т. -- Я все отлично понимаю. -- Он
довольно сносно говорил по-английски, но тут же  добавил  по-русски  намного
хуже: -- Хотя, мне уверится, чито моя русски много, много хужее!
     --  Ну почему, вы вполне прилично говорите, -- польстил ему Богомолов и
представился: -- Майор Богомолов, командир спецгруппы, прибывшей для  помощи
в охране резиденции главы государства!
     --  Майор  Джандад!  --  Ярко блеснули белые зубы. -- Не ожидал вас так
быстро смотреть.
     -- Хотелось быстрее представиться и приступить  к  работе,  --  пояснил
Богомолов.
     --  Хорошо,  только гость в дом -- радость хозяину. Прошу! -- Он жестом
пригласил в другую комнату, где был накрыт обильный стол.
     Недолго раздумывая,  Богомолов  решил  принять  приглашение,  чтобы  не
обижать майора, но от алкоголя категорически отказался.
     Система  охраны  дворца  Тадж-Бек  была организована тщательно и хорошо
продумана. В самом дворце несла службу  личная  охрана  Амина,  состоящая  в
основном  из  его  родственников  и  особо  доверенных  людей. У них и форма
отличалась: ремни, кобуры, манжеты на рукавах и  даже  околыши  на  фуражках
были белого цвета. Вторую линию составляли семь постов, на каждом из которых
располагалось  по  четыре  часовых,  вооруженных  пулеметом,  гранатометом и
автоматами. Менялись они каждые два часа. Внешнее кольцо охраны образовывали
пункты  дислокации  батальонов  бригады  охраны:  три  мотопехотных  и  один
танковый.  Они  располагались  на  небольшом удалении от дворца Тадж-Бек. На
одной из господствующих высот были вкопаны два танка  Т-54,  простреливающие
из  пушек  и  пулеметов  все  подступы  к  дворцу.  Всего  в  бригаде охраны
насчитывалось около двух с половиной тысяч бойцов.  Кроме  того,  неподалеку
располагался   зенитный  полк  с  двенадцатью  стомиллиметровыми  пушками  и
шестнадцатью  зенитными  пулеметными   установками   --   ЗПУ-2,   а   также
строительный  полк, вооруженный стрелковым оружием. Кроме них, в Кабуле были
размещены еще две армейские дивизии и танковая бригада.
     С двадцать первого  декабря,  выполняя  просьбу  Амина,  охрану  дворца
усилили подразделениями "мусульманского" батальона. Они заняли позицию между
постами  охраны и афганскими батальонами. Сразу же начали "наводить мосты" с
афганцами, и прежде всего с командиром  бригады  охраны  майором  Джандадом,
который  являлся  еще  и  личным  порученцем  самого Амина. Им удалось столь
расположить майора, что тот даже выделил им  для  связи  с  собой  небольшую
японскую  радиостанцию.  Он  довольно сносно говорил по-русски, потому что в
свое время учился в Рязани в воздушно-десантном  училище,  а  затем  окончил
Военную академию имени М. В. Фрунзе.
     Двадцать  второго  декабря  советский  посол  в  Кабуле проинформировал
Амина, что  Москва  согласилась  удовлетворить  его  просьбу  о  направлении
советских  войск  в Афганистан в полном об®еме и министерство обороны готово
начать ввод двадцать пятого декабря. Тот был несказанно рад и тут  же  отдал
распоряжение Генеральному штабу афганской армии об оказании всемерной помощи
вводимым войскам.
     А  уже  двадцать  третьего  декабря,  то  есть  на следующий день после
приезда   в   Кабул,   Богомолова   вызвали   в   советское   посольство   к
генераллейтенанту   КГБ   Иванову,   где   был   заслушан  доклад  командира
"мусульманского"    батальона    Халбаева*    и    представителя    Главного
разведывательного  управления  полковника  Колесника,  а также самого майора
Богомолова   о   системе   охраны   дворца.   Внимательно   выслушав   всех,
генераллейтенант неожиданно сказал, обращаясь к Богомолову:
     --  Вижу, что вы, майор, успели за столь короткое время весьма детально
изучить вверенный вам об®ект. Но мне хочется,  чтобы  вы  продумали  вариант
действий на случай, если вдруг придется не охранять, а захватывать дворец.
