--  От  вас,  Аркадий  Романович,  ничего не скроешь, -- льстиво сказал
Мушмакаев. -- Но поверьте, что обманывать вас у меня и  в  мыслях  не  было.
Какая собака укусит руку, которая кидает ей мясо?
     -- А вдруг ты решил, что мяса мало? -- с усмешкой спросил банкир.
     --  Собака  ищет себе пропитание, если хозяин забывает ее покормить, --
осторожно заметил Мушмакаев.
     -- Именно так я и расцениваю твои действия. -- Гость рассмеялся.
     -- Может, оставим пока дела?  Поужинаем,  с  девочками  побалуемся?  --
предложил Эльсан, вспомнив, как щедро Велихов платит за гостеприимство.
     --  Не  отказался бы -- я эти шалости люблю, но времени нет. Через пять
часов у меня встреча в Тбилиси. Так что в другой раз.
     -- Желание гостя -- закон для хозяина. Чем мы можем  быть  полезны?  --
Мушмакаев сразу посерьезнел.
     -- Ты, конечно, слышал, что Москва готовится к юбилею? -- глядя прямо в
глаза Мушмакаеву, спросил Велихов.
     --  Как  же  можно  было  не  услышать  про  такой большой праздник? --
усмехнулся тот.
     -- Было бы неплохо, чтобы твои ребята серьезно подготовились к  нему  и
приняли  в  нем  самое  деятельное  участие.  --  Взгляд  банкира стал таким
тяжелым, что Мушмакаев даже поежился.
     -- Ограничения будут?
     -- В каком смысле?
     -- Может, попугать только? Без крови?
     -- Никаких ограничений! -- Велихов грохнул по столу кулаком.
     "Да, видно, здорово приперли тебя к стенке! Так приперли, что ты  готов
родной  город  взорвать  к  чертовой  матери",  --  промелькнуло  в голове у
Мушмакаева: он знал, что у Велихова давняя вражда со столичными властями.
     -- Кажется, праздник будет в сентябре?
     -- В сентябре. Время есть.
     -- Время-то есть... -- Мушмакаев выразительно замолчал.
     -- Ты, как всегда, про деньги? --  усмехнулся  банкир.  --  Деньги  уже
здесь.  -- Ногой он подтолкнул в сторону Мушмакаева "дипломат". -- Сто тысяч
баксов. Это аванс, на подготовку. Если все получится, исполнители обижены не
будут. Ты лично за каждый взрыв получишь по двадцать пять штук,  --  добавил
банкир и заметил, как жадно загорелись глаза у Мушмакаева.
     --  Есть  какие-нибудь  пожелания,  или  мы можем действовать по своему
усмотрению? -- спросил Эльсан, любовно поглаживая бока "дипломата".
     -- Издеваешься, что ли? Конечно,  мне  нужны  взрывы  только  там,  где
нужны,  а не там, где твои "специалисты" захотят по-легкому срубить "бабки".
Основные об®екты следующие... -- Волохов достал карту  и  развернул  ее.  --
Здание  мэрии,  Университет на Воробьевых горах, ГУМ и одно из сооружений на
Манежной  площади.   Самым   идеальным   вариантом   было   бы,   во-первых,
одновременность  действий,  во-вторых,  в  самый  разгар  гуляний. За каждое
дополнение гонорар умножается на два. Берешься?  Или  мне  подыскать  других
исполнителей?
     --  О  чем  разговор?  Мои  ребята  сделают  все по высшему разряду! --
воскликнул Мушмакаев. Мимо его  ушей  не  прошло,  что  банкир  намекнул  на
возможность  участия в операции каких-то других людей. Да нет у него никого!
Просто хочет сбить  цену.  Мушмакаев  вновь  льстиво  улыбнулся.  --  Может,
задержитесь  все-таки на часок? -- спросил он. -- Там такие девочки... -- Он
прищелкнул языком.
     -- Ты же меня знаешь: если бы мог, сам бы попросил, -- заверил Велихов.
