нас  еще  в
своих пенатах дел много.
     Мы задвигали стульями, попрощались и побрели по своим местам.

     Я  только  раскрыл  папку  за  столом, когда зазвонил телефон. В трубке
раздался голос Стелевича.
     - Виктор, срочно ко мне. Я  хочу,  пока  ты  не  наделал  в  дальнейшем
глупостей, с тобой поговорить.
     Я поспешил в его кабинет.
     - Виктор,  передо  мной  прошло  много  всяких личностей. Я много всего
здесь видел и знаю и хотелось поговорить вот о чем. Рабинович -  это  тварь,
которую  надо  бояться.  Он  носом  учуял,  что  в твоей работе что-то есть.
Теперь, он будет вмешиваться во все твои действия и не мешать, нет. Он будет
подбираться к твоим работам тайком, как вор, вытягивая из тебя  оригинальные
мысли  и  результаты  опытов.  Он  сделает  в  своей лаборатории аналогичный
участок,  как  у  тебя  и  будет  повторять  твои  опыты.  Он  быстрей  тебя
опубликует, переработанные данные и слава победителя рака, если ты, конечно,
добьешься этой победы, достанется ему.
     - Борис  Залманович, мне не верится. Не может того быть, что бы в такое
время и этим занимались.
     - Не ссылайтесь на время Виктор, пока ни чего не  изменилось.  Если  вы
будете   сопротивляться,  вас  сотрут,  причем,  общими  усилиями  ваших  же
сотрудников.
     - ???
     - Да, да не удивляйтесь. Это уже у нас было.  Вы  слышали,  что  Любовь
Владимировна была за мужем?
     - Да.
     - А вы знаете от чего погиб ее муж?
     - Как погиб?
     - Он покончил жизнь самоубийством. Это был умничка, необычная энергия и
талант,  прямо  светились  в  нем.  Он  раскусил  Рабиновича  и  не  дал ему
материала. Результат плачевный. Весь отдел настроили против него, заклеймили
как человека, который борется против социалистической науки. Самое страшное,
что жена попала в общий хоровод. Это его и добило.
     - Как? Любовь Владимировна?
     - Время еще такое. Она только потом поняла, что она сделала. Сейчас она
будет оберегать вас, вы ей напоминаете мужа, а Люба перед ним в неоплаченном
долгу.
     - Как же мне материал уберечь?
     - Это будет трудно. Во первых,  к  вам  наверняка  пришлют,  под  видом
помощника,   соглядатая  Рабиновича.  Во  вторых,  под  видом  комиссии,  по
пересмотру секретных дел, будут трясти ваш портфель. В  третьих,  вас  будут
таскать  на  разные  доклады, отчеты, конференции, где вы будете обязательно
выступать, где будут задавать обязательно вопросы и все сведения вытащат  по
крупице.
     - Очень веселая картина.
     - Отдавайте  весь  материал  Любе.  Это вам мой совет. Поверьте старому
еврею.
     - А какая роль Анатолия Федоровича?
     - Этот будет нейтральный. Умом  он  все  понимает  и,  по  возможности,
пакостить  незаметно Рабинович будет. Но не обольщайся, когда тебя будут все
лупить, он будет молчать. НУ так как?
     Я ему поверил.

     Вечером я пришел домой к Любе.  Она  встретила  меня  по  домашнему,  в
халате,  в  тапочках,  на  которых  были  два громадных банта. Мы пили чай и
разговаривали обо всем.
     - Что это за Миша, с которым я сцепился? - спросил я.
     - Это  член  корреспондент  Академии  Наук  Михаил   Геннадьевич   Кац,
препротивнейшая  личность.  Он  и  Рабинович  фактически зажали всю науку по
микробиологии в Союзе. Ты приобрел очень опасного противника.  Обычно,  этот
хам,   по  договоренности  с  Рабиновичем,  начинает  нападать  и  облаивать
оппонентов. Кто им не дал отпора, тот  будет  их  раб.  Эти  хитрые  бестии,
высасывают  из  толковых  работ  лучшие идеи, разрабатывают их, руками рабов
и... выдают за свои. У тебя Виктор неприятности будут впереди.  Они  поняли,
что  в  твоей  идее  что-то  есть  и  теперь  жди  массу  пакостей, давления
общественности, партийных органов. И это до тех  пор  пока  не  сдашься,  не
принесешь им работу на блюдечке.
     - Значит война?
     - Выходит так.
     - Я говорил с Борис Залмановичем о документации, которую надо схоронить
от Рабиновича. Он предложил поговорить с тобой.
