ступными  ему  средствами  он  будет  охранять  права   трудящихся,  столь
торжественно подтвержденные его предшественниками во многих энцикликах.  Ибо
бесконечно опасным было  бы не  применять  на практике,  причем во  всей  ее
полноте, социальную доктрину церкви". Т. Бреза. Бронзовые врата.
     Как следовало из этого выступления, даже  в  курии многие  склонялись к
тому, что новый папа должен будет  придерживаться иного по сравнению  с Пием
XII курса.
     Конклав заседал три дня. Как впоследствии стало известно, это был  один
из  самых  трудных конклавов.  Состоялось 11  туров  голосований. Итальянцы,
составляющие в нем  впервые  за много столетий меньшинство- 17 кардиналов из
52, вынуждены  были прислушиваться к  голосу  своих  коллег из других стран.
Сторонники и ближайшие сотрудники покойного Пия XII выдвинули  кандидатом на
папский  престол   кардинала  Сири,   архиепископа   Генуи,   связанного   с
промышленниками  севера  Италии. Но его плохо знали  за пределами Италии,  к
тому же он был слишком молод  для кандидата на папский престол. Что касается
итальянских кардиналов более либерального толка, то  здесь  выбор был весьма
ограничен.  Таковыми  считались  кардинал  Леркаро  из  Болоньи и куриальный
кардинал Валери; Леркаро был  вспыльчив и заносчив,  коллеги не  любили его.
Валери  же был слишком стар, к тому же во время войны он был нунцием в Виши,
и это тоже не укрепляло  его позиции  на конклаве.  Кардиналам не оставалось
ничего другого, как избрать папу "компромиссного типа": не слишком молодого,
но и  не  дряхлого, не слишком энергичного, но  и  не пассивного, не слишком
реакционного, но и не очень  прогрессивного, который  навел  бы элементарный
порядок  в курии,  поднял  авторитет  Ватикана  и  церкви в целом  в  глазах
мирового общественного  мнения  и  почил  в бозе, освободив место для  более
энергичного преемника.
     Участники конклава решили, что таким требованиям  более других отвечает
76-летний кардинал  Анджело Джузеппе Ронкалли,  который  и  получил  в конце
концов заветные две трети голосов и стал новым папой.
     Упоминавшийся  уже  ранее Лючио  Либертини  так комментировал  избрание
Анджело Ронкалли: "Выбор кардиналов пал на очень старого  человека,  который
был далек от политической борьбы внутри курии и находился во времена Пия XII
на отшибе. Кардиналы, по-видимому,  не считали  возможным быстро осуществить
коренные  перемены в политике церкви,  и поэтому их  выбор пал  на Ронкалли.
Возраст последнего  и его  прошлое давали основание смотреть на него  как на
папу  переходного периода, способного положить  начало оттепели, оставаясь в
то же время в стороне от великих проблем, которые  ставит перед католицизмом
наша эпоха".
     Скажем   сразу,   кардиналы   несколько  ошиблись  в  своих   прогнозах
относительно нового папы.

     Трудная карьера крестьянского сына.
     Анджело Джузеппе  Ронкалли родился  25  ноября 1881  г. в убогом горном
селении Сотто иль Монте, близ Бергамо, на севере Италии, в многодетной семье
крестьянина-издольщика,  влачившей  полуголодное  существование.  Его предки
поселились на этих землях пять  веков тому  назад и в течение столетий гнули
спину на графа  Мориани, которому принадлежали  обрабатываемые ими  земли. В
семье было 12 детей. Анджело был одним  из  старших. В 11-летнем возрасте он
решил  посвятить  себя  духовной  карьере.  Побудительной  причиной, судя по
всему, явилось бедственное положение его семьи.
     Ронкалли  с трудом  пробивал себе  дорогу  в высшие  сферы католической
церкви. Окончив семинарию, он стал в 1904 г. священником, а затем секретарем
епископа Бергамо-Радини-Тедески, который находился  в оппозиции  к  Пию Х  и
считался в курии опасным либералом,  чуть  ли не  еретиком.  Такая репутация
патрона в церковных  верхах  не могла не сказаться отрицательно и на карьере
его секретаря. Годы первой  мировой войны Анджело Ронкалли провел на фронте.
Он был сперва санитаром, а затем капелланом в военном госпитале.
