Элли подумала, как-то
отнесется президент к демонстрации и сообщению с  Веги:  завтра  ожидались
официальные заявления по обоим вопросам.


   - Кен, что вы имеете в виду под словами "они уходят"?
   - Госпожа президент, я хочу сказать,  что  наши  телевизионные  сигналы
покидают нашу планету и уходят в космос.
   - И насколько далеко они туда заходят?
   - Госпожа президент, дело обстоит не совсем так.
   - А как?
   - Сигналы распространяются от Земли сферическими волнами,  словно  рябь
на поверхности пруда. Они путешествуют со скоростью  света  -  это  186000
миль в секунду  -  и  уносятся  в  бесконечную  даль.  Чем  чувствительнее
приемник у инопланетной цивилизации, тем на большем удалении от  Земли  он
сумеет принимать наши телевизионные передачи. Мы и сами  уже  в  состоянии
обнаружить мощную телевизионную станцию вблизи любой из ближайших звезд.
   На миг  президент  выпрямилась,  заглянув  через  французские  двери  в
Розовый сад. Потом она повернулась к дер Хииру:
   - Вы хотите  сказать...  там  увидят  все?  Весь  телевизионный  вздор?
Автомобильные аварии? Борьбу? Порнофильмы? Вечерние новости?
   - Все-все, госпожа  президент,  -  с  подчеркнутым  сожалением  покачал
головой дер Хиир.
   - Если я правильно понимаю вас, дер Хиир, и  мои  пресс-конференции,  и
дебаты, даже инаугурационная речь теперь путешествуют в пространстве?
   - Вот это как раз и  отлично,  госпожа  президент.  Плохо  то,  что  их
предваряют телевизионные выступления  вашего  предшественника  и,  скажем,
Дика Никсона...  И  советских  руководителей.  К  тому  же  ваш  конкурент
наговорил о вас целую кучу всякого вздора. Так что непонятно -  радоваться
или нет.
   - Боже мой! Хорошо, продолжайте, - президент отвернулась от французских
дверей и принялась углубленно  рассматривать  мраморный  бюст  Тома  Пейна
[Томас Пейн (1737-1809)  -  политический  деятель  США,  автор  Декларации
независимости   (1776)],   недавно   возвращенный   сюда    от    подножия
Смитсонианского института, куда  его  выставил  предыдущий  хозяин  Белого
дома.
   -  Все  об®ясняется  так:  эта  коротенькая   телевизионная   передача,
буквально несколько минут, была отправлена в эфир в 1936 году из Берлина с
открытия Олимпийских игр. Хотя ее принимали только в  Германии,  она  была
первой,  пусть  и  слабой,  передачей  с  Земли.  В  отличие  от  обычного
радиовещания 30-х годов телесигналы пробили ионосферу  и  ушли  в  космос.
Может быть, там, на Веге, они смогли принять только приветствие фюрера.
   -  Значит,  с  их   точки   зрения,   появление   Гитлера   на   экране
свидетельствует, что разум на Земле достиг необходимого совершенства. Я не
пытаюсь иронизировать. Смысл передачи им не понятен,  поэтому  они  просто
записывают ее и транслируют нам. Скажем так: "Привет,  мы  вас  услышали".
Чистая любезность, не более. Кстати, вы, кажется, говорили, что  потом  до
окончания второй мировой войны никто не занимался телепередачами?
   - Мелочи, ничего достойного упоминания. В Англии состоялась  трансляция
коронации  Георга  VI  и  еще  кое-что  в  этом  же  роде.   По-настоящему
телевидение началось только в конце 40-х годов.  И  все  сигналы  тех  лет
уносятся от Земли со скоростью света. Представьте себе, что Земля здесь, -
ткнул пальцем в воздух  дер  Хиир,  -  и  в  1936  году  от  нее  побежала
слабенькая сферическая волна. Она расширяется  и  удаляется  от  Земли  со
скоростью света. Рано или поздно волна достигает ближайшей цивилизации. Та
оказывается на удивление близко, всего в  26  световых  годах  отсюда,  на
одной из планет вблизи Веги. Передачу записывают и  ретранслируют  обратно
несколько кадров. Но чтобы  кадры  с  Берлинской  олимпиады  вернулись  на
Землю, нужно еще 26  лет.  Поэтому  веганцы  и  не  думают  заниматься  ее
расшифровкой.  Они  готовы,  оборудование   настроено.   Им   нужны   лишь
телесигналы. Но если они уже не побывали у нас хотя бы  сотню  лет  назад,
откуда им знать, что мы в состоянии изобрести телевидение? Поэтому  доктор
Эрроуэй считает, что эта цивилизация следит за всеми ближайшими планетными
системами. Ждет, когда молодые соседи достигнут  нужного  технологического
уровня.