     И  вдруг  Богомолов заметил, как полковник бросил на него выразительный
взгляд,  словно  подталкивая  отвечать  первым,  не  обращая   внимания   на
субординацию.
     --  Если  товарищ полковник не возражает, то разрешите мне высказаться?
-- спросил он.
     -- Прошу, прошу. -- И полковник облегченно вздохнул.
     --  Подумать-то  можно,  товарищ  генерал-лейтенант,  --  смело  сказал
Богомолов. -- Да сил пока маловато.
     --   Об  этом  не  беспокойтесь,  майор,  поможем.  И  ротой  воздушных
десантников, и еще одной группой спецназа, и еще кое-чем.  Вы  продумайте  и
разработайте вариант захвата дворца и завтра с утра доложите.
     Всю  ночь просидели они, вырабатывая план. Считали долго и скрупулезно.
В конце концов согласились с тем, что  и  предлагал  в  самом  начале  самый
молодой  из  них  и  по  возрасту и по званию -- майор Богомолов. Доказывать
преимущества  их  плана  перед  руководством  решили  предложить  полковнику
Колеснику,  прекрасно  понимая,  что  его  слово будет гораздо весомее их. А
после доклада оставалось только ожидать приказа сверху.
     Но для успешного выполнения сначала нужно было ввести советские  войска
в  Афганистан.  На  проведение  всех мероприятий, связанных с вводом войск в
Афганистан, отводилось очень мало времени -- менее суток. Такая  поспешность
не  могла  не  сказаться  в  дальнейшем.  Многое  было  не подготовлено и не
продумано, что привело к огромным потерям.
     Этот страшный опыт не был учтен при проведении операции  в  Чечне:  там
тоже подготовка к боевым действиям осуществлялась в крайне сжатые сроки, что
не   дало   возможности  как  следует  подготовиться  к  операции,  привлечь
необходимые силы и средства. К тому же руководство страны  явно  недооценило
боевые возможности вооруженных дудаевских отрядов.
     Общий  план  операции  по  штурму  дворца Амина заключался в следующем.
Против  танкового  батальона  выставлялся  взвод  ПТУРС  --  противотанковых
управляемых  снарядов.  Рота  спецназовцев,  при поддержке специальных групп
КГБ, совместно с группами воздушных десантников должна была  непосредственно
штурмовать дворец. Частью сил предполагалось захватить и разоружить зенитный
и  строительный  полки.  Одной из важнейших задач был захват двух закопанных
танков, державших все подходы к дворцу. Для этого была  создана  специальная
группа  из  пятнадцати  человек  и  двух  снайперов из КГБ. От действия этой
группы во многом зависел успех всей операции. Именно эта группа  и  начинала
всю  операцию.  А сигналом к началу штурма дворца был взрыв "колодца" связи,
который поручили группе майора Богомолова.
     Дворец Тадж-Бек располагался на окраине Кабула в районе  Дар-уль-Амане,
на  высоком,  поросшем  деревьями  и  кустарником  крутом  холме,  к тому же
заминированном. К дворцу вела единственная дорога, охраняемая круглосуточно.
Сам дворец тоже был труднодоступен. Его стены свободно могли выдержать  удар
даже крупнокалиберной артиллерии. А если учесть, что местность вокруг дворца
простреливалась,  то  можно  было догадываться, какая нелегкая задача стояла
перед нападавшими.
     Руководство и батальона и групп КГБ отлично понимало, что задача  может
быть  удачно  выполнена  только при наличии фактора внезапности. В противном
случае никому живым не уйти. Чтобы раньше времени не  вызвать  подозрений  у
афганцев,  разработали  настоящий  сценарий,  приучая  тех к шуму, стрельбе,
прожекторам и перемещениям военных. В течение нескольких дней  перед  атакой
проводили  демонстрационные  действия:  стрельбу,  выход по тревоге, занятие
участков обороны; в связи с сильными морозами по графику  прогревали  моторы
бронетранспортеров  и  боевых  машин  пехоты, чтобы быть готовыми по сигналу
сразу их завести; в ночное время пускали осветительные ракеты.  Естественно,
это  не  могло не беспокоить командование бригады охраны дворца: в первый же
день приехал майор Джандад. Ему раз®яснили, что идет "обычная боевая учеба и
тренировка для более успешной охраны  дворца",  а  дополнительное  освещение
понадобилось  для  того,  чтобы исключить возможность нападения на дворец со
стороны моджахедов. Постепенно афганцы привыкли и перестали  реагировать  на
"маневры" батальона.
