Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Зарубежная фантастика
      ЧЕРНАЯ ХРОНИКА АРДЫ. (Black Silmarillion) -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  -
ственнее любого из них. Каждый вздох резал легкие: пыль, пыль, пыль... Равнодушный, немеркнущий, вечный, ослепительный, мертвенный свет, отвесно падавший вниз, отражавшийся в тысячах крошечных зеркал, бессчетными иглами впивался в зрячие глазницы. Выдержать. Выдержать. Выдержать. Внезапно он услышал, как почти беззвучным шепотом кто-то окликнул его: -- Мелькор... Здесь он давно уже был для всех Морготом, Черным Врагом Мира. Никто в Валиноре не называл его -- истинным именем. Никто, кроме... Мелькор замедлил шаг и обернулся на голос. Властители Душ, Феантури. И рядом -- сестра их, Ниенна. Она-то и окликнула Мелькора. Почему-то хотелось ей взглянуть в глаза ему. Она вскрикнула и подалась вперед: -- Брат мой... Воспаленные раны выжженных глазниц в стылой крови. Мелькор молча отвернулся. * * * Отворились Врата Ночи и Вечность дохнула в лицо. Оставался последний шаг. Его никто не подталкивал -- слишком близка была вечная Тьма. И Могущества Арды опасались приблизиться к Вратам Ночи, за которыми она начиналась. Они боялись ее, потому что не знали ее и запрет Эру останавливал их. В иную минуту он, наверное, рассмеялся бы -- ведь они считали себя бесстрашными, называя его при этом трусом. Да, он знал страх. Но это не был страх, лишающий разума и обращающий мыслящее существо в дрожащий комок плоти. Если об этом шла речь, то, скорее, Валар знали это. Он боялся только за Арду и тех, кто остался после него на Темном пути. Но сейчас какое-то новое чувство овладело им. Он не знал имени ему, не мог его определить. Наверное, сейчас он почувствовал страх за себя, ибо не знал, что теперь будет. Он только догадывался, ч т о может случиться, и давнее воспоминание вспыхнуло обжигающим огнем. Это было в длинные, нескончаемые годы первого заточения, когда в непроглядном мраке и оглушающей тишине чертогов Мандоса он прошел все стадии отчаяния -- до тупой, лишающей воли и разума тоски. Мандос тогда еще не осмелился посетить опального Мелькора -- пока не Моргота, и не возродил еще в нем надежду. А было так -- среди мрака он увидел звезду. Может, это было наваждение из-за постоянного вглядывания в темноту? Может, и так, но звезда не исчезала. Она была необыкновенно красивой, но от взгляда на нее невольно сжималось сердце. И почему-то он вдруг понял -- это звезда Смерти. И растерялся. Почему он ее видит? Как она зажглась здесь? Почему -- он? Ведь он же Вала, бессмертный Айну... Или все же он умрет? Но если так, то он покинет Арду навсегда... И эта мысль вызвала во всем его существе такую бурю протеста и ужаса, что он едва сдержал крик. "Я пришел сюда ради Арды... Я не могу, не хочу уходить! Она погибнет, я не могу умереть! Я не должен!" -- лихорадочно думал он, стискивая скованные руки. Ведь он не обладает даром смерти, он бессмертен. "Нет, это все наваждение. Я слишком долго думал во мраке, и мрак вошел в мой разум. Конечно, я не могу умереть, и Арда не останется беззащитной," -- пытался он успокоить себя доводами рассудка, но его сердце болело и стонало, словно говорило -- это правда, это не наваждение. И почему-то он поверил сердцу, и сдался мысли о смерти, и долго, безутешно плакал он один во мраке, понимая, что не уйдет от судьбы, и все же не желая сдаваться ей. "Смерти звезда во сне. Смерть -- начало пути. Смерть открывает мне Врата. Через них пройти Должен Бессмертный -- я Чтобы стать живым", -- так сказал он тогда, не понимая, что говорит, и секундой позже испугался своих же слов, понимая, что так и будет. Теперь