     В 1921 г. Бенедикт XV, старый друг Радини-Тедески, призывает Ронкалли в
Рим и поручает ему создание папской миссионерской организации, с последующим
назначением  ее  президентом.  Пост  не  очень  влиятельный,  но  достаточно
почетный.
     В  1925  г.  Пий  XI  назначает  Ронкалли   апостолическим  визитатором
(дипломатическим представителем) в Софию. Это назначение приносит последнему
звание титулярного  епископа. Так начинается дипломатическая служба Ронкалли
на Балканах, где он пробыл в общей сложности 19 лет. В годы  второй  мировой
войны  Ронкалли,   уже  будучи   титулярным  архиепископом,   занимал   пост
апостолического делегата в Турции. Он не скрывал своих симпатий к союзникам.
Об  этом знали в Ватикане. И хотя такая позиция апостолического  делегата не
вызывала  восторга у  Пия XII, он  тем не менее не отозвал Ронкалли, считая,
что последний еще может оказаться полезным для церкви.
     В  конце  1944  г.  Ронкалли  назначается  нунцием  в   Париж,  недавно
освобожденный от гитлеровской оккупации.
     Пост  нунция в Париже считается одним  из важнейших  на дипломатической
службе Ватикана. Как правило, нунций в Париже получает кардинальское звание.
     Но пост папского нунция в Париже  в тогдашних условиях кроме почестей и
карьеры сулил  немало хлопот и проблем. Пия XII во Франции считали клевретом
Гитлера и  Муссолини, и общественное мнение складывалось отнюдь не  в пользу
Ватикана. В задачу Ронкалли входило изменить враждебное отношение к Ватикану
на более дружеское. В известной  мере  это  ему удалось. Он установил весьма
тесные отношения  с де Голлем,  с лидером социалистической  партии Ги Молле.
Благодушный,  любящий острое словцо толстяк,  похожий на сельского кюре, был
желанным  гостем в модных салонах Парижа, где вершилась  "большая политика".
Нунций Ронкалли проявлял определенное литературное дарование, он был автором
6  книг-исследований по церковной истории. В  течение  многих десятилетий он
вел "Дневник души", в котором комментировал текущие события. Все это, вместе
взятое, обеспечивало ему симпатию парижского "высшего света". Ронкалли был к
тому же  полиглотом. Он  неплохо  говорил по-французски,  владел английским,
знал болгарский, турецкий, греческий, латынь, древнееврейский.
     Все же на пути  парижского нунция были  не только  розы,  но  и тернии.
Политическая  атмосфера  во Франции  того времени  была  весьма напряженной,
полной   глубоких   противоречий,  что  сказывалось   и  на   умонастроениях
французского духовенства. В  конце  40-х  годов во Франции возникло движение
священников-рабочих, многие из них открыто осуждали антикоммунизм, призывали
к борьбе с капиталистической эксплуатацией.
     Ронкалли относился  с симпатией  к этому движению, но  в  Ватикане  оно
вызвало  большую  тревогу. Пий  XII  требовал призвать к  порядку  не в меру
ретивых  церковных  радикалов.  Ронкалли  советовал  действовать  осторожно,
убеждением,  а не принуждением.  Но  папа  был  непреклонен: или  подчинение
священников-рабочих   воле  Ватикана,  или   отлучение.   Священники-рабочие
отказались стать  на  колени перед папой.  Пий XII запретил  их  движение, а
непокорных отлучил от церкви.
     У Ронкалли не было другого выхода, как осуществлять директивы Ватикана.
Дисциплинированный нунций удостаивается награды:
     29 ноября 1953 г. Пий XII возводит  его в кардинальское достоинство. По
существующей традиции посвящение  Ронкалли в кардиналы  осуществил президент
Франции социалист  Венсан  Ориоль.  Факт  сам  по себе  уникальный в истории
церкви. В известном смысле социалист Ориоль открыл путь Ронкалли к  папскому
престолу.  Кто  бы во  времена  Пия  IX  мог  подумать,  что подобное станет
когда-нибудь возможным?
