льцев"  значительно
больше, чем они сами предлагали.
     В  1633  г. португальская инквизиция вновь приступила к своей "работе".
За семь лет - до  освобождения  страны  от испанского засилья - она  осудила
свыше 2 тыс. человек, из них 48 были сожжены на костре живыми.
     13  декабря 1637 г. инквизиция судила  в Толедо известного уже читателю
банкира  Хуана  Нуньеса  Саравию, его  брата  Энрике и  других  финансистов,
которым Филипп  IV таким образом "возвращал" предоставленный  ему десять лет
назад  заем. Все  подсудимые  были  об®явлены иудействующими, признали  себя
виновными и уплатили за свою жизнь крупный штраф. Братьям Нуньес Саравиа это
обошлось в 320 тыс. дукатов.
     С  не   меньшим  ожесточением,  как  уже  было  сказано,   преследовала
инквизиция "португальцев"  и в  испанских  колониях Америки.  Еще в 1571  г.
Филипп II, учреждая  инквизицию  в Новой  Испании  (Мексике),  вменял  ей  в
обязанность  "освободить  страну  от заразивших  ее  иудеев  и  еретиков,  в
особенности от представителей португальской нации".
     Самый громкий процесс против "португальцев" состоялся в Лиме (Перу), по
так  называемому  делу  о  великом  заговоре  (gran  complicidad).  По  нему
инквизиция арестовала 99  человек, из  них  пять  умерли  или сошли с ума от
пыток  во  время  следствия,  длившегося  четыре  года.  23  января 1639  г.
состоялось аутодафе,  на котором 68 "португальцев"  были осуждены  на разные
наказания, из них  11 были сожжены живьем, 20 были  сосланы на галеры сроком
до  10  лет и пять навечно, 37 осуждены  на тюремное  заключение,  из них 30
навечно. Позже  были  осуждены  и остальные  обвиняемые  по делу о  "великом
заговоре".

        КОГО ОНА СУДИЛА.
     Познакомимся с некоторыми  конкретными делами португальской инквизиции,
и мы увидим, кого и за что она  судила. В этом отношении весьма  характерным
был  процесс против Джорджа  Бьюкенена, профессора Коимбрского университета.
Шотландец  по  происхождению, видный  гуманист,  преподававший  философию  в
различных  французских  университетах, Бьюкенен был приглашен Жоаном  III  в
Коимбру. Здесь по доносу доминиканца Пинейру  инквизиция сразу взяла его  на
заметку,  стала  следить за ним,  а  в 1550  г. арестовала  вместе  с  двумя
португальскими  преподавателями:   Тейве  и  Костой,  обвинив  всех   их   в
"лютеранстве". Инквизиторы допрашивали Бьюкенена в течение года,  приписывая
ему, кроме протестантских симпатий, еще и иудаизм. Бьюкенен признался только
частично.  Да, он  не  верил,  что гостия  -  "тело господне", сомневался  в
существовании чистилища, в необходимости соблюдать посты, но эти сомнения он
испытывал  лишь  "временно",  а находясь во  Франции,  отрекся от  них перед
францисканцем, имени которого не смог назвать. Кроме того, Бьюкенен ссылался
на какую-то папскую  буллу, якобы  даровавшую  ему прощение,  буллу, которую
инквизиторы   искали   и  не   смогли   обнаружить.  Чтобы   доказать   свою
ортодоксальность, Бьюкенен выразил согласие еще раз раскаяться и примириться
с   церковью.   Инквизиторы,   не   располагавшие   уликами   против   него,
удовлетворились   тем,   что   заставили  Бьюкенена   вновь   осудить   свои
"преступления",  затем  держали   некоторое  время  в  монастыре,   проверяя
ортодоксальность  его веры. Португальцы Тейве и Коста отделались несколькими
годами  тюрьмы. Выйдя  на  свободу,  Бьюкенен  вскоре  покинул Португалию  и
вернулся в  Англию,  где  он со  временем стал видным  деятелем англиканской
церкви и  написал воспоминания о своих злоключениях в застенках лиссабонской
инквизиции.
     В лютеранстве был обвинен и выдающийся португальский гуманист Дамьян де
Гоиш  (1502-1574). Гоиш родом из аристократической семьи  "старых христиан",
воспитывался при дворе короля  Мануэла. Затем одно время работал  секретарем
португальской   фактории   во  Фландрии,  путешествовал  по  Германии,   где
познакомился с  Лютером.  В  Базеле Гоиш встретился  с  Эразмом,  с  которым
подружился  и поддерживал  тесные отношения  на  протяжении многих лет. Одно
время он пять месяцев жил в доме Эразма.
