арандов и бритоголовый  в  очках.  Бритоголовый  открыл
ворота  и "Мерседес" выехал со двора. Затем бритоголовый закрыл
ворота на ключ и сел в машину. Мягко покатив по  направлению  к
лесу, "Мерседес" свернул на поперечную улицу.
    У  меня  захватило  дыхание,  кровь гулко застучала в венах.
Пора было начинать действовать. Я вытащил из портфеля  пистолет
и  спрятал  его  за поясом. Потом подошел к воротам и позвонил.
Никакого ответа. Выждав, я позвонил снова,  но  и  на  сей  раз
ответа  не  последовало. Я огляделся. Пусто. Тогда я перемахнул
через забор и быстро направился в сторону  дома.  Остановившись
на крыльце, позвонил еще раз. Никого. Обогнув дом, я оказался в
тени  и  присел,  опершись  спиной  о  стену. Прямо передо мной
находилась сетчатая ограда, за  которой  начинался  рассохшийся
земляной  корт. Черт побери! Я был весь потен и полон страха. Я
бы драпанул сейчас отсюда -- только пятки бы засверкали, но все
же три обстоятельства  удерживали  меня.  Во-первых,  ощущение,
которое  возникло недавно: что я на арене и за мной с интересом
следят сотни глаз. Я -- гладиатор, а  гладиатор  должен  делать
свое  дело.  Глупое,  разумеется,  чувство,  но  все  же  я ему
поддался. Во-вторых, слюна фрау Сосланд. Когда Горбанюк сегодня
кричал мне, что он весь в ее  слюне,  я  себе  это  очень  живо
представил,  и  теперь это видение преследовало меня. И все же,
наверное, я ни за что не решился бы проникнуть в дом,  если  бы
не  зазвучавший  во  мне вой Джо Коккера. Смешно, какие причины
порой заставляют человека пойти на  смертельный  риск:  хриплый
вой   рок-звезды,   образ   ристалища   и   воображаемая  слюна
несимпатичной престарелой особы.
    Итак, второй номер, каковым меня  когда-то  метко  окрестила
Лили, неожиданно выходит на передний план!
    Я  выпрямился  и  что  есть  силы  треснул  кулаком по окну.
Послышался гулкий звук, но стекло устояло. Тогда  я  ударил  по
нему  рукояткой пистолета, и оно рассыпалось на мелкие осколки.
Я открыл оконную створку и, ухватившись за раму, влез внутрь.
    Шаг сделан! Я вторгся в их личную жизнь!...  


  Это была большая комната, вся уставленная старинными  часами.
Большими и маленькими, на полках и на полу. Воздух был наполнен
тиканьем.  Сомнения  в  причастности  Барри  Амарандова  к делу
антикварщиков  таяли  со  все  возрастающей  скоростью.  Честно
говоря,  я  даже  почувствовал  себя Аладдином, которого Дервиш
отправил  в  сад  с  драгоценностями.   Только   здесь   вместо
драгоценностей  были  часы.  Я  двигался  мимо  них,  осторожно
лавируя. Попутно вглядываясь в  названия.  "Томпион",  "Ниббс",
"Грэхемс", "Дэландер"... В двух соседних комнатах висели иконы.
Потом  я  очутился  в  просторном холле, из которого, выгибаясь
змеей, уползала лестница наверх. Я перевел дыхание. Затем  взял
пистолет наизготовку и принялся бесшумно подниматься.
    Сумасшествие!!!  Я,  типичный  совдеповский  бухгалтер  Миша
Крайский,  вломился  в  западноберлинский  богатый  особняк   с
пистолетом  в  руках. Ха-ха!!! Зигзаги судьбы порой вычерчивают
фигуры высшего пилотажа.
    Первое из помещений наверху общим беспорядком напоминало дом
на "Сэксише" штрассе. Пустые банки из-под пива, разбросанные по
полу  игральные  карты,  на  журнальном  столике  --  нарды   с
наваленными  вокруг  фишками,  много  бутылок  из-под  вина. На
большом кожаном кресле  --  горка  видеокассет.  Я  взял  одну.