     Вскоре  Пачелли назначил  нового кардинала патриархом Венеции. За  этой
епархией  прочно утвердилась слава  ультраконсервативного  гнезда. Возможно,
что  Пий XII направил Ронкалли в  Венецию  умышленно, рассчитывая на то, что
его  либерализм там поубавится. Но  новый патриарх с самого начала  показал,
что  не намерен подлаживаться  под  вкусы местных клерикалов-интегристов.  В
первой же своей проповеди в Венеции Ронкалли сказал: "Провидение вывело меня
из родного селения и послало бродить по дорогам  Запада и Востока, сталкивая
с  людьми  самых  различных  верований  и  идеологий,  знакомя  с  острыми и
угрожающими  социальными  проблемами, одновременно  позволяя  мне  сохранить
спокойствие  и  об®ективность  в изучении  и  оценке  этих  явлений.  Твердо
придерживаясь  принципов  католической  веры  и  морали,  я всегда был более
озабочен  тем,  что  об®единяет,  чем   тем,   что  разделяет  и   порождает
противоречия".
     Эта  позиция явно не совпадала  с  жестким  курсом Пия XII. И она  была
высказана  неспроста.  Патриарх  Венеции  Ронкалли  стал  допускать в  своей
деятельности "вольнодумные" по тем временам  жесты:  он приветствовал  с®езд
Итальянской  социалистической партии,  состоявшийся  в  Венеции,  принял  на
аудиенции  делегатов  с®езда  левого  Союза  женщин,  позволял  себе  другие
поступки, явно отходившие от курса "холодной войны", проводимого Пием XII. И
все же Ронкалли нельзя  было назвать ни  либералом, ни тем более  "мятежным"
пастырем. В целом он был "законопослушным"  церковнослужителем, выполняющим,
хотя,  возможно,  и  без  энтузиазма, директивы Ватикана. Недаром  он избрал
своим   девизом:  "Повиновение   и   мир".  Его   "Дневник   души"  (точнее,
опубликованные  страницы дневника) служат как бы иллюстрацией этого  девиза.
Он  всегда был  готов повиноваться указаниям  курии,  подавлял  в себе любое
чувство протеста или возмущения, и  если у него проявлялось недовольство, то
только в пределах допустимого с точки зрения церковной дисциплины.
     Следует  ли  удивляться,  что  на  конклаве  в конечном счете  за  него
проголосовали как пачеллианцы, так и либералы?
     Конклав и на этот раз не обошелся без курьезов. Идя в ногу со временем,
для сигнализации  о  результатах голосований кардиналы сжигали  не бумагу  и
солому, а белые и черные шарики из специальных химических составов. Но ведал
этой  важной церемонией подслеповатый кардинал Оттавиани,  который все время
их  путал. В  результате  вместо черного  дыма из трубы  Сикстинской капеллы
валил сизый, что сбивало с толку ожидавших вести об избрании нового папы.
     Подлинной сенсацией конклава был  выбор новым  папой имени: он назвался
Иоанном XXIII.
     Новоизбранный понтифик обратился к имени весьма популярному среди пап в
средние века, с той только оговоркой,  что большинство средневековых Иоаннов
прослыли неудачниками или злодеями. В XV в. папский престол занимал (правда,
короткое время) Иоанн XXIII,  в миру Балтазар Косса, неаполитанский пират  и
разбойник,  низложенный в 1415 г. Констанцским собором. Несколько лет спустя
он был отравлен. С тех пор никто из пап не принимал имени Иоанн.
     Почему  же Ронкалли избрал именно это  имя? Официальная  версия гласит,
что это произошло якобы во исполнение обета, данного папой святому Иоанну, в
церкви которого его крестили, а также в память  своего отца  и деда, которых
звали  Иоаннами. Имеется и другое об®яснение. Присваивая себе  имя Иоанн  на
XXIII, Ронкалли как бы заявлял всем, что он не верит в предрассудки и так же
решительно, как вычеркивает из числа своих предшественников Балтазара Коссу,
порывает с курсом пап-ретроградов последнего столетия.
     Надежды и опасения
     Как обычно, на  коронацию папы с®ехались бывшие  короли и  вдовствующие
императрицы, пребывающие в эмиграции принцы, герцоги и  прочие  титулованные
особы. Газетная хроника отмечала присутствие на коронации Ронкалли отпрысков
Габсбургов, Бурбонов,  Бонапартов,  Гогенцоллернов  и  пр.  и  пр.  В  числе
почетных гостей находился и Джон Фостер Даллес.
