военными. В первых рядах сидело  несколько  женщин.
Мастер втолкнул меня на ринг и сейчас же русоволосый перешел в нападение. Он
бросился  на  меня,  пытаясь  нанести  удар  в лицо. Я увернулся, отскочив в
сторону. Парень не отставал, нанося жесткие короткие удары. Видно было,  что
он прекрасно владеет руками, ног он не использовал.
     - Ну, ты, ублюдок, - прошипел я и выкинул вперед ногу.
     Он отскочил, но тут же опять пошел на сближение. Я опять двинул ногой и
в этот  раз задел ему бедро. Парень даже не среагировал на удар. По-прежнему
последовали короткие выпады. Надо с ним сблизиться, подумал я.  Мне  удалось
перехватить его удар и мы обхватили друг друга.
     - Ну и вонища от тебя, - шепчу я, - ты бы меньше говна пожирал, хорек.
     По-прежнему  никаких эмоций. И тут я плюнул ему в глаза. Он зажмурился,
и воспользовавшись этим, кивком головы тараню ему нос. Хватка  его  ослабла,
одна  рука потянулась к лицу, но мой кулак оказался первым. Парня подкинуло,
а я наношу удар в поддых.  Его  откидывает  и  моя  нога  со  всего  размаха
попадает  в  голову.  Он  летит на пол. Скачком оказываюсь у головы и пяткой
напрыгиваю на голову.
     - Стоп! - раздается голос сзади.
     Майор из-за решетки показывает рукой, чтобы я  отошел  от  лежащего.  В
зале стоит гул. Появился мастер и за плечо выводит меня с арены.
     - Здорово ты его отделал. Достойно категории "А". Я когда был помоложе,
тоже плюнул  в  рожу  одному  агенту.  Реакция у всех одна, обычно противник
зажмуривается и здесь надо его бить. Я тогда врезал удачно рукой.
     Мы подходим к моей камере и после того, как  надзиратель  закрыл  меня,
мастер, обхватив руками решетки, продолжает вспоминать.
     - Больше  подлости  в  приемах.  Он-то,  противник,  воспитан больше на
классике и к неожиданным вывертам не привык. Однажды я схватился с  амбалом,
ну  просто мешок с говном, а не справиться с ним. Представь, попали мои руки
ему под мышки, я  и  запустил  их  ему  под  ребра.  Амбал  стал  дергаться,
крутиться,  отпихивать  меня,  тут-то я и сломал ему ключицу. Его тоже живым
оставили.
     - А этот жить будет?
     - Черт его знает. Чего это тебя заботит. Ты жив- вот это важно.
     - А когда мне будут защитывать победы?
     - Когда попадешь в категорию "А".
     - Далековато.
     - Да нет. Тебе эту победу засчитают, еще одна  такая  и  категория  "Б"
обеспечена.   Майор-то  хитрый.  Это  он  тебе  все  такие  гнусные  задачки
подкидывает, хотя прекрасно понимает, чем тяжелее задача,  тем  ближе  ты  к
следующей категории. Там наверху помимо его все это учитывается. Заговорился
я с тобой. Пойду отдыхать. Пока, приятель. Он махнул рукой и исчез.

