ся
в пределы самих колоний, грабя и убивая его верных подданных. В 1568 г. один
из  этих пиратов, Джон Гавкинс,  осмелился напасть  на крепость  Сан-Хуан де
Улуа в Новой Испании (Мексике), а затем высадиться около Тампико. Филиппу II
доложили,  что  большую  группу  пойманных  пиратов  доставили в  кандалах в
Мехико. Однако вместо того,  чтобы  предать этих висельников костру, что  не
преминул бы сделать любой мало-мальски грамотный в вопросах веры инквизитор,
местные власти, учитывая острую  нужду в опытных мастеровых и рабочих,  чуть
ли  не с  радостью встретили пойманных с поличным пиратов,  определив  их на
работу  в свои  поместья. Подобная  "политическая близорукость" и отсутствие
религиозной  бдительности,  проявленные властями Новой Испании,  не могли не
возмутить  Филиппа II, и он внял голосу  тех из его верных слуг, которые вот
уже  много лет так настойчиво советовали ему официально установить  трибунал
инквизиции в  заморских владениях. 25 января 1569 г. Филипп II издал декрет,
официально  устанавливающий  трибунал  инквизиции   в  заморских   владениях
Испании. Ниже мы приводим полный текст этого примечательного документа:
     "Наши славные прародители (Изабелла и  Фердинанд.-И.  Г.), преданные  и
католические дети  святой римско-католической церкви,  принимая во внимание,
что  наше королевское  достоинство  и  католическое  усердие  обязывает  нас
стремиться  всеми возможными  средствами  распространять  и  возвышать  нашу
священную веру во всем мире, основали в этих королевствах священный трибунал
инквизиции с  тем, чтобы он сохранил  в  чистоте и целостности,  и, открыв и
включив в состав наших королевских владений,  благодаря провидению и милости
божией, королевства и области Западных Индий, острова и материки Моря-океана
и других районов, проявили всевозможное усердие в деле распространения имени
истинного  бога,  охраны его от  ошибок и ложных и  подозрительных доктрин и
укрепления  среди  их  открывателей,  поселенцев,  детей  и  потомков  наших
вассалов верности, доброго  имени, репутации  и славы, с которыми, благодаря
усердию и стараниям, стремились распространить и возвысить имя божие.
     И  так  как  те,  кто  не  проявляет  послушания  и  преданности святой
римско-католической  церкви,  упорствуя  в  своих  ошибках и  ересях, всегда
стремятся извратить нашу святую католическую веру и отдалить от нее верных и
преданных  христиан  и  со свойственными  им  хитростью, страстью и  умением
стремятся привлечь их к своим извращенным верованиям, сообщая им свои ложные
взгляды  и  ереси,   распространяя  и  восхваляя  различные   осужденные   и
еретические книги, а подлинное  средство  спасения заключается в  том, чтобы
затруднить  и  совершенно   исключить   подобную   деятельность  еретиков  и
подозреваемых  в  ереси  лиц,  наказывая  и  вырывая  с  корнем  их  ошибки,
предотвращая и затрудняя нанесение столь великого оскорбления святой вере  и
католической  религии  в  тех местах  и  не  допуская,  чтобы  туземцы  были
извращены новыми, ложными и осужденными  доктринами и ошибками,- генеральный
апостолический инквизитор наших  королевств  и  владений, по решению  Совета
генеральной инквизиции  и с нашего согласия, приказал и  принял меры к тому,
чтобы  в тех  областях был учрежден  и начал действовать  священный трибунал
инквизиции  для успокоения  нашей  королевской, а также его (инквизитора.-И.
