сведомился, что бы мы желали заказать. Я спросил, можно ли здесь
пообедать.
     - И да и нет, - последовал  ответ.  -  Можем  подать  "суши",  а  моя
старшая дочь приготовит "сикияки". Есть еще гамбургеры и сосиски. Пицца  -
только замороженная, надо разогреть. Сами мы ее не  очень  рекомендуем.  У
нас ведь, в основном, бар. Пищу мы можем подать, но не требуем от  гостей,
чтобы они, кроме выпивки, заказывали и с®естное. Более того  -  вы  можете
всю ночь играть в карты, шахматы или "го" и вовсе ничего не заказывать!
     Гвен положила ладонь на мой локоть.
     - Можно мне вставить слово?
     - Давай!
     Она сказала хозяину  несколько  фраз  на  совершенно  непонятном  мне
языке, но его лицо мгновенно просветлело. Он поклонился и вышел.
     Я спросил:
     - Ну?
     - Я осведомилась, не может ли он подать то, что я у них ела прежде. Я
не  назвала  какое-либо  определенное  блюдо,  просто   передала   просьбу
"маме-сан", чтобы она приготовила на свой лад. Заодно он понял, что я хотя
здесь и  бывала,  но  не  хочу  это,  афишировать,  поскольку  меня  тогда
сопровождал другой мужчина. Хозяин же  сообщил  мне,  что  наше  обожаемое
деревце  -  превосходнейший  образец  скалистого  клена,  какого  ему   не
доводилось встречать даже в родной Японии... я  попросила  побрызгать  его
водой перед самым нашим уходом. Он пообещал...
     - Ты не сказала ему, что мы женаты?
     - Это не обязательно. Те выражения, которые я использовала, позволяют
и такое истолкование.
     Мне хотелось узнать, когда и где она  выучила  японский  язык,  но  я
промолчал: Гвен сама скажет мне все, что найдет  нужным.  (Сколько  браков
рушится из-за похожего на зуд стремления супругов "узнать все"?)
     Как ветеран-сочинитель "подлинных любовных  историй"  могу  заверить:
интерес  к  добрачным  похождениям  супругов  (а  пуще  того  внебрачным!)
непременная основа семейных трагедий.
     Вместо этого я обратился к Биллу:
     - Парень, это твой последний шанс. Если хочешь  оставаться  в  Голден
Руле, то можешь уйти хоть сейчас, но, конечно, не раньше, чем  пообедаешь.
После обеда мы сразу же летим на Луну, можешь лететь с нами  или  остаться
здесь.
     Билл перепугался.
     - А она тоже сказала, что я могу выбирать?
     Гвен сразу же откликнулась:
     - Конечно, можешь! Но если захочешь поехать с нами, я потребую, чтобы
ты всегда вел себя как цивилизованный человек. А не захочешь,  так  можешь
остаться, и вернуться на свою помойку, и доложить  Фингерсу,  что  завалил
порученную тебе работенку!
     - Я не завалил! Это он!
     Очевидно, он имел в виду меня. Я констатировал:
     - Ну что же, Гвен! Он на меня в обиде. А мне он тем более не нужен, с
ним же хлопот не оберешься. Не исключено, что  он  когда-нибудь  подсыплет
яду в мой ужин...
     - О, Билл не способен на такое. Правда, Билл?
     - Так уж и не способен? А ты помнишь, как быстро он выхватил  оружие?
Как я могу верить в невинность его намерений?
     - Ричард, прошу тебя! Нельзя же ожидать, что  он  исправится  так  уж
сразу.
     Эта идиотская  дискуссия  была  прервана  появлением  мистера  Кондо,
который стал сервировать стол,  не  забыв  и  подставку-зажим  для  нашего
деревца. Одной десятой земного притяжения было достаточно, чтобы  удержать
еду на тарелках и кое-как удержаться на ногах, но не  более  того.  Стулья
были привинчены к полу, на них имелись  пристяжные  ремни,  которые  можно
было использовать по собственному желанию. Они могли оказаться  полезными,
например, если бы пришлось резать жесткий бифштекс.