     Наконец  в  двенадцать  часов  дня  двадцать  пятого  декабря семьдесят
девятого года войска получили распоряжение министра обороны СССР Устинова  о
том,   что   переход   и  перелет  государственной  границы  Демократической
Республики Афганистан войсками сороковой армии и авиации ВВС следует  начать
в пятнадцать часов двадцать пятого декабря.
     А  у  Дроздова и Богомолова голова болела совсем из-за другого. Узнав о
приказе министра обороны СССР, Дроздов тут же связался с майором Джандадом и
попросил его разрешить подетальнее ознакомиться со всеми помещениями  дворца
своим   специалистам,   "чтобы  иметь  стопроцентную  гарантию  безопасности
Генерального секретаря Народно-демократической партии Афганистана". Как  мог
Джандад отказать? Чтобы вызвать у афганцев еще более почтительное отношение,
генерал  Дроздов  решил сам присутствовать во время осмотра. Он, Богомолов и
еще два офицера спецназа КГБ начали медленный обход дворца, не пропустили ни
одного, даже подсобного помещения, внимательно запоминая, чтобы, вернувшись,
сразу составить поэтажный план дворца Тадж-Бек.
     А вторая группа, в составе трех специалистов КГБ по  терроризму,  стала
обходить  огневые  точки,  расположенные  на  ближайших  от  дворца высотах,
отмечая  их  на  картах,  а  потом  устанавливая  за   ними   круглосуточное
наблюдение.  В  этот  же день, чтобы совсем притупить бдительность афганцев,
командование  "мусульманского"   батальона   устроило   прием   командованию
афганской  бригады  охраны.  Стол  в  буквальном  смысле  слова  ломился  от
различных деликатесов и выпивки: кагэбэшники  расстарались.  Расстались  все
друзьями,  а  поздно  вечером  командование  "мусульманского" батальона было
совершенно трезвым, так как они пили на приеме только воду. Они собрались  с
командирами  спецгрупп  КГБ  и  генералом  Дроздовым,  чтобы еще раз во всех
деталях обговорить все нюансы действий по захвату дворца Тадж-Бек.
     Утром двадцать седьмого декабря началась уже  конкретная  подготовка  к
штурму  дворца  Амина.  В  строжайшей секретности готовились вспомогательные
приспособления: штурмовые лестницы, экипировка,  оружие,  боеприпасы,  белые
нарукавные  повязки,  которые  должны были быть у каждого нападающего, чтобы
отличаться еще издалека от афганцев.  Именно  двадцать  седьмого  декабря  в
любой  момент ожидался приказ о начале штурма дворца, а он все не поступал и
не поступал.
     И только потом,  когда  штурм  был  закончен,  стало  известно,  почему
произошла задержка. Один из специальных отделов КГБ в строжайшей секретности
готовил  самостоятельную  операцию,  которая  могла  помочь если не избежать
кровопролития, то уж  значительно  его  уменьшить,  физически  убрав  Амина,
отравив его во время обеда.
     В  этот  день  Амин решил отпраздновать "великое событие": долгожданный
ввод "дружеских" войск  в  Афганистан.  Это  событие  он  решил  отметить  в
пятнадцать часов дня именно двадцать седьмого декабря, пышным обедом в своей
резиденции  --  дворце  Тадж-Бек,  куда  были приглашены все члены политбюро
Народной партии Афганистана, а также министры со своими семьями.
     А Дроздов, Колесник и Богомолов, встав двадцать седьмого ранним  утром,
по старому русскому обычаю, перед предстоящим боем помылись в бане и сменили
белье.  После  чего  доложили  руководству  о  своей  готовности  к штурму и
получили предварительный приказ о  часе  начала  штурма:  пятнадцать  часов.
Однако   вскоре   из  советского  посольства  пришло  сообщение,  что  штурм
переносится на десять часов вечера. Время начала операции  переносилось  еще
несколько  раз,  пока  советское руководство не решило наконец: девятнадцать
часов тридцать минут. Видимо,  до  последней  минуты  советское  руководство
ожидало сообщения о том, что тайный план по физическому устранению диктатора
Амина закончился успешно.
     Однако  разработчики  этого  плана  не смогли предвидеть того, что Амин
обратится к советским врачам. План провалился: врачи сделали все  возможное,
чтобы спасти главу "дружественной страны".