     Люба  встала,  запахнула  халат и подошла к книжному шкафу. Мы молчали.
Она вытащила с полки фотографию мужчины и долго на нее смотрела.
     - Посмотри, это мой муж, Андрей. Я  его  предала.  На  меня  давили  из
парткома,   профсоюза,   дирекции   и   я   им   поверила.   Ради   развития
социалистической науки, я его бросила, когда ему нужна  была  поддержка.  Он
из-за меня, может быть и погиб.
     Она помолчала.
     - Какая же была дура. В партию вступила и от имени ее, отреклась.
     - Ты отказываешься?
     - Нет. Я буду тебе помогать. Ради памяти Андрея, я все сделаю, чтобы ты
победил.
     - Даже если я буду с другой женщиной?
     Люба вздрогнула.
     - Я  понимаю,  я  старше  тебя.  Когда-нибудь, ты, наверняка, уйдешь от
меня. Но если это и произойдет, я все равно буду твоей союзницей. Пока ты не
победишь, нет мне прощения перед Андреем.
     - Прости Люба.
     - Ничего. Ты прав. Это самое ужасное.
     Она вложила карточку в книги и подошла к столу.
     - Я хочу тебя спросить Виктор, ты не веришь в вирусную  идею  заражения
рака,  однако,  мою,  параллельную  программу  ты  одобрил.  Это что, игра с
Рабиновичем?
     - И да, и нет. Я  думаю  Люба,  здесь  есть  одна  интересная  вещь.  Я
говорил,  онкоген  есть  в  каждой  клетке,  ему  предоставлен свой уголок в
клетке.  Он  выполняет  какие-то  свои  функции,  помогает  каким-то   генам
перерабатывать глюкозу и клетка здорова. Только когда он смещен, выбит и все
это  насильственно,  в  другую  область  клетки, он просыпается и начинается
бедлам. Но есть случаи, когда  раковые  опухоли  рассасываются.  Это  значит
онкоген  вернулся на свое место. Но почему? Либо кто-то в клетке, может свои
гены, затолкали его обратно. Есть же аналоги с  ремонтом,  разрушенных  ДНК.
Либо  окружающая  среда  и  поступающее  питание  в  клетку нормальны. А это
значит, онкоген не может помочь клетке разделиться. Он  всю  энергию  клетки
гонит  в  ТФР  и  онкобелок,  которые  опять кем-то разрушаются за пределами
клетки. Природа не терпит трутней  и,  в  это  случае,  клетка  сама  должна
мобилизовать силы, чтобы вернуть беглеца на место.
     - Это я поняла из твоих записей. Но что из этой теории для меня?
     - Мысль  такова,  занести  в  больную  клетку здоровый вирус, что бы он
подтолкнул онкоген на место. Вероятность минимальная,  он  может  проскочить
мимо.  С  другой  стороны,  если клетка примет не один, а несколько вирусов,
вероятность возрастет.
     - Но этого в моем плане нет.
     Я засмеялся.
     - Помнишь, в кинофильме, "Повесть о настоящем человеке" герой  говорит,
что он не может без ног летать, а ему в ответ: "Но ты же советский человек".
Я тебе и говорю, ты же советский человек.
     - Я поняла твой намек. Время позднее, пошли спать.

     Не успел я войти в лабораторию, как меня позвали к Геннадий Федоровичу.
В его  кабинете  сидела полная, почти квадратная, женщина, с крупными белыми
кудряшками волос на голове, с полными губами и маленькими мышиными  глазками
на полном лице.
     - Знакомьтесь,  -  сказал  Геннадий  Федорович  -  Валентина Степановна
Гапанович.  Геннадий  Рувимович  прислал  нам  подкрепление.  Так   сказать,
усиливает  вашу  группу  за счет своих резервов. Валентина Степановна зубр в
микробиологии, надеюсь, очень вам поможет.
     - Очень приятно вас видеть, - сверля меня глазками, и  растянув  рот  в
улыбке  пробасила  она. - Геннадий Рувимович от вас в восторге и я, надеюсь,
мы сработаемся.
     Она протянула мне руку и я ее вяло пожал.
     - Простите, Геннадий Федорович, но Наташа и  Света  занимаются  в  этой
области.  Пока  мне  не  нужны  биологи.  Это во первых. Во вторых, у меня в
комнате прибавился народ. Помимо Наташи и Светы  есть  Александра  Ивановна,
обслуживающая  масс-спектрометр,  с  приборами  работает  Вера, препаратор -
Москвина, химик - Корзухина. Всего набралось восемь человек, со мной.
