а  него.  Рядом
стоял пожилой мужчина в штатском.
     - Я должен отвечать на ваши вопросы и не задавать свои?
     - Точно!
     - Да, приехал, но этот черный "дипломат"  остался  после  тех  людей,
которых я подвозил по пути...
     - Очень интересно! Сейчас придумал или заранее заготовил эту версию?
     - В таком тоне я разговаривать не желаю!
     - Ах вот как? -  усмехался  тот  посмотрел  на  мужчину  в  штатском,
который недовольно поморщился и сделал какой-то знак.
     - Да, так! - ухмыльнулся  Савелий  и  уверенно  добавил:  -  Пока  не
об®ясните, в чем дело и по какому праву вы задаете мне вопросы,  а  также,
по какому праву находитесь в моей квартире, - я с  вами  разговаривать  не
буду! Ясно? У вас должен быть какой-нибудь документ на все это!
     - Вот в этом вы правы! - ухмыльнулся капитан и повернулся к одному из
молодых парней. - Кривошеев, пригласите сюда понятых!
     - Зачем это? - удивился Савелий.
     - Чтобы вы потом не сказали,  что  эти  деньги  мы  подложили  вам  в
"дипломат", или вдруг откажетесь, что они были  там!  -  пояснил  капитан,
закрывая "дипломат" и ставя его в шкаф.
     - И не собираюсь. Сам хотел сдать в органы...
     - Все так говорят...
     В это время в квартиру в  сопровождении  Кривошеева  вошли  несколько
растерянные пожилые женщины-близнецы: соседки по лестничной,  площадке,  с
которыми Савелий постоянно здоровался. Он и сейчас вежливо ответил  на  их
приветствие,
     - Простите, в чем будет заключаться наша миссия? - спросила  одна  из
них.
     - Вам нужно будет смотреть, а потом письменно подтвердить все то, что
увидите собственными глазами, - спокойно раз®яснил мужчина в штатском.
     Они многозначительно переглянулись и хором ответили:
     - Хорошо!
     - Где черный "дипломат", который вы привезли из Ленинграда? - спросил
капитан.
     - Во-первых, не из Ленинграда, а оставленный по  пути  теми,  кого  я
подвозил, во-вторых, вы сами знаете, где он сейчас стоит.
     Капитан сделал вид, что ищет, потом заглянул в шкаф и вытащил  оттуда
"дипломат".
     - Вы можете назвать код замка? - спросил он Савелия.
     - Что вы, откуда? - хмыкнул Савелий: все это напоминало ему  какие-то
игры.
     - Кривошеев, займись! -
     Тот подошел к "дипломату", открыл свой чемоданчик и вытащил  из  него
мощную лупу с подсветом, какие-то инструменты...
     Сестры-соседки  с  интересом  следили  за  происходящим.   Неожиданно
Савелию стало тревожно.
     - К чему эта вся комедия? - спросил он капитана.
     - За свои поступки нужно отвечать? - хмуро бросил тот.
     Наконец  Кривошеев  открыл  "дипломат"  и  предложил  сестрам-понятым
подойти ближе и взглянуть на пачки долларов...



        РАССКАЗ ФЕДОРА

     Савелий спал крепко и не слышал, как  зашевелился  Федор,  как  после
некоторых усилий он смог сесть и облокотиться о  ствол  березы.  Не  видел
Савелий  и  его  глаз,  вдруг  наполнившихся  нежностью,  когда  маленькая
пичужка, прыгая на  тонюсеньких  ножках,  остановилась  совсем  близко  и,
склонив голову набок, с любопытством рассматривала Федора.
     Подхватив какое-то  насекомое,  неосторожно  оказавшееся  рядом,  она
стремительно взмыла в небо.