Русская  надпись  на  торце:  "Город  в  огне."  Я потянулся за
следующей:  "Кошмар  на   улице   Вязов".   Не   знаю,   отчего
русскоязычные кассеты подействовали на меня ободряюще. Я бросил
их,  перешел  в  соседнюю  комнату и... замер как вкопанный. На
диване лежал человек...  


  На лице человека был наклеен большой кусок пластыря, а руки и
ноги -- накрепко связаны скакалкой.  Человек  посмотрел  в  мою
сторону, и глаза его округлились.
    -- М-м-м, -- сказал он.
    Я бросился к нему со всех ног и, наклонившись, содрал с лица
пластырь.  При  этом,  видимо, я причинил ему боль, поскольку с
пластырем содралась и часть его пышных усов.
    -- М-м-м! -- на сей раз взревел он, хотя  пластыря  на  лице
уже не было.
    --  Вот  тебе  и  м-м-м!  --  с  неизвестно откуда взявшейся
яростью проговорил я.
    -- Развяжи меня, -- потребовал Джаич.
    Я перевернул его на живот и принялся возиться с узлами.
    -- Ее легче разрезать, -- заметил я.
    -- Не вздумай! Это моя скакалка!
    -- Та самая, которой ты так мастерски умеешь обращаться?
    Скакалка не поддавалась. Пришлось прибегнуть к помощи зубов.
    -- Они напали на  меня  неожиданно...  --  Джаич  выругался,
затем на минуту замер. -- А как ты здесь очутился?
    --  Хороший вопросик. Только требуется слишком много времени
для ответика. Сначала давай выберемся отсюда.
    Наконец, узлы поддались. Джаич сел на  диване,  держа  перед
собой руки, будто рак клешни.
    -- Идти можешь? -- поинтересовался я.
    -- Думаю, что через несколько минут смогу.
    -- Давай, приходи в себя поживее.
    Джаич поработал всеми своими двадцатью пальцами.
    -- Все равно мы их здесь должны дождаться.
    Я уставился на него с нескрываемой злобой.
    -- Тебе мало того, что уже случилось? Хочется усугубить?
    -- Иначе мы потеряем инициативу, -- возразил он.
    -- А их сколько?
    --  Черт  его  знает!  Я  видел пятерых. Но одновременно они
здесь никогда не появляются.
    -- С нашим везением появятся.
    -- Вряд ли. --  Теперь  Джаич  поработал  кистями.  --  Игра
сейчас пошла увлекательная. И мы должны использовать этот шанс.
    -- А что же они тебя не шлепнули?
    -- Так получилось. Мне пришлось сказать им, что я работаю на
КГБ.  Сначала  они  не  поверили,  тогда  я  засыпал  их  таким
количеством подробностей, что они ошалели.  И  решили,  что  не
будут меня убивать, пока к ним не заявится одна их очень важная
персона. Откуда-то издалека...
    -- Из Маргиба? -- встрепенулся я.
    -- Не понял.
    --  Ну,  неважно.  --  Я  изобразил на своем лице готовность
слушать дальше.
    -- Для своего высокого гостя им захотелось  устроить  эдакое
шоу   с  участием  живого  чекиста.  Это  вот-вот  должно  было
состояться, после чего со мной, разумеется, было бы покончено.
    -- Значит, я успел вовремя?
    -- В принципе, да. А как ты сюда попал?
    --  Ей-богу,  долго  об®яснять.  Одна  француженка  помогла.
Изабель Демонжо.
    -- Ладно. -- Он поднялся. -- Пойдем вниз.
    Шел он еще не очень уверенно.
    В  холле  мы  расположились таким образом, чтобы были хорошо
видны ворота.
    -- Тебе отдать пистолет? -- поинтересовался я.
    -- Нет, пусть останется у тебя.