Г.) совести,  и уполномочил  и назначил  апостолических инквизиторов  против
еретической  скверны и  отступничества и чиновников и министров, необходимых
для  работы и деятельности священного трибунала. И так как полезно, чтобы мы
оказали  им  поддержку   нашей   королевской  властью,  то,  выполняя   долг
католического  властелина  и  стража чести  бога и  интересов  христианского
общества, мы  разрешаем  им  свободно  выполнять  их обязанности  священного
трибунала.   Соответственно   с  этим  мы  приказываем  нашим  вице-королям,
президентам  королевских  судов и  их членам  и  алькальдам,  а  также  всем
губернаторам, коррехидорам,  старшим алькальдам  и  другим  властям городов,
селений и местностей Индий, испанцам и индейцам,  как постоянно проживающим,
так и тем,  кто  там  поселится,  чтобы  все  они в  любом случае  встречали
апостолических инквизиторов с  их чиновниками, министрами и  сопровождающими
их   лицами,   исполняющими  в  любом  месте  вышеназванных  областей   свои
обязанности,  с соответствующим  почтением и уважением,  учитывая  священные
обязанности, выполняемые ими, предоставляя им все возможности для свободного
исполнения  их  священного  дела, и  по  требованию  инквизиторов  приносили
каноническую присягу, которую обычно  дают на верность священному трибуналу,
и  всякий раз, когда их  попросят, призовут их и  потребуют от  них,  должны
оказывать инквизиторам помощь и поддержку  как  для того,  чтобы  арестовать
любого еретика и подозрительного в вопросах веры, так и в любом другом деле,
относящемся к  свободному выполнению их  обязанностей, что по  каноническому
праву, порядку и обычаю следует делать и выполнять".
     Так  инквизиция  получила  неограниченные  права  и  власть  над  всеми
учреждениями и чиновниками колоний, включая  вице-королей,  что, конечно, не
могло не вызвать их неудовольствия.
     Ссылаясь  на  королевский декрет,  инквизиторы  требовали, чтобы  им во
время богослужения и других церемоний отводились самые почетные места, якобы
соответствующие их рангу, в  то время как вице-король и прочие  колониальные
чины сами  претендовали на  эти места. Отсюда - бесконечные  жалобы друг  на
друга в Мадрид, на которые, как правило, королевская власть не реагировала.
     На основании  декрета Филиппа II генеральный  инквизитор кардинал Диэго
де Эспиноса учредил два трибунала в американских владениях Испании: в Лиме и
Мехико. В 1610 г. был образован такой же трибунал в Картахене, главном порту
вице-королевства    Новая    Гранада.    Юрисдикция    лимского    трибунала
распространялась,   кроме   Перу,  также  на  Чили,  Ла-Плату  и   Парагвай,
картахенского - на Новую Гранаду, включая Венесуэлу, а также Панаму,  Кубу и
Пуэрто-Рико, а трибунала  в Мехико - на Новую Испанию и Гватемалу. Каждый из
этих трибуналов возглавляли по два инквизитора  с соответствующим персоналом
следователей,  писарей,  приставов,  палачей  и  так  далее,  предварительно
прошедших  тщательную  проверку  на предмет  выяснения  их "чистоты  крови".
"Почетную" инквизиторскую  работу могли  выполнять  только "чистые" по своей
крови христиане, не имевшие среди своих предков ни иудеев, ни мавров, ни тем
более негров или индейцев.
     Эспиноса  снабдил инквизиторов  подробнейшей инструкцией,  списанной  в
основном  со   знаменитого   кодекса  Торквемады.  Инструкция   предписывала
инквизиторам в первую  очередь  обзавестись тюремным  помещением, в  котором
можно  было бы  содержать узников  изолированно Друг  от друга,  подготовить
"секретные  камеры"  для допросов,  пыток  и  хранения  инквизиционных  дел.
Инквизиторам  подробно указывалось,  как организовать  делопроизводство, как
вести  протоколы допросов,  в  какие книги  заносить  доносы, каким  образом
содержать  личные дела служащих  инквизиционного трибунала, как отчитываться
перед Мадридом и так далее
     Согласно инструкции, в случае разногласий  между двумя инквизиторами по
поводу смертных  приговоров дело пересылалось  на  окончательное  решение  в
Мадрид, в случае же разногласий по другим вопросам кооптировался в  трибунал
местный епископ, и дело решалось большинством двух голосов против одного.
     Особое  внимание  инструкция уделяла  контролю над печатными изданиями.
Инквизиторам предписывалось строжайше следить, чтобы в  колонии не проникала
крамольная "еретическая" литература, иметь во всех портах своих комиссариев,
в задачу  которых  входило  подвергать на этот предмет строжайшему  контролю
грузы кораблей,  приходивших  из  Европы, периодически  публично  вывешивать
списки запрещенных  книг, сурово наказывать тех,  у  кого такие  книги будут
обнаружены.