     Неожиданно  раздавшийся  громкий   треск   ветвей   заставил   Федора
вздрогнуть и обернуться на шум. Тревога на его лице сменилась  восхищенной
улыбкой:  метрах  в  десяти  стоял  огромный,  горбоносый  и   долговязый,
казавшийся неуклюжим, таежный исполин -  лось!  На  его  лбу  еле  заметно
пробивались будущие рога, которые обязательно вырастут к зиме...
     Лось стоял без всякой опаски и спокойно смотрел на  Федора.  Пожалуй,
он не менее Угрюмого удивился неожиданной встрече: а вдруг  этот  двуногий
пришелец захочет оспаривать его право на территорию? Потом  лось  величаво
повернул  голову  и  медленно  удалился,  царственно  переступая  длинными
ногами.
     Долго и неподвижно сидел Федор, глядя вслед таежное  красавцу.  Потом
задумчиво стал рыться в карманах, вытащив небольшой  огрызок  карандаша  и
достав карту-самоделку, что-то нацарапал на обороте. Тщательно  сложив  ее
вместе с карандашом,  он  с  трудом  перетащил  свое  непослушное  тело  к
Савелию.
     Ну почему этот парень не встретился на  его  пути  раньше?  Ведь  вся
жизнь могла повернуться совсем по-другому! Ну кто он  ему?  Никто!  Просто
знакомый!.. Да и знакомство-то странное... Ему бы бросить его  где,  а  он
тащит! Да еще и отдает большую часть их скудных запасов! Федор  это  сразу
заметил. Но почему он так старается?  Почему?..  Может,  страшно  остаться
одному? Непохоже... А будь  он  на  месте  Савелия,  стал  бы  мучиться  и
возиться с ним? Скорее всего, нет! За всю свою жизнь Федор привык к  тому,
что каждый заботится прежде о своей шкуре, думает о себе, о  своей  жизни!
Давно уже привык, что никому нет дела до него! Никому он не нужен. Никому?
А матери?! Матери...
     Подумав о своей матери, Федор до боли  стиснула  зубы,  а  на  глазах
навернулись слезы: до чего хочется  хотя  бы  одним  глазком  увидеть  ее,
прижаться к мозолистым рукам, на коленях вымолить у нее прощение.  Сколько
слез пролила она, сколько мук вытерпела из-за него! Сколько лет не мог  он
от стыда показаться ей на глаза... Не только показаться, ему  даже  стыдно
было дать о себе весточку! Единственно, на что хватало его: в  редкие  дни
свободы посылать ей денежные переводы, часто очень большие - в зависимости
от "удачи"... И все-таки несколько лет назад он пересилил себя  и  навещал
мать. И что же? Со слезами на глазах она  умоляла  вместо  денег  хоть  на
сутки появляться самому. И он обещал...
     Бедная мама. Единственное, что осталось у него в жизни!  Единственный
близкий человек!  Отец  умер  вскоре  после  войны:  спился,  не  выдержав
"мирных" испытаний! Больше никаких родственников не было: только мать!..
     Тяжело вздохнув, Федор посмотрел на спящего Савелия  и  сунул  ему  в
карман сложенную карту-самоделку. Тот сразу приоткрыл глаза.
     - Чутко спишь! - улыбнулся Федор. Савелий удивленно взглянул на него:
Федор говорил чисто, почти без усилий, и  только  затрудненное  дыхание  в
ввалившиеся глаза выдавали его состояние.
     - Я тебе карту в карман сунул... - Савелий хотел  возразить,  но  тот
перебил. - На обратной стороне адрес матери написал... Если... навести ее,
когда сможешь... и скажи... Нет! Ничего говорить не надо:  просто  передай
ей мое последнее "прости"...
     - Ну что ты, ей-богу?! Сам все и скажешь!
     - Обещай! - упрямо попросил Федор.
     - Ну... хорошо! - пожал плечами Савелий. - Но я же  вижу:  тебе  явно
лучше!