врата были открыты. Оставался только шаг. Он и прежде не раз покидал Арду и возвращался в нее, но тогда никто не перерезал ту незримую пуповину, что связывала его с нею. Теперь путь назад был отрезан. Арда -- его жизнь -- больше не могла помочь ему, и он не знал, что с ним будет. Что с ней будет. Врата были открыты. Оставался шаг. Один единственный шаг. И он сделал его. Звезды закружились бешеным хороводом и вместе с этой коловертью в тело начала ввинчиваться боль. Наручники и венец словно вгрызались раскаленными клыками в плоть, все глубже и жестче, пустые глазницы будто залил расплавленный металл. Боль была нескончаемой, неутихающей, к ней невозможно было притерпеться, привыкнуть... Так мучительно рвалась связь с Ардой, и он висел в Нигде, растянутый на дыбе смерти и жизни; изорвав в клочья губы -- чтобы не кричать, чтобы те, кто из-за стены Ночи смотрит на его муки, не могли торжествовать. Он превратился в сплошную боль, не в силах уйти от нее в смерть, не в силах вырваться из ее горячих челюстей. Он не мог даже сойти с ума и ужас захлестнул его, ибо понял он, что обречен вечно терпеть эту пытку в полном сознании, безо всякой надежды на конец. И настал миг, когда разум его вышел из-под контроля его воли, и стон вырвался из его груди: -- Помоги... кто-нибудь... пусть я умру... Внезапно рука боли отпустила его, он даже не сразу понял это. И услышал голоса. -- Он не может уйти. Он не может вернуться. -- Ему больно. -- За что такая кара? -- Надо, чтобы он смог уйти. Он имеет право. -- Да. -- Да. Он слышал эти голоса, но никого не видел, хотя зрячими были его глазницы. И он перестал быть. Когда он вернулся, он снова ощутил боль, но она уже была другой и он мог выдерживать ее и мыслить. "Кто вернул меня? Зачем? За что? Может, легче было бы не быть? Я вернулся... или меня вернули? Кто, кто?" -- Мы рядом. Мы -- как ты. -- Мы были с тобой. Вспомни, ты знаешь нас! И вновь память вернула ему и это. Валар называли их "злые духи их мрачных глубин Эа". Он не видел но ощущал их тогда, когда он решился нарушить мертвую симметрию Арды. Он внутренне знал, что рядом с ним кто-то есть -- сильный и дружелюбный, и ему было легко и радостно тогда... -- Вы Айнур? -- несмело спросил он. -- Нет, -- ответили голоса. -- Да, -- сказали другие. -- Я умер? -- Так было. -- Но я бессмертен... -- Бессмертие есть лишь тогда, когда есть смерть. Ты знаешь ее теперь. Раньше ты мог лишь давать ее дар другим. Теперь ты сравнялся с ними. Теперь ты свободен. -- От чего -- свободен? -- Ты волен выбирать теперь. Ты можешь покинуть Арду. -- Нет! Нет! -- Он прав. -- Да. -- Но он уйдет все равно... -- Не скоро, не скоро... -- Тогда знай -- мы не сможем освободить тебя от цепей, ибо они -- из Арды, а ты не отрекаешься от нее. И твои раны нам не залечить... -- Не могу. Изначально своей судьбой я связан с Ардой, и связь эта крепче любой цепи. Я люблю этот мир. И ненавижу его. -- Так и с нами... Зачем ты берешь на себя эту тяжесть? -- Не знаю... Не могу видеть сирый этот мир, покинутый всеми, катящийся в бездну хаоса и безвременья... Не могу... -- Но ты не сможешь больше вступить в Арду. -- Я буду хранить ее здесь. -- Да. Берегись Серой стрелы. Ты понимаешь? -- Да. -- Тогда слушай нас: мы отдали тебе свою силу и ты умер; мы взяли твою боль, и ты можешь действовать. Мы поможем тебе, ибо если рухнет Равновесие в твоем мире, то пошатнется оно и в иных мирах. Ныне страшнее всего нарушено оно здесь, и мы даем тебе Меч. Но скажи -- каков твой путь? -- Скорбь избираю я. -- Темен и мучителен этот путь. Но ты выбрал. Протяни руку! Он поднял обе руки -- цепь. Гладкая рукоять легла в ладонь. -- Но я скован... Я