-- Значит, договорились, Эльсан?
     -- Стопроцентно.
     -- Тогда прощай.
     Они крепко пожали друг другу руки, и Велихов ушел.
     Вскоре появился Удди.
     -- Командир, мы привезли "подарок".
     -- Давай сюда!
     -- Есть! -- Парень вышел, и через минуту в комнату ввели  трех  молодых
женщин с завязанными глазами.
     -- Сними повязки, -- приказал Мушмакаев.
     Парень подчинился, и женщины, отвыкшие от света, испуганно заморгали.
     Людмила сразу узнала Мушмакаева.
     -- Я могу задать вопрос? -- смело начала она.
     -- Задать можешь, а вот отвечу ли я... -- Мушмакаев усмехнулся.
     У  Людмилы  мелькнула  мысль  попробовать  покачать  права:  "на  каком
основании", "я журналистка" и тому подобное, но, подумав,  она  решила,  что
это только озлобит его.
     -- Вы Мушмакаев, не так ли? -- спросила она.
     -- Да, и что?
     --  Я  давно  хотела  сделать  интервью  с вами. -- Людмила постаралась
улыбнуться как можно обаятельней. -- Я тележурналистка.
     -- Вполне вероятно, у тебя будет  такая  возможность,  --  самодовольно
хмыкнул Мушмакаев.
     --  Но  у меня нет аппаратуры, а оператор... -- Людмила хотела сказать,
что его отвезли к врачу, и прикусила язык: этим она  могла  бы  выдать,  что
понимает по-чеченски. -- Оператора куда-то забрали.
     -- Что с ним? -- по-чеченски спросил Мушмакаев Удди.
     -- Пулю получил, операцию ему делают.
     -- Идиоты! -- бросил Мушмакаев. -- Тяжелое ранение?
     --  Через  неделю  как  новенький  будет, -- усмехнулся Удди и, заметив
недовольство в глазах хозяина, добавил: -- Так врач сказал. А где ваш гость?
Будет он себе девочку выбирать?
     -- Гость уехал. -- Мушмакаев поморщился. -- А эти две откуда?
     -- Дочки одних засранцев, которые на тебя, командир, лаяли.
     -- Убрали?
     -- Не стали, командир, -- народу было  много.  Только  девчонок  втихую
прихватили.
     --  Хорошо,  -- кивнул Мушмакаев, задумчиво глядя на Людмилу. -- Забери
их и пусти по обычной программе. Когда надоест, спрячьте так, чтобы и собака
не нашла, а журналистку оставь мне.
     -- Слушаюсь, командир! -- Удди схватил испуганных  девушек  за  руки  и
потащил из комнаты. Те кричали и отбивались.
     Как  только  дверь  за  ними  закрылась,  Мушмакаев  радушно  улыбнулся
Людмиле.
     -- Твоего оператора, оказывается, ранили солдаты,  и  сейчас  чеченские
врачи борются за его жизнь.
     -- Солдаты? -- переспросила Людмила.
     --  Да,  русские  солдаты,  -- подтвердил Мушмакаев, сверля журналистку
взглядом маленьких глаз.
     -- А почему нас захватили ваши...  солдаты?  --  Она  едва  не  сказала
"боевики".
     --  Захватили?  Девушка, мне кажется, ты не понимаешь, что происходит в
Чечне. Вас спасли мои солдаты, а врачи сейчас спасают твоим  друзьям  жизнь.
Вы не арестованы, а взяты под защиту!
     Журналистка решила сделать вид, будто поверила.
     --  В  таком  случае  я  благодарна вашим солдатам. А что будет с этими
девушками?
     -- Это сбежавшие жены двух моих солдат, -- нашелся Мушмакаев. -- Что  с
ними делать, решат их мужья. Захотят -- палками забьют, захотят -- простят.
     -- Но...
     -- У нас, девушка, свои законы, -- оборвал ее Мушмакаев.