     Кроме  этих инструкций, был выработан  Генеральный эдикт веры,  который
раз  в три года  зачитывался в церквах  всех  населенных  пунктов  Испанской
Америки  при обязательном присутствии верующих  с 10-летнего возраста.  Этот
эдикт являлся не чем иным, как призывом к верующим стать доносчиками.  В нем
инквизиторы, в частности, заявляли:
     "Требуем и призываем вас сообщать нам в указанные  здесь сроки о лицах,
живущих, присутствующих или умерших,  о  которых вы знаете  или слышали, что
они сделали или сказали  что-либо против нашей святой католической веры  или
против   того,  что  приказывает   и  устанавливает  священное   писание   и
евангельский закон, святые соборы и общая доктрина  отцов церкви, или против
того, что представляют и чему учат священная римско-католическая Церковь, ее
порядки и обряды...
     Приказываем вам  в силу священного  повиновения и  под угрозой тройного
отлучения, предписываемого
     каноническими   законами,  в  течение   ближайших  шести  дней  со  дня
обнародования данного эдикта, который вы слышали или  о котором узнали любым
другим  способом,  предстать  перед  нами  лично  в  приемном  покое  нашего
священного трибунала и заявить и рассказать нам  все, что вы знаете, сделали
или видели, что другие делали или  слышали от других о вещах вышеназванных и
провозглашенных  или о любом другом деле, какое бы значение оно ни имело, но
относящемся к нашей  святой  католической вере, рассказать нам как о  живых,
присутствующих и  отсутствующих, так и об умерших с тем, чтобы истина  стала
известной и виновные  были наказаны, а добрые и преданные христиане проявили
бы себя и были бы вознаграждены, а наша святая католическая вера укреплена и
возвышена; и для того, чтобы весть об этом  дошла до всех и никто не  мог бы
ссылаться на свое незнание, приказываем публиковать это послание".
     На протяжении колониального периода текст этого "эдикта предательства",
как  его называли в народе, неоднократно  менялся  в деталях. Так, например,
один из эдиктов перуанской инквизиции XVIII  в. содержит  подробный перечень
иудейских,  мусульманских и протестантских обрядов,  что  должно было помочь
доносчикам выявлять отступников и тем самым облегчить их  выдачу на расправу
инквизиторам. В эдикте содержится призыв доносить инквизиции  о тех, у  кого
имеются произведения  Вольтера, Руссо, Вольнея, Дидро и  других  французских
философов.
     Опубликование "эдиктов  предательства"  всегда  приносило  инквизиторам
богатую жатву  доносов.  Так, например,  вслед за  чтением такого  эдикта  в
церквах  Мехико  в  1650  г.  поступило  в  инквизицию  около  500  доносов,
соответственно зарегистрированных  в  восьми  пухлых  томах.  Четыре тома  с
записью  254   доносов  сохранилось.  Анализ  этих   документов  показывает,
насколько  был широк диапазон "работы" инквизиторов: 112  доносов сообщало о
колдовстве  и  предсказаниях,  41  донос  "разоблачал"  тайных  иудеев,   14
доносчиков обвиняли священников в  использовании  исповедальни  в развратных
целях,  6   сообщали  о  еретических  богохульниках,  5   -  о  несоблюдении
религиозных  обрядов,  7 -  о противниках инквизиции,  6  - об оскорблениях,
нанесенных изображениям  святых,  один донос сообщал  о  маленькой  девочке,
отломавшей   руку  Христа  на  распятии,   другой  -  о  6-летнем  мальчике,
преступление  которого  заключалось в  том,  что  он рисовал на земле крест,
прыгал на нем и называл себя еретиком, и так далее и т. п.

        ТРИБУНАЛЫ ИНКВИЗИЦИИ В ДЕЙСТВИИ.
     Процедура действий  колониальной  инквизиции  мало  чем  отличалась  от
существовавшей  в Испании. Основой для  ареста, как  правило,  служил донос,
вслед  за  поступлением  которого  собирались  о предполагаемом  преступнике
показания других лиц или другие  обличительные материалы.  Свидетелей строго
предупреждали,  что  за  разглашение  тайны  их  ждет  суровая  кара.  Имена
свидетелей  заключенному  не  сообщали,  очных  ставок   со  свидетелями  не
устраивали.  Арестованного  заключали  в один  из  казематов  инквизиционной
тюрьмы,  где до  вынесения приговора  он  содержался в полной изоляции. Если
доносителей было двое, то  обвиняемый считался виновным.  Спасти от смерти в
таком случае его  могло только полное "добровольное" признание в совершенных
им  преступлениях,  если же  он  "сознавался" под пыткой, то  это  считалось
отягчающим его вину обстоятельством.
