Евгений Кукаркин. Депутат

---------------------------------------------------------------
 © Copyright Евгений Н. Кукаркин, 1994-1998
 E-mail: jek_k@hotmail.com
---------------------------------------------------------------


         * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ КАНДИДАТ * 
     - Ну так что мужики? Начнем компанию  по  моим  выборам?  -  сказал  я,
выливая остатки из бутылки в стакан.
     - Попробуем...  Конечно!  - нестройно загалдели мужики, прикладываясь к
разбитым и грязным пивным кружкам или пол литровым баночкам  с  отгрызенными
краями, наполненными мутно-коричневой жидкостью.
     Меня  уже  как  месяц  выперли  с  работы. Формулировка, "по сокращению
штатов", повисла надо мной, как дамоклов меч. Ни одна приличная  организация
не  берет  меня  с  такой формулировкой. Везде требуются строители, работяги
технических специальностей, просто работяги, а инженеры по оптике  почему-то
не нужны. Пошатавшись по пивным и кабачкам, я пришел к выводу, что пора идти
в  политику,  тем  более что все злачные заведения политизированы настолько,
что одна пивная за демократов -  куда  не  пускают  коммунистов,  другая  за
коммунистов  -  куда  не  пускают  демократов, третьи - нейтральны, где бьют
физиономии и демократам,  и  коммунистам.  Так  я  приперся  к  нейтралам  и
предложил   друзьям-алкоголикам  выбрать  меня  депутатом  от  их  округа  в
Верховный Совет России.
     Ко мне пробрался Доходяга, худой мужичонка, с мешками  под  глазами  от
непробудного пьянства и слегка заплетающимся голосом промычал:
     - Вася, а как насчет того, чтобы промыть эту идею?
     - Это  мы  сейчас  сделаем,  но  сначала  все  обговорим. Нужен хотя-бы
какой-нибудь организационный комитет. Нужно собрать средства и собрать  1000
голосов, для регистрации в кандидаты.
     - Вася, возьми меня в комитет.
     Ко мне подошел прилично одетый парень в шляпе.
     - Меня  звать  Николай.  Времени  у  меня  свободного  хоть отбавляй, я
конструктор в КБ. Вместо перекуров могу и с тобой поработать. А вообще тошно
от такой жизни, возьми меня. Может чего-нибудь помогу.
     - Хорошо, Николай. Еще кто в комитет?
     - Вася, я тебе тетку Нюрку сосватаю. Бой-баба. Она тренером по аэробике
работала. Энергию девать некуда,  -  забубнил  под  ухо  Доходяга,  -  Когда
пить-то будем?
     - Погоди. Ну так что, мужики? Есть еще идеи?
     - А  я  в  своем  прокатном  всех  парней  на  ноги подниму и на голову
поставлю, если надо, - выступил черномазый парень.- Только  ты,  антилигент,
не очень-то против рабочего классу.
     - Все  будет  в  порядке.  Программу  об®явлю  завтра.  А  вы  ребята,-
обратился я к Николаю и Доходяге, - завтра здесь и с тетей Нюрой. Эй,  Макс,
вот денежка, каждому по две кружки пива.
     - Вот это дело!- обрадовался Доходяга.

     У меня семья. Жена Маша и дочка Наташа.
     - Куда?  В  депутаты? Да у нас за квартиру за два месяца не уплочено, а
он видите, в депутаты. Лучше б пошел в порт, там все умные  люди  грузчиками
работают.  Вон Лизка говорила, что ее муж кандидат, да Валькин - заслуженный
изобретатель, тоже выгнанные, а вкалывают на погрузке вагонов в порту.
     - Дура. Депутат - это когда зарабатываешь  больше,  чем  министр  и  не
хрена не делаешь.
     - Так что ж по-твоему, Верховный Совет ни чего не делает? Только дурака
валяют?
     - Естественно. Делают вид только, что для народа работают.
     - И ты в дураки хочешь.
     - Если такую зарплату дают, то сработаю и дураком.
     Жена махнула на меня рукой. Только дочка очень обрадовалась. Она тут же
сочинила стихи.
     - Весь народ ужасно рад - папа дивный депутат.
     - Умница ты у меня, дочка. Это не мамочка со своей зарплатой.

