ом-нибудь  сарае
или овине.
   - В город не поедем?
   -  Ни  в  коем разе. Чужаки на лошадях бросаются в глаза, а у Соловья  в
городе  куча  доносчиков.  -  Мы же собирались выставить  себя  в  качестве
приманки...
   -  Нет, - прервала она. - Так не пойдет. Наша тройка вызовет подозрение.
Соловей  -  хитрый стервец, а весть о том, что меня поймали, уже  наверняка
разошлась. Если что-то насторожит Соловья, то и до полуэльфа дойдет. -  Что
предлагаешь?
   -  Обойдем  город  стороной  с востока, с устья  долины  Сансретур.  Там
рудники. В одном у меня есть знакомый. Наведаемся к нему. Как знать, может,
пригодится.  Если  повезет. - Можешь говорить яснее?  -  Завтра  скажу.  На
руднике.  Чтоб не сглазить. Кагыр подкинул в костер березовых веток.  Дождь
шел  весь день, другое дерево гореть бы не стало. Но береза, даже и мокрая,
только  немного пошипела и тут же занялась высоким, витиеватым пламенем.  -
Откуда ты родом, Ангулема?
   -  Из  Цинтры, ведьмак. Есть такая страна у моря, при устье Яруги.  -  Я
знаю, где лежит Цинтра.
   -  Так  зачем  спрашиваешь,  коли столько  знаешь?  Я  так  сильно  тебя
интересую? - Скажем - немного есть. Помолчали. Потрескивал огонь.
   -  Моя  мать, - наконец сказала Ангулема, глядя в пламя, - была в Цинтре
дворянкой,  к  тому ж, кажется, высокого роду. У этого  рода  в  гербе  был
морской  котик,  я  б  тебе  показала, был у меня  медальончик  с  этим  их
затраханным  котом,  от  матери. Я его опосля в кости  продула...  Но  этот
кошкин род, разорви его мошкой пес, отказался от меня, потому что, вишь ты,
мать  моя  вроде бы связалась с каким-то хамом, кажется, конюхом, а  может,
конюшим,  и  получилось,  что я - бастард, срамота,  позорище  и  пятно  на
кошачьей  чести.  Отдали меня на воспитание дальним родственникам,  у  тех,
правда,  в  гербе не было ни кота, ни псины, ни какой другой  живности,  но
отнеслись они ко мне неплохо. Послали в школу, в общем, и били мало... Хоть
довольно  часто напоминали, кто я такая есть, какой-то ублюдок,  в  крапиве
зачатый и рожденный. Мать навестила меня раза три или четыре, когда я  была
еще маленькой. Потом перестала. Впрочем, мне на это было... ну...
   - А как попала к бандитам?
   -  Ты выспрашиваешь прямо как следователь! - фыркнула она, поморщившись.
- К бандитам, это ж надо! Ай-яй-яй! С добродетельного-то пути, ой-ей-ей!
   Она  поворчала,  покопалась за пазухой, вытащила  что-то,  чего  ведьмак
толком не разглядел.
   - Одноглазый Фулько, - проговорила она неразборчиво, яростно втирая себе
что-то  в десны и втягивая носом. - Нормальный хрен. Что забрал, то забрал,
но  порошок  оставил. Возьмешь щепотку, ведьмак? - Нет. Лучше бы  и  ты  не
брала. - Это почему? - Потому. - Кагыр, а ты? - Наркотик не употребляю.
   -  Ну и святоши мне попались, - покрутила она головой. - Никак сразу  же
приметесь морали читать. Мол, от порошка я ослепну, оглохну и облысею. Рожу
ненормального ребенка.
   - Прекрати, Ангулема, и докончи рассказ. Девушка громко чихнула.