     - Не надо,  Савка!  -  тяжело  вздохнув,  отмахнулся  Федор  и  вдруг
улыбнулся. - Знаешь, никогда не видел  лося,  а  тут  он  сам  приходил...
Огромный такой и близко-близко так!.. Вон там стоял!
     Савелий нахмурился в недоверчиво посмотрел на Федора:  неужели  снова
бред?
     - Да нет, не гоню я! - грустно усмехнулся Федор,  -  Точно!  Вон  там
стоял... Можешь пойти и про-  верить:  наверняка  следы  остались!  Этакий
красавец! Жаль только, рогов не было... - Если рогов не видел, то,  верно,
и вправду приходил: в это время у лосей рогов не бывает -  только  к  зиме
отрастают! - успокоился Савелий. - Откуда  знаешь?  -  Не  помню...  Читал
где-то... Неожиданно Угрюмый громко, неестественно,  с  каким-то  надрывом
расхохотался.
     - Это надо же, какую подлянку жизнь  мне  подстроила?!  Только-только
начал соображать что-то и... помирать! -  Он  до  крови  прикусил  губу  и
застонал. - За грехи! За прошлые грехи, видно, плата!  Точно,  за  них!  И
веришь, братан, ни о чем не жалею! Слышишь, ни о чем! Значит, поделом мне!
А вот за тебя и подумать страшно: как ты один-то?
     - Во-первых, не один, а с тобой! - зло бросил Савелий.
     - Нет, братишка, со мною все кончено, и ты это знаешь не хуже меня  -
обречено и  совершенно  спокойно  Федор  махнул  рукой.  -  И  все-таки  я
благодарен тебе! Ты пацан что радо! Все нутро мое  перевернул!  Понимаешь?
Об одном тебя прошу: не держана людей зла! Они,  если  подумать,  в  своей
основе хорошие и добрые!
     - Хорошие?! Добрые?! - обозлился Савелий. - Не заметил что-то! Добрые
и хорошие! - ехидно повторил он. -  Лично  я  хочу,  чтобы  эти  добрые  и
хорошие оставили меня в покое! Слышишь, и покое!.. Вернее, хотел? А сейчас
сам хочу добраться до этих "добрых и хороших"... Может, ты думаешь, что  я
тогда испугался финки, хоть и  стреляющей,  твоего  Тихони?  Нет,  дорогой
Федор! - Он вдруг вскочил, подошел к невысокой молодой березке,  замер  на
мгновение в полуметре и, резко выбросив правую руку вперед, ударил  ребром
ладони по ней. Словно перерубленная, осела береза на землю...
     Изумленный Федор с трудом дотянулся до упавшей  части  и  внимательно
посмотрел на переломленное место.
     - Могу себе представить ручоночку Тихони после твоего удара!..  Но  я
тебя не понимаю, зачем ты-то в побег пошел?
     - Не понимаешь? - Савелий вытащил из кармана полиэтиленовый  пакет  и
осторожно развернул его. - Вот, смотри, что они  сделали  с  моим  другом!
Увидав такое изуверство, Федор поморщился.
     - Кто его так?
     - Кто? Такие же хорошие и добрые, как Тихоня! Суки! Этот парень шесть
лет в Афганистане провоевал! Надежный был и никогда не прятался  за  чужие
спины! А они его... - Савелий несколько  раз  стукнул  кулаком  по  стволу
сосны. - Мне бы только добраться до них: зубами глотки перерву!
     - Помнишь, я тебе намекал, что ты должен быть осторожнее  с  Тихоней?
Так вот, он тебя и должен был убрать... Перед побегом...
     - Он? Но почему...
     - Поручил мне найти тебя, а я не стал искать...  А  в  вагоне  я  его
уговорил отложить до свободы...
     - Так он из той же группы? - задумчиво прошептал Савелий.
     - Нет, он не из той группы! - уверенно возразил тот.
     - Откуда ты знаешь, что я имею в виду?