     На  следующий  день  я  познакомился  с  тетей  Нюрой. Это была женщина
огромного размера и, действительно, неуемной энергии. Смерив  меня  взглядом
она сказала:
     - Так  ты  что  ли,  кандидат?  Ага,  не  толстый,  хорошо.  Не люблю с
откормленными рожами. Очки есть у кого? На, надень.
     Я надел.
     - Не, не пойдет, так у тебя лицо больно умное, снимай. Главное, что  не
толстый.
     Она  достойно  оценила  меня  по  внешнему  виду  и я почувствовал, что
понравился.
     - Какая твоя программа?
     - Мужики, дамы и господа,- большинство присутствующих заулыбалось,- Моя
программа для всех социальных слоев общества.
     - Во дает!- влез Доходяга.
     - Не перебивай. Что я хочу? Это прежде всего, что бы все  жили  хорошо.
Для  этого  нужно: повысить пенсии пенсионерам, инвалидам, участникам войны,
блокады и одиноким матерям. Всех наших ментов перевоспитать  в  уважительном
духе к простому человеку.
     - Правильно, - опять вякнул Доходяга, - А то они бьют и бьют.
     - Заткнись, не мешай,- гавкнул на него Николай, - человек волнуется...
     - Для  этого  провести реформу милиции, всю моторизировать или посадить
на лошадей, открыть академии и школы и воспитывать, как за рубежом. Понизить
цены на необходимые продукты питания и прежде всего на водку.
     Гул восторга прошелся по залу.
     - Таким образом, три главных пункта. Это  социальное  обеспечение,  это
реформы милиции, это экономические реформы. Ну как?
     - Пойдет. Нормально. Голосуем, - послышались голоса.
     - Включи  в  программу  женский вопрос,- подала голос тетя Нюра, - Чтоб
был закон об охране материнства, воспитании детей и ответственности  мужиков
за это дело.
     - Дельное  предложение  товарищи.  Может  у кого еще будут предложения?
Только прошу, по существу.
     - Сантехник, сволочь, третью неделю не идет. Вся квартира  в  говне,  с
верхних  этажей  течет.  Порядок навести надо, - заикаясь, произнес парень в
темном углу.
     - Мы о деле, а ты с говном. - пытался присечь его Николай.
     - Постой. - сказал я - Все  нужды  людей  должны  учитываться,  даже  с
говном  и  мы должны делать выводы. Во-первых, возьми на заметку, позвоним в
ЖЭК,  потом  в  партком,  не  среагируют,  подключим   прессу,   организацию
об®единенных  наций, европейский парламент, в крайнем случае, развесим везде
плакаты с указанием лиц виновных и устроим трамтарарамм в районе.
     - Это правильно. - заметил чернявый - Давить эту контру надо.
     - Таким образом, необходимы реформы в области социального обслуживания,
то есть, перехода их на хозрасчет, без всяких дотаций. Тогда они сами,  чтоб
заработать денежку прибегут вылизывать говно.
     - Во дает? - опять заверещал Доходяга.
     - Ты, Николай, все записывай. У тебя в КБ размножить программу можно?
     - Можно. Два отдела ни хрена не делают, так что один загружу.
     - Тогда,  подредактируй  ее  и  давайте поднесем ее к метро, необходимо
собрать подписи.
     - Я могу это сделать. - сказала тетя Нюра - Я еще своих женщин  соберу.
Мы у каждого метро встанем.
     - Добро.  К  сведению  заинтересованных  лиц. Мое бывшее предприятие, в
лице "черной кассы", подкинет денежку на предвыборную борьбу.
     - Ура! - заорал Доходяга, - Вася, с тебя по кружечке.

     К моему удивлению, я относительно легко набрал  1000  голосов  и  решил
подготовиться  к  настоящим выборам, а вдруг, дуриком и проскочу. У меня уже
организовался свой комитет из Николая, женщин активисток,  двух  мужиков  из
кабака  и  добровольцев,  недовольных  жизнью.  Исполком района вынужден был
зарегистрировать меня и выделить деньги на предвыборную агитацию. У  нас  не
было  помещения  для  собрания комитета и тетка Нюра предложила использовать
одинокий домик туалета, заколоченный, как и все туалеты в  городе,  досками.
Нюра  сбегала  к  знакомой уборщице в Исполком и принесла бумагу от комитета
народного  образования,  с  разрешением  использовать  помещение  N...,   по
улице...  для  нужд  воспитательной  работы. Мы привели помещение в порядок.
Застелили писуары досками и получили приличную скамью. Стены кабинок,  кроме
одной, заделали агитационными щитами и приступили к работе.
     Для  привлечения  внимания  населения  туалет  снаружи  окрасили  всеми
цветами радуги и расписали цитатами из моей предвыборной программы.
     Сначала мы заготовили красивые  плакаты,  которые  выставили  у  метро.
Доработали доходчиво программу, которую наши активистки написали на огромном
листе  бумаги и повесили на стену. А я начал турне по району, с предвыборной
агитацией.