     Бокалы и чашки оказались закрытыми плотными крышками, а пить  из  них
следовало через  узкие  носики.  Последнее,  возможно,  наиболее  полезное
приспособление: ведь, подняв крышку с чашки горячего кофе, вы вполне могли
обжечься, поскольку, несмотря на ничтожный вес, кофе, в силу инерции,  мог
вылиться на вас.
     Мистер Кондо, раскладывая приборы, тихо сказал мне:
     - Сенатор, не участвовали ли вы  в  парашютных  состязаниях  в  Солюс
Лейкус?
     Я воскликнул:
     - Конечно, дружище! Вы тоже там были?
     Он поклонился:
     - Имел такую честь.
     - А с чьим снаряжением?
     - "Сокрушитель", Оаху.
     - О, "Сокрушитель"! - почтительно откликнулся я. - Самый декоративный
парашют в истории. Вы можете этим гордиться, старина!
     - От имени своих коллег я благодарю вас, сэр! А вы?
     - Я прыгал вместе с "Ликвидаторами Кэмпбелла".
     Мистер Кондо присвистнул.
     - Вот как! Вы, конечно, тоже можете гордиться!
     Он вновь согнулся в поклоне и быстро вышел на кухню.
     Я хмуро уставился на свою тарелку. Ясно - Кондо узнал  меня!  Но  раз
так сложилось и я отрекся от своих товарищей, то нечего щупать свой  пульс
и себя казнить. Просто надо выплеснуть себя на помойку!


     - Ричард!
     - Что?.. Ах да, слушаю, дорогая!
     - Ты простишь, если я выйду ненадолго?
     - Конечно! А ты нормально себя чувствуешь?
     - Вполне, благодарю. Но мне следует кое о чем позаботиться.
     Она встала и направилась к коридорчику, ведущему  и  в  туалет,  и  к
выходу, такой летящей походкой, которая больше  смахивала  на  танец.  При
одной десятой притяжения нормально  передвигаться  можно,  лишь  используя
магнитные подошвы и другие такие  же  приспособления.  Либо  иметь  долгую
практику: не прибегал же ни к  каким  захватам  мистер  Кондо:  он  просто
скользил как кошка.
     - Сенатор...
     - Да, Билл?
     - Она, что, свихнулась на мне?
     - Не думаю.
     Мне захотелось добавить, что я вряд ли буду сильно разочарован,  если
он упрется и не захочет лететь. Но тут же меня словно  ударило:  побуждать
Билла остаться - все равно что выбрасывать ребенка.  У  него  же  не  было
никакой защиты!
     - Нет, Билл, она просто хочет поставить тебя на ноги и сделать таким,
чтобы тебя никто не смог порицать. Или за что-нибудь извинять.
     Изрекши  эту  порцию  махровой  банальности,  я  вернулся  в  угрюмое
состояние. Я сам себе приносил извинения. Нет, не вслух, а молча,  в  уме.
Послушай, приятель, ведь то, что ты сотворил, и то, чем ты стал, - на  все
сто процентов результат твоей собственной вины. Целиком.
     А что касается твоего кредита... Да, он чертовски мал. Имей честность
признать и это! Но погляди:  с  чего  ты  начал  и  как  дошел  до  звания
полковника? С наиболее ублюдочных, гнойных мародерских банд, какие  только
существовали со времен крестовых походов. Ну и не говори  больше  о  своем
"полке"! Да ладно. Но ведь они не были  "хладнокровными  гвардейцами",  не
так ли? Теми-то пижонами? Черт, один ведь взвод Кэмпбелла... А, дерьмо!..