     - Догадался... Ты же о Воланде говоришь?
     - Ты его знаешь? - удивился Савелий: воистину мир очень мал.
     - Видел один раз... Года три назад мы с Тихоней Москву  навестили,  и
после одного шухера пришлось когти рвать... Вот и сделал  нам  крышу  этот
самый Воланд... Я и не  думал  тогда,  что  пути  пересекутся:  он  же  из
деловых...
     - Но откуда тебе стало известно о Тихоне?
     - Перед побегом рассказал, что нагрузили его тобой...
     - А где он вас прятал? Помнишь?
     - Прятал? Нет, прятал он нас не у себя: у фраера одного,  на  даче...
Но я знаю, как на него выйти. - Федор стиснул скулы: снова пронзила  боль.
- Жаль, не смогу поучаствовать с тобой, я бы хотел прикрывать тебя с тылу!
     Савелий напряженно  смотрел  ему  в  глаза,  ожидая  самого  главного
продолжения.
     - Этот паук очень любит свою внучку и часто бывает у нее: это я точно
знаю, от этого фраера, у которого мы жили.
     - Ну? - нетерпеливо буркнул Савелий.
     - Чего не знаю, того не знаю, но... каждый выходной он ее навещает...
При желании вычислить можно...
     - Вычислю! - зло бросил Савелий. - Ненавижу!
     - А я понял, Савелий... - тихо сказал он. - Трудно  тебе  будет!  Ох,
трудно! Тобой руководит  сейчас  только  злость  и  месть,  а  они  плохие
советчики! По себе знаю! Подумай, стоит ли тебе жизнь  свою  менять?  Ведь
друга-то не вернешь!..
     - Оставить вое? Ну уж нет! Я хочу взглянуть ему  в  глаза,  когда  он
будет испытывать то же самое, что  испытывал  Бардам!  Я  хочу,  чтобы  он
кровью штаны обмочил вместо мочи! Оставить их в покое? Да я жить не  смогу
после этого, неужели ты не понимаешь?
     - Я-то тебя понимаю... Понимаю и другое: ты-то помог мне ощутить  мир
по-другому! Значатся тебе нужен тот, кто поможет тебе... Это  как  цепочка
доброты, которая не должна прерываться! Понимаешь, о чем я? Внутри каждого
человека сокрыто доброе...
     - И в Тихоне? - хмыкнул Савелий.
     - И в нем! - убежденно воскликнул Федор и закашлялся. - Просто ему не
повезло, что не встретил такого, как ты...



        СУД

     Зал судебных заседаний был совсем пустой, если не считать  нескольких
старушек, с любопытством поглядывающих на Савелия  Говоркова,  безразлично
уставившегося  прямо  перед  собой.  Он  сидел  за  барьером   на   скамье
подсудимых, и два милиционера стояли по бокам, охраняя его.
     Савелий провел по гладкостриженой голове и взглянул на прокурора.  Он
был,  молод,  годно,  совсем  недавно  окончил  институт.  Несколько   раз
многозначительно записывал что-то себе в блокнот.
     Перед судьей и заседателями стоял Алик. Он был одет в  безукоризненно
отутюженный костюм-тройку и совершенно спокойно отвечал на вопросы судьи.
     - Значит, вы, как непосредственный  начальник  подсудимого  Говоркова
Савелия Кузьмича, характеризуете его как  добросовестного  а  безотказного
работника? Так можно сформулировать ваш ответ, свидетель Пургалин?
     - Да, точно так... Там, в характеристике, все  сказано!  Хотелось  бы
только одно уточнение... Говорков работает у нас несколько дней,  и  более
об®ективную характеристику дать ему невозможно.
     - Хорошо, защита имеет вопросы к свидетелю?
     - Да... - Татьяна Андреевна встала. - Скажите,  свидетель,  по  каким
критериям ВЦ приняли И себе на работу Говоркова?