     На первом же крупном предприятии, я  пообещал  все,  что  они  просили.
Перед  этим  выучил  программу,  красиво  натасканных  из литературы, всяких
лозунгов и, в конце, подчеркнул, что пострадал за справедливость, выраженную
в критике недостатков работы моего предприятия, отчего меня и выгнали.
     - Ребята, - сказал я рабочим в заключение - Что мы имеем? Ничего!  Даже
водку и ту, по спец карточкам выдают. И только пикни, что хотим все покупать
и  пить  свободно,  так тут же наши начальники кричат, что я не вписываюсь в
систему и, как результат,  вышибают  с  рабочих  мест.  Выберите  меня  и  я
добьюсь, что все будет, даже продукты и цены на них снизим.
     Это  понравилось  работягам.  А  секретарь  райкома, мой оппонент, явно
переиграл и я получил первую поддержку масс.

     Меня вызвали в исполком в комнату 26.
     - Василь Андреевич, - вежливо начал мужчина, одетый как с иголочки, - я
пригласил  вас  сюда,  что  бы  поговорить  с  вами,  о  вашей  предвыборной
программе.
     - Простите, вы откуда?
     - Я из органов.
     - Мутант?
     - Нет, из правохранительных органов.
     - А что, у нас есть еще и такие?
     - Что такие?
     - Да органы же.
     - Да есть.
     Лицо мужчины стало наливаться кровью.
     - А... Так я вас внимательно слушаю.
     - В  своих  речах и программе вы в извращенном свете представляете наши
органы милиции.
     - Простите. Моего друга, Стаса ваши органы схватили  за  лишнюю  кружку
пива.  Представьте,  пьет Стасик пиво с друзьями, ну и как положено, обозвал
дружка козлом  вонючим.  Тут  проходили  мимо  менты  и,  услыхав  последний
возглас, приняли его как оскорбление на свой счет. Они - к Стасику. И как он
не  об®яснял,  что  козлы  не  они, а друг, его забрали, избили и отняли все
деньги. Да еще сказали, что он хорошо отделался и  ему  вредно  пить  лишнюю
кружку  пива. А вот еще. Друг Кешка не мог сходить на улице в туалет, они же
все в городе забиты. Он забежал за дом и стал писать на угол. А тут милиция.
Они его хвать и в участок. Так как он был не пьян, его не излупили, а  взяли
штраф  в  25  рубликов  и  отпустили.  Он вышел с участка и трезво рассудил.
Деньги-то взяли, а пописать, он не пописал. Он опять пристроился к углу. Тут
опять милиция. Опять в участок. Тут его уже  отлупили  основательно.  А  вот
еще...
     - Стоп,  -  завопил  уполномоченный,  -  Хватит.  Вы  подрываете основы
власти.
     - Помилуй бог. Прервал его я. Ни в коем  случае.  Просто  на  последнем
выступлении  секретарь  обкома  партии  сказал,  что мы живем в самой лучшей
стране. Я, просто, добавил - "дураков" и об®яснил,  что  только  в  дурацкой
стране,  тебя  может  милиция избить не за что, выгнать с работы не за что и
вместо выпуска товаров, выпустить карточки на еду.
     Уполномоченный с ненавистью посмотрел на меня.
     - Пошел вон. Мы до тебя еще доберемся, после выборов.

     Я пришел в один из  институтов  на  проведение  предвыборной  агитации.
После зачтения программы приступили к дебатам.
     - Как вы относитесь к интеллигенции? - задала вопрос мадам - сухарь.
     - Положительно.
     - Не пора ли ей вырваться из рамок консерватизма.
     - Естественно. Сломаем ворота загона и выпустим галопом на свободу.
     - А вы относитесь к коммунистам? - обратился пожилой мужик.
     - Хорошо. Они даже иногда бывают людьми.
     - В  вашей  программе нет ни слова об экологии. Этим разве вы не хотите
заниматься?
     - А как же, очень хочу. И  экологией,  и  ихтиологией,  и  психологией,
много чем другим хочу. Но видит бог, даже с женой Машкой, переспать некогда.
     В зале возникло оживление.
     - Простите. - выступил тощий хлюпик. - Какую музыку вы любите?
     - Какую закажут.
     - Я не об этом. Хит, репс, поп...?
     - Конечно, конечно и гоп, и хлоп, и топ...
     - А   как   вы  относитесь  к  сексуальным  меньшинствам?  -  пропищала
намазанная девица.
     - Так же как и к сексуальному большинству.
     Я чувствовал, что очень понравился интеллигенции.