     Надя не пришла. Мне привели Марину.
     - Что произошло? - спросил я ее.
     - Она  в  больнице.  Одна  сучка  ее  заложила.  Подслушала  разговор и
донесла. Надька ей башку чуть не снесла, но надзирательницы ее так отделали,
что недельку пролежит точно.
     Мы вяло занимались любовью.
     - Надя тебе ничего не говорила?
     - Нет. А что, может я чего могу передать?
     - Не надо.
     - Говорят в зоне номер 5, это где  крематорий,  была  эпидемия.  Многих
зеков из нашей тюрьмы послали туда.
     - Ну и что?
     - Побег они там пытались устроить.
     - Откуда знаешь? - я даже подскочил.
     - Опять новую партию набирали. Прапор, когда меня трахал проговорился.
     - А как, каким способом удрали не узнала?
     - Они высоковольтный кабель сумели найти и перерубить.
     - Ну и что?
     - Вся полоса, все прожектора были вырублены.
     - А парни, проскочили?
     Марина помолчала.
     - Нет.  Там  еще  одна  хитрая штучка была. Двое попали в волчью яму. А
другим голову разнесла шрапнель, от мин попрыгунчиков.
     Я повалился на койку. Нет, этим способом не  удерешь.  Как  же  убежать
отсюда? Словно прочитав мои мысли, Марина продолжила.
     - Отсюда,  из вашего спецлагеря, тоже говорят кто-то хотел удрать. Одна
кукла, захватив машину, таранила забор и напоролась на мину. Кукла при  этом
погибла.
     - Кукла жива, - сказал я.
     - Эй,  -  раздался  голос  надзирателя,  -  ваше время кончилось. Машка
выползай. Старший прапор тебя еще ждет.
     - Да будет вам, кобелям-то. Не в форме я чего-то сейчас.
     - Сейчас мы тебе эту  форму  починим.  А  ну,  выходи,  ссыкуха.  Мария
поплелась на выход.

     Мастер тренирует меня. Mы опять занимаемся приемами на палках. Два раза
палка мастера разбивает мне пальцы. Кровь из-под ногтя одного течет по руке.
     - Ты сегодня невнимателен, - говорит мастер.
     И тогда я рассказываю ему, то что мне сообщила Марина.
     - Будь   осторожен   с   этими   бабами.  Многие  из  них  работают  на
администрацию. Боюсь, что Марина одна из этих. По поводу Нади, думаю она уже
в пятой зоне. Кто из женщин нас обслуживает, тот погибает.
     - Врешь. Я не верю.
     - Там на воле о нас не должны знать также, как и о пятой зоне. А сейчас
все-таки продолжим занятие. У меня есть один парень,  тоже  мастер,  который
прекрасно  владеет  чаками  и бамбуковыми палками. Я пожалуй, приглашу его с
тобой потренироваться.