   - Кен, здесь есть над чем подумать.  Вы  уверены,  что  эти  -  как  вы
назвали их - веганцы? - не понимают смысла телепередач.
   - Сомневаться в их интеллекте у нас нет оснований,  госпожа  президент.
Переданный  в  1936  году  сигнал  был   очень   слабым.   Надо   обладать
фантастически чувствительными приемниками, чтобы его  выделить.  Но  я  не
допускаю даже возможности, чтобы им был понятен смысл передачи. Даже облик
этих существ может весьма отличаться от нашего. У них и другая история,  и
другие обычаи... как им узнать, что для нас означает свастика  и  кем  был
Адольф Гитлер?
   - Адольф Гитлер! Кен, я просто  _вне  себя_!  Сорок  миллионов  человек
отдали жизни, чтобы уничтожить этого одержимого, и вдруг он является нам в
первой передаче со звезд? Чтобы представить нас _им_. И _их_ нам. Воистину
сбылись самые бредовые идеи этого безумца.
   Она остановилась и продолжила более спокойным тоном.
   - Знаете, мне всегда казалось, что Гитлер был не в  ладу  с  нацистским
приветствием. Он никогда  не  вытягивал  руку  перед  собой,  вечно  тыкал
куда-то в сторону. А потом выдумал этот пикантный жест: стал сгибать  руку
в локте и помахивать ею.  Если  бы  его  "Хайль  Гитлер"  исполнял  кто-то
другой, беднягу наверняка заслали бы на русский фронт...
   - Все-таки есть разница. Он отвечает на приветствия, а не  выкрикивает:
"Хайль Гитлер".
   - Ошибаетесь, - возразила президент и жестом пригласила  дер  Хиира  из
Розового кабинета в коридор. Там она вдруг  остановилась  и  поглядела  на
своего советника по науке.
   - И что было бы, если бы нацисты не изобрели телевидение в  1936  году?
Что бы произошло тогда?
   - Ну тогда место Берлинской олимпиады заняла бы коронация Георга VI или
одна из передач со Всемирной выставки в Нью-Йорке в 1939 году, если только
сигналы в то время были достаточно сильными, чтобы достичь Веги.  А  потом
любая другая программа конца 40-х - начала  50-х  годов.  Сами  понимаете.
Здра-здра, Милтон Берль, и слушания по делу Маккарти - все это чудеснейшим
образом характеризует уровень интеллекта на нашей планете.
   - И эти проклятые программы представляют нас  в  космосе...  хороши  же
посланцы Земли. - Она на мгновение умолкла, смакуя про себя фразу. - Посол
должен представлять все лучшее, а мы  сорок  лет  забиваем  космос  всяким
мусором.  Хотелось  бы  знать,  как  воспримут  эту  мысль   телевизионные
корпорации. И надо же такому случиться - безумец  Гитлер  оказался  первым
человеком Земли, о котором узнали там! Что теперь о нас подумают?


   Когда дер Хиир и президент  вошли  в  кабинет,  небольшие  группки,  на
которые  разделились  собравшиеся,  сразу   приумолкли,   сидевшие   стали
подниматься. Небрежным жестом  президент  дала  понять,  что  предпочитает
неофициальную обстановку, и непринужденно поздоровалась с  государственным
секретарем и помощником министра обороны. Медленно  и  внимательно  обвела
глазами собравшихся. Некоторые в свою очередь отвечали ей взглядом. Другие
же, подметив легкое неудовольствие на лице президента, опускали глаза.
   - Кен, а где ваш астроном? Как ее, Эрроусмит? Эрроурут?
   - Эрроуэй, госпожа президент. Они с доктором Валерианом прилетели вчера
вечером. Быть может, их задержала дорога.
   - Доктор Эрроуэй звонила из гостиницы,  госпожа  президент,  -  проявил
инициативу тщательно ухоженный м