     Гвен вернулась отнюдь не скоро. Я не  засек  время,  но  сейчас  часы
показывали уже почти  восемнадцать.  Я  попытался  встать,  что  оказалось
нелегко при привинченных к полу столе и стульях. Она спросила:
     - Я задержала ужин?
     - Не слишком. Мы его с®ели, а остатки скормили поросятам.
     - И прекрасно. Мама-сан не оставит меня голодной!
     - А папа-сан не пожелал подавать без тебя.
     - Ричард! Я предприняла кое-что, не посоветовавшись с тобой.
     - А я нигде не читал, что ты  обязана  со  мной  советоваться.  Но  с
полицией ты хоть сумела не повздорить?
     - Ничего такого. Но ты обратил внимание на вечно шныряющих по  городу
суб®ектов в фесках? Это экскурсанты туристической конторы Луна-Сити.
     - Так вот кто это такие! А я-то думал, что к нам вторглись турки.
     - Считай так, если тебе это больше по душе. Но мы и  сегодня  видели,
как они шастали вверх и вниз  по  Лейн  и  Камино,  покупая  все,  что  не
кусается. Мне кажется, большинство из них не остается здесь на  ночь  -  у
них  основная  программа  рассчитана  на  Луна-Сити  и  там  уже  оплачены
гостиницы. Вечерние шаттлы наверняка битком набиты...
     - Пьяными турками, блюющими в свои фески или  храпящими  на  подушках
кресел.
     - Вне всякого сомнения. И мне подумалось, что на более ранний  шаттл,
тот, что летит в двадцать часов,  попасть  легче.  И  я  купила  билеты  и
зарезервировала места.
     - А теперь ты ждешь, чтобы я вернул тебе деньги? Подай  заявку,  и  я
пошлю ее в свое ведомство.
     - Ричард, я побоялась, что мы застрянем здесь на всю ночь.
     - Миссис Хардести, вы продолжаете меня изумлять.  Какова  потраченная
сумма?
     - Мы подсчитаем расходы потом. Я просто почувствовала, что пообедаю с
легким сердцем, если буду уверена: после обеда мы полетим! И... ох! -  она
сделала паузу. - Билл!
     - Да, мэм?
     - Мы приступаем к обеду. Сходи помой руки.
     - Чего?
     - Ничего. Делай, что я сказала.
     - Да, мэм!
     Билл покорно встал и поплелся выполнять предписание. Гвен повернулась
ко мне.
     - Я ужасно волновалась и не находила  себе  места.  Из-за  лимбургера
[сорт сыра с острым запахом].
     - Какого еще лимбургера?
     - Твоего  лимбургера,  миленький.  Он  оказался  в  числе  продуктов,
которые я унесла из твоего  холодильника.  Я  его  в  нетронутой  упаковке
положила на поднос с фруктами, когда мы завтракали. Там было  всего  около
ста граммов. Но после ленча, вместо того чтобы его выбросить,  я  положила
сыр себе в сумку, решив, что мы им чудесно закусим потом...
     - Гвен!
     - Ладно, ладно! Я спрятала его с целью... да потому, что я  и  раньше
пользовалась им, как оружием! Он намного лучше  того,  что  было  в  нашем
списке. А что, ты разве не считаешь, что тот мерзавец...
     - Гвен! Я сам составил "список". Вернемся к нашим баранам.
     - Так вот. В офисе мистера Сэтоса, как ты  помнишь,  я  сидела  около
переборки,  закрывающей  калорифер.  По  моим  ногам  бил  поток  горячего
воздуха, и мне стало очень неуютно,  а  выключатель  оказался  совсем  под
рукой. Я и подумала...
     - Гвен!