     В 1548 г. Гоиш был назначен главным хранителем государственного  архива
в Торре  ду  Томбу,  а десять лет спустя стал королевским хронистом. На этом
посту  Гоиш  написал ряд исторических  сочинений,  прославивших  его как  на
родине, так  и за рубежом.  Одна из  его  ранних книг о верованиях и обычаях
эфиопов ("Fides religio, moresque Aetiopum"), опубликованная в Лувене в 1540
г., а затем  в  Париже и Брюсселе, была запрещена португальской инквизицией,
которая усмотрела в ней пропаганду веротерпимости.  В 1545 г.  португальский
иезуит  Симон Родригеш,  один из выучеников  Игнатия Лойолы, сделал на Гоиша
донос,  обвинив  его в симпатиях к протестантам. С тех  пор иезуитский орден
вел  неустанную  слежку  за Гоишем,  собирая  против  него  компрометирующие
материалы.  О  характере  этих  материалов  можно  судить  по  пред®явленным
инквизицией  обвинениям  69-летнему  Гоишу  после  его  ареста   в  1571  г.
Инквизиция  обвиняла знаменитого  хрониста в том,  что в пост  он  ел свиное
мясо, находился в связи с  Эразмом, встречался  с Лютером, читал запрещенные
книги, высказывался непочтительно  о римских  папах,  католических  обрядах,
принимал  у  себя  дома  многих иностранцев и  распевал  с ними "непонятные"
песни.
     После  полутора  лет  заключения  и  непрерывных  допросов  "священный"
трибунал  провозгласил Гоиша "еретиком, лютеранином и  отщепенцем  веры". От
костра Гоиша спасло только то, что  он согласился  покаяться и примириться с
церковью. Чтобы  склонить его к  покорности,  инквизиторы обещали ему вместо
публичного  позорища  на  аутодафе тайное  примирение.  В решении  трибунала
пояснялось,  что  так  как   "преступник   известен  в  зарубежных  странах,
зараженных ересью, то  это (то есть публичное аутодафе) может  принести  ему
только славу..." Гоиш отказался от славы мученика, признался во всем, что от
него  требовали его палачи,  и  был осужден на  вечное заточение в  одном из
монастырей Лиссабона. Некоторое время спустя инквизиторы разрешили  больному
старику  вернуться  домой.  Вскоре  он  умер.  По  одним  сведениям,  смерть
наступила  от разрыва сердца, по другим - его заколол  слуга. Если последнее
верно, то возникает  вопрос: не был  ли его убийца одним из "родственников",
выполнявших поручение инквизиции?
     23 августа 1606 г. в Лиссабоне инквизиция арестовала  английского купца
Гуго Горгени, обвинив  его в лютеранстве.  Подвергнутый длительным допросам,
Горгени стойко  отстаивал  свое право исповедовать протестантизм и оспаривал
право инквизиции судить его за это. Следствие по его делу длилось два года и
девять  месяцев. Инквизиция  признала его  виновным в ереси и приговорила  к
отлучению и выдаче светским властям. Покинутый английским  правительством на
произвол судьбы, Горгени, чтобы спастись от костра, согласился очистить себя
от  "еретической  скверны".  Он  признал  себя виновным, покаялся  и  принял
католичество".
     Инквизиция после  его  отречения  помиловала  Горгени  и  через полгода
выпустила  на свободу.  Он  остался  в  Португалии,  опасаясь,  по-видимому,
вернуться  в  Англию,  где  за   свое  отречение   мог  также  подвергнуться
репрессиям.  Испанские, а  в  то время и  португальские  власти  выплачивали
протестантам, перешедшим в католичество,  небольшую пенсию, которую Горгени,
возможно, и получал до конца своих дней.
     После  освобождения  страны  от  испанского  господства  в  1640  г.  и
заключения оборонительного  союза  с  Англией  португальская инквизиция была
вынуждена умерить свой "антилютеранский" пыл. Во всяком случае,  проживавших
в  Португалии  англичан  уже  больше  не  подвергали  преследованиям  за  их
религиозные взгляды.