     На этот раз меня вытащил майор. Опять врач вкалывает  в  меня  какую-то
гадость,  действие  которой  я  начинаю  чувствовать  по дороге к рингу. Это
действие возбуждающее и обостряющее все чувства.
     - Не соскучился по мне? - ехидно спросил майор, - А я  тебе  приготовил
подарок, нашел достойного тебя бойца.
     Он повел меня на ринг. Зал был забит. Говор стих, когда я вошел.
     Противника не было. Появился мой мастер.
     - Только  что  узнал  какой  подарок  тебе  сделал майор. Он не в твоей
весовой категории. И здесь уже третий раз. Берегись, не давай ему  захватить
себя.
     Мастера оборвал выкрик майора.
     - Мастер, убирайся с ринга!
     Дверь  в стене открылась и вошел "шкаф". Он был выше моего роста, весом
под сто тридцать килограмм. На его толстых коротеньких ногах были  армейские
ботинки  гигантского  размера,  глаза мужика были вдавлены в широкое лицо, а
голова без шеи сидела на площадках плеч. "Шкаф" постоял немного, осмотрелся,
и вышел на центр ринга.
     Наступила тишина.
     - Ну пошел, ублюдок, - стеганул меня голос из зала.
     Это было явное обращение ко мне.
     "Шкаф" махнул рукой, я уклонился.  Несмотря  на  свой  вес,  он  быстро
перемещался,  делая  резкие  выпады  вперед  руками.  Это  чудище  выбросило
короткую ногу довольно высоко  для  своего  живота,  и  пока  он  выравнивал
равновесие, я что есть силы ударил его ниже груди. "Шкаф" даже не шелохнулся
и  не присел от боли. Он продолжал работать как автомат, схватить мою руку и
стал ее выкручивать. Ныряю под его локоть и оказываюсь за его спиной. Теперь
его приклеившаяся рука оказывается вывернутой и он тут  же  меня  выпускает.
Отскакиваю  метра  на  три  к  решетке.  "Шкаф" идет на меня как танк, но я,
выждав дистанцию, хватаюсь руками за решетку, подбрасываю свое тело,  сгибая
ноги  в  коленях,  и  выбрасываю  все  вперед, прямо ему в лицо. Он не успел
увернуться из-за своей медлительности. Это был грохот мебели о пол. Туша еще
три метра катилась по земле. Как тигр бросаюсь в его сторону и  прежде,  чем
он  поднял  голову,  бью  ребром  ладони  между заплывшей головой и шеей. Он
дернулся.  Второй  удар  наношу  ребром  по  ключице  и  чувствую,  как  она
проваливается под моей рукой. "Шкаф" засучил ногами и зашипел.
     - Назад! - раздался голос сзади. - Отойди в сторону!
     В  зале  стоял  гул.  Какая-то  девица зааплодировала. Дверь открылась,
появился врач с мастером. Врач наклонился над лежащим, пощупал  его  голову,
шею, грудь и махнул рукой.
     - Пусть выносят и несут ко мне, - сказал он.
     - Пошли, - мастер хлопнул меня по спине.
     Мы  идем  молча.  Мастер  молчит до моей клетки. И также как в тот раз,
когда надзиратель запирает замок, облокачивается на решетку,  начинает  свои
комментарии.
     - Тебе достался суперагент третьего разряда. Это самые опасные для нас.
Первые   -   это   интеллектуалы,  которые  никогда  на  таких  сборищах  не
присутствуют. Вторые - это полуинтеллектуалы полудиверсанты, которые иногда,
в меру необходимости приходят тренироваться сюда. И только третий  разряд  -
убийцы и диверсанты, появляются здесь, чтобы доказать свое превосходство над
классными  специалистами, как мы. Это самая опасная категория. И за этот бой
я бы тебя перевел в категорию "Б".

     Мастер как в воду глядел. На моей груди появилась красная буква "Б".