    -- Хорошо. -- Я вновь сунул его за пояс. -- Где они на  тебя
напали?
    --  Сразу  же по выходе из пивной. Среди антикварщиков у них
имеется наводчик.
    -- Я знаю.
    -- Знаешь?! -- Он тут же подался вперед. -- Кто?!
    -- Вот до этого я еще не добрался.
    Он разочарованно вздохнул
    -- Ладно, скоро выясним...  Падла!  --  Он  зашевелился.  --
Схожу  в  туалет.  Ты просто не представляешь, какой кайф иметь
возможность ходить в туалет в  любой  момент,  когда  ты  этого
хочешь.  


  Мы  сидели и ждали уже около двух часов. Я мысленно смаковал,
как  буду  отчитываться  перед  "голыми   пистолетами".   Нужно
сказать,  что появление Джаича расслабило меня. Я был уже вроде
бы не столько гладиатором, сколько зрителем. На арене показался
главный герой, скрежещущий зубами и жаждущий мести.
    -- Тебя здесь кормили? -- поинтересовался я.
    -- Да, и вполне сносно.
    -- Значит, силы у тебя есть?
    -- Не беспокойся, сил у меня хватит.
    -- Дай Б-г.
    Видимо, я натолкнул его на какую-то мысль, поскольку он  тут
же принялся разминаться.
    --  А как ты, вообще, проник внутрь? -- тяжело дыша, спросил
он меня.
    -- Разбил окно с тыльной стороны.
    -- Надеюсь, что когда они приедут, они  не  станут  обходить
дом.
    -- Они уже приехали, -- отрывисто произнес я.
    Расслабленности  как ни бывало. Дыхание перехватило. По телу
пробежала мелкая дрожь.
    Я видел, как  открылись  ворота  и  во  двор  плавно  в®ехал
"Мерседес".  Из него вышли трое: Дервиш, бритоголовый и один из
уже виденных мною недавно жир-трестов -- не тот, с бородкой,  а
второй, с лысиной и широким невыразительным лицом. У жир-треста
в руках был огромный чемодан. Бритоголовый закрыл ворота, после
чего все трое направились к дому.
    Джаич взял наизготовку свою скакалку с утяжеленными ручками.
    -- Бери на мушку Дервиша, -- прошипел он.
    Он  уже успел мне рассказать, что все в банде его именно так
и называют и что он, по-видимому, здесь старший.
    Послышались звуки открываемой двери, и троица вошла в дом. В
тот же миг в воздухе  с  фантастической  скоростью  просвистела
ручка  скакалки  и  обрушилась на бритую голову. Раздался звук,
будто ударили по тамтаму, и бритоголовый рухнул на  пол.  Джаич
тут  же  набросил  скакалку  на  шею  жир-треста и принялся его
душить. Дервиш дернулся было в сторону, но, увидев направленный
на него пистолет, замер. Глаза его  впились  в  оружие,  словно
пытались  его  загипнотизировать.  Нужно  сказать, что пистолет
плясал у меня в руках, а сам  я,  видимо,  являл  собой  жалкое
зрелище, поскольку все внутри у меня тряслось.
    --  Смотри,  не  нажми  на  курок,  -- напряженно проговорил
Дервиш, не сводя глаз с пистолета.
    Боковым зрением я видел, как Джаич душит жир-треста.  Лысина
того   налилась  кровью,  постепенно  сделалась  фиолетовой,  а
маленькие глазки словно бы стали больше  размером.  Но  чемодан
он, почему-то, не выпускал. Свободной рукой он пытался отодрать
скакалку  от  горла.  Однако  Джаич,  напрягшись до предела, не
оставлял ему для этого ни малейшего шанса. Потом чемодан все же
рухнул с оглушительным грохотом, а через минуту жир-трест и сам
повис на скакалке, будто огромная жаба.
    Когда  чемодан  грохнулся  о   пол,   от   неожиданности   я
действительно чуть было не нажал на курок.
    --  Смотри,  не застрели меня, -- словно заклинание произнес
Дервиш.