     Когда  советские  врачи  были  срочно  вызваны во дворец, они настолько
ужаснулись увиденному, что несколько минут приходили в себя. По всему дворцу
-- на ступеньках лестниц в вестибюле,  возле  стен,  в  комнатах  --  лежали
скорчившись  в  неестественных  позах  люди:  массовое отравление. Это врачи
определили сразу и хотели немедленно начать оказание помощи пострадавшим, но
тут к ним подбежал майор Джандад и едва не силой потащил  к  Амину,  уверяя,
что Генеральный секретарь находится в гораздо более тяжелом состоянии.
     Амин  лежал  в  спальне на втором этаже. Он находился в тяжелой коме. И
наши врачи, не предупрежденные сотрудниками КГБ, не задумываясь,  приступают
к  спасению  Амина.  Только к шести часам вечера им удалось добиться своего:
они сохранили Амину жизнь, отодвинув его смерть на несколько часов.
     -- Как? Почему это случилось в моем доме? Кто это  сделал?  Случайность
или диверсия? -- спрашивал Амин, как только пришел в себя.
     -- Мы уже предприняли все нужные шаги, чтобы выяснить это, -- склонился
над ним  майор  Джандад. -- Если это происки врагов, то они дорого заплатят!
На всякий случай я приказал усилить посты и предупредил танковую  бригаду  о
готовности.
     -- Ты правильно все сделал, -- слабым голосом одобрил Амин.
     Вспоминая   о   самоуверенности   майора  Джандада,  Богомолов  грустно
улыбнулся. Откуда начальнику  охраны  было  знать,  что  этим  уже  занялись
специалисты  из  КГБ?  В  каждой  бригаде,  в  каждом  полку и даже в каждом
батальоне  были  советские  военные  советники,   которые,   как   оказалось
впоследствии, оказывали на афганских командиров весьма существенное влияние.
     Перед  самым  началом  штурма  Богомолов собрал всех своих гвардейцев и
разбил их на небольшие группы, каждой  из  которых  поручил  самостоятельную
задачу:  одна группа, из трех человек, должна была взорвать "колодец" связи;
другая, тоже из трех человек,  снайперов,  под  командой  старшего  сержанта
Саркисова,  должна  была взять на себя предотвращение любых попыток танковых
экипажей добраться до своих машин; третья группа должна была бесшумно убрать
кордон охраны на дальних подступах к дворцу, чтобы  те  не  подняли  тревогу
раньше времени. Остальные остались ждать сигнала, чтобы начать штурм дворца.
     Услышав  взрыв,  командиры  отдали приказ: "Вперед!" И тут же по дворцу
прямой наводкой открыли огонь зенитные самоходные установки, обрушив на него
море  снарядов,  а  автоматические  гранатометы   стали   вести   огонь   по
расположению танкового батальона, не давая экипажам подойти к танкам.
     Взорвав  "колодец"  связи,  первая группа Богомолова тоже устремилась к
дворцу, чтобы помочь второй  группе  избежать  главной  опасности:  не  дать
экипажам  залезть в зарытые танки. Богомолов с командиром снайперов Арутюном
Саркисовым заранее выбрали наиболее удобную позицию, и  ребята  пролежали  в
ней  несколько  часов,  стараясь,  чтобы  их  раньше  времени  не обнаружили
афганцы. Как только начался штурм и экипажи попытались пробраться к  танкам,
Саркисов  со  своими  снайперами, меткими выстрелами уложив самых отчаянных,
заставил залечь остальных. Этой передышки другой группе  Богомолова  хватило
для  того,  чтобы  захватить  эти  танки  и направить их огневую мощь против
защитников дворца.
     Первые боевые машины с воздушными десантниками, сбивая по ходу  внешние
посты   охраны,   устремились  к  дворцу  по  единственной  дороге,  которая
серпантином взбиралась в гору, откуда можно было попасть на  площадку  перед
дворцом.   Эта   дорога   усиленно   охранялась,   а  другие  подступы  были
заминированы. Едва первая БМП миновала поворот, выходя на открытый обзор  из
дворца,  оттуда  ударил крупнокалиберный пулемет и подбил машину. Десантники
выскочили из горящей машины и  залегли,  обстреливая  защитников  дворца,  а
некоторые,  используя  штурмовые  лестницы,  стали  ловко взбираться в гору.