     Надя больше не приходила. Марина тоже  исчезла  и  мне  вдруг  приводят
"небесное  создание" лет 17. Майор сам привел ее и стоя перед моей решеткой,
спросил.
     - Хороша? Дам тебе, закрепим даже, если дурить не будешь. Говори, хочешь
ее?
     У девченки испуганное лицо и чуть вздрагивающие пухлые губы.
     - Хочу.
     - Тогда, лады. Открывай надзиратель.
     У того  течет  слюна  от  нервного  возбуждения  и  он  дрожащей  рукой
открывает решетку. Девченку вталкивают ко мне.
     - Еще  увидимся,  кукла  номер  748.  Это  тебе подарок от полковника за
прекрасную работу со "шкафом"
     Майор ухмыльнулся и ушел. Надзиратели припали к решетке.
     - Ей, нам оставь, минут на двадцать,- кричит старший.
     Я за руку веду девченку к своей койке.
     - Тебя как звать?-спашиваю я.
     - Инна,-говорит она губами.
     - Раздевайся, Инна.
     Она стаскивает трясущимися  руками  юбку,  кофту,  потом  трусы.  Молча
ложиться на кровать. Надзиратели на взводе, шумят и вовсю несут всякую чушь.
     - Эй,- раздается выкрик соседа по камере,-не дрейфь, скажи этим идиотам,
что прилипли  к  решетке,  что  бы  они быстрей кончали на пол и убирались к
чертовой матери.
     Сосед  тоже  получил  свою  женщину  и  скрипит  кроватью  за  стенкой.
Надзиратели с воем и раганью обратились к его решетке.
     - За что тебя сюда?
     - За папу, его арестовали.
     - Ну и что?-я жду продолжения.
     - Я облила офицера, который его арестовывал, кипятком.
     - Ты же молодец.
     - Он ослеп, а меня в предвариловку, а потом сюда.
     - Без суда?
     - Нет суд был, мне дали пять лет.
     Она  закрывает  глаза  и периодически тихо вскрикивает подо мной. Потом
обнимае мою шею и так лежит пока мы не кончили играть в любовь. Неужели и ее
прихлопнут, за эту дурацкую секретность, спать с нами. Мы лежим неподвижно и
вдруг Инна говорит.
     - Вся жизнь пошла на смарку, а ведь я  молодая.  Так  хотелось  хорошего
парня,  любви.  Мой папа ученый и кто знал, что новые его мысли так испугают
власть.
     - Ты еще раньше своего срока уйдешь от сюда. Будет амнистия и все...
     - Нет, чувствует мое сердце, это добром не кончиться. Ты думаешь, ко мне
бабы там не пристают? Пристают, да еще как. Ведь я так молода на их уровне.
     - Потерьпи, нам тяжелее.
     - Знаю, мне говорили, не все парни выживают здесь. Здесь настоящий ад.
     Мы лежим и тихо разговариваем и вдруг раздался скрежет  замка  на  моей
решетке.
     - Ей,  вылезай,-кричит  Инне  старший  надзиратель.-Мы  еще  тебя должны
трахнуть, осталось пол часа.
     - Иди ты в жопу,-лениво отвечаю ему, хотя тело напряглось в предчувствии
боя.
     - Что ты сказал? А ну поднимайся, вонючка.
     Связка  ключей  больно  бьет  по  спине.  Это  предел.  Как  пружина  я
подскакиваю и натренированным ударом посылаю его на пол. Надзиратель катится
на  спине  по  моей  маленькой  камере до решетки. Присловутый Паша с воплем
бросается ко мне и получв ногой в живот, сгибается от боли.  Я  разварачиваю
его  и бросаю головой в решетку. Паша валиться как куль. Старший надзиратель
стонет. Может сейчас бежать, мелькнула сумашедшая мысль,  но  здравый  смысл
остановил  меня.  Я выкидываю тела из своей клетушки и вижу связку ключей на
полу.
     - Не делай глупостей,-кричит сосед, услышав  звон  ключей.-Лучше  закрой
свои двери с той стороны, а ключи выкинь в окно.
     - Хорошо.
     Закрываю  двери  и нащупав скважину с той стороны, закрываю ее на ключ.
Потом, размахнувшись запускаю ключи между  прутьев  в  большое  зарешетенное
окно  напротив  камеры.  Раздается  звон битого стекла, но ключи ударились в
прут, повисли на острой пике стекла. Я  оборочиваюсь  и  вижу  Инну  сидящую
голой на кровати. Господи, я ведь тоже голый.
     - Одевайся, сейчас начнется комедия.

     Полковник в присутствии мастеров судит меня.
     - Ты,  уже  стал  занозой  в  нашем  здоровом  теле. Без конца нарушаешь
основные  законы  тюрьмы.  Сегодня  поднял  руку  на  самое  основное  нашей
системы-охрану.  Могу  понять,  когда  даешь  трепку  агенту  или  спецу, но
охраннику, нет. Так что мы с ним будем делать, мастера?
     Их 17, они стоят и угрюмо  смотрят  на  меня.  Здесь  тот,  которого  я
укусил, тот, кBому выбил зубы, мой мастер.
     - Может кто-то из вас хочет дать ему трепку на ринге?
     Опять молчание.
     - Хорошо,  я  придумал.  Кто  выйдет  на ринг и победит его, тот получит
свободу. Я отпущу его на волю.
     Мастеров, как  качнуло  при  слове  "свобода".  Вперед  вышел  здоровый
парень.
     - Я готов.
     - Вот и хорошо, сегодня перед обедом и начнем.