    Позволив жир-тресту мягко  соскользнуть  по  своему  телу  и
аккуратно  уложив  его  на пол, Джаич бросился ко мне, выхватил
пистолет и возбужденно направил его в лоб Дервишу.
    -- А почему это, собственно? -- поинтересовался  он.  --  На
каком это основании он должен тебя не застрелить?
    --  Ведь  оба  других  уже готовченко, -- ответил Дервиш. --
Нужен же вам кто-то живой.
    -- Они что, мертвы? --  спросил  я  у  Джаича  и  неожиданно
почувствовал слабость.
    --  Нет, они просто прилегли отдохнуть, -- отозвался тот. --
Видишь, как им хорошо?
    Жир-трест и бритоголовый действительно лежали на полу в позе
"готовченко", а между ними возвышался чемодан.
    -- Что в чемодане? -- требовательно спросил Джаич у Дервиша.
    -- Доски, -- отозвался тот.
    -- Что?!
    -- Ну, иконы.
    -- Ах, вот как! Очередная  контрабандная  партия!  Достояние
нашей культуры!
    -- А вы знаете, сколько они стоят?
    Удивительное  дело!  Дервиш  говорил,  а  сам по-прежнему не
сводил  глаз  с  пистолета.   Подсознательно   я   почувствовал
неладное. Но не стремился же он на самом деле загипнотизировать
его!
    -- Сколько они стоят мы не знаем, -- Джаич почему-то взял на
себя  миссию  отвечать  за обоих. -- Но догадываемся. Раз такие
мерзавцы, как ты, вертятся вокруг всего этого.
    --  Без  меня  вам  не  удастся  заработать  на  них  ничего
существенного. Вас обведут вокруг пальца.
    --  Мудак!  --  взревел  Джаич.  --  Ты нам нужен только как
источник информации. И только до тех пор,  пока  не  иссякнешь.
Господи! Как хочется "Партагаза"!
    --  Сегодня  я  уже видел этого толстяка и с ним еще одного,
бородатого, -- подал я голос,  указывая  на  пол.  --  Кто  тот
второй?
    Дервиш пожал плечами.
    --  Очевидно, Гоча Гуриели. Он -- киноактер. А то, что лежит
на полу, раньше было искусствоведом.
    Ах, вот  оно  что!  Действительно,  я  видел  этого  Гочу  в
нескольких   фильмах.  Всегда  такой  крупный,  импозантный,  с
холеной бородкой. Конечно, я был далек от мысли встретить его в
пивной на окраине Берлина. Оттого сразу и не узнал.
    -- Между прочим, сейчас в Каннах демонстрируется фильм с его
участием, -- проговорил Дервиш. -- И ему прочат лучшую  мужскую
роль.
    -- Ну, прямо-таки, -- отозвался я.
    -- Вполне серьезно.
    -- В мире есть актеры и получше.
    --  Актеры,  может  быть, и есть, а об®ективных критериев не
существует.
    -- Мы отвлеклись от темы, -- раздраженно напомнил Джаич.  --
Для  начала, думаю, неплохо будет пройти наверх и расположиться
поудобнее...
    Но  вместо  того,  чтобы  двинуться  внутрь  холла,   Дервиш
неожиданно   метнулся   к  двери.  Джаич  выстрелил.  Мимо.  Он
выстрелил повторно. Опять мимо. В этот момент Дервиш скрылся за
дверью. Джаич выстрелил ему вослед, но даже в дверь  не  попал.
Когда  мы выскочили на крыльцо, Дервиш уже сидел в "Мерседесе".
Джаич успел сделать еще три выстрела,  пока  "Мерседес",  сходу
развив  огромную скорость, не протаранил ворота и не скрылся за
соседними домами.
    -- Дьявол!!! -- закричал он. --  Я  не  мог  промахнуться  с
такого расстояния. Тем более, столько раз кряду.
    Он поднял пистолет, глянул вдоль ствола и выругался.