слеп... -- Не навечно. Твой путь -- перед тобой. Иди, брат. Ты не один в пути. -- Прощай, брат! Ты не один... О, долог путь, Зов летит... -- Прощай! Мы придем! И ты придешь к нам... Мирам нет конца... Он ощущал, но не видел их. Но они были рядом, и голоса их были разными, и теперь гасли они, словно искры в небе... * * * "Я вернулся и увидел этот мир, и все, что сталось с ним. И я проклял его и возлюбил его, ибо пожалел я его. Я умер -- как те, кому дано покинуть этот мир. Но им дано уйти -- а я не могу. Слишком прочна цепь любви и ненависти, что приковывает меня к этому миру. Я вернулся и возложил на плечи свои бремя, оставленное всеми. И сказал я -- да будет отныне со мною Скорбь. И стала Скорбь венцом моим, и свита ее -- свитой моей. И вижу я ныне этот сирый мир, покинутый всеми, и жестокую Серую стрелу, нацеленную в сердце его. И не вступлю я в мир этот, ибо не будет тогда ему щита. Не мною одним создан он, и не все лучшее в нем -- от меня, и не все дурное -- не мое... Но я один защита ему ныне. И стою я один, и стрела направлена в мое сердце. Устою ли я -- один? Руки мои скованы... Я зову - - придите ко мне, возлюбившие этот мир! Я один. Тяжела моя ноша. Кто разделит ее со мной?" И среди бесчисленных звезд воздвиг он чертог себе, доступный и видимый лишь немногим, ибо из боли своей и скорби создал он его, и не многие могут вступить его и остаться собой, и не рухнуть под бременем боли и скорби... ПРО САУРОНА "Когда разрушена была крепость в Тангородрим и пал Моргот, вновь принял Саурон благородное обличие и пришел, дабы выразить почтение Эонве, герольду Манве; и отрекался от всех своих злодеяний. И так думают некоторые: изначально это не было ложью, но Саурон воистину раскаялся, пусть даже причиной тому и был лишь страх, вызванный падением Моргота и великим гневом Владык Запада. Но не во власти Эонве было миловать тех, кто принадлежал к тому же ордену, что и он сам; и приказал он Сау рону вернуться в Аман и там предстать пред судом Манве. Тогда устыдился Саурон, и не пожелал он возвращаться в унижении, а, быть может, и долго доказывать служением чистоту и искренность помыслов своих по приговору Валар; ибо при Моргот е велика была власть его. Потому, когда ушел Эонве, он укрылся в Средиземьи и вновь предался злу, ибо весьма крепки были те узы, которыми опутал его Моргот..." В ту ночь на землю обрушился звездопад... Ветви деревьев хлестали его по лицу, как плети, но он не чувствовал этого. Шипы терновника впивались в его кожу, но он не ощущал этого. Звезда горела нестерпимо ярко, и разрывалось, не выдерживало сердце. Он шел и шел, не видя дороги пустыми от отчаянья глазами. Не успеть -- даже быть рядом. "Глаза... глаза мои... какая боль... " "Учитель!.." Он шел и шел под истекающим звездами небом. "Умереть..." Он знал -- умирать долго и мучительно, возвращаться -- и вновь умирать. Но сейчас он хотел этого. "Сердце мира билось в твоих обожженных ладонях..." Не сумел -- защитить. Не сумел даже -- разделить боль. "Будь я проклят!.." ...Эонве предстал перед ним, снизойдя до разговора с Черным Майя, слугой Врага: Эонве блистательный, в лазурных -- золотых -- белоснежных одеждах, Эонве громогласный -- "уста Манве", Эонве великий, глашатай Короля Мира. -- Зачем пришел ты, раб Моргота? -- с презрительной надменностью победителя бросил он. Тяжелая золотая гривна, осыпанная бриллиантами и сапфирами, охватывала шею Эонве, как ошейник. Ошейник. Саурон стиснул зубы. Глашатай Манве казался сгустком слепящего света рядом с Черным Майя. Алмазная пыль Валинора покрывала его золотые волосы; это казалось слишком неуместным в окровавленном сумраке Средиземья. Эонве счел молчание Саурона