     Все гости  и журналисты внимательно  наблюдали за  каждым жестом нового
папы,   ловили   каждое  его  слово,  пытаясь  по  ним   определить  будущий
политический курс "священного" престола. Сенсаций было хоть отбавляй, но все
они  носили  скорее  бытовой,  чем  политический  характер.  Из  уст в  уста
передавали реплику  папы, брошенную в  то  время, когда его несли на тронном
кресле, облаченного в пышные папские одежды, с  массивной золотой тиарой  на
голове:  "В  этом  одеянии я  больше  похож на восточного  сатрапа,  чем  на
пастыря".  Отмечали  указание,  данное  новым  папой редактору  ватиканского
официоза "Оссерваторе Романо",  не применять по отношению к его особе  таких
витиеватых  выражений,   как  "глубокочтимые  уста",  "вдохновенные  слова",
"высочайшие  поучения",  "преподобнейшие  шаги", а писать  просто и скромно:
папа  сказал, сделал,  пошел  и так далее.  Обсуждали  отмену Иоанном  XXIII
традиционного коленопреклонения и  целования  "перстня рыбака", что до этого
являлось  обязательной  церемонией  на  официальных  приемах  церковников  и
паломников.
     Вообще новый папа по своим привычкам и по отношению к окружающим сильно
отличался  от своего  предшественника.  Он рано ложился  и с зарей  вставал.
Курил. Любил обедать в компании: за  столом у него всегда присутствовали его
ближайшие сотрудники, нунции,  кардиналы.  Он ходил  по Ватикану без  свиты,
посещая  во время этих прогулок различные мастерские, где запросто беседовал
с рабочими,  а иногда  и пригубливал с ними стаканчик  вина. Новый  понтифик
часто покидал пределы Ватикана. Посещал всякого рода  богоугодные заведения,
нанес даже визит  в римскую тюрьму "Реджина Коэли", где рассказал арестантам
следующую историю:
     - Мой дядя, такой же крестьянин, как  и мой отец, однажды  подстрелил в
угодьях  помещика утку. Его арестовали  карабинеры и бросили за решетку. Это
очень напугало нас, его родственников. Так что в тюрьму иногда можно попасть
ни за что ни про что.
     Куриальным прелатам такие эскапады нового понтифика не очень нравились,
они  называли  его  "наивным",  в  смысле  "простаком",  но это  его  только
забавляло.
     Правда,  Иоанн  XXIII,  как и  его предшественник, продолжал  принимать
королей, принцев, глав  государств и всяких знаменитостей, но делал  это без
всякой  помпы, без назойливых нравоучений.  Официальный церемониал был ему в
тягость.
     Доступность, непосредственность,  простота в обращении-таков был  стиль
этого понтифика,  стиль, который так не вязался с традициями апостолического
дворца.
     Обращало на  себя  внимание  и  то обстоятельство, что  Иоанн XXIII,  в
отличие  от  большинства  своих  предшественников,  не приблизил  к себе, не
возвел в дворянское звание и не  озолотил ни одного из своих  многочисленных
родственников.  Все они, простые крестьяне, продолжали  и после его избрания
папой заниматься нелегким земледельческим  трудом. Если  папа и оказывал  им
помощь, то в очень скромных размерах.
     "Сотто   иль   Монте,-пишет   его  американский   биограф   Роберт   Т.
Элсон,-никогда  не  покидало его  сердца...  Он  при  первой  же возможности
посещал  родные места,  а  со временем  стал  арендовать  маленькую скромную
виллу, которая  служила домом его незамужним сестрам (ныне умершим) и местом
его собственного отдыха. Когда  он стал папой, он купил эту виллу и  поручил
заботу о ней монахиням из женского монастыря в Бергамо".
     От избрания  Ронкалли на папский престол  его родное  селение  мало что
выиграло. Крупнейший  в Италии  трест по производству цемента  "Италчементи"
соорудил в Сотто  иль Монте детский центр, названный  "Иоанн XXIII", да  сам
папа подарил местной  церкви набор  электрических колоколов-вот, пожалуй,  и
все.
     Этот полный,  всегда приветливо улыбающийся старец, напоминавший  своим
обликом умудренного жизненным опытом библейского  патриарха,  вызывал к себе
симпатию  и доверие, порождал в сердцах рядовых верующих надежду на то,  что
он  будет действительно  творить  добро,  защищать  мир,  помогать  сирым  и
страждущим.