     - Во всем  поселении  регуляторы  тепла  и  потока  горячего  воздуха
однотипны.  И  закрыты  решеткой  в  виде  жалюзи.  А  пока   где-то   там
подсчитывали наши  сбережения  и  Менеджер  нарочито  игнорировал  нас,  я
незаметно отключила поток воздуха и уменьшила нагрев  до  минимума.  Потом
открыла решетку,  разбросала  крошки  лимбургера  по  всей  поверхности  и
лопастями калорифера, а то, что оставалось в пакете, забросала  как  можно
глубже внутрь вентиляционной трубы. Потом перед самым нашим уходом я вовсе
выключила  нагрев  и  снова  пустила  поток  воздуха...  -  Она   виновато
потупилась. - Ноты ведь не станешь меня укорять?
     - Не стану. Но я рад, что ты играешь на моей стороне. Да...  играешь.
А ты "играешь"?
     - Ричард!
     - Но я еще более рад, что у нас зарезервированы  места  на  следующий
шаттл. Интересно, как скоро  Сэтос  почувствовал  озноб  и  вновь  включил
обогрев?


     То, что было подано на обед, оказалось изысканной пищей, и  я  воздал
ей должное, хотя не знал названия ни одного из блюд. Мы уже приблизились к
стадии отрыжки, когда возник мистер Кондо и,  наклонившись  к  моему  уху,
тихо сказал:
     - Сэр, пожалуйста, выйдите со мной.
     Я пошел за ним на кухню. Мама-сан, поглощенная стряпней,  не  уделила
мне внимания. Зато стоящий с ней рядом преподобный доктор послал тревожный
взгляд.
     - Неприятности? - спросил я.
     - Минуточку. Вот вам удостоверение Энрико. Себе я снял копию.  А  вот
документы для Билла. Проглядите их, пожалуйста.
     Они лежали в излохматившемся старом конверте и  сами  были  мятыми  и
видавшими виды. Они успели "от времени" пожелтеть  и  набрать  грязноватых
пятен. В них говорилось, что компания  "Геркулес  Мэнпауэр  Инкорпорейтэд"
наняла Уильяма (второго имени нет) Джонсона из Нового Орлеана,  Герцогство
Миссисипи, Республика Одинокой Звезды, и продала его  контракт  корпорации
"Бечтел Хай", действующей в космосе, которая, в свою очередь,  перепродала
настоящий контракт доктору Ричарду Эймсу, проживающему в поселении  Голден
Рул на орбите Луны, и прочее,  и  прочее  -  в  бюрократически-юридических
выражениях.  К  удостоверению  о  перепродаже  было  приложено  совершенно
натуральное на вид свидетельство о рождении,  в  котором  сообщалось,  что
Билл - подкидыш, оставленный в приходе Метаири в  возрасте  примерно  трех
дней от роду,  исходя  из  чего  и  указана  дата  рождения  в  приходской
регистрационной книге.
     - Большинство сведений  правдиво,  -  отметил  доктор  Шульц.  -  Мне
удалось их получить по архивным компьютерным записям.
     - А важно ли, что они правдивы?
     - Не очень. Лишь  постольку,  поскольку  они  помогут  Биллу  смыться
отсюда.
     В кухню вошла Гвен. Она взяла документы, прочла их.
     - Они меня убедили. Отец Шульц, вы артист своего дела.
     - Нет, артисткой  является  моя  знакомая  леди.  Я  передам  ей  ваш
комплимент. А теперь, друзья, новости плохие. Тэтсю, не покажете ли вы  их
нам?
     Мистер Кондо прошел в  глубь  кухни,  мама-сан  (по-видимому,  миссис
Кондо) посторонилась, чтобы его пропустить. Он включил терминал и  отыскал
канал  "Геральд",  кое-что  прокрутил,  наверное,  чтобы   найти   рубрику
новостей, - и я увидел самого себя, взирающего с экрана.