     19   октября  1739  г.   по   приговору  инквизиции  в   Лиссабоне  был
гарротирован, а потом  сожжен знаменитый  автор популярных комедий 34-летний
Антониу  Жозэ  да  Силва, прозванный "португальским Плавтом".  Он учился  на
факультете канонического права,  когда инквизиция  арестовала его и его мать
по  обвинению в ереси. Их обоих  подвергли пыткам,  примирили  с церковью на
аутодафе  и отпустили.  Парчах В. Испанские  и португальские поэты  - жертвы
инквизиции. Некоторое время спустя по доносу служанки их снова арестовали. В
застенки  инквизиции  на  этот  раз попала  и  беременная  жена  да  Силвы -
Леоноре-Мария   Карвальо,   испанка,  подвергавшаяся   ранее  преследованиям
испанской инквизиции в Вальядолиде.  После  двухлетнего заключения да  Силва
погиб  на костре.  Жена его разрешилась  от  бремени  в  тюрьме.  Она и мать
писателя были приговорены к длительным срокам заключения.

        БЕССЛАВНЫЙ КОНЕЦ.
     "Новые христиане"  приветствовали освобождение  Португалии в 1640 г. от
испанского владычества. Они надеялись,  что с уходом Испании инквизиция если
и не прекратит своей деятельности, то по крайней мере умерит свой пыл. Но их
надежды не оправдались.
     Инквизитор-мор Франсиско де Каштру и Жоан  де Васконшелос,  член совета
инквизиции, остались верными испанскому монарху. Когда  Жоану IV (1640-1656)
папский престол, выжидавший решения конфликта между Португалией и  Испанией,
чтобы определить свою позицию, отказал в  назначении епископов в Португалии,
а Сорбоннский университет высказался за право короля назначать епископов без
предварительного на  то  согласия папы, совет инквизиции  осудил это  мнение
парижских теологов как еретическое.
     Избавившись от "опеки" испанцев,  португальцы не смогли освободиться от
испанского детища  -  иезуитского ордена, этой мины  замедленного  действия,
оставленной  им  в  наследие  родиной  Игнатия  Лойолы.  Орден   приобрел  в
Португалии огромную силу, он превратил страну, по ходячему  тогда выражению,
в  "Парагвай  Европы". Парагвай - вотчина иезуитов  в Испанской Америке, где
они   поработили  индеицев-гуарани.  Инквизиция  находилась  под   контролем
иезуитов, и  они  продолжали  жаждать  крови,  а  также  денег  традиционных
"еретиков" - "новых христиан".
     Правда,  среди  иезуитов  были  и  исключения.  Иезуит  Антониу  Виэйра
(1618-1697),  советник короля Жоана IV, убеждал своего повелителя прекратить
преследования   "новых  христиан"   и   использовать   их   для   укрепления
португальской  экономики.  В  1646  г.  в  своей  записке  на имя короля  "В
поддержку  людей  из  народа  и  об  изменении  поведения  св.  трибунала  и
налогового ведомства" Виэйра писал что  Португалия  для борьбы с  Испанией в
интересах своей  независимости  нуждается  в деньгах,  а "деньги эти можно с
успехом добыть как в Португалии,  так  и  в других  местах, только  развивая
торговлю, для торговли  же  нет более способных людей, чем те,  кто обладает
капиталами и проявляет трудолюбие, то есть "новые христиане".
     В  другой докладной записке - "Предложение, сделанное королю дону Жоану
IV,  в  котором   живописалось  ему   несчастное  состояние   королевства  и
необходимость  привлечь на свою сторону иудейских купцов, кочующих по разным
странам  Европы", тот же  Виэйра доказывал  королю,  какие  огромные  выгоды
получит  Португалия, если  договорится о  совместных действиях с  иудейскими
купцами    португальского   происхождения,   проживающими   за   рубежом   и
располагающими большими капиталами и разветвленными торговыми связями.