   - Ладно, если хочешь. Так на чем я... Ага. Ну, началась, значит, война с
Нильфгаардом,  родственнички  растеряли  все  имущество  и  вынуждены  были
бросить  дом.  Было у них несколько собственных детей, а я  стала  для  них
обузой,  вот  и  отдали меня в приют. Содержали приют  жрецы  при  каком-то
храме.  Веселенькое  это было, как вскорости оказалось,  местечко.  Обычный
бордель,  ни прибавить, ни убавить, для таких, что любят незрелое  яблочко,
сечешь?  Молоденьких девочек, да и мальчиков тоже. Я,  когда  туда  попала,
была  уже  слишком взрослой, переростком, на меня любители не находились...
Совершенно  неожиданно она залилась румянцем, который был  виден  даже  при
свете костра.
   -  Ну,  почти не находились, - добавила она сквозь зубы. - Сколько  тебе
тогда было лет? - Пятнадцать. Познакомилась я там с одной девчонкой и пятью
мальчишками  моего возраста и постарше. И мы быстренько нашли  общий  язык.
Как  ни  говори,  а  знали  мы  легенды  и  предания.  О  Бешеном  Дее,   о
Чернобородом, о братьях Кассини... Захотелось нам на большак,  на  свободу,
на  разбой!  Это что же, сказали мы себе, только из-за того,  что  нас  тут
дважды в день кормят, мы должны каким-то старперам и отвратникам по первому
зову  задницы  подставлять... - Попридержи словотворчество, Ангулема.  Сама
знаешь, перебор хуже недобора...
   Девушка протяжно отхаркнулась, сплюнула в костер. - Ну и святоша! Ладно,
перейду к делу, что-то мне болтать не хочется. В приютской кухне отыскались
ножи,  достаточно  было  их  как следует на  камне  навострить  и  на  пояс
подвесить. Из точеных ножек дубового стула получились шикарные колья. Нужны
были  только  лошади и деньги, ну, дождались мы приезда двух  развратников,
постоянных  бывальцев,  стариков, тьфу, почти сорокалетних.  Приехали  они,
винцо  потягивают,  ждут,  когда  им  попы  по  обычаю  привяжут  выбранную
малолетку  к  такой  специальной удобной штуковине...  Но  в  тот  день  им
поиграть не удалось!
   - Ангулема!
   -  Ладно, ладно. Короче: прирезали мы и забили обоих развратных старцев,
трех попов и пажа, единственного, который не сбежал и коней ихних сторожил.
Храмового эконома, который не хотел, дать ключей от сундучка с деньгами, мы
огнем припекали до тех пор, пока не дал, но жизнь ему сохранили, потому как
милый  был  старичок,  всегда доброжелательный и покладистый.  И  пошли  на
грабеж, на тракты и большаки. Разные колеи оказались у наших судеб,  то  на
возу,  то  под  возом, то мы дрались, то нас избивали.  То  было  сыро,  то
холодно. Ха, холодно-то чаще. Из того, что ползает, я ела в жизни все,  что
удавалось,  мать  их так, поймать. А из того, что летает,  однажды  сожрала
даже воздушного змея, потому как он был склеен мучным клеем.
   Она  умолкла,  яростно  почесала голову, заросшую  светлыми  как  солома
волосами.
   -  Да уж, что было, то было. Вот что я тебе скажу: из тех, что со мной в
приюте  сидели,  уж  никого в живых не осталось. Двух  последних,  Овена  и
Абеля,  прикончили  несколько  дней тому  кнехты  господина  Фулько.  Абель
сдался,  как  и  я,  но его все равно зарубили, хоть он  меч  бросил.  Меня
пощадили. Не думай, что по доброте душевной. Нет, меня на плацу уже  кустом
раскладывали, но тут примчался офицер и не допустил потехи. Ну а от эшафота
ты меня упас... Она на минуту замолчала. - Ведьмак? - Слушаю.
   - Я знаю, как отблагодарить. Если только захочешь... - Ну?
   -  Пойду  взгляну, как там с лошадьми, - быстро сказал  Кагыр  и  встал,
заворачиваясь в плащ. - Прогуляюсь немного... по округе...
   Девушка чихнула, потянула носом, кашлянула. - Ни слова больше, Ангулема,
- опередил ее по-настоящему злой, по-настоящему устыдившийся, по-настоящему
смутившийся Геральт. - Ни слова! Она снова кашлянула.