     На меня обратили внимание не  только  правохранительные  органы,  но  и
местные  мафиози.  Меня  грубо  втиснул  в машину шкаф с маленькой головкой,
стриженной под бобрик, и отвез на  конспиративную  квартиру,  в  11  под®езд
Смольного.  В  кабинете  сидели  маленький  толстенький с залысинами мужик в
очках и огромного размера молодой  парень  со  светлыми,  зачесанными  назад
волосами.
     - Так  это  вы,  Криволапченко?  -  спросил  молодой. Это была первая и
последняя фраза, которую он произнес во время нашего разговора. Он достал из
кармана пятак и начал мять его пальцами.
     - Вроде я. Но это только фамилия.
     - Меня зовите Семен Семенович, - быстро и важно заговорил маленький,  -
Я  доктор  химических  наук, председатель общества слепых, ведущий программы
антиспид и, так сказать, не последнее лицо в этом районе. Меня ха...ха  даже
крестным  папулей  зовут,  ха...ха.  Вот  черти. А это, - он с любовью ткнул
рукой в  молодого  громадину,  смахнув  со  стола  несколько  бумаг,  -  мой
бухгалтер, по совместительству охранник. Он мой крестный племянник.
     Молодой  слегка  улыбнулся  и  кивнул головой. Согнутый пятак со звоном
полетел в угол комнаты.
     - Я уже давно и внимательно приглядывался к вам и  понял,  что  лучшего
кандидата в депутаты от нашего города нет.
     - Я  тоже  так  думаю  и  знаете  почему?  КГБ пригрозило, если не буду
депутатом, они меня уничтожат.
     - Ерунда, мы с Колькой в одной упряжке. Я ему только позвоню и  он  тут
же  изменит  к  тебе отношение. В последний раз мы с ним в сауне баб гоняли.
Ха...Ха...Ха...- вдруг заржал Семен Семенович -  Он  еще  тогда...Ха...Ха...
Триппер подхватил. Вот дома у него потеха была.
     - А вы?
     - Я его обманул... У меня импотенция.
     - А может вы и с райкомовскими столкуетесь, чтоб на меня не давили?
     - Нет.  Я  с  ними порвал отношение. Они, засранцы, мне бизнес сорвали.
Пригнали из Бобруйска шесть рефрижераторов с  конской  вонючей  колбасой.  Я
говорю  Володе, первому секретарю, отдай их мне, все равно жрать невозможно,
я в Грузию двину по большой цене. А он мне: "Мне народ кормить нечем, смотри
все прилавки пусты. Мы эту колбасу, марганцовкой промоем, а сверху раствором
тушенки из неприкосновенных запасов протрем, чтобы запах отбить." Весь город
неделю жрал колбасу и конечно хвалил партию. Мать их.
     В этот момент бухгалтер сплюнул на пол. И достал еще один пятак.
     - Ну, ты, не свинячь, это тебе не Эрмитаж, это Смольный. Так на чем  мы
остановились?  -  он почесал затылок, - Да, мы решили ставить на вас. Деньги
на предвыборную компанию дадим. Зарплату дадим. Консервы дадим.  Водку  само
собой. Сауну с девочками и массажистом дадим.
     - А воблу и дополнительные талоны на собачьи сосиски?
     Тут он задумался.
     - Да, придется потратиться... Но достанем.
     - За что такая благодать?
     - Ты  -  мне,  я  - тебе. Будешь депутатом, нам поможешь. Завтра к тебе
придет наш массажист. Он в политике, во... разбирается. Все эти охламоны  из
Смольного,  исполкома  и  КГБ  у  него моются. Так что он много наслушался и
много  знает.  В  экономике  поможет  валютная   проститутка   Валька,   она
финансово-экономический  закончила. Пока снимем временно с работы и направим
к тебе в помощь. Во в деньгах разбирается. Все курсы наизусть знает.
     - Простите, какие курсы?
     - Валютные. Ну так как, по рукам?
     - По рукам.
     Громила отвез меня домой, таким же способом, что и привез..