     Жоан IV был не прочь последовать советам  Виэйры, тем более, что "новые
христиане",  обосновавшиеся во  Франции, Нидерландах,  Англии, понимая,  что
уния  с  Испанией  чревата для их  португальских  соотечественников террором
инквизиции,  дружно выступали  в  поддержку независимости Португалии. Именно
поэтому  португальская  инквизиция,  мечтавшая  о повторном  воссоединении с
испанской, настаивала на продолжении преследований "новых христиан". Когда в
1647  г. Жоан IV пытался,  пользуясь услугами "нового христианина" Дуарте да
Силвы,  купить у Нидерландов несколько  военных  кораблей,  необходимых  для
защиты Португалии от Испании, инквизиция не преминула бросить в тюрьму Силву
и тем самым провалить эту сделку. Силва содержался в застенках инквизиции, а
затем  был выслан в Бразилию. Инквизиция расправилась и с другим  доверенным
короля - Мануэлом Фернандесом Вила-Реалем, тоже "новым христианином",  через
которого  Жоан IV  поддерживал  связь  с кардиналом Ришелье, выступавшим  за
независимость Португалии.
     Инквизиция  арестовала  Вила-Реала  и,  невзирая  на  протесты  короля,
бросила его в костер.
     Королевская казна продолжала остро нуждаться в деньгах, когда в 1649 г.
"новые  христиане"  предложили королю  построить  на 1250  тыс.  крусадо  36
военных   кораблей   (галеонов)  для  защиты  торгового  флота   Португалии,
курсировавшего между Лиссабоном и Бразилией, взамен за отмену конфискации их
имущества. Король согласился на эту  сделку и специальным декретом  запретил
инквизиции конфисковывать у португальцев или иностранцев, обвиненных в ереси
и  иудаизме  или осужденных  за  них,  какую-либо собственность.  Инквизиция
отказалась  подчиниться  и  апеллировала  в  Рим.  Папа   римский,  все  еще
угодничавший  перед Испанией  и  не  признававший за  короля Жоана IV, двумя
решениями (бреве) в 1650  г.  отменил постановление португальского  монарха,
который  вынужден был подчиниться, опасаясь дальнейших осложнений  с папским
престолом. Впрочем,  это  ему не помешало  прикарманить  1250 эскудо. "Новые
христиане" еще раз были обобраны  и жестоко  обмануты португальской короной.
Правда, инквизиция не простила королю столь великой "жертвы", она продолжала
слать в Рим доносы, обвиняя его в  потворстве иудействующим с таким успехом,
что папа отлучил Жоана IV и всех тех, кто способствовал изданию королевского
декрета 1649 г., от церкви. После смерти Жоана IV в 1657 г. инквизиция вновь
обрела полную власть и  возобновила преследования "новых христиан", а заодно
и всех тех, кто до этого выступал в их защиту.
     В 1663 г. был арестован по обвинению в потворстве  иудействующим иезуит
Антониу Виэйра,  которому  с  большим трудом удалось  вырваться четыре  года
спустя  из застенков  инквизиции  и  бежать  в  Рим,  где  он  продолжал при
поддержке португальского  регента  дона  Педру  II настаивать перед  папским
престолом  на ограничении прав  португальского "священного" судилища. "Новые
христиане" щедро снабжали Виэйру деньгами, и  ему наконец в  1674 г. удалось
добиться  от  папского  престола  распоряжения,  запрещавшего  португальской
инквизиции  впредь  устраивать  аутодафе,  судить  и  осуждать  кого-либо  и
повелевавшего  впредь направлять в  Рим  все  дела по обвинению  в ереси. По
существу  это распоряжение  папы  римского означало прекращение деятельности
инквизиции  в  Португалии.  Однако  к   тому  времени  инквизиторам  удалось
договориться с регентом Педру II, которому они обещали поддержку в получении
короны.  Регент  отказался  подчиниться  папскому  приказу  и  запретил  его
обнародование  в  Португалии. Конфликт  длился  до  1681  г., когда  папский
престол  отменил   свое  прежнее  решение  и  вновь   разрешил  деятельность
"священного" судилища. Португальская инквизиция  отпраздновала  свою  победу
грандиозными аутодафе в Лиссабоне, Коимбре и Эворе.
     В первой половине XVIII в. среди "клиентов"  инквизиции можно встретить
также  и  различного рода  умалишенных монахов, и священников,  "запродавших
свои  души  дьяволу". В 1725  г. в  Лиссабоне  инквизиция сожгла  священника
Мануэля Лопеша  де Карвалью,  провозгласившего себя возрожденным  Христом  и
призывавшего казнить инквизиторов. В 1740 г. была сожжена монахиня Тереза за
"преступную связь с дьяволом". В 1741 г.  на  костре погиб священник Антониу
Эбрэ Лурейру, выдававший себя за мессию. В 1741 г. огонь поглотил священника
Педру де Ратес Энеким, утверждавшего, что он побывал  в раю, жители которого
"говорили по-португальски". В 1748 г. взошла на костер монахиня Мария Тереза
Инация,  также  вступившая  в  "преступную  связь  с дьяволом".  В  1748  г.