     Кукла  против мастера. Народу в зале полно. Мелькнула рожа моего битого
надзирателя, но вот вышел и он  уже  наполовину  свободный  человек.  Мощные
бицепсы и изуверский блеск в глазах.
     Первые  удары  руками  и  ногами.  Мастер есть мастер, я многому от них
научился и этот очень напорист. Мы сцепились вплотную и  мне  кажеться,  что
трещат  мои  кости.Он заломил меня приемом и чтобы оторваться, рукой зацепил
его голову. Боже как мне больно,  правая  часть  тела  вся  вывернута.  Рука
нащупала  глазницу и я вдавливаю палец в нее, он прямо прорывается во что-то
горячее.  Жуткий  вопль,  охватывает  зальчик.  Он  сразу   меня   отпустил,
схватившись  за  голову  руками  и тут я той же рукой заехал по дергающемуся
горлу. Вопль оборвался. Мы лежим на полу, он неподвижно, а у  меня  нет  сил
подняться.

     Надо отдать должное полковнику, меня перевели в категорию "А".
     Тюрьма  стала  со  мной обращаться как с привилегированным заключенным.
Оказывается я  получил  кое-какие  права.  Более  лучшую  пищу,  медицинское
обслуживание и дважды в месяц иметь женщину. Инна уже не шарахается меня, но
самое важное, новые надзиратели, ко мне более почтительные, чем прежние.
     Мы  с  Инной  лежим  на  кровати и она передает мне последние сведения,
которые она услышала в женском изоляторе.
     - Говорили, у тебя была раньше Надя. Я узнала  пронее  все.  Продала  ее
Маринка  администрации,  теперь  та неизвестно где. Маринка, сволочь, выйдет
теперь раньше. Обслуживает, гадина, две тюрьмы, вашу и зону номер пять..
     - А с тобой как?
     - Мне повезло. За тобой теперь закрепили.
     - А как же Маринка сможет выходить из зоны номер пять.  Кто  туда  попал
того не выпускают,- удивился я.
     - Ха...  Это  у  них по инструкции так, а таких баб как она пропускают.
Там ведь тоже есть заключенные. Вот как бы заключенным ведут,  а  прапоры  и
лейтенантишки перехватывают. Между тюрьмой и зоной своя договоренность.
     - Так ты даже узнала, что там делают?
     - Конечно. Оказывается там многие бывали, они много чего рассказывалит.
     - Так что там?
     - Там заразные блоки.
     - А что в них делают?
     - Вирусы какие-то.
     Я понял, больше ничего из нее не вытяну и меняю тему разговора.
     - Ты  этим  бабам  не  очень  распространяйся,  что  здесь  увидишь  или
услышишь.
     Она настораживается.
     - Почему?
     - Среди ваших имеются доносчики и  кажется  очень  их  много.  Если  они
что-нибудь пронюхают, тебя уничтожат.
     Она вздрагивает.
     - Я им, дура, про эту драку рассказала.
     - Теперь лучше больше помалкивай.