     -- А что будет с нами?
     --  Как  только  ваш  друг подлечится, вас отправят домой. -- Мушмакаев
хитро улыбнулся. --  Если,  конечно,  ты  правильно  будешь  себя  вести,  а
российские  власти  проявят  милосердие  к  моим солдатам, попавшим в плен к
вашим.
     -- То есть вы хотите совершить обмен. Понятно, -- вздохнула Людмила. --
А что означают ваши слова: "Если правильно будешь себя вести"?
     -- Ты девушка сообразительная, сама догадайся.
     -- Вам нравится секс без  чувств?  --  Людмила  попыталась  задеть  его
самолюбие.
     -- Так я же не замуж тебя зову, -- усмехнулся Мушмакаев.
     -- А если я откажусь?
     -- Ну вот, а говоришь, что домой хочешь.
     Людмила  почувствовала,  что  Мушмакаев  начинает  злиться, и решила не
рисковать.
     -- Где?
     -- Что где?
     -- Где будем трахаться?
     -- А если я  потом  прикажу  вздернуть  тебя?  --  Мушмакаеву  явно  не
понравился ее пренебрежительный тон.
     --  Что  ж  поделаешь:  хозяин  --  барин.  Зато  перед  смертью получу
удовольствие. -- Людмила с вызовом взглянула  прямо  ему  в  глаза  и  стала
стягивать свитер.
     --  А  ты мне нравишься! -- воскликнул Мушмакаев и радостно потер руки.
-- Не спеши! Посидим, покушаем, выпьем... Ты небось голодная?
     -- Конечно. Твои помощники только кашей кормили, да и  то  один  раз  в
день. И... -- Людмила решила рискнуть. -- И лез ко мне один все время...
     -- Удди! -- крикнул Мушмакаев.
     -- Да, командир! -- немедленно появился тот.
     -- Ты забыл, кто здесь главный?
     -- О чем ты, командир? -- Удди бросил быстрый взгляд на Людмилу и сразу
понял, в чем дело.
     -- Ты дурака-то не строй, дубина!
     Удди упал на колени.
     -- Прости, командир: шайтан попутал! Гадом буду! Прости!
     --  Гадом?  Точно  будешь! -- Мушмакаев пнул его сапогом. -- Пошел вон,
шакал вонючий!
     Удди поднялся с колен и выскользнул за дверь.
     -- Он больше не будет, -- усмехнулся Мушмакаев. --  Садись,  красавица!
-- Эльсан кивнул на стул, стоявший рядом со столом.
     Людмила подошла ближе.
     --  Удди, ужин! -- крикнул Мушмакаев и тут заметил, что не убрал карту;
он сложил ее и сунул в ящик стола.
     Но Людмила успела  разглядеть,  что  это  была  карта  Москвы  с  тремя
красными  кружками  в центре И одним -- на юго-западе. Зачем она Мушмакаеву?
Не на экскурсию же он собирается! Неожиданно Людмила вспомнила разговоры про
гостя из Москвы, но тут появилась моложавая, довольно симпатичная чеченка  и
принялась накрывать на стол. Делала она это быстро, ловко и тихо, и блюда на
столе  появлялись  словно  бы сами по себе. Меню ужина можно было сравнить с
меню хорошего ресторана. Много деликатесов, дорогие вина.
     -- Начнем, -- весело сказал Мушмакаев,  как  только  чеченка,  поставив
последнюю  тарелку, тенью выскользнула из комнаты. -- За тебя, красавица! --
разлив вино по стаканам, провозгласил Мушмакаев и подмигнул.
     Людмила не любила вино, предпочитая коньяк, но сейчас  с  удовольствием
выпила. От голода ее тошнило, от вкусных запахов сразу закружилась голова, а
выпив вина, журналистка вообще чуть не свалилась со стула.
     Мушмакаев засмеялся.
     -- Что, сразу ударило? Ты закусывай лучше.