инквизиция судила за "сожительство с  дьяволом" монахиню Марию  ду  Розариу,
которая, находясь под следствием, призналась,  что прижила  от  дьявола семь
детей - щенков, котят и монстров. Такого рода процессы занимали видное место
в деятельности инквизиции, в особенности в XVIII  в. Все  эти  "упорствующие
еретики" были явно психически ненормальными людьми или жертвами религиозного
экстаза, что одно и то же. Доказательством тому служит именно их "упорство":
никто из них, несмотря на пытки, не отрекся от своих бредовых утверждений, а
"упорствующих" инквизиция, как известно, не щадила...
     Казалось,  нет  такой  силы,  которая могла  бы обуздать  португальскую
инквизицию, и  террор ее будет продолжаться вечно. Народ  привык к  кострам,
свыкся  с  мыслью,  что  все  его  беды происходят  от козней еретиков и  их
покровителя - дьявола. Власть имущие находились в духовном плену иезуитского
ордена,  и  только  очень  прозорливые  люди из  их среды могли по некоторым
смелым голосам,  раздававшимся во Франции  и требовавшим "раздавить гадину",
предвидеть приближающуюся гибель не только инквизиции, но и всего связанного
с нею старого порядка.
     Как это ни парадоксально, а история любит такого рода парадоксы, первый
серьезный  удар   инквизиция  получила  от  человека,  который  в  молодости
подвизался в  роли  ее "родственника" и был поэтому  прекрасно осведомлен  о
всех ее секретах. Звали его Себастьяном  Жозе Карвалью-и-Мелу (1699-1782). В
историю он вошел  под именем  маркиза де  Помбала. В 1739-1745 гг. он служил
секретарем португальского посольства в  Лондоне и Вене, где стал сторонником
просвещенного абсолютизма, противником иезуитов. В 1750 г. со вступлением на
престол короля Жозе I Помбал  был  назначен первым  министром и оставался на
этом  посту вплоть  до  смерти  короля в 1777  г. Помбал  проявил  себя  как
талантливый и смелый  реформатор. Он ограничил  власть церковников, поставил
деятельность инквизиции под контроль  правительства,  всемерно способствовал
развитию  промышленности,  осуществил реформу просвещения, помогал  развитию
наук. В 1755  г. Лиссабон был разрушен  сильным  землетрясением. Церковники,
как обычно, использовали это стихийное бедствие в своих интересах. Они стали
уверять верующих, что  землетрясение - кара господня за действия  безбожного
первого министра. В 1758 г. состоялось покушение на короля. В 1760 г. Помбал
разорвал отношения  с  папским  престолом, арестовал и  предал суду наиболее
активного противника своего правительства иезуита Габриэла Малагриду.
     Малагрида был итальянец, давно  уже обосновавшийся в Португалии, где он
превратился в наперсника  аристократических семей,  интересы  которых всегда
защищал, фанатично нападая  на все прогрессивное и передовое своего времени.
Он  принадлежал к  худшему  типу  "энтузиастов"-реакционеров,  по  выражению
английского биографа Помбала прошлого столетия Джона Смита.
     Малагрида  стал  главным  противником реформ  Помбала,  он  использовал
землетрясение  для  яростных  нападок на премьер-министра. В 1756  г. иезуит
опубликовал памфлет "Мнение  о подлинных  причинах землетрясения", в котором
писал: "Знай, о Лиссабон,  что разрушителями наших домов, дворцов, церквей и
монастырей,  причиной  смерти  стольких  людей  и  огня,  пожравшего столько
ценностей,- твои отвратительные грехи, а не кометы, звезды, пар, газы и тому
подобные естественные явления". Малагрида призывал не отстраивать столицу, а
замаливать   грехи.  Все  это   делалось  вопреки   решению   правительства,
запрещавшего об®яснять землетрясение  сверх®естественными  причинами. К тому
же Малагрида в аристократических домах  призывал к свержению  правительства.
Об этом же иносказательно он писал в другом своем памфлете: "Трактат о жизни
и правлении Антихриста", подразумевая под последним Помбала.
     Помбал    приказал    инквизиции