    --  Не  верю  своим  глазам!  --  прокричал он. -- Ты только
посмотри! Этот негодяй Горбанюк всунул нам  пистолет  с  кривым
дулом! Убью гада! Полюбуйся!
    Он  протянул  пистолет  мне.  Я тоже посмотрел вдоль ствола.
Действительно, даже на глаз кривизна была заметна. А  раньше  я
как-то  не  обращал  на  это  внимания. Так вот что разглядывал
Дервиш! В  отличие  от  нас  он  сразу  заметил,  что  пистолет
дефектный, и все время пытался определить, в какой именно мере.
    Джаич от досады чуть не плакал.
    -- Пора уходить, -- напомнил я ему.
    -- Ты на "Варбурге"? -- спросил он.
    -- Нет, на "Твинго".
    -- А где он?
    -- Метрах в пятидесяти отсюда.
    --  Хорошо,  жди  меня  там.  Я захвачу скакалку, ликвидирую
повсюду отпечатки наших пальцев и приду. Держи пистолет.
    -- Только побыстрее! -- взмолился я.  


  Помимо  скакалки,   Джаич   прихватил   с   собой   бумажники
бритоголового и жир-треста.
    -- Они тоже обчистили меня до нитки, -- попутно заметил он.
    Впрочем,  денег  в  бумажниках  оказалось куда больше, чем в
свое время отобрали у Джаича. Он тщательно пересчитал их,  пока
я  вел  машину, разделил на две равные части и одну отложил для
меня.
    -- Это тебе, -- уточнил он. -- Заработал.
    -- Сколько здесь?
    -- Что-то около двенадцати с половиной тысяч.
    -- Недурно!
    -- У таких мерзавцев могло оказаться и побольше.
    -- Ну, это, скорее всего, мелкие сошки.
    -- По-моему, толстяк не такой уж и мелкий.
    -- В прямом смысле, или в переносном?
    -- Во всех смыслах.
    -- А как ты думаешь, что нам грозит за  убийство,  если  нас
поймают?
    --  Это были меры самообороны, -- отчеканил Джаич. -- Я ведь
являлся приговоренным к смерти заложником. Впрочем,  не  думаю,
чтобы  оставшиеся  в  живых  члены  банды  стали  обращаться  в
полицию.
    --  А  если  соседи  услышали  выстрелы?  Или  видели,   как
"Мерседес", проломив ворота, вылетел со двора?
    -- Звуки выстрелов легко спутать со многими другими звуками.
А ворота практически не пострадали. Лишь слегка прогнулись. Так
что  теперь  не  защелкивается  замок.  Ничего  страшного. Я их
аккуратно прикрыл. И если  кто-то  и  вызвал  полицию,  то  они
покружат вокруг, покружат да и уедут не солоно хлебавши.
    Тут  я  почувствовал,  как  нечто,  лежащее  в кармане брюк,
уперлось мне в бедро. Однако, кроме пистолета,  там  ничего  не
было.  Остановившись  у  красного  светофора,  я  вынул  его из
кармана и обомлел. Где-то посредине ствол  оказался  выгнут  на
девяносто градусов. У Джаича даже челюсть отвисла.
    -- Ну и силища у тебя, оказывается, -- произнес он. -- А еще
скромничал. Но все же зря ты поторопился. Нужно было пред®явить
его Горбанюку в первозданном виде.
    -- Ничего я с ним не делал, -- пролепетал я.
    И тут меня осенило. Красный свет светофора сменился зеленым.
Я живо  перестроился  в  соседний  ряд,  нырнул  в  переулок  и
остановился в первом пригодном для этого месте.
    -- Я все понял! -- возбужденно прокричал я. --  Этот  Дервиш
обладает   исключительными  способностями.  Вроде  Геллера  или
Вольфа Мессинга. Теперь ясно, каким образом отпирались замки  в
антикварных   магазинах  и  нейтрализовалась  сигнализация.  Он
владеет тем, что принято называть силами магнетизма. И  владеет
отменно.