     Но подкупающий облик нового главы церкви  не вязался на первых  порах с
его делами. 25  марта  1959 г. конгрегация священной канцелярии (инквизиция)
опубликовала  декрет,  который  вновь   категорически   запрещал   католикам
контактировать  с  марксистами,  голосовать за  коммунистов или лиц, с  ними
сотрудничающих.  Судя по всему,  новый папа  решил  первое  время ничего  не
менять в Ватикане и в курии. Правда, он  стал быстро пополнять кардинальскую
коллегию, назначив за первые два года своего понтификата 43 новых кардинала,
в результате  чего  их  число  впервые  превысило  установленный  в 1586  г.
максимум в 70 человек. Кардинальские шапки получили два ближайших сотрудника
Пия   XII-Тардини  и  Монтини,  но  на  пост  статс-секретаря  был  назначен
ультраконсерватор  Тардини,  а  не  либерал  Монтини.  Среди  новоиспеченных
"пурпуроносцев" можно было встретить  церковников самых  разных политических
ориентаций  и даже  разного цвета кожи. Впервые кардинальскую шапку получили
африканец  Ругабмва,  епископ  из  Танганьики, а также японец  и филиппинец.
Однако  все  эти назначения  не  давали еще  повода  для  тревоги  в  лагере
сторонников интегристского курса.
     Первые  тревожные для них симптомы в  поведении нового папы появились в
1961  г.,  когда  вместо  умершего кардинала Тардини папа  назначил  на пост
статс-секретаря   своего   друга   кардинала   Амлето   Чиконьяни,   бывшего
апостолического делегата  в Вашингтоне.  Был  уволен  с  поста  руководителя
итальянского "Католического действия" Луиджи Джедда, специализировавшийся на
организации  антикоммунистических  "крестовых  походов",  отстранен  от  дел
иезуит Риккардо Ломбарди,  один  из  приближенных  Пия  XII,  выступавший  с
антикоммунистическими проповедями по итальянскому радио и  прозванный за это
"диктором господа бога".
     Он не осудил кубинскую революцию
     Но не в этих передвижениях  фигур на церковной доске (хотя они и весьма
симптоматичны) проявилось подлинное  отношение  Иоанна  XXIII к острейшим  и
важнейшим  проблемам современности - к борьбе за мир, социальной  революции,
коммунизму. Чрезвычайно красноречивой в этом отношении была позиция, занятая
новым папой по отношению к кубинской революции.
     1 января 1959  г.  революционные  силы Кубы во  главе  с Фиделем Кастро
после  двухлетних  кровавых  боев  свергли  тиранический  режим  ставленника
американских монополий Батисты.  Власть  на Кубе перешла  в руки трудящихся.
Победа   народных  сил  вызвала   в  стране  крайнее  обострение   классовых
противоречий.  Кубинская  крупная  буржуазия  в союзе с  латифундистами  при
поддержке   американских    правящих    кругов    и    монополий    пыталась
воспрепятствовать  социальным  преобразованиям,  в  частности  осуществлению
аграрной реформы.  Реакционные силы перешли к политике  диверсий, саботажа и
заговоров.    Католическая    иерархия    открыто    встала    на    сторону
империалистических  сил. Епископы  осуждали  действия  правительства  Фиделя
Кастро  и  призывали  верующих  оказывать  самое  решительное  сопротивление
проводимым   мероприятиям.   Церкви,   приходы,   католические   организации
превратились в опорные  пункты  контрреволюционного подполья. За рубежом,  в
особенности   в   США,   католические   церковные   иерархи   распространяли
клеветнические вымыслы о кубинской революции,  обвиняя правительство  Фиделя
Кастро в гонениях на духовенство и верующих.
     После разгрома наемников на Плайя-Хирон в  апреле 1961 г. революционное
правительство,  располагая неопровержимыми  доказательствами  сотрудничества
церковников с  наемниками,  приняло решение о  высылке из страны  служителей
культа-иностранцев,  составлявших большинство католического  духовенства  на
Кубе.  Этот справедливый акт вызвал новую волну злобных нападок на кубинскую
революцию со стороны реакционеров всех мастей. Кубинские контрреволюционеры,
нашедшие приют за  рубежом, и их империалистические покровители  потребовали
от  Иоанна XXIII п