   -  Ты  действительно не хочешь меня? Ни капельки? -  От  Мильвы  ты  уже
получила ремнем, соплячка. Если немедленно не замолкнешь, получишь  добавку
от меня. - Все. молчу. - Послушная девочка.

        x x x

   В  склоне горы, поросшем худосочными и кривыми сосенками, зияли  дыры  и
ямы,  прикрытые  или  обшитые досками, соединенные  мостками,  лесенками  и
лесами.  Из  дыр торчали опирающиеся на скрещивающиеся столбы  помосты.  По
некоторым  бегали  люди, толкающие тележки и тачки.  Содержимое  тележек  и
тачек  -  которое на первый взгляд казалось грязной, перемешанной с камнями
землей  - сваливали с помостов в большое четырехугольное корыто, вернее,  в
набор  постепенно  уменьшающихся, неогороженных досками корыт.  По  корытам
постоянно  и  шумно  текла  вода, подводимая с  лесистой  возвышенности  по
опирающимся на невысокие крестовины деревянным желобам. И таким же  образом
выводимая вниз, к обрыву.
   Ангулема  слезла с лошади, дала знак Геральту и Кагыру  сделать  то  же.
Оставив  лошадей у изгороди, они направились к постройкам, увязая в  грязи,
скопившейся вдоль неплотно сбитых желобов и труб.
   - Промывка железной руды, - сказала Ангулема, указывая на приспособления.
-  Вот  оттуда,  из  шахт рудника, вывозят добычу,  выгружают  в  корыта  и
смачивают  водой, которую берут из ручья. Руда оседает на поддонах,  оттуда
ее  выбирают.  Вокруг Бельхавена множество рудников и таких промывочных.  А
руду  везут в долину, в Маг Тургу, там расположены печи и плавильни, потому
как там больше лесов, а для выплавки нужны дрова.
   - Благодарю за лекцию, - кисло прервал Геральт. - Мне доводилось в жизни
видеть  несколько рудников, и я знаю, что именно необходимо  для  выплавки.
Когда ты наконец скажешь, зачем мы сюда приехали?
   -  Чтобы поговорить с одним моим знакомцем. Здешним штайгером. Пошли  за
мной. Ха, да вот он! У столярной мастерской. Пошли. - Краснолюд? - Ага. Его
зовут Голян Дроздек. Он, как я сказала...
   -  ...здешний штайгер. Это-то ты сказала, а вот о чем собираешься с  ним
поболтать, сказать забыла. - Гляньте на свои сапоги.
   Геральт  и  Кагыр послушно глянули на обувь, испачканную шламом  странно
красного цвета.
   - У полуэльфа, которого мы ищем, - опередила вопрос Ангулема, - во время
разговора с Соловьем была точно такая же грязюка на гамашах. Улавливаете? -
Теперь да. А краснолюд что?
   -  Не  заговаривайте с ним вообще. Переговоры я беру на себя. А  вас  он
должен  считать  теми,  которые не болтают,  а  работают  мечами.  Сделайте
грозные мины.
   Делать  грозные  мины не понадобилось. Одни из присматривавшихся  к  ним
горняков быстро отводили глаза, другие замирали, раскрыв рты. Оказавшиеся у
них  на  пути спешили уступить дорогу. Геральт догадывался почему. На  лице
Кагыра  и его собственном все еще были видны синяки, кровоподтеки, царапины
и  припухлости - красочные следы драки и порки, которую учинила им  Мильва.
Так  что выглядели они людьми, обожающими давать по зубам друг другу, а  уж
чтобы дать по морде третьему, их долго упрашивать не было нужды.
   Краснолюд,  знакомец  Ангулемы, стоял у домика  с  табличкой  "Столярная
мастерская"  и  выводил что-то на, щите, сколоченном  из  двух  оструганных
досок.  Увидев приближающихся, он отложил кисть, отставил банку с  краской,
глянул  исподлобья. На его физиономии, которую украшала заляпанная  краской
борода, возникло удивление. - Ангулема? - Как дела, Дроздек?