     - Ты хочешь, чтобы я от тебя Наташу или Свету взял?
     - Нет.
     - А если нет, то Валентина Степановна будет работать у тебя. Раз у тебя
столы все заняты, мы вам, Валентина Степановна, предоставим место в  комнате
Любовь Васильевны. Вы не против?
     - Нет конечно. Хотя очень бы хотелось работать в гуще событий.
     Валентина Степановна неприязненно передернула плечами.
     - Вы  очень  колючий  молодой  человек, - обратилась она ко мне - Но вы
меня еще оцените.
     Я  переваривал  последнюю  фразу,  стараясь  понять,  это  угроза   или
хвастовство профессионала.
     - Виктор  Николаевич,  -  обратился  ко мне Геннадий Федорович - сейчас
познакомьте Валентину Степановну с Любовь Васильевной, с ее рабочим местом и
введите ее в курс дела.
     - Геннадий Федорович, еще вопрос. Валентина Степановна подчиняется  мне
или вам?
     - Как руководителю группы, вам, - нахмурился он - Как начальнику отдела
- мне.
     Валентина Степановна злобно посмотрела на нас обоих.

     В  этот  день  я  остался на работе, чтоб просмотреть работы Дильмана и
Благосклонного о ТФР. В лаборатории задержалась Света. Она фасовала  раковые
клетки по пробиркам, с питательными растворами, подготавливая их для работы.
Мы  работали  тихо.  Светка,  как  ни  когда  молчала.  Наконец, она кончила
работать и стащила перчатки.
     - Виктор Николаевич, - обратилась она ко мне - вы не  уйдете?  Я  здесь
сумку, плащ пока оставлю, а сама в душ.
     - Хорошо, иди.
     Светка испарилась. Через двадцать минут Светка ворвалась в лабораторию.
     - Виктор  Николаевич,  там  с  краном что-то. Я ни как не могу закрыть.
Пойдемте помогите мне.
     Душ у нас был  только  для  женщин,  он  находился  в  гинекологической
комнате  на  втором  этаже.  Я  вошел  туда  и  услышал шум, падающей воды в
кабинке. На мое удивление, кран легко перекрылся и  когда  я  обернулся,  то
обомлел.  Светка была голая, она шла на меня, как танк. Она бросилась мне на
грудь и стала выталкивать из кабинки. Я растерялся и, сначала, не понял, как
очутился, на очень странном кресле. Потом, я, по слабости  своей,  сдался  и
застрял со Светкой на два часа.

     Отношения  с  женщинами  у  меня  сложились очень интересные. Галка или
Светка исподтишка, когда ни кого не было,  старались  приласкаться  ко  мне.
Причем,  ни  разу  при  посторонних,  не  давали  повода, чтобы о нас что-то
подумали. Галка всякими хитроумными способами,  старалась  затащить  меня  к
себе  домой.  Я понимал, ей нужен мужчина. Свою судьбу она уже решила, у нее
есть жених, а это, одна из потребностей женщины. Другое дело Светка,  у  нее
большой  выбор женихов и каждого она держит на крючке, старательно выбирая и
подстраховываясь, на всякий случай. К Любовь  Васильевне  я  ездил  часто  и
иногда  оставался  у  нее  на  ночь.  На работе Люба меня, как бы, в упор не
видела.
     Появление у нас Валентины Степановны Гапанович,  вызвало  отрицательную
реакцию,  почти всей группы. Все понимали, а может и говорили между собой об
этом, что это шпион Рабиновича. С ней говорили вежливо и старались долго  не
распространяться.   Валентина  Степановна  чувствовала  это  отношение  всех
окружающих и очень злилась.
     Однажды Валентина Степановна подошла ко мне.
     - Виктор Николаевич, - сказала она - Я хочу поговорить с вами по поводу
моей работы.
     - Давайте поговорим Валентина Степановна.
     - Последнее время я занималась заражением  животных  больными  раковыми
клетками и выращиванием клеток в пробирках.
     - Да. Я заметил, вы это делаете профессионально и хорошо.
     - Я не об этом. Я хочу сказать, какая бы работа не была сделана хорошо,
но без  цели,  без  осмысления  поставленной  задачи,  это  похоже больше на
препараторскую работу.
     - Разве вы не читали мой план.
     - Читала, но это план. Суть работы я уловила, но не поняла, что  делать
дальше.
     - Дальше,  всех этих несчастных зверюшек мы с вами будем лечить. Химики
будут делать лекарство, а вы будете его впрыскивать в животных.