     - Он отличный водитель, прекрасно разбирается в машине и как механик,
в чем можно было убедиться, когда ему было поручено переставить  двигатель
на машине, а кроме того, он воевал, и мне хотелось помочь парню.
     - А для чего вы посылали Говоркова в Ленинград? С какой целью?
     - Наше предприятие имеет партнеров по всей стране,  и  я  не  понимаю
смысла вопроса! - чуть волнуясь, заявил Алик.
     - А ваше предприятие, как вы выражаетесь, называя свой посреднический
кооператив, имеет дело с валютой?
     - Пока нет, - поспешно ответил Алик. - Однако мы ведем  переговоры  с
зарубежными партнерами... Мае не понятен ваш интерес...
     - А я тоже хочу в кооператив уйти! - с вызовом сказала она.
     - У вас есть еще вопросы к свидетелю? - поморщился судья.
     - Нет, пока нет...
     - Вы можете быть свободным, свидетель Пургалип...
     - Спасибо! - Алик уселся во втором ряду зала.
     - Попрошу  пригласить  свидетельницу  Петрову  Ларису  Алексеевну!  -
обратился судья к молоденькой девушке.
     Быстро  встав  из-за  стола,  девушка  подошла  к  дверям  и   громко
выкрикнула:
     - Свидетель Петрова! Прошу войти в зал судебных заседаний!
     Савелий,  сидевший  до  этого  безразлично,  только   несколько   раз
усмехавшийся ответам Алика, при фамилии  Ларисы  напрягся  и  с  волнением
смотрел на дверь.
     Лариса вошла в зал легкой изящной походкой, но Савелий  заметил,  что
ей эта  легкость  дается  непросто.  Виновато  взглянув  на  Савелия,  она
остановилась перед судом.
     - Вы - Петрова Лариса Алексеевна?
     - Да, - ответила она, нервно теребя ручку дамской сумочки.
     -  Вы  приглашены  защитой  на  судебное  разбирательств  о  по  делу
Говоркова Савелия Кузьмича, обвиняемого  по  статье  восемьдесят  восьмой,
части второй УК РСФСР, в качестве свидетеля... Лариса  раздраженно  пожала
плечами.
     -  Прочтите  и  распишитесь  в   том,   что   вы   предупреждены   об
ответственности за дачу заведомо ложных показаний!
     Секретарь суда положила перед ней бумагу, и  Лариса,  чуть  помедлив,
торопливо расписалась, не читая.
     Савелий смотрел на нее во все глаза и никак  не  мог  понять:  почему
Лариса не смотрит в его сторону?
     "Родная! Мы столько не виделись! Что с тобой? Почему ты не  поглядишь
на меня? Неужели тебя запугали? Неужели я был прав, когда просил  адвоката
вызвать тебя в качестве свидетеля?"
     За три дня до суда к нему в Бутырскую тюрьму, или, как официально  ее
называют, в следственный изолятор - СИЗО, пришла Татьяна Андреевна...



        НЕОЖИДАННАЯ ПРОСЬБА

     не пришла, не попыталась передать что-нибудь через адвоката,  а  если
боялась ей довериться, то  могла  передать  просто  передачу?  Может,  она
уехала и ее нет в Москве? А  вдруг  она  тоже  находится  под  следствием?
Может, раскопали что и против нее? Тогда понятно, почему она  не  пытается
помочь ему! Не может! Потому и нет ни одной передачи!  Как  ему  сразу  не
пришло это в голову? Ведь так все просто!.. Савелий решил  проверить  свою
догадку.
     - Я задумался и не слышал вашего вопроса!
     - Я сказала, что через три дня состоится слушание вашего дела, а я до
сих пор ничего не знаю о вас! Ни ваших мотивов, ни вашего участия!  Ничего
не знаю! Вы что-то скрываете, а что, не пойму! Или вы боитесь, что я  могу
принести вам вред? Почему вы не хотите довериться мне? Как ваш адвокат,  я
ничего не использую против вас! Неужели непонятно?