   -  Это ты? - Краснолюд раззявил скрывающийся под бородой рот. - Это, что
ль, верно ты?
   -  Нет.  Не  я.  Воскресший пророк Лебеда! Ну, спроси еще о  чем-нибудь,
Голян. Что-нибудь другое. Поумней. Для разнообразия.
   -  Не  шути, Светлая. Я уж тебя увидеть не ожидал больше. Был тут  пяток
дней  тому  Мулица,  говорил, сцапали тебя и на кол  насадили  в  Ридбруне.
Клялся, что не врет.
   -  Все  ж  какая-никакая, а выгода, - пожала плечами  девушка.  -  Ежели
теперь  станет Мулица у тебя под свою честность деньги просить и  клясться,
что вернет, так ты будешь знать, чего его клятвы стоят.
   -  Я  это  и без того давно знал, - ответил краснолюд, быстро  моргая  и
шевеля  носом совсем как кролик. - Я б ему и шелонга ломаного  не  одолжил,
хоть  он усрись и землю жри. Но тому, что ты жива и цела, рад, рад.  Эй,  а
может,  по такому случаю и ты мне долг отдашь? - Не исключено. Вполне  даже
может  быть. - А кто ж это с тобою, Светлая? - Добрые други. - Ну, морды...
А  куда  ж  боги  ведут?  -  Как  обычно, куда  глаза  глядят.  -  Ангулема
проигнорировала  испепеляющие  взгляды  ведьмака,  втянула  носом   щепотку
порошка, остальное втерла в десну. - Нюхнешь, Голян?
   -  Пожалуй.  - Краснолюд подставил руку, втянул носом подаренную  щепоть
наркотика.
   - Если по правде, - продолжала девушка, - то думаю в Бельхавен податься.
Не  знаешь,  Соловей  с  ганзой не там ли, к случаю, залег?  Голян  Дроздек
наклонил голову.
   -  Тебе, Светлая, надобно Соловья избегать. Разозленный он, говорят,  на
тебя, как та еще росомаха, когда ее в зимнюю пору разбудить.
   - Жуть! А если до него весть дошла, что меня на острый кол парой лошадок
натянули,  у  него  сердце не помягчело? Не пожалел? Слезинки  не  обронил,
бороденки не обсопливил?
   - Никак нет. Говорят, сказал, получила, мол, Ангулема то, что ей давным-
давно полагалось: палку в жопу.
   - Ох, грубиян. Вульгарь, хамское рыло. Господин префект Фулько сказал бы
культурненько: общественные низы. Я же скажу, дно выгребной ямы!
   -  Тебе,  Светлая,  лучше  такие речи ему за  глаза  говорить.  И  возле
Бельхавена  не  отирайся, стороной его обходи. А ежели в город  намылилась,
тогда  лучше б переодеться... - Ты, Голян, не учи ученого. - Да разве  ж  я
посмею!
   -  Слушай,  краснолюдина,  -  Ангулема поставила  сапог  на  приступочек
столярки,  -  вопрос тебе поставлю. С ответом не спеши. Для начала  подумай
как следует. - Спрашивай.
   - Полуэльф некий тебе на глаза, случаем, не попадался? Чужой, нездешний?
   Голян Дроздек втянул воздух, могуче чихнул, отер нос запястьем.
   -  Полуэльф,  говоришь?  Что  за полуэльф? -  Не  прикидывайся  идиотом,
Дроздек.  Тот, который Соловья для одной работы нанял. На мокрое  дело.  На
ведьмака одного...
   -  Ведьмака? - расхохотался Голян Дроздек, поднимая с земли доску. - Вот
те  раз!  Тоже,  понимаешь ли, интересно! Это мы  как  раз  ведьмака  ищем,
об®явления  малюем  и развешиваем по округе. Глянь: "Нужен  ведьмак,  плата
добрая,  к  тому  пропитание  и  жилье,  подробности  в  правлении  рудника
"Маленькая  Бабетта"...  Кстати, как правильно  писать:  "подробности"  или
"поддробности"?