     - А могу я знать, какие лекарства?
     - Естественно,  но  Геннадий  Рувимович  сделал  только  мне  и  Любовь
Владимировне  портфели  и  все рабочие тетради там. Ради этой секретности, у
нас каждый работник делает только свою часть работы и не должен совать нос к
соседу.
     Валентина Степановна покраснела... от ярости.
     - Хорошо. Можно, с вашего разрешения, я  попрошу  Геннадия  Рувимовича,
что бы он через первый отдел, разрешил мне пользоваться вашими тетрадями.
     - Простите  Валентина  Степановна,  у  меня  есть начальство, пусть оно
решает, но если спросят мое мнение, то я дам отрицательный ответ.
     - Не знаю, что я вам такого плохого сделала, но вы  и  ваши  сотрудники
просто ненавидят меня. Меня сюда прислали, я не по своей воле пришла.
     - Если вам не нравиться у нас работать, то попроситесь обратно.
     - Нет, нет, - поспешно сказала она - Я попытаюсь убедить, все-таки, вас
и всех, кто здесь работает, что ко мне они относятся несправедливо. У меня к
вам просьба.   Здесь  в  городе  открылся  семинар,  по  микробиологии.  Вот
пригласительный билет. Разрешите, я по присутствую на этом семинаре. Я  взял
пригласительный  билет.  Ведущим  программы  семинара был Геннадий Рувимович
Рабинович.
     - Обязательно поезжайте Валентина Степановна.

     Я занимался  вопросами  разрушения  и  денатурации  онкобелков.  Работа
поганая,  в полном смысле слова. Онкобелок можно было разрушить или нарушить
конфирмацию его цепи, только в пробирке, но в живом организме, где  защитные
элементы очень высоки, добавление компонентов сводилось к нулю.
     В   пробирке   я   получил  интересные  результаты  исследования.  Если
питательную среду раковых клеток довести до РН меньше 3 или 4,  или  довести
до РН больше 10, деление клетки ослабляется.
     Я пытался вводить подкисленные аминосоединения или соединения с высоким
РН, крысам,  но  вместе  с  онкобелками  разрушал  и полезные аминокислоты и
глюкозу. Нужен был состав избирательного характера, который  отбирал  только
ТФР и онкобелок.
     Работу  свою  я секретил, все как надо. По вопросу разрушения белков, я
писал все как  есть,  за  исключением  некоторых  условий  реакции.  Вопросы
денантурации белков, старался спрятать в голове.
     Я приходил в отчаяние от своих неудач. Однажды, Лена Корзухина, которая
занималась  у  меня  синтезом,  добавила аминокислоту в раствор сульфамида в
гуанидинхлориде и забыла поставить под  мешалку.  Эта  штука  простояла  всю
ночь.  А  утром,  Лена  увидела  в колбе помутнение и позвала меня. Я мог ей
только посоветовать отфильтровать раствор, капнуть для закрепления инсулин и
присвоить ему очередной номер. Что она и сделала. Но через два часа  раствор
опять  помутнел.  Это  было  что-то  новое,  аминокислоты  обычно  вели себя
прилично в инсулине. Я потребовал от Лены повторения опыта, а Наташу  просил
сделать ин®екцию больным крысам, используя промежуточную фазу препарата.
     Через неделю у одной из крыс рассосалась опухоль. Я попытался повторить
опыт,  но  на  этот раз ничего не получилось. Лена опять, в препарат вводила
инсулин, но он как заколдованный,  избирательно  действовал  на  крыс  и  на
клетки в пробирке.
     Однажды  в  комнату  зашла  Люба и я поплакался ей на все мои беды. Она
внимательно оглядела колбы с разделенными жидкостями и вдруг сказала.
     - Виктор, здесь, по моему, два смешанных соединения. Попробуй разделить
их на молекулярных ситах.
     - Ты так думаешь. Но почему?
     - Я  однажды  подщелачивала  питательную  среду  и  вдруг  белок  начал
делиться,  это  расслоение  заметно  в  первоначальный  момент, а потом, под
действием тепла реакции, смеси перемешались.
     - Почему он стал делиться?
     - Борис Залманович предположил, что произошло  изменение  в  ориентации
цепей.  Те  цепи,  которые  изменили  свое  положение  относительно  других,
естественно изменили свою активность.  Таким  образом  в  питательной  среде
появилось два раствора: активный и не активный.