     Рядом со мной на отдельной части  экрана  красовалась  Гвен,  вернее,
бледное  ее  подобие.  Я  бы  даже  не  узнал  ее,  если  бы   не   голос,
сопровождающий изображение:
     "...Эймс. Миссис Гвендолин Новак, от®явленная  мошенница,  ограбившая
массу людей, преимущественно мужчин, с  которыми  знакомилась  в  барах  и
ресторанах Петтикот-Лейн.  Суб®ект,  называющий  себя  "доктором  Ричардом
Эймсом" и, по всей вероятности,  не  располагающий  средствами,  исчез  из
своей квартиры на  кольце  шестьдесят  пять,  радиус  пятнадцать,  уровень
четыре десятых притяжения. Покушение было совершено в шестнадцать двадцать
сегодня в офисе партнера Голден Рула Толливера..."
     Я вскричал:
     - Эй! Со временем у них неувязка. Мы были...
     - Да, вы были со мной на ферме. Послушаем остальное.
     "...в соответствии с показаниями очевидцев, стреляли оба убийцы.  Они
вооружены и опасны, будьте крайне осторожны при общении с  ними.  Менеджер
горько скорбит о потере старого друга и предлагает награду в десять  тысяч
крон за поимку..."
     Доктор Шульц подошел и выключил экран.
     - Дальше идут повторы того же. Сообщение передается по всем  каналам.
И в данный  момент  большинство  обитателей  Голден  Рула  это  смотрят  и
слушают.
     - Спасибо, что предупредили. Гвен, неужели ты ничего лучше не  можешь
придумать, чем стрелять в людей? Ах, негодница!
     - Сожалею, сэр. Я попала в дурную компанию.
     - Опять пошли  извинения!  Преподобный,  но  что  нам,  черт  возьми,
делать? Тот ублюдок накроет нас еще до вечера.
     - Я тоже подумал об этом. Но вот примерьте-ка этот головной убор.
     Откуда-то из  недр  своей  тучной  персоны  он  извлек  феску.  Я  ее
примерил. Как раз впору.
     - А теперь вот это.
     "Это" оказалось эластичной бархатной повязкой на глаз. Я приладил ее,
подумав, что не очень-то приятно иметь один глаз  закрытым,  но  вслух  не
высказался. Папа Шульц  явно  постарался  мобилизовать  свое  воображение,
чтобы уберечь меня от потери дыхания.
     Гвен воскликнула:
     - О радость! Это работает!
     - Да, - согласился док Шульц. - Глазная повязка настолько приковывает
внимание большинства  наблюдателей,  что  на  остальные  приметы  его  уже
недостает. У меня всегда есть про запас хотя  бы  одна  такая  повязка.  А
феска и присутствие  в  данный  момент  на  Голден  Руле  "Досточтимых  из
Мистической Шрайны" оказались счастливым совпадением...
     - Феску вы тоже всегда носите с собой про запас?
     - Не совсем так. У фески был владелец, который... потерял  ее.  Но  я
думаю,  что  он  скоро  не  проснется.  О,  мой  друг  Микки  Финн  о  нем
позаботится... Но вы должны избегать встречи со всеми шрайнерами из  храма
Аль Мицар! Вы их узнаете по акценту: они из Алабамы.
     - Доктор, я буду избегать шрайнеров,  насколько  сумею.  По-видимому,
мне следует взойти на борт в последнюю минуту. А как же с Гвен?
     Доктор произвел на свет еще одну феску.
     - Примерьте ее, милая леди.
     Гвен примерила. Феска сползла ей на лоб и  стала  похожа  на  свечной
колпачок.
     Она сняла "колпачок".
     - По-моему, эта вещица не совсем на  меня.  Не  мой  размер.  Как  вы
считаете?
     - Боюсь, вы правы, - печально ответил доктор.
     Я заметил:
     - Доктор, шрайнеры вдвое больше Гвен во всех измерениях, и выпуклости
у них находятся совсем в другом месте. Тут  требуется  нечто  иное.  Может
быть, грим?
     Шульц покачал головой:
     - Грим всегда выглядит гримом.
     - Но на снимке в терминале очень мало сходства. Никто ее не  опознает
по этой фотографии.