     Пытки  были  обычным  явлением  в  застенках  колониальной  инквизиции.
Возьмем, например, дело 26-летней Менсии де Луны, обвиненной в участии в так
называемом великом заговоре, раскрытом якобы инквизицией в Лиме  в  1635  г.
Вместе  с нею было арестовано несколько десятков "португальцев", проживавших
в  то время в столице перуанского вице-королевства. Все они  подозревались в
ереси  и были подвергнуты пыткам.  Многие признали свою "вину", но некоторых
истязания не сломили. Двое из арестованных,  не  выдержав пыток, покончили с
собой в инквизиторских  застенках. Менсия де  Луна была арестована  вместе с
мужем,  сестрой и  племянницей. Муж Менсии под пыткой  категорически отрицал
обвинения  в ереси как в свой адрес, так и в  адрес  своей жены. Сама Менсия
тоже   провозглашала   себя   невиновной.   Учитывая  обстоятельства   дела,
инквизиторы решили подвергнуть  ее  пыткам "до  тех  пор,  пока  это  сочтем
необходимым с тем, чтобы  получить  от нее истинные показания по выдвинутому
против нее обвинению, предупредив ее, что если во время указанных  пыток она
умрет или лишится частей своего тела, то повинными в этом будем не мы, а она
сама, так как отказалась говорить правду...".
     В ответ на  это предупреждение Менсия де Луна заявила, что считает себя
невиновной.
     А теперь предоставим слово протоколу дознания.
     "Тогда  ее отправили в  камеру пыток, куда  последовали  также  господа
инквизиторы и их советники... И уже находясь в камере, обвиняемая была вновь
предупреждена, чтобы заявила  правду,  если не хочет  пройти  сквозь тяжелое
испытание.
     Ответила, что невиновна.
     После  нового  предупреждения ей  было приказано  раздеться, однако она
продолжала утверждать, что невиновна.
     Снова  предупредили,   чтобы  говорила  правду,  иначе  привяжут  ее  к
"кобыле".
     Ответила, что не совершила ничего преступного против веры.
     Тогда ее раздели и привязали к "кобыле". Ступни ног и запястья рук были
связаны веревкой, которую укрепили на рычаге.
     Она продолжала настаивать на своей невиновности и заявила,  что если не
выдержит пытки и начнет говорить, то сказанное  ею будет неправдой,  ибо это
будет сказано под страхом упомянутой пытки...
     Тогда было приказано начать пытку и был сделан первый поворот рычага...
     Ей вновь сказали, чтобы говорила правду, иначе будет дан второй поворот
рычага.
     Ответила, что будет утверждать, что невиновна.
     Тогда  было  приказано  второй  раз  повернуть  рычаг,   и   когда  его
поворачивали, она стонала и кричала "Ай, ай", а потом умолкла и около десяти
часов  утра  (пытка  началась  в  девять.-  И.  Г.)  потеряла  сознание.  Ей
выплеснули  немного воды на лицо, однако  она не  приходила в  себя. Обождав
некоторое время, господа инквизиторы и их советник приказали прервать пытку,
и она была прервана с тем, чтобы вновь ее повторить  тогда, когда будут даны
ими  такие  указания,  и  названные  господа покинули  камеру  пыток,  а  я,
нотариус,   ведущий  данный   протокол,  остался  с   другими   чиновниками,
присутствовавшими при пытке,  а именно  с  алькальдом Хуаном де Утургойеном,
палачом и негром  - его помощником. После чего донью Менсию  де Луну сняли с
"кобылы" и бросили  на стоящую поблизости от "кобылы" койку. Мы ожидали, что
она очнется  и ее  вновь можно будет  привязать  к  "кобыле". Однако  она не
приходила в себя. Потом  вошел в камеру служащий  этой секретной тюрьмы Хуан
Риосеко, и  мы развязали упомянутую Менсию  де Луну, но она  не  приходила в
себя.  По приказу  господ  инквизиторов я остался  в камере  пыток вместе  с
вышеназванными в ожидании, что донья Менсия очнется, но хотя я оставался там
до 11  часов  дня,  она не приходила  в  себя.  Пульса у нее не  было, глаза
потускнели,  лицо и ноги  холодные,  и  хотя ей трижды прикладывали  ко  рту
зеркало, поверхность его пребывала  такой же чистой, как и до этого. Поэтому
все признаки свидетельствовали, что упомянутая донья Менсия де Луна, по всей
видимости, скончалась естественной  (!?) смертью. Подтверждаю:  все признаки
скончавшейся  были такими же, как сказано  выше. Остальные части  тела также
постепенно  похолодели.  Со стороны сердца также не  наблюдалось какого-либо
движения,  в чем я  убедился, приложив к  нему руку. Оно было  холодным. При
всем этом я присутствовал. Хуан Кастильо де Бенавидес".