     - Света!  -  заорал  я,  да так, что она подпрыгнула от неожиданности и
чуть не уронила пробирку - Срочно дуй в Академию Наук, на Большой  проспект,
там  они  наделали  кучу разделительных мембран. Возьми все образцы, которые
там есть и срочно сюда. Я  сейчас  к  Геннадий  Федоровичу,  пусть  он  туда
позвонит, предупредит их.
     Света  привезла много сортов полотнищ желтой бумаги и мы тут же пустили
ее в дело. Мы действительно получили  две  жидкости  и  стали  их  капать  в
пробирки.  Через  некоторое  время в ряде пробирок раковые клетки прекратили
рост.
     Началась работа отладки рецептуры. Но через две недели  Лена  Корзухина
уволилась и укатила к мужу в Мурманск. Всю черновую работу я взял на себя.
     Наши  успехи  все  же  проскользнули  в  замочную  скважину двери. Толи
Валентина Степановна усекла, что  некоторые  крыски  начали  выздоравливать,
толи  кто-нибудь  из  окружающих нечаяно проговорился, толи уровень слежки в
институте слишком высок, но  первым  ворвалась  поздравлять  меня  Валентина
Степановна.
     - Виктор  Николаевич, это правда, что вы что-то нашли. Правда, что ваши
крысы выздоровели.
     - Кое что мы нашли, Валентина Степановна. Но, к сожалению, стабильности
результатов нет.
     - Это все равно достижение.  Вот  обрадуется  Геннадий  Рувимович,  это
будет ему подарком к шестидесятилетию.
     - Почему  должен  радоваться  Геннадий  Рувимович?  - в открытых дверях
стоял Борис Залманович - Мы все должны радоваться.
     Валентина Степановна сжала губы и сузили глазки.
     - Заслуги Геннадий  Рувимовича  здесь  велики.  Кто  разрешил  и  помог
организовать  работу,  кто  помог  достать  дефицитные аминокислоты, белки и
реактивы, кто дал зеленую улицу.
     - Очень интересно рассуждаете Валентина Степановна. А кто  додумал  все
это, кто работал здесь днями и ночами? - эти нес- частные ничего не значат.
     - Вы  вечно  все  передергиваете  Борис Залманович. Они получат свое по
заслугам.
     Борис Залманович рассмеялся.
     - Я в этом не сомневаюсь, они получат по заслугам.
     Валентина Степановна выскочила из комнаты.
     - Виктор, зайди ко мне, - попросил Борис Залманович.
     Мы сидели в  комнате,  пили  чай  и  ждали  Любу,  которую  позвали  по
телефону. Когда Люба пришла, Борис Залманович налил ей чашку чая.
     - Садись, пей. Вот сахар. Закусить нечем, но я, думаю, перебьешься.
     Люба маленькими глоточками поглощала горячий отвар.
     - Я  собрал  вас  друзья, сообщить вам пренеприятнейшее известие, к нам
едет... сам Рабинович, со своим верным  оруженосцем  Мишкой  Кацем.  До  них
дошли  некоторые  слухи, что вы что-то сделали и теперь они приезжают, чтобы
собрать дань. Поэтому друзья, давайте подумаем, все ли  мы  подготовили  для
приема гостей. Вы Виктор Николаевич и вы Любовь Владимировна подготовились?
     - Мне  об  этом  заботится  не  надо, - первой заговорила Люба - У меня
опыты не выходят. Здоровый вирус игнорирует больную клетку.
     - В моей комнате сложнее, - сказал я - все кто вращается вокруг меня, в
чем-то сориентированы и  что-то  знают.  Больше  всех,  знают  три  девушки:
Наташа,  Света  и  Лена.  Остальные:  Вера, Александра Ивановна и Москвина -
знают в об®еме, сдохла, не сдохла и прекратила делиться или нет.
     - Но Лены нет, она уволилась, -  сказала  Люба  -  Это  во  первых.  Во
вторых,  Свету  и  Наташу  я  давно знаю, эти не продадут, тем более Виктора
Николаевича. Они в него влюблены по уши. Чтобы не было лишних  эксцессов,  я
еще поговорю с ними. Они все поймут. С остальными женщинами, я мало знакома,
но контактируя с ними по работе, они мне показались порядочными.
     - Виктор, а как дела с документацией? С ней все в порядке?
     - Да.  Те  маленькие  открытия,  которые  позволили  получить  конечный
продукт, к сожалению, не вошли в рабочие тетради.
     - Ты уверен, что эта грымза, не успела пронюхать обо всем?
     - Она сидела у Любы, к нам не очень люби