Вторая БМП столкнула подбитую машину в  пропасть  и  освободила  дорогу  для
других.
     Богомолов   улыбнулся,  вспомнив  одно  необычное  обстоятельство  этой
операции. Стояли крепкие морозы, защитники отвечали ураганным огнем, и долго
лежать в снегу никому из нападавших не хотелось. И они то  ли  от  холода  и
страха, то ли для того, чтобы нагнать жути на врага, бросались в бой с таким
многоэтажным  матом,  что  потом  сами  вряд  ли  смогли  бы его повторить в
нормальной обстановке. Многие афганские офицеры учились в военных училищах и
академиях СССР и там, естественно, освоили  ненормативную  лексику.  Услышав
отборный русский мат, многие охранники опустили оружие.
     Возле  главного  входа  бойцы Богомолова вновь попали под плотный огонь
афганцев. В первые же минуты группа Богомолова потеряла двух человек,  да  и
сам майор был легко контужен.
     Чем  ближе  подступали  нападавшие,  тем яростнее оборонялась афганская
охрана.  Спецназовцы  и  воздушные   десантники   действовали   отчаянно   и
беспощадно.  Они  взламывали  двери,  бросали  гранату,  затем,  для  полной
гарантии, простреливали помещение из автоматов и устремлялись дальше.
     Один из БМП "мусульманского" батальона при переходе мостика через  арык
завалился  и  перевернулся,  придавив выходные люки. Командир отделения стал
отчаянно взывать о помощи, включив  постоянную  передачу  позывных  старшего
командиру.  Не  подумав,  что  этим парализует радиосвязь с другими частями.
Хорошо еще, что для подобной ситуации был предусмотрен запасной канал.
     На втором этаже дворца начался пожар.  Богомолов  с  небольшой  группой
бойцов  прорвался  туда  и увидел какого-то мужчину, сидевшего на полу возле
стены. На мужчине были  только  белые  трусы  и  майка.  В  руке  он  держал
запаянную   колбу   с   какой-то   жидкостью.   От  колбы  тянулась  трубка,
оканчивающаяся иглой, воткнутой в вену на  сгибе  локтя.  Рядом  с  мужчиной
стоял мальчик лет пяти и плакал.
     Позднее  Богомолову  пришлось  участвовать  в  допросе ад®ютанта Амина,
которому, как только начался штурм дворца.  Генеральный  секретарь  приказал
позвонить, чтобы предупредить советских военных советников о штурме.
     -- Советские помогут, -- уверенно заявил Амин.
     --  Товарищ  Генеральный секретарь, так это же советские и стреляют, --
чуть растерянно ответил ад®ютант.
     -- Врешь, не может быть! -- вскричал Амин, потом неожиданно  успокоился
и сказал: -- Соедини с начальником Генерального штаба.
     -- Нет связи!
     -- С командиром танковой бригады!
     -- Нет связи, товарищ Генеральный секретарь!
     Амин уставился в одну точку перед собой и пробормотал:
     -- Я догадывался... -- Потом качнулся взадвперед и тихо добавил: -- Все
верно...
     В этот момент в окно влетел снаряд, впился в стену и... не разорвался.
     --  Ага!  --  радостно  воскликнул  Амин, словно получил сообщение, что
никакого штурма нет, а это салют в его честь.
     В следующий момент второй снаряд  разорвался  прямо  у  окна,  один  из
осколков  впился  в  грудь Амину, но он даже не почувствовал боли и вскочил.
Капельница опрокинулась, Амин  успел  подхватить  колбу  с  физраствором  и,
сжимая  ее  в  руке,  точно гранату, выбежал в коридор. За ним побежал и его
сын.
     Раздавшийся взрыв отбросил Амина к стене. В этот-то момент в коридор  и
ворвался Богомолов с тремя бойцами. Прочитав в глазах русских приговор. Амин
подобрал  с  пола  оброненный  кем-то  пистолет и медленно поднял оружие, но
нажать на спуск не успел:  очередь,  выпущенная  быстрой  рукой  Криворучко,
оборвала  жизнь  диктатора.  Одна  из пуль, срикошетив от стены, вонзилась в
хрупкое тело мальчика.
     --  У,  дьявол!  --  растерянно  выругался  Криворучко,  склоняясь  над
мальчиком.
     -- Ран