   -  Напиши "детали". А на кой вам хрен на рудник ведьмак? - Во, вопросик!
На кой, если не на чудищ? - На каких?
   - На стучаков и барбегазов. Жуть как обнаглели в нижних горизонтах.
   Ангулема  кинула  взгляд  на Геральта, который  кивком  подтвердил,  что
знает,  о чем речь. А многозначительным покашливанием дал понять, что  пора
бы поскорее вернуться к теме.
   - Итак, - с ходу поняла девушка, - что тебе известно об этом полуэльфе?
   -  Неизвестно мне ни о каком полуэльфе. Ничего. - Я ж сказала, чтобы  ты
как следует подумал.
   -  А  я и подумал. - Голян Дроздек неожиданно состроил хитрую мину. -  И
надумал, что лучше уж ничего об этом деле не знать. - То есть?
   - То есть неспокойно тут. Район неспокойный, и время неспокойное. Банды,
нильфы,   партизаны  из  "Вольных  Стоков"...  И  разные  чуждые  элементы,
полуэльфы  всякие... И у каждого аж в заднице свербит, чтобы  какую-никакую
неприятность учинить. - То есть?
   -  А  то есть, что ты мне деньги должна, Светлая. А заместо того,  чтобы
отдать, новых долгов хочешь наделать. Серьезных долгов, потому как за то, о
чем  ты  спрашиваешь,  можно по кумполу отхватить, да  не  голой  рукой,  а
топориком. Какой мне с того профит? Какая мне корысть с того, если я  чего-
нито  буду о полуэльфе знать? Иль получу чего? Потому как один только риск,
а добытку никакого...
   Геральт  не  выдержал. Утомил его разговор, раздражали жаргон  и  манеры
краснолюда.  Молниеносным движением он схватил бородача за его расцвеченную
краской  бороду,  дернул  и толкнул. Голян Дроздек  споткнулся  о  ведро  с
краской  и  упал. Ведьмак подскочил, уперся коленом ему в грудь и приставил
нож к глазу.
   -  Добытком,  -  проворчал он, - можешь считать то,  что  живым  уйдешь.
Говори.
   Глаза  Голяна,  казалось, вот-вот выскочат из орбит и пойдут  гулять  по
округе.
   - Говори, - повторил Геральт. - Говори, что знаешь. Иначе так тебе кадык
резану, что скорее захлебнешься, чем кровью изойдешь...
   - "Риальто"... - побормотал краснолюд. - На руднике "Риальто"...

        x x x

   Рудник "Риальто" мало чем отличался от рудника "Маленькая Бабетта", как,
впрочем,  и  от других шахт и карьеров, которые Ангулема, Геральт  и  Кагыр
миновали  по  дороге и которые носили звучные названия "Осенний  манифест",
"Старый рудник", "Новый рудник", "Рудник Юлька", "Целестинка", "Общее дело"
и  "Счастливая  дыра". На всех кипела работа, на всех вывозимую  из  забоев
грязную  землю  вываливали  в  корыта и  промывали  на  поддонах.  На  всех
сверхдостаточно было красной грязи.
   "Риальто"  был  рудником большим, расположенным почти на  вершине  горы.
Сама   вершина  была  срезана  и  образовывала  карьер,  то  есть  открытую
разработку.  Промывочная находилась на выработанной в склоне горы  террасе.
Здесь,  у отвесной стены, в которой зияли отверстия шурфов и штолен, стояли
корыта,  поддоны,  лотки  и прочие причиндалы горного  промысла.  Здесь  же
примостился  горняцкий  поселок, состоящий из  деревянных  домишек,  будок,
шалашей и крытых корой хат.
   -  Здесь  у  меня знакомых нет, - сказала девушка, подвязывая поводья  к
ограде.  -  Попытаюсь поговорить с управляющим. Геральт,  если  можешь,  не
хватай его с ходу за глотку и не размахивай железякой. Сначала поговорим...