     Неожиданно  Людмиле  стало очень хорошо. Понимая, что от его лап ей все
равно не отвертеться, она решила напиться вдрызг и без стеснения сама налила
себе второй стакан, потом и третий.
     -- Тебе не хватит? -- нахмурился Мушмакаев. -- Ешь, а то совсем никакая
будешь.
     Людмила пьяно расхохоталась. Этот смех подействовал на  Мушмакаева  как
сигнал.  Он  отложил  вилку и принялся шарить по бедру Людмилы. Для тепла на
ней были надеты шерстяные рейтузы, и Мушмакаев все никак не  мог  залезть  в
них. Он вскочил, подхватил девушку под мышки, поставил на ноги и, шатающуюся
из стороны в сторону, с трудом довел до кровати.
     У   Людмилы   все   кружилось   перед  глазами,  она  слабо  попыталась
сопротивляться, но не смогла. Мушмакаев повалил  ее  на  кровать,  дрожа  от
нетерпения, быстро раздел и разделся сам. Людмила увидела его маленький, как
у десятилетнего мальчика, член и опять расхохоталась.
     Взобравшись  на  нее,  Мушмакаев  потыкал  членом  несколько раз, потом
заревел по-звериному и начал дергаться,  словно  эпилептик.  Боясь,  что  он
сейчас  свалится,  а потом, обозлившись, сделает хуже ей, Людмила придержала
его, обняв.
     Но Мушмакаев принял это за ласку, которой  никогда  в  своей  жизни  не
получал.
     --  Никто  тебя  больше  не тронет, -- в порыве прошептал он Людмиле на
ухо.
     В Калмыкию группа прилетела к  вечеру,  и  встречающий  после  нехитрой
проверки предложил ребятам отдохнуть денек, чтобы на следующий день, ближе к
ночи,   сесть   в   вертолет,   который   доставит  их  в  район  Хасавюрта.
Посовещавшись, ребята приняли решение отправляться в эту же ночь, чем  очень
обрадовали  встречающего:  он  и  сам хотел побыстрее расстаться с людьми, с
которыми было запрещено даже разговаривать на посторонние темы. Он лишь имел
право задавать конкретные вопросы только одному человеку  по  имени  Сергей.
Кивнув,  встречающий предложил им пройти в депутатский зал, а сам отправился
заниматься подготовкой вертолета.
     В зале был накрыт стол:  горячий  плов,  зелень  и  огромный  кувшин  с
кумысом.  Плотно  перекусив, парни расположились в шикарных мягких креслах и
задремали, не выставив даже дежурных, поскольку снаружи уже была  охрана  --
возле единственного окна и за дверью стояли по два автоматчика.
     Через три часа они уже взлетали. Лететь было недолго, и Савелий еще раз
проинструктировал ребят.
     --  Да не волнуйся, командир! В случае чего поступишь так, как ковбой с
женой в одном анекдоте, -- улыбнувшись, сказал Никифор.
     -- И как же он поступил?
     -- Едет хмурый ковбой,  навстречу  ему  --  приятель.  "Слушай,  Билли,
почему  ты  такой  хмурый?" -- "А, Сэм, не спрашивай! Жена ногу сломала". --
"Ну и что?" -- "Пришлось пристрелить!"
     Взрыв смеха едва не перекрыл гул двигателя.
     -- Нет, ребята, вы уж лучше  не  ломайте  себе  ноги,  --  отсмеявшись,
сказал Воронов.
     --  Да  уж, -- согласился Савелий. -- Только ноги коснутся земли, сразу
кувырок, еще кувырок и вставай! Без вещей, думаю, будет не очень сложно.
     -- Все пройдет нормально, командир, -- заверил его Матросов.  --  Давай
лучше еще раз карту посмотрим.
     Савелий развернул карту, и все склонились над ней.
     Еще  в  Москве  Говорков ярким фломастером обозначил путь их следования
после приземления: Савелий, Матросов и Кораблев отправятся к  посреднику,  с
которым разговаривал Краснодарский, а Воронов с остальными пойдет неподалеку
параллельно  и  будет прикрывать их. Они договорились о визуальной связи и о
телефонной.