     - За себя я не боюсь! - слишком поспешно возразил он.
     - И напрасно! - воскликнула Татьяна Андреевна. - Вы знаете,  что  вам
грозит свыше десяти лет?
     - Информирован... - криво усмехнулся Савелий.
     - И вам все равно?!
     - Почти, - задумчиво ответил он и решил воспользоваться адвокатом для
проверки своих подозрений. - Скажите, я могу вас попросить вызвать на  суд
одного человека?
     - В качестве свидетеля?
     - Ну... хотя бы. - Савелий нахмурился, ожидая ответа.
     - А кто этот человек?
     - Какая разница?! Человек, и все! Могу или нет?
     - В качестве свидетеля - можете! Кто он?
     - Записывайте: Петрова Лариса Алексеевна, а вот адрес  и  телефон!  -
Савелий положил перед адвокатом небольшой клочок бумаги.
     - Она может помочь вам?
     - Возможно...
     - Может, об®ясните толком? Я же  должна  подготовиться  к  встрече  с
ней...
     - Ни к чему готовиться не нужно!.. - раздраженно возразил Савелий.  -
Единственно, что вы должны сделать: пригласить ее в качестве  свидетеля...
Может, я сам спрошу то, что нужно? Этого достаточно! Неужели непонятно?  -
Он едва не сорвался на крик...
     Сделав главное, Савелий с нетерпением  ожидал  окончания  свидания  с
адвокатом. Он добился, чего хотел: через три дня будет ясно, что случилось
с Ларисой. Если она будет на суде, то он увидит ее, и все будет  хорошо...
А если нет?..
     - Скажите, если свидетель не является на суд, то должны быть  указаны
причины неявки?.. Ну... оглашены?
     - Определенно должны! - недоуменно подтвердила Татьяна Андреевна. - И
все-таки было бы лучше мне знать обо всем заранее... -  Она  вопросительно
посмотрела на Савелия, но ответа не, дождалась.



        ПРОДОЛЖЕНИЕ СУДА

     Сейчас,  на  судебном  заседании,   Татьяна   Андреевна   внимательно
наблюдала и за своим подопечным и за свидетельницей, которую  Савелий  так
настоял вызвать.
     - Вы хорошо знаете подсудимого? - спросил судья Ларису.
     Бросив быстрый взгляд в сторону  Савелия,  Лариса  не  захотела  хоть
как-то отреагировать на его широкую улыбку, и он, наткнувшись на  холодный
взгляд любимых глаз, мгновенно сник...
     - Хорошо?! - скривила она губы. - Слишком сильно сказано! Мы  знакомы
немного... Познакомились на юге, когда я там отдыхала... Потом  неожиданно
встретились в Москве: я узнала, что он будет работать в нашем кооперативе.
В принципе я не понимаю, почему меня вызвали в качестве свидетеля?
     Савелий смотрел на нее расширенными от удивления глазами и не понимал
услышанного. Почудилось ему, что ли? Или это также нужно для  его  пользы?
Ведь Лариса не могла произнести эти слова?!  Но  кто-то  же  их  произнес?
Господи, как он сразу не догадался? Да она ДОЛЖНА  так  говорить!  ДОЛЖНА,
чтобы ни у кого не возникло сомнений  в  ее  искренности!  Именно  поэтому
Лариса и не стала посылать ему передачу, не попыталась  с  ним  связаться!
Все делается в его же интересах! Всеми силами пытался он  убедить  себя  в
этом, но сомнения грызли и не покидали душу... Да нет же,  все  правильно:
близкий человек не может быть свидетелем, - и  его  показания  могут  быть
взяты под подозрения, он же читал об этом! Что же он так волнуется? Сейчас
все выяснится! Суд же еще не окончен?! Вот сейчас