     Через  три  дня  рано утром меня вызвали на ринг. В зале было так много
народу, что зрители даже стояли в проходах. Особенно выделялись  гражданские
с  чисто  азиатскими  лицами. На этот раз мастера не было и никто не мог мне
сказать напутственного слова.
     В дверях показался  худощавый  парень  с  раскосыми  глазами,  в  руках
которого  были  две  палки из бамбука. Гражданские заорали, засвистели, в то
время как большая часть сидящего зала,  женщины  и  военные,  только  мотали
головами  и  молчали.  Крики  кончились,  парень  поклонился зрителям, потом
повернулся ко мне и с криком "Хоп", бросил мне палку.
     Какой-то пьяный офицер вдруг крикнул на весь зал, обращаясь ко мне:
     - Ну-ка, врежь этому косорылому.
     Зал неравномерно загудел.
     Парень встал в боевую стойку, перехватив палку правой рукой по  центру,
и быстро провернул ее несколько раз.
     Азиат  провел  разведку,  выполнив  несколько  приемов.  А  потом удары
посыпались один за другим. Я отчаянно отбивался, только моя реакция  спасала
от  непоправимых ударов. В основном уходил в защитную стойку, закрывая ребра
мышцами и сглаживая удары. Вот пропустил болезненный шлепок по ребру, еще по
щеке, неровным концом бамбука. Я чувствовал, он  меня  забьет.  В  отчаянии,
перехватил  палку  с одного конца и обрушил на его голову. Пока я это делал,
сумел получить еще один  удар  по  корпусу.  Он  принял  мой  бешеный  удар,
выставив  палку  поперек. Хотя он и защитился, но сила удара отбросила его к
решетке. Я ринулся на него и придавил корпусом к прутьям. Моя  грудь  зажала
его  палку  и  руки,  а  я  давил и давил его в решетку. Он освободил руку и
уперся мне в подбородок. Я тоже освободил правую руку и, пользуясь тем,  что
он отклонил мой корпус назад ударил его по голове. Он не ожидал этого удара.
Его  рука  упала  с моего подбородка и тут я вторым ударом вгоняю его голову
между двух прутьев решетки. Зал ахнул. Азиат, изогнувшись, повис на решетке.
     - Назад! - раздался голос майора.
     В зале стоял шум и гвалт. Несколько гражданских подбежали к  решетке  и
придержали изогнутое тело.
     - Вот  черт,  как  его  выволочь? Катенков, лейтенант, - бросил майор в
зал, - срочно домкрат. Доктор, где же ты? Мать твою. Помогите ему.
     Врач вместе  с  азиатами,  поддерживающими  его  голову  через  решетку
положили  тело  на пол. Я пришел в себя и чувствовал, как ноет избитое тело.
Но тут на меня обратил внимание майор.
     - Чего стоишь? Марш в камеру.
     В сопровождении охранника я пошел к своему "дому".

     Мастер пришел хмурый и недовольный.
     - Где ты был? - спросил я.
     - У начальства тюрьмы вдруг возникла идея на мастерах и  старых  куклах
категории  "А"  проверять  анаболические  стероиды, чтобы потом их вкалывать
дерущимся куклам. Вот нас несколько мастеров и заключили в изолятор,  где  и
испытали  разные  новые  составы. Я чуть не умер после одного из них. Сердце
чуть не вылетело из своего места,  так  меня  колотило.  Только  через  день
аклимался.
     - А остальные?
     - Один  из  кукол  озверел.  Взломал двери и убил несколько охранников.
Пришлось его пристрелить.
     - Сейчас-то ты как себя чувствуешь?
     - Да ничего. Голова прекратила болеть, но на тренировку я уже не пойду.
     - Мастер, у меня к тебе предложение. Бежим.
     - Мы уже говорили с тобой на эту тему. Я не знаю как.
     - Мастер, мы же сильные, мы же куклы,  а  потом,  вы  имеете  свободное
хождение.
     - Это  нереально.  Надо  убить пол тюрьмы. И потом, здесь такая система
охраны, что вроде бы мы и свободны, но  знаю,  за  нами  следят.  Ничего  не
выйдет.
     - Мне нужна твоя помощь. Я без нее уйти не могу.
     - Сейчас мне предложить нечего.

     Инна  вроде  привязалась ко мне. Она рассказывает последние новости и я
настораживаюсь.
     - Маринка сказала,  что  видела  в  зоне  номер  пять  Надьку.  Маринкин
любовник,  проболтался,  что  Надька  раскололась и рассказала о готовящемся
побеге у вас.
     Неужели наболтала что-нибудь про меня.

     Прошло два дня. Мастер вывел меня на тренировку. Он был взволнован.
     - Обстановка вокруг тебя нехорошая. Баба, с которой ты