     От района приземления до поселка, где жил посредник, было  чуть  больше
восьми  километров.  Так  что  к  рассвету  группа  Савелия  должна  до него
добраться. Перед самым вылетом Савелий позвонил посреднику,  передал  привет
от  Семена  и  сказал,  что  прибудет  до  обеда.  На  всякий случай Савелий
специально не стал уточнять время: мало ли каких сюрпризов можно ожидать  от
этого Лома.
     Сбросив  сначала  тщательно  упакованные  вещмешки,  парни  высыпали из
идущего на бреющем  полете  вертолета,  и  тот  сразу  повернул  в  обратную
сторону.
     Ночь  была тихой, и Савелий с тревогой всматривался в темноту: вертолет
грохотал так, что, казалось, перебудит всю округу.  Несколько  минут  ребята
оглядывались  по  сторонам,  но,  очевидно, до ближайшего населенного пункта
было далеко -- не слышно было даже собачьего лая.
     -- Кажется, пронесло, -- вздохнув, произнес Воронов.
     -- Надеюсь, --  согласился  Савелий  и  посмотрел  на  часы.  --  Через
пятнадцать  минут  начнет светать. Быстро собрать груз! Встречаемся здесь же
через восемь минут.
     На поиски вещмешков времени ушло меньше.
     -- Молодцы! -- похвалил Савелий. -- Теперь разберите  оружие,  а  мешки
аккуратно заройте и замаскируйте.
     На это ушло еще пять минут -- тренировки не пропали даром.
     --  Ну  что,  братишки,  мы сейчас на вражеской территории, -- серьезно
сказал  Савелий.  --  Хочу,  чтобы  вы  постоянно  помнили  об  этом  и   не
расслаблялись  ни  на  секунду.  Не  буду повторять то, что вы и так знаете:
времени нет. Матросов и Кораблев пойдут  со  мной  к  посреднику,  остальным
придется,  пробравшись  вот  сюда, -- Савелий ткнул пальцем в карту, где был
обозначен небольшой лесок на окраине Хасавюрта, -- ожидать от нас сообщений.
     -- А если сообщений долго не будет? -- с тревогой спросил Трегубенков.
     -- Ждать сообщений! -- железным тоном повторил  Савелий,  потом  сказал
мягче: -- Все будет нормально, Володя. Вы нас услышите в течение двух часов.
Еще вопросы?
     -- Удачи вам, Сергей! -- сказал Воронов и крепко обнял его.
     --  Не замерзните! -- подмигнул Савелий и кивнул Матросову и Кораблеву,
чтобы те следовали за ним.
     Они едва успели отойти от второй группы,  как  начало  быстро  светать.
Оглядываясь  по  сторонам, они ускорили шаг. Отличная карта и занятия по ней
позволили им двигаться почти без остановок. Только один раз они  сиганули  в
какую-то   канаву,   заслышав  мотор  приближавшейся  машины.  Это  оказался
светло-серый "москвич" с частными номерами. Его хозяин спешил, видно, занять
место на рынке: на крыше были укреплены какие-то корзины и мешки.  Переждав,
пока "москвич" скроется из виду, парни снова двинулись вперед.
     Февральское утро, несмотря на изморозь, покрывшую деревья и кусты, было
довольно   теплым   --  чувствовалось  приближение  весны.  Весело  чирикали
проснувшиеся воробьи, с ними переругивались  сороки.  Савелий  подумал,  что
если  бы  группа  задержалась еще на пару-тройку дней, то сейчас пришлось бы
месить грязь. Хотя через час солнечные лучи  прогреют  покрывшуюся  за  ночь
ледяной  коркой  землю,  и грязь все равно появится. Хорошо еще, что до цели
оставалось идти считанные минуты.
     Хасавюрт оказался небольшим поселком с низкими домами.