растерянностью и покорностью; и возвысил голос. -- Твой хозяин уже получил свое за все зло, причиненное Средиземью. Твоя участь не будет столь тяжела -- ты всего лишь исполнял приказ... Конечно, я ничего не могу решать; но принеси покаяние, склонись перед величием Валар -- и они про стят тебя, как был прощен бунтовщик Оссе: Великие милостивы. Ты верно понял: сила и правда -- на нашей стороне. Воля Единого... Он говорил и говорил -- громко, высокомерно, кажется, наслаждаясь звучанием собственного голоса. А Саурон не слушал его. Не слышал. ...-- Говоришь, против чести? -- издевался Тулкас, -- Ну, что ж, я могу предложить тебе честный бой... Одолеешь -- свободен и прощен. Ну, как? ...-- А теперь беги, -- сказал Ороме, возвышаясь в седле, -- Беги, может, спасешься. Если мои собачки позволят, -- усмехнулся он. ...-- Увидишь, человек ты или нет, -- прошипел Манве, -- Ты подохнешь и вернешься, и опять будешь умирать и возвращаться - - до Конца Времен! Тогда ты запросишь смерти, но я не дам ее тебе! ...Йаванна не хотела крови, она просто прогнала и прокляла ученицу, не желавшую покаяться. ...-- Учитель, я не могу так... Ведь я -- виновен, как и они... За что ты караешь меня жизнью? Почему ты не отдал меня Манве?.. "За ч т о ты караешь меня жизнью?!.." Он стискивал руки, вгонял ногти в ладони, но лицо его было неподвижно -- застывшая маска. "Что с ними сделали, будьте прокляты, будьте прокляты... Они даже не были твоими учениками, но они сражались за тебя, а я... А я?!.. За что, за что, зачем... Я должен был идти с тобой до конца... Учитель, Учитель... Я виноват во всем, и ты принял кару -- за меня... не могу... зачем... ты -- всесилен, а я ... ничего не знаю, ничего не умею... Учитель..." Он словно погружался в омут глухой тоски, и тяжелая, как ртуть, серо-зеленая вода смыкалась над ним -- медленно и равнодушно. Казалось, он утратил способность видеть и слышать: только густой слоистый туман перед глазами да пронизывающая, высокая, на пределе слышимости нота, впивающаяся в измученный мозг; и равнодушная жестокая рука сжимает саднящий комок сердца, пульсирующий бесконечной болью. НАМО Он шел, и все бежали перед ликом его, и воплощение Гнева Единого Тулкас упал ниц, закрывая голову руками, перед гневом Намо-Мандоса. Он шел стремительно, прижимая к груди Книгу и смеялся во гневе, ибо знал, что свободен. И радовался своей наконец-то осознанной им самим силе. Он шел к Вратам, и от быстрой его походки темные его волосы отлетали назад, словно черный ветер. Он не остановился, чтобы оглянуться. Он не остановился, чтобы вдохнуть в последний раз воздух Арды. Так же стремительно, как шел, он шагнул во Тьму. Он не боялся. Он знал и был готов. И притаившаяся за Стеной Ночи мучительная боль прыгнула на него, словно дикий зверь, словно собаки Ороме. Эру не сулил легкой смерти своим непокорным детям... "Вернись. Вернись в Арду. Покайся," -- вкрадчиво шептал чей-то мягкий голос, когда боль на миг покидала его, словно сговорившись с голосом. А он был упрям. И он делал новый шаг, и снова он превращался в комок обнаженных нервов, плоти без кожи, нещадно терзаемой яростной болью. Он уходил, в агонии разрывая последние слабые нити связи с Ардой, словно вырываясь из паутины, и лишь мысль о Книге не позволяла ему потерять свое "я", ибо боялся он, что, умерев, потеряет и Книгу Арды. Боль, боль, боль... Он был слишком могуч, Владыка Судеб Арды, чтобы умереть быстро. Но все же смерть пришла, прекрасная и милосердная, и почему-то в последний миг Намо показалось, что Ниенна, его сестра, ласково кладет ему прохладные ладони на больные глаза... Сначала было ощущение бытия, и лишь потом -- осознание этого