    -- Что за бред! -- возмутился Джаич.
    --  А  это  тоже  бред?  --  Я сунул ему под нос изувеченный
пистолет.
    -- Обалдеть! -- проговорил он.
    -- Я все думал, что же он его так пристально разглядывает. А
он, оказывается, его искривлял, зараза! Горбанюк ни  в  чем  не
виноват.
    --  Хорошенькое  дело! -- не желал уступать Джаич. -- А наши
ученые  утверждали,  что  ничего   подобного   в   природе   не
существует.
    -- Это утверждали не ученые, а пропаганда.
    Джаич набычился и промолчал.
    -- Они знают наш адрес? -- поинтересовался я.
    --  Нет,  разумеется.  Я  сказал  им, что живу на территории
посольства на Унтер-ден-Линден.
    Я  включил  двигатель,  и  машина  медленно  покатилась   по
переулку.  


  Когда  мы  приехали  домой,  я  поведал  ему  обо  всем,  что
произошло за время его отсутствия. Кроме появления на горизонте
фантомов, разумеется. Я рассказал о своей поездке в Вюнсдорф  и
о  ее  результатах,  о  склоках  с Горбанюком, предшествовавших
появлению "Твинго", об убийстве Отто Горовица и Анатолия Косых,
о   Гройпнере   и   Бреме,   о   том,   как   я   оказался   на
Пауль-Людвиг-Штрассе 54, о Марине и Изабель.
    Джаич  слушал,  дымил  своим  "Партагазом",  а в промежутках
жевал резинку и пускал пузыри.
    -- эта Изабель темнит, -- заметил  он.  --  Она  явно  знает
гораздо больше того, что сказала.
    --  Она предложила мне решить одну интеллектуальную задачку.
В последней редакции я  бы  сформулировал  ее  так:  кто  такой
волшебник из Маргиба, что такое волшебная лампа и что случается
с  ней, когда волшебник перестает в ней нуждаться. И главное --
куда девается джин, раб этой лампы?
    -- Слишком завуалировано.
    -- Думаю, со злым волшебником  из  Маргиба  тебе  предстояло
встретиться  в  ближайшее  время,  не вмешайся я в ход событий.
Может, это заодно и есть их наводчик.
    -- Наводчик здесь, а тот должен был приехать издалека. Мы бы
встретились с ним в любом случае, не  вздумай  Дервиш  изгибать
взглядом пистолеты.
    Говоря это, Джаич набирал номер Горбанюка.
    -- Привет, Горбанюк, -- с напускной бодростью проговорил он.
    -- Кто это? -- напряженно поинтересовался тот.
    -- Джаич, естественно.
    -- Ага, нашелся!
    Это я, я его нашел! -- чуть было не вырвалось у меня.
    --  Очень  хорошо,  что  ты нашелся, -- агрессивно продолжил
Горбанюк. -- Тут фрау Сосланд с меня  буквально  не  слазит!  В
конце концов, это ваше дело общаться со своими клиентами. Я уже
по уши в ее слюне.
    Видимо, запасы слюны за истекший период не пошли на убыль.
    --  Послушай,  Горбанюк,  -- начал было Джаич, но трубку уже
перехватила фрау Сосланд.
    -- Уж  и  не  чаяла  услышать  ваш  голос,  герр  Джаич,  --
произнесла  она  самым  издевательским  тоном,  на который была
способна. -- А вы, оказывается,  терялись.  А  теперь  нашлись.
Этот  проказник герр Горбанюк вечно что-то от меня скрывает. Не
получается у нас  доверительных  отношений.  А  как  радовался,
собака, когда деньги брал!
    --  Не  торопите событий, -- попытался воздействовать на нее
Джаич. -- Они и так развиваются слишком стремительно.
    -- Да, но в каком любопытном направлении! Один труп  следует
за другим!
    --  Сегодня количество трупов еще увеличилось, между прочим.
И могу вас заверить, что