     Редкий,  исключительный   случай?  Нет,  обычный,   рядовой   казус   в
повседневной практике  истязателей-инквизиторов.  Почти на  каждом  аутодафе
сжигались на кемадеро останки жертв инквизиции, единственным "преступлением"
которых  являлось то, что  они  скончались от пыток. На аутодафе в Мехико 11
апреля 1649  г.  было  таким образом посмертно казнено (!)  десять  человек.
Такими примерами можно было бы заполнить целую книгу...
     Менсия  де  Луна  скончалась  от  пыток  в присутствии трех  чиновников
инквизиционного трибунала,  не считая  двух палачей,  которые  и пальцем  не
пошевельнули, чтобы оказать ей какую-нибудь помощь. Врача при пытке не было,
как об этом свидетельствует приведенный выше протокол допроса.
     Со  смертью  Менсии  де Луны  ее  дело  не  было  прекращено.  Трибунал
инквизиции отлучил ее от церкви,  конфисковал  ее  имущество и  приговорил к
сожжению на костре "в изображении". 23 января 1639  г. в Лиме ее изображение
("кукла") было  предано  костру,  на котором нашли  мученическую  смерть  11
других "нераскаявшихся грешников",  осужденных на смерть по делу о  "великом
заговоре".
     Вообще к  женщинам "святые" палачи относились с таким  же "христианским
милосердием", как и  к мужчинам. На большом аутодафе в Мехико 8 декабря 1596
г.  из восьми сожженных еретиков пять были женщины.  В  анналах мексиканской
инквизиции  зарегистрирован такой случай:  24 сентября  1696 г.  заключенная
донья  Каталина  де  Кампос,  обвиненная   в  ереси,  заболела  и  попросила
инквизиторов  разрешить ей по-христиански  встретить  смерть.  Ее бросили  в
камеру и уморили голодом. Через несколько дней нашли ее  разложившийся труп,
изгрызанный крысами.
     Так же "милосердно" относились инквизиторы к детям, попавшим им в лапы.
В июле 1642 г. 13-летний Габриель де Гранада под пыткой "выдал" 108 человек,
якобы  повинных в  ереси. Все они стали жертвами  инквизиции,  многие из них
погибли на костре.
     Возвращаясь  к  методам  "работы"  инквизиции,  следует  отметить,  что
служители  "священного" трибунала  использовали  наряду с пытками  и  другие
средства, не  менее жестокие и коварные, для того чтобы добыть у своих жертв
столь драгоценные  для церкви "признания". В камеры подсаживали провокаторов
(каутелас),  которые,  притворяясь единомышленниками  арестованных, пытались
выудить у них необходимые инквизиции сведения. С этой  же целью тюремщики по
указаниям  инквизиторов предлагали  свои услуги  обвиняемым.  Следователи на
допросах  шантажировали свои  жертвы  всевозможными  угрозами,  ссылаясь  на
вымышленные  показания их  близких и друзей,  задавали каверзные  вопросы  с
целью  сбить с  толку и  запутать обвиняемых. В следственной камере на стене
висело большое деревянное распятие  Христа, голову которого один из служащих
инквизиции через отверстие в стене мог поворачивать в разные  стороны.  Если
обвиняемый давал  ложные,  по  мнению  следователей, показания,  то  Христос
"мотал" головой в знак возмущения. Можно легко вообразить, какое впечатление
производи