ощущения. Веки были тяжелы, словно ладони Ниенны действительно лежали на его лице. Все тело было легким, и непонятное ощущение радости чего-то предстоящего заставляло быстро биться его сильное сердце. Но и на сердце была какая-то тяжесть. Возвращаясь, он начал все четче воспринимать окружающее, и настал миг, когда он понял, что он не один, и этот второй "кто-то" действительно положил руки на его глаза и сердце. Он думал, что он говорит. Но не услышал своего голоса. Только губы слабо дрогнули. -- Ниенна? -- еле слышно произнес он. -- Ниенна? Я -- где? Тяжесть рук исчезла. Но он не мог открыть глаза -- слабость разлилась по всему телу. "Книга! Где, где она?" -- вспыхнула в голове мысль, и он дернулся, пытаясь встать. Снова кто-то берет его руку и кладет на такой знакомый предмет... Спать... Тьма... "Я -- есть? Наверное, если я могу думать. Где я? Неужели -- Арда? Нет, тогда со мной так бы не обходились... Я -- умер? Я -- жив? Кто это, кто это? Нет сил открыть глаза, нет сил. Кто это? Кто рядом?" Он снова погрузился во тьму. Теперь он ощущал себя совсем другим. Сила билась в нем, тело было легким и радостным, и в сердце звучал непонятный, мучительный и радостный Зов. Голос -- знакомый и неузнаваемый. Наполняющий сердце детской доверчивостью. -- Намо... открой глаза. Все прошло. Ты свободен. Ты жив. Открой глаза... Он открыл глаза. И рассмеялся, радуясь свободе и жизни, Зову и звездам. И тот, кто склонился над ним, впервые, быть может, с тех пор, как был изгнан из Арды, улыбнулся. И Намо застыл, глядя ему в глаза, и изумление и восторг были написаны на лице Владыки Судеб. -- Мелькор... ты? -- это был почти тот же вопрос, что он задал своему узнику тысячи лет назад. -- Ты не ожидал больше увидеть меня? -- Нет, я знал... я ждал... Но ты -- совсем другой... Мелькор отвернулся. После недолгого молчания он вновь заговорил -- глухо и отрывисто. -- Когда-то я был лучше... Не правда ли? Да, так... И все же -- ты ведь видел меня после... после приговора. Теперь я еще страшнее? -- Нет, -- Намо отрицательно покачал головой, глядя по-прежнему в лицо Мелькора. -- Нет. Ты прекрасен. Зрячие глазницы своим жутким взглядом впились в Намо. Но он не опустил глаза и улыбнулся. -- Не надо, Намо. Я все знаю. Мое лицо изуродовано... -- Оно светло и прекрасно, как истина. -- У меня нет глаз, -- голос Проклятого звенел металлом, словно он нарочно сам делал селе больно. -- Нет, они сияют ярче звезд! -- Намо улыбался. -- Седы волосы мои... -- Они ярче лучей луны! -- Раскаленный венец на мне, руки мои скованы! -- Нет. Звезда на челе твоем, и свет в ладонях твоих! -- Намо! Не мучай меня... Зачем... За что..., -- голос Проклятого сорвался. -- Но я не лгу. Ты прекрасен, Мелькор. Я знаю, что ты изуродован, но прекрасным вижу я тебя. Знание и зрение -- чему верить? Но ведь не глазами Арды вижу я тебя -- глазами Эа. И ты прекрасен, верь мне; изуродованный ты прекрасен! И, как тысячи лет назад, он взял скованные руки Мелькора в свои и крепко прижал их к груди. И слезы текли по лицу его, и он улыбался. -- Простил ли ты меня, Мелькор, брат мой? -- На тебе ни какой вины не было никогда и мне не за что прощать тебя. Я благодарен тебе. Ты однажды излечил мою душу. А потом ты разделил мою боль и смерть. Ты пожалел и понял. И ты сумел освободиться. И впервые я радуюсь, брат мой Намо. Они молчали оба, ибо не было у них слов, но и без слов понимали они друг друга. -- И все же мы расстанемся, -- сказал Намо, наконец, обретя дар речи. -- Да... я прикован, -- снова, как в ту, первую встречу сказал Мелькор. -- Я прикован к Арде. Я слишком люблю этот мир. -- Да

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору