ии, как водится, станет осуждать тех, кто согрешил.  А  вот  что
касается "чести" мальчика, то это вопрос деликатный. Если он ее  теряет  с
другим мужчиной (вернее,  если  их  за  этим  _з_а_с_т_а_н_у_т_!),  то  он
должен, если сможет, смотаться  из  Штатов,  если  же  нет  -  податься  в
Калифорнию. Но в Айове ему места не будет.
     Это внезапно промелькнуло в моем мозгу и вызвало  то,  что  я  всегда
старался забыть. Во время одного из  бойскаутских  походов,  когда  я  был
студентом-новичком, мне пришлось делить палатку с нашим вожатым. И  тогда,
в темноте ночи и  в  безмолвии,  нарушаемом  лишь  уханьем  сов...  Спустя
несколько недель этот "скаутский наставник" перевелся в Гарвард,  и  такое
больше никогда в моей жизни не повторялось. О времена, о нравы, как  давно
и как далеко отсюда это было! Почти через  три  года  после  этого  я  был
призван в армию и вскоре дослужился до офицера, но никогда мне и в  голову
не приходило, что... "такие" офицеры не могут  отвечать  за  дисциплину  в
своем полку... Что касается меня, то я никогда, вплоть до дела с  "Уокером
Эвансом", не подавал никому и повода для шантажа.
     Я немного напряг левую руку.
     - Конечно. Но будьте осторожны. На мне кто-то поселился.
     Галахад последовал совету и не потревожил котика. Он  это  делал  так
же, как Минерва, не лучше, но и не хуже. Так же умело. И уж если я решился
на неожиданное удовольствие, то я его вкусил! Тертиус - не Айова, а Бундок
- не Гриннелл. Тут не принято заковывать в  наручники  за  попрание  давно
отживших дикарских предрассудков...
     - Благодарю вас, - сказал я, - и доброе утро! Не  могли  бы  вы  меня
"обескошатить"? Если он останется там, где находится, я могу его затопить.
     Галахад обхватил животное левой рукой.
     - Это Пиксель. Разреши тебе представить Ричарда, Пиксель. Ричард,  мы
находимся в обществе лорда Пикселя, кошачьего кадета в резиденции.
     - Как поживаешь. Пиксель?
     - Мурр-р!
     - Очень приятно. Но, доктор, что теперь играет роль  освежителя?  Мне
надо туда.
     Минерва помогла мне встать с кровати, обвила моей рукой свои плечи  и
повела, а Галахад понес мою палку. Они вошли в освежитель вместе со  мной.
Мы теперь явно были не в  квартире  Ксии:  освежитель  по  другую  сторону
спальни и гораздо просторнее, так же как и сама спальня.
     И я  еще  кое-чему  научился  на  Тертиусе:  оборудование  освежителя
оказалось настолько сложным и разнообразным, что известная мне  сантехника
Голден Рула и Луна-Сити по сравнению  со  всем  этим  выглядела  таким  же
примитивом, как то, что встречалось в  захудалых  домишках  где-нибудь  на
задворках Айовы!
     Ни Минерва, ни Галахад  ни  на  секунду  не  дали  мне  почувствовать
смущение от незнакомого оборудования. Когда я чуть было не ошибся рычажком
для  удовлетворения  наиболее  настоятельной  своей  потребности.  Минерва
просто предложила:
     - Галахад, лучше продемонстрируй Ричарду, как надо.  У  меня  же  нет
вашего "приспособления"!
     И тот продемонстрировал. С сокрушением должен признать, что  и  я  не
был  наделен  таким  "приспособлением",  как  Галахад.  Внешне  он   очень
напоминал "Давида" Микеланджело (и был не менее красив), но то, о чем идет
речь, трехкратно превосходило микеланджеловское творение.  Вот  каков  был
этот Галахад!
     Я никогда не понимал, почему Микеланджело - в свете его общеизвестных
"отклонений" - неизменно обделял изображаемых им мужчин?
     Когда мы втроем завершили все процедуры  "освежения  после  сна",  то
вернулись в спальню, которая  вновь  меня  удивила.  Впрочем,  я  не  стал
тратить нервы на дурацкие вопросы о том, где мы теперь, как  сюда  попали,
куда девались остальные, особенно та, что мне всех нужней, и кто, наконец,
устраивает эти безумные игры или  скачки  вокруг  галактик?  Или  и  то  и
другое? В этой спальне одна из стен исчезла, кровать превратилась в диван,
вместо отсутствующей стены появился роскошный сад, а  на  диване  играл  с
котенком человек, которого я помнил по  мимолетной  встрече  в  Айове  две
тысячи лет назад. Правда, эта  дата  все  еще  представлялась  мне  весьма
сомнительной. Тем более что и без нее хватало хлопот с  пятью  или  шестью
годами Гретхен.
     Я уставился на прибывшего.
     - Доктор Хьюберт?
     - Привет! - Доктор отстранил котенка. -  Подойдите-ка.  Покажите  мне
вашу ногу!
     (Чертов грубиян, воображала!)
     - Вы сперва посоветуйтесь с _м_о_и_м_ доктором.
     Он резко вскинул голову.
     - Господи! Мы что, не знаем  инструкций?  И  без  ваших  рекомендаций
прекрасно обойдемся!
     За моей спиной Галахад мягко произнес:
     - Покажите ему вашу ногу, Ричард. Если не возражаете.
     - Ну, коли велите вы...
     Я поднял новую ногу и почти ткнул ею в лицо Хьюберту, не дотянув лишь
сантиметра до его носища.
     Хьюберт успел отшатнуться,  и  мое  движение  прошло  без  эксцессов.
Хьюберт неторопливо наклонил голову влево.
     - Положите ее мне на колено. Так будет удобнее для нас обоих.
     - Ладно. Валяйте.
     Опираясь на палку, я стоял  довольно  устойчиво.  Галахад  и  Минерва
сохраняли спокойный нейтралитет, пока  доктор  Хьюберт  изучал  мою  ногу,
оглядывая и трогая, но вовсе не так, как (на  мой  взгляд)  это  делал  бы
профессионал. Я хочу сказать, что у него  не  было  никаких  инструментов,
кроме глаз и пальцев. Он пощипывал кожу, царапал ее,  близко  склонялся  к
зажившему шву и, наконец вдруг ногтем большого пальца провел  по  подошве.
Какой  он,  интересно,  проверял  рефлекс?  Что,  мой  носок  должен   был
скрючиться или загнуться назад? Впрочем,  я  всегда  считал,  что  доктора
делают всякие идиотские вещи без злого умысла.
     Доктор Хьюберт поднял мою ногу,  отпустил  и,  убедившись,  что  я  в
состоянии  самостоятельно  поставить  ее  на  пол,  об®явил,  адресуясь  к
Галахаду:
     - Хорошая работа.
     - Спасибо, доктор!
     - Садитесь, полковник. Вы уже завтракали? Я поел, но вполне  готов  к
новой трапезе. Минерва, не позаботились бы вы об  этом?  Хорошая  девочка!
Полковник, я хочу с вами договориться сразу же и  получить  вашу  подпись.
Какого чина вы ожидаете? Отмечу, что выбранный вами  чин  не  повлияет  на
оплату. Но во всех случаях чин Хэйзел должен быть на одну ступень выше.  И
она остается на службе независимо ни от чего.
     - Погодите, погодите! О чем это вы? Что я должен подписать? Какой еще
чин? И почему вы так уверены, что я подпишу все, что вы мне подсунете?
     - Я, естественно, подразумеваю службу в Корпусе Времени. Там же,  где
служит ваша супруга. Цель его - спасение компьютерной личности,  известной
под именем "Адам Селен". И это  тоже  разумеется  само  собой.  Знаю,  что
Хэйзел обсуждала эти дела и поручила вам помогать ей. - Он указал  на  мою
ногу. - Как вы полагаете, во имя чего вам сделан  такой  подарок?  Теперь,
имея обе ноги, вы нуждаетесь в целом ряде процедур и  тренировок,  начиная
хотя бы с  освоения  "освежителя"  и  до  неизвестных  вам  видов  оружия.
Нуждаетесь в омоложении и прочем. Но все это стоит чрезвычайно  дорого,  и
самый простой способ оплаты - это ваше вступление в Корпус. Одна эта  нога
стоит баснословно больших денег для чужака из примитивной эры... но не для
члена Корпуса Времени. Надеюсь,  вы  это  тоже  понимаете.  Если  нет,  то
сколько  времени  надо,  чтобы  осознать  очевидные  вещи?  Десять  минут?
Пятнадцать?
     (У этого лопотуна были типичные политические  методы  воздействия  на
простаков!)
     - Вовсе не так много. Я уже "осознал".
     Он оскалился.
     - Прекрасно. Поднимите левую руку и повторяйте за мной.
     - Нет!
     - Что "нет"?
     - Просто - нет! Я не просил вас дать мне эту ногу.
     - Как так? Просила ваша жена. И вы обязаны ее оплатить.
     - Поскольку я не заказывал ее и вовсе не мечтал о вашем Корпусе, -  я
снова ткнул ногой ему в рыло и снова не успел задеть его мерзкий носище, -
то можете ее сразу же отрезать!
     - Чего, чего?
     - Вы прекрасно расслышали, что я сказал. Отрежьте  ее  и  верните  на
свой склад. Тийна! Вы здесь?
     - А как же, Ричард!
     - Где Хэйзел? Как ее найти? Скажите ей, где я нахожусь.
     - Она знает и просила вас подождать.
     - Спасибо, Тийна!
     Хьюберт и я молча сидели  в  разных  углах  дивана.  Минерва  куда-то
исчезла, Галахад уединился в стороне. Но всего через несколько секунд  моя
дорогая ворвалась в помещение, благо одна его стена вообще отсутствовала.
     - Лазарус! Черт бы побрал вашу гнусную душу! Какого дьявола вы решили
вмешаться?



        24

                                 Оптимисты заявляют, что мы живем в лучшем
                              из всех возможных миров, пессимисты  боятся,
                              что так оно и есть!
                                           Джеймс Брэнч Кэбелл (1879-1958)

     - Послушай, Хэйзел!..
     - У меня уже задница ноет от ваших "Послушай, Хэйзел"! Ответьте,  что
вы тут делаете, суя нос в мои дела? Я вам говорила: держитесь подальше  от
моей  делянки!  Предупреждала  вас.  Пыталась  вдолбить,  что   дело   это
деликатное. Но стоило на секунду отвернуться, оставив его в руках  Минервы
и под прикрытием Галахада (мне требовалось отлучиться по делу),  и  что  я
нахожу, вернувшись?  _В_а_с_!  И  как  всегда  лезущего  вперед  нахрапом,
тычущего  пальцем,  хватающего  за  руку!..   И   разрушившего   всю   мою
скрупулезную подготовку!
     - Но послушай, Сэди...
     - Пошел к черту! Лазарус, что же это за такой червячок в  вас  сидит,
вечно заставляющий лгать и мошенничать? Почему вы  не  можете  вести  себя
благородно? Откуда  этот  гнусный  зуд  вмешательства?  Не  от  Морин  же,
конечно! Отвечайте, черт возьми, пока  я  не  оторвала  вашу  башку  и  не
засунула ее вам же Куда-нибудь!
     - Гвен, я просто пытался прояснить...
     И  тут  моя  любимая  прервала  его   таким   залпом   цветистого   и
выразительнейшего сквернословия, что сомневаюсь, смог ли бы я его здесь  в
точности воспроизвести? Память, увы,  так  несовершенна!  Там  было  нечто
вроде "Поменяй священное имя Арканзаса", но  оформленное  более  поэтично.
Это  звучало  как  песнопение.  Она  стала  похожа  на  языческую   жрицу,
совершающую  жертвоприношение.  В  роли  человеческой  жертвы  был  доктор
Хьюберт.
     Пока Хэйзел так вопила, через открытую стену в  помещение  вошли  три
женщины. (И еще больше мужчин  заглянуло,  но  быстренько  отступило.  Мне
показалось, что им неловко присутствовать при том, как с доктора  Хьюберта
снимают скальп.)
     Все три женщины были хороши собой,  но  каждая  на  свой  лад.  Одна,
блондинка, превосходившая меня ростом,  обликом  напоминала  скандинавскую
богиню, столь совершенную, что это даже  могло  испугать.  Она  послушала,
горестно покачала головой и тихо отступила в сад.
     Вторую, рыжеволосую, я сперва  принял  за  Лэз  или  Лор,  но  после,
вглядевшись, понял,  что  она...  нет,  не  то  чтобы  старше,  но  как-то
значительнее и зрелее. Она слушала Хэйзел безо всякой улыбки.  Я  подумал,
что она, наверное, старшая сестра Лэз и Лор и что доктор Хьюберт им то  ли
отец, то ли брат. И что это об®ясняет, каким образом он оказался тем самым
Лазарусом, о котором я слышал уже много раз. И, как оказывается, видел его
тогда, в Айове.
     Третья женщина выглядела как маленькая китайская куколка - фарфоровая
и прелестная. Совсем иного типа, чем Ксия. Росточком  она  была  не  более
полутора метров, а весом наверняка не более сорока кило. Красота  ее  была
лишена возраста так же, как красота царицы Нефертити.
     Моя любимая перевела дух, и в это  мгновение  маленькая  женщина-эльф
громко свистнула и зааплодировала.
     - Браво, Хэйзел! Я на вашей стороне!
     Хьюберт-Лазарус проворчал:
     - Хильда, не вдохновляйте ее!
     - Почему же нет? Вас поймали за руку, когда  вы  сунули  ее  в  чужой
карман. Иначе Хэйзел так бы не раскипятилась. Это уж точно! Я же знаю ее и
знаю вас, так что могу держать пари. Хотите?
     - Я ничего плохого не сделал, - отмахнулся доктор. - Просто попытался
помочь Хэйзел в том, что было оговорено заранее.
     Крошечная женщина закрыла глаза и пробормотала:
     - Боже милостивый, сжалься над ним! Он снова взялся за свое!
     Рыжеволосая мягко спросила:
     - Вудро, так что же ты натворил?
     - Ничего я не творил!
     - Вудро!
     - Говорю вам, ничего, что бы спровоцировало эту  обличительную  речь.
Просто цивилизованная дискуссия с полковником Кэмпбеллом, а она...
     Он запнулся.
     - Ну так что же, Вудро?
     - Мы не пришли к соглашению.
     Тут заговорил компьютер:
     - Морин, хотите знать,  почему  они  "не  пришли  к  соглашению".  Не
прокрутить ли запись этой так называемой цивилизованной дискуссии?
     Лазарус нервно возразил:
     - Афина, вы не посмеете ее прокрутить. Это был частный разговор.
     Тут и я быстренько сориентировался:
     - А я не считаю так! Афина, разумеется, может "прокрутить"  все,  что
сказал я.
     - Афина, не сметь! Это приказ!
     Компьютер выложил:
     - Правило номер один: я работаю на Айру, а не на вас!  Вы  сами  себя
"утвердили", когда меня впервые запустили в  действие.  Надо  ли  спросить
Айру о подтверждении правила? Или просто прокрутить ту часть  "дискуссии",
в которой содержатся реплики моего жениха?
     - Кого, кого? - растерялся Лазарус-Хьюберт.
     - Моего  избранника,  если  вы  желаете  "разделать  кролика".  Но  в
ближайшем будущем, когда  я  облачусь  в  восхитительное  тело,  полковник
Кэмпбелл встанет рядом и обменяется со мною клятвой на верность  в  браке.
Так что смотрите, Лазарус, вы рискуете получить от меня то же, что  выдала
Хэйзел. Мы не  допустим,  чтобы  нам  мешали!  Поэтому  лучше  пойдите  на
попятную и извинитесь, вместо того чтобы пытаться себя выгородить. Тут  вы
бессильны, и прекрасно это знаете. Вы уже "подхватили насморк"!  И  каждое
ваше слово не только услышано полковником, но и записано мною.
     Лазарус был крайне раздосадован.
     - Афина, это как же понимать - вы записываете частные разговоры?
     - А вы этот разговор не засекретили! Напротив, Хэйзел  _п_р_о_с_и_л_а
меня вести постоянный мониторинг за Ричардом. Так что ваша карта бита и не
пытайтесь махать после драки кулаками, Лазарус!  Лучше  послушайте  совета
единственного друга, которого вам не надуть и который вас любит,  несмотря
на злостные выходки (я  имею  в  виду  себя).  Послушайте  меня!  И  лучше
уползайте отсюда подобру-поздорову.  Отойдите  на  сто  метров,  и  тогда,
может, Ричард позволит вам начать  знакомство  снова.  Он  не  злопамятен.
Приласкайте его, и он замурлычет, как этот котик.
     (Все это время Пиксель сидел на моих коленях,  и  я  его  ласкал.  Он
вскарабкался вверх по моей "старой" ноге,  оставляя  на  ней  бороздки  от
когтей.  Я  потерял  при  этом  немножко  крови,  но  не  столько,   чтобы
подвергнуться срочному переливанию.)
     - Спросите Минерву. И Галахада. Спросите Гретхен или  Ксию,  Лэз  или
Лор. Да любого!
     (Сам я решил потом спросить Тийну -  приватно,  чтобы  она  заполнила
некоторые пробелы в моей памяти. Но тут же подумал: а зачем?)
     Лазарус выдавил:
     - Я совершенно не намеревался обидеть  вас,  полковник!  Если  я  был
резок, простите меня!
     - Забудьте об этом.
     - Пожмем друг другу руки?
     - Олл райт.
     Я протянул руку, он ее пожал. У него было  истинно  мужское  пожатие,
сильное, но безо всякой попытки поломать кости. Лазарус  посмотрел  мне  в
глаза, и я ощутил исходящее от него тепло: мошенник всегда  способен  тебя
"обаять", если захочет!
     Моя любимая заметила:
     - Ты лучше побереги свой бумажник, милый, не исключено,  что  он  уже
стибрил его и закинул куда-нибудь подальше. Я поищу!
     - Ты что, серьезно?
     - Вот именно. Ты ведь здесь новичок, дорогой. Лазарус вполне способен
стянуть с тебя носки, не снимая ботинок, продать их тебе же,  и,  пока  ты
будешь размышлять об удачной сделке и натягивать их, он умыкнет твои туфли
и их же тебе загонит, а ты еще и поблагодаришь его.
     - Ну, ну, Хэйзел, - запротестовал Лазарус.
     - Заткнитесь!.. Друзья  и  родственники!  Лазарус  пытался  принудить
Ричарда вслепую подписать  контракт  об  участии  в  операции  "Повелитель
Галактики", шантажируя его и стремясь вызвать чувство вины за то,  что  он
якобы не оплатил свою новую ногу. Он разговаривал с Ричардом  так,  словно
тот пытался удрать, не вернув долга.
     - Я вовсе не имел в виду ничего такого!
     - Сказано вам - заткнитесь! Вы именно это и имели в  виду!  Друзья  и
родственники, мой новый муж родился в обществе, где к долгам относятся как
к святыне. Их девизом является выражение:  "У  нас  не  бывает  бесплатных
ленчей!" На их флаге вышито: РАСПЛАТИСЬ! На Луне (той,  что  находится  на
временной оси Ричарда) человек может за пустяк порвать вам  глотку,  но  и
сам готов умереть, если не может  отдать  долг!  Лазарус  это  великолепно
знает, потому и решил пойти напролом и надавить  на  самую  чувствительную
струнку. Он уразумел это из более чем двухтысячелетнего опыта и широчайшей
осведомленности о человеческих  принципах  поведения  в  разные  эпохи.  И
применил это знание против человека, которому намного  меньше  ста  лет  и
который знает лишь то малое, что касается  его  солнечной  системы  я  его
временной оси. Это был нечестный  поединок.  Лазарус  прекрасно  понимает,
насколько некрасив его поступок. Все равно  что  выставить  этого  котенка
против старого тигра!
     Я сидел рядом с Лазарусом и, вспомнив тот глупейший осмотр,  которому
он подверг мою ногу, свесил голову и стал нарочито играть с  котенком.  Не
хотелось смотреть ни на Лазаруса,  ни  на  прочих,  ибо  в  словах  Хэйзел
содержалось нечто унизительное и сбивающее меня с толку.
     В этой позиции я  невольно  перевел  взгляд  со  своих  ног  на  ноги
Лазаруса. Сказал ли я раньше, что он был не обут? Я вначале сам не  придал
этому значения, ибо уже привык к тому,  что  на  Тертиусе  совершенно  нет
интереса к одежде. Я не хочу сказать, что они ходят  полностью  раздетыми.
(Потом мне стало известно, что здесь, в городе Бундоке, покупается  больше
одежды, чем в любом земном городе с  таким  же  миллионным  населением.  И
только потому, что однажды использованная одежда тут же заменяется новой.)
     И еще я пришел к выводу, что и обнаженное тело, и босые ноги не могут
занять ваши мысли более пяти минут.
     Лазарус  был  облачен,  вернее,  завернут  в  некое  полотнище   типа
полинезийского "лава-лава" или, скорее,  юбки.  И  его  ноги  я  разглядел
только что...
     Хэйзел продолжала обличать:
     - Лазарус хотел жульнически  сыграть  на  слабости  Ричарда,  на  его
органической ненависти к невыплаченному долгу. И вынудил его  потребовать,
чтобы новую  ногу  ампутировали!  Отчаявшись  и  стремясь  смыть  пятно  с
собственной чести, Ричард заявил:  "Отрежьте  ее  и  водрузите  обратно  в
хранилище!".
     - Ох, да прекрати ты балаган! - взорвался Лазарус. -  Ричард  говорил
это не всерьез. Всего лишь риторическая фигура, красное словцо.  Он  хотел
показать, что я его раздосадовал. Да, так, наверное, и  было.  Я  совершил
ошибку. И признал ее. И хватит болтать!
     - Вы в самом деле совершили ошибку, - вмешался я. - Огромную  ошибку.
Но и я до сих пор заблуждался, хотя сказанное мной вовсе не  было  красным
словцом. Теперь я всерьез настаиваю, чтобы мне сделали ампутацию  и  чтобы
вы взяли обратно свою ногу. Именно _с_в_о_ю_! Посмотрите-ка сюда вы все  и
посмотрите туда. Сперва на мою ногу, а потом - на его правую ногу!
     И ни один из них не усомнился в моей правоте. Из четырех мужских ног,
находящихся рядышком, три были совершенно однотипны: две ноги  Лазаруса  и
моя "новая". Четвертая же была той, которая принадлежала мне от  рождения.
Она совпадала с остальными лишь размером, но не цветом кожи, волосатостью,
строением, любой другой