- Не учи ученого, Ангулема.
   Поговорить  они не успели. Не успели даже подойти к домику,  в  котором,
как  предполагали,  размещался управитель. На  площадке,  на  которой  руду
загружали  на  телеги, они наткнулись на пятерку конников.  -  А,  черт!  -
сказала Ангулема. - А, черт и дьявол! Гляньте, кого тот кот принес! - В чем
дело?
   - Это люди Соловья. Приехали собирать дань. Меня уже увидели и узнали...
Мать  твою так-растак... Ну и влипли же мы... - Сумеешь отбрехаться?  -  Не
думаю. - Что так?
   -  Я ж обворовала Соловья, сбегая из ганзы. Этого они мне не простят. Но
попытаюсь.  Вы  помалкивайте. Держите ушки на макушке и будьте  готовы.  Ко
всему.
   Конники  приблизились. Впереди ехали двое - длинноволосый  седой  тип  в
волчьей  дохе  и  молодой верзила с бородой, несомненно, отпущенной,  чтобы
скрыть  безобразившие его прыщи. Они прикидывались равнодушными, но Геральт
заметил  тщетно  скрываемые  искорки ненависти во  взглядах,  которыми  они
дарили Ангулему. - Светлая!
   -  Новосад,  Йиррель!  Здравствуйте. Хороший нынче денек.  Жаль  только,
дождь идет.
   Седой слез, вернее, соскочил с лошади, размашисто перекинув правую  ногу
над  конской головой. Остальные тоже слезли. Седой передал поводья дылде  с
бородой, которого Ангулема назвала Йиррелем.
   - Как вам нравится? - сказал он. - Наша сорока болтливая. Получается, ты
жива и здорова? - И ногами дрыгаю.
   -  Соплячка языкастая! Шел слух, что и верно, дрыгаешь, да на коле.  Шел
слух,  подергал тебя крепко Фулько одноглазый. Шел слух, пела ты на  пытках
горлицей, все выдала, о чем спрашивали!
   -  Шел слух, - фыркнула Ангулема, - что твоя матушка, Новосад, требовала
от  клиентов  всего-то четыре тынфа <старинная серебряная  монета.>,  а  ей
никто и больше двух-то не давал.
   Разбойник  сплюнул  ей  под ноги с презрительной миной.  Ангулема  снова
фыркнула, совсем как кошка.
   - Новосад, - сказала она нахально, взявшись под бока. - У меня к Соловью
дело есть. - Интересно. Потому как у него к тебе тоже. - Заткнись и слушай,
пока мне говорить не расхотелось. Два дня тому в миле за Ридбруном я и  эти
вот  други  мои  зарубили  того  ведьмака, что  был  у  Соловья  на  мокром
контракте. Усек?
   Новосад  многозначительно глянул на спутников, потом подтянул  рукавицу,
оценил взглядом Геральта и Кагыра.
   -  Твои новые други, - протяжно повторил он. - Ха, по мордам видать,  не
попы. Ведьмака рубанули, говоришь? А как? Кинжалом в спину? Или во сне?
   -  Это не важная подробность. - Ангулема состроила обезьянью мордочку. -
А  важная  подробность  та, что названный ведьмак землю  грызет.  Послушай,
Новосад. Я с Соловьем тягаться не собираюсь и наперехлест ему идти. Но дело
есть дело. Полуэльф дал нам аванс на уговор, о нем я молчу, это ваши монеты
на  расходы  и за хлопоты. А второй взнос, который полуэльф пообещал  после
работы, по закону - мой. - По закону?
   -  Именно  что!  -  Ангулема не обратила внимания на саркастический  тон
Новосада.   -   Потому  как  мы  контракт  выполнили,   ведьмака   пришили,
доказательства чему можем тому полуэльфу показать. Значит,  возьму  я,  что
мне  полагается, и пойду в синюю туманную даль. С Соловьем, как я  сказала,
конкурировать  не  хоч