     На следующий день ко мне пришел массажист Жора, тощий прыщавый малый  и
валютная  проститутка  Валька,  конструкции  Монро, но русского размера. Они
принесли записку от Семен Семеныча, что вчера в  то  время  пока  мы  с  ним
говорили, на обкоме разбирался вопрос об уборных. Было решено, все туалеты в
городе   отремонтировать,  заменить  сантехнику  и  открыть,  к  предстоящим
выборам. Меня же хотели выкинуть из туалета и лишить  предвыборного  центра.
Через 10 минут, прибыл нарочный из исполкома с распоряжением об освобождении
помещения  в 24 часа для ремонта. Мне было не до советников и я отпустил их.
Примчался комитет и началась организационная подготовка  к  борьбе.  Николай
рисовал   плакаты.  "Руки  прочь  от  нашего  туалета  -  последнего  оплота
трудящихся", "Партия  и  наш  туалет  не  совместимы",  "Трудящиеся  России,
оберегайте  наш  туалет  от  посягательств милиции и исполкома". Тетя Нюра с
активистками пошла собирать  народ  в  пикеты.  Запивохи  пошли  по  кабакам
собирать алкоголиков, которым за победу я пообещал по кружке пива.
     Народу  пришло  человек  150. Рабочие притащили красное знамя. Были еще
два плаката от молодежи, с призывом бороться  за  независимость,  последнего
участка  свободной  земли  и  за  разумный  демографический взрыв. Под®ехала
милиция и встала цепью. Ко мне подошел капитан.
     - Товарищ Криволапченко, освободите помещение.
     - Неужели силу примените?
     - По инструкции придется.
     - Мне  вас  жаль,  товарищ  капитан.  Вы  нарушаете   законодательство.
Во-первых,  исполком  не  предоставил  мне  других помещений, для подготовки
предвыборной борьбы, а выдал вот эту бумагу  с  разрешением.  Во-вторых,  по
закону  вы  не  имеете  право  применять ко мне, как к кандидату в депутаты,
физического воздействия, мешать проведению  агитации  или  посягать  на  мою
жизнь. Я пригласил иностранцев и прессу.
     С  этими  словами  я  показал  на  журналистов, снимающих наши плакаты,
туалет и обстановку вокруг него.
     Тут к нам подлетела маленькая женщина с микрофоном в руке.
     - Простите вы капитан?
     Она стала подпрыгивать, чтоб увидеть его звездочки на погонах.
     - А вы, что здесь делаете?
     - Я репортер из телевидения, по совместительству независимый техник  из
радиокомпании. Вот, - она протянула ему удостоверение.
     - У вас есть разрешение на с®емку?
     - Конечно. Вася, - она позвала одного из своих помощников.
     Подошел  огромный  мужик,  в  разодранных  джинсах  и порванной до пупа
рубахе с камерой в руках.
     - Вася, требуют документы.
     - Это мы сейчас.
     Вася развернул сумку, которая висела за его спиной.
     - Вот справка о местожительстве, из колонии, документ, что я  негласный
сотрудник  милиции.  Ага,  вот,  что  надо.  Разрешение от референта второго
секретаря райкома партии, а вот и от обкома партии, кем-то подписаное.
     - Скажите, товарищ капитан, вы будите нападать на  защитников  туалета?
Если  будите,  нельзя ли повторить нападение несколько раз, необходимо снять
дубли, - запрыгала опять маленькая женщина. - И потом, иностранцы волнуются,
вы слезоточивый газ, стрелять или армию применять будите?
     - Ни чего не будем применять.
     - Тогда прошу вас, бейте граждан почетче, с размаха,  а  то  все  будет
смазано на экране. Вася, снимаем.
     Женщина затараторила в микрофон.
     - Здравствуйте  уважаемые  граждане.  Сейчас  на  защитников  одного из
туалетов нашего города будет совершено нападение милиции.  В  очередной  раз
милиция,  проявляя  заботу  о  защите  свободы  и  демократии будет громить,
вооруженные плакатами и лозунгами толпы, которые не дают свободно  писать  и
какать гражданам города. Ну, начинайте же, капитан.
     У  капитана  отвисла  челюсть, он развернулся и побежал к машине. Через
минут 20 он примчался ко мне.
     - Исполком согласился с вами, живите в туалете, но нельзя ли убрать эти
плакаты. Иностранцы смотрят.
     - Ну и что тут такого, пусть смотрят. Теперь они увидели, что наш народ
не отдаст свой любимый туалет ненавистной номенклатуре.
     Капитан посмот