     Вид у парней был вполне мирный. Оружие спрятано под верхней одеждой, но
так, чтобы им легко было воспользоваться в случае необходимости. За  плечами
--  видавшие виды рюкзаки. Лица небритые. Насчет этого -- бриться или нет --
спорили долго. В конце концов победила точка зрения Савелия, который сказал,
что чисто выбритые люди с рюкзаками скорее вызовут  недоумение  у  сельского
жителя.
     Первый, кто им встретился, был мужик средних лет на велосипеде, явно не
чеченец.  Почувствовав  его  настороженность, Савелий решил заговорить с ним
сам, не дожидаясь вопросов.
     -- Привет, земляк! -- Он широко улыбнулся.
     -- И вам здравствуйте, -- хмуро сказал тот, не  отвечая  на  улыбку,  и
слез с велосипеда. -- Охотники?
     Савелий  понял,  что  этот простой с виду мужичонка проверяет их. Какие
они, к черту, охотники, когда у них ружей нет!
     -- Мы что, похожи на охотников? --  Савелий  усмехнулся.  --  Нет,  мил
человек, мы бродим по земле, записываем легенды всякие, сказания, былины...
     --  Зачем?  --  Мужик  так  удивился,  что едва не выпустил из рук руль
велосипеда.
     -- Как зачем? Соберем,  книгу  издадим,  а  люди  прочитают  и  спасибо
скажут, -- вклинился в разговор Матросов.
     --  Что,  и  на жизнь хватает? -- Мужик, похоже, успокоился и спрашивал
уже с любопытством.
     -- Хватает, даже остается. Как в том анекдоте.
     -- В каком анекдоте? -- подыграл Денис.
     -- Один генерал приезжает с инспекцией в военную часть. А командир  той
части узнал заранее о его приезде и говорит солдатам: "Смотрите у меня -- не
сметь  жаловаться!"  Заходит  генерал  в столовую и спрашивает одного тощего
солдата: "Ну что, соколик, хватает тебе пищи?" "Так точно! -- отвечает  тот.
--  Хватает, даже остается, товарищ генерал". "А что с остатком делаете?" --
не унимается дотошный генерал. "Как что? -- удивляется солдат. -- С®едаем!"
     Мужик рассмеялся.
     -- "Даже остается..." "Как что? С®едаем!" -- повторял он самые  смешные
с его точки зрения фразы. -- Ну и повеселил ты меня, парень! И в вашей книге
такие смешные истории будут?
     -- Постараемся, -- улыбнулся Савелий. -- А что?
     -- Я б тоже такую купил!
     -- Ты местный? -- неожиданно поинтересовался Савелий.
     -- Ну! Ищете кого или на постой хотите определиться?
     -- Да нет, хочу по пути приятеля навестить, он на Кирпичной живет.
     --  На  Кирпичной?  Так  я  там  всех  знаю, -- оживился мужик. -- Я на
соседней улице всю жизнь живу. И кто ж у тебя приятель там?
     -- Ваха. Может, знаешь?
     -- Лома-то? -- Мужик хмыкнул. -- Кто ж его не знает? Только ты, видать,
врешь про сказки свои. Не может у Лома в друзьях такой быть...
     -- Да, тебя не проведешь... -- Савелий снял вязаную шапку. -- Мы с  ним
"парились" однажды...
     --  Так  бы  и сказал, а то фигли-мигли тут разводит! -- Мужик был явно
доволен, что оказался таким сообразительным.  --  Я  ж  сразу  заметил,  что
врешь!
     --  Да,  ты  глазастый.  --  Савелий  похлопал  его по плечу. -- Может,
проводишь к Лому?
     -- Может, и провожу. -- Мужик задумался. -- Ладно, провожу. Но  с  тебя
причитается. -- Он вопросительно посмотрел на Савелия.
     -- Без проблем, -- согласился тот. -- Есть где купить поблизости?
     -- Были бы деньги...
     Они  шли  следо