     - Благодарю, любовь моя.  К  несчастью,  на  Голден  Руле  достаточно
людей, знающих,  как  я  выгляжу,  и  на  борту  корабля  может  оказаться
кто-нибудь из них, только что заглотнувший сильнодействующее описание моей
жизни. Б-рр. Но, приложив  некоторые  усилия,  я  могла  бы  и  без  грима
выглядеть в соответствии со своим возрастом. Папа Шульц, как вы полагаете?
     - А каков ваш истинный возраст, дорогая леди?
     Она покосилась на меня, привстала на цыпочки и прошептала  что-то  на
ухо Шульцу. Он изумился.
     - Не верю. К тому же это не выход. Нам требуется что-нибудь получше.
     Миссис  Кондо  что-то   быстро   сказала   супругу,   который   вдруг
забеспокоился.  Они   перекинулись   еще   какими-то   словами,   очевидно
по-японски. Потом он перешел на английский.
     - Можно мне, пожалуйста? Моя жена отметила, что миссис Гвен такого же
роста, как наша дочь Наоми... кроме  того,  для  кимоно  размер  не  имеет
особого значения.
     Гвен радостно заулыбалась.
     - Вот это идея! Спасибо вам обоим. Но ведь я не похожа на японку. Мой
нос, мои глаза, моя кожа...
     Снова пошло стрекотание на быстром, но многословном  языке,  на  этот
раз говорили трое. И Гвен сказала:
     - Это может удлинить мне жизнь, - и  добавила,  обращаясь  к  нам:  -
Извините меня, пожалуйста!
     Она вышла вместе с мамой-сан.
     Кондо вернулся в зал, так как, судя по миганию лампочек на кухне, его
там многие вызывали, но он ради нас некоторое время игнорировал клиентов.
     Я сказал доброму доктору:
     - Вы уже удлинили наши жизни, дав  убежище  у  Тигра  Кондо.  Как  вы
полагаете - этот маскарад поможет нам взойти на борт шаттла?
     - Надеюсь. Что еще остается?
     - Ничего, наверное.
     Папа Шульц полез в карман.
     - Мне удалось раздобыть вам  туристическую  карточку  у  джентльмена,
пославшего свою феску. Я  стер  его  имя,  но  какое  надо  сюда  вписать?
Конечно, только не Эймс, но что взамен?
     - Дело в том,  что  Гвен  зарезервировала  места  на  шаттле.  Купила
билеты.
     - На ваши подлинные имена?
     - Я не знаю точно.
     - Надеюсь, что нет. Если она использовала фамилии Эймс  и  Новак,  то
лучшее, что вы можете сделать, - это попробовать пройти  первыми  и  сесть
так, чтобы никто вас не видел. Не так-то  это  легко.  Я  лучше  сбегаю  к
билетному компьютеру и зарезервирую места на Джонсона и...
     - Док...
     - Да?.. Хотя бы на следующий шаттл, если этот переполнен.
     - Вы не можете этого сделать. Если именно вы зарезервируете места для
нас, то вас - ффютть? - выкинут в открытый космос. До завтра они еще могут
не спохватиться, но потом все равно прознают, как мы удрали...
     - Но...
     - Давайте дождемся Гвен и узнаем, на кого зарезервированы места. Если
она не появится через пять минут, мы пошлем за ней мистера Кондо.


     Через несколько минут появилась девушка-японка. Отец Шульц поклонился
и сказал:
     - Вы - Наоми. А где ваша Юмико? Я рад видеть вас снова.
     Малышка  хихикнула,  втянула  воздух  и  поклонилась  до  пояса.  Она
выглядела как кукла -  изысканное  кимоно,  маленькие  шелковые  туфельки,
густо набеленное лицо, невероятная японская прическа. Девушка произнесла:
     - Ичибан гейша ушра. Моя ангрийска сказар прохо.
     - Гвен