...
     - Она не может без меня!- ревел Умница.- Она погибнет!
     Оба они оказались правы. На крыльце завизжала Елка, и было от чего - от
Козюли. Вернее, от того, что из нее сделали. Похоже, что над ее тушкой долго
и  старательно   работал  студент  корейского  кулинарного  техникума.  Елка
отбежала в сторону, ее стошнило.
     Все ужаснулись, протрезвели и поспешили  уехать.  Умница  в  прострации
сидел  на  ступеньках  и  причитал.   Балконы  начали  заполняться.  Наконец
появилась Софья Моисеевна и, перегнувшись через перила, потребовала отчета.
     - Ничего, мама,- сказала Ленка,- просто кто-то Фимину собаку убил.  Иди
спать.
     - Шобаку?! Шнова?! Вейжмир!!!- охнула теща и, держась за сердце,  ушла.
И так же точно за него держалась, когда  явилась к  нам на  крыльцо -- лично
убедиться.
     В  пучине отчаяния Умница  оказался слаб и  покорен. Мы с Ленкой довели
его до раскладушки, и он упал на нее, а мы на свои кровати.
     Через  несколько минут все  вскочили, как  по тревоге. Вопль Умницы мог
означать только одно - он накладывал на себя руки, причем весьма неумело.
     Умница стоял посреди холла с раскрытым термосом и орал.
     Ленка  заглянула в пустой термос, и  они  завыли  дуэтом.  Выбранный им
способ самоубийства был ужасен, вернее, просто свинским - выжрать в одиночку
всю дозу этого вируса... Лишить жизни себя, а заодно и гостеприимных хозяев,
а новообретенную Родину - секретного оружия.
     - Заткнитесь!- попросил я.- Что, Умница, пристрелить, чтоб не мучился?
     Тут Умница перешел с бабьего визга на скупые мужские слезы:
     - Боря, беда... Кто-то вирус спер.
     Вот тогда я и протрезвел.


        3. "Поднявший меч на наш союз..."

     Всем, кроме меня, было уже совершенно ясно что произошло.
     Ленка, размахивая тарелкой с об®едками,  требовала, чтобы мы сейчас  же
поехали к Капланчикам -- посмотреть им в глаза и сказать все, что она думает
о  моральных уродах, социальных  паразитах,  которые кусают ядовитыми зубами
кормящую  их  грудь  и  продают  и свой  народ,  и своих  друзей,  и  вирусы
иностранным разведкам, чтобы потом шагать по трупам за океан!
     Ирочка  же,  презрительно  фыркнув,  сообщила,  что  будь   Капланчикам
предопределено свершить  неординарный  поступок, они бы не делали карьеру на
упаковочной  фабрике,  и  вибрация  от  них  исходила  бы  совершенно  иная.
Единственный  же  человек  из всех  нас,  предопределенный  на  неординарный
поступок, это  конечно же Вувос... Что значит - зачем ему вирус?!  Вы же  не
постигаете! В поступке,  кроме результата, существует еще и сам  поступок! А
Вувос - художник, потому что живет страстями. Что значит - откуда я  знаю! Я
весь вечер чувствовала, как в  нем борются два  желания.  А  вы все только и
видели, как он всю ночь западал на ноги этой вашей Елки!
     -  А  потом  сублимировал и  спер  вирус,--  подхватил Умница,--  чтобы
швырнуть  к  елкиным ногам. Дитя,- вздохнул он,-  елкиным  ногам  завидовать
бессмысленно,  потому что они уже классика. Как и то, что Максик мне всегда,
чего  уж  там, завидовал...  Мог  и вирус свиснуть, не  удержаться... Просто
из-за  профессиональных  комплексов...   А  с  другой  стороны,-   задумчиво
продолжил он,  протирая очки полой  ленкиной кофты,-  этот Архар, "зеленый",
как моя  тоска...  Он, помните,  еще в России  совершенно сбрендил на  почве
охраны  природы... Спалит  мой,  то есть Ларискин вирус на газовой  горелке,
козел, и будет счастлив...
     Меня   лично   такой  вариант  абсолютно  бы  устроил,  я  даже  слегка
приободрился, осознав, что в принципе вирус можно спалить на кухне... Но тут
Умница, как фигурки с шахматной доски, смел всех подозреваемых:
     -  Нет,  ребята. Все гораздо проще... и  страшнее. Совершенно очевидно,
что термос  подменил  убийца  Козюли...  Почему?  Да  потому  что это другой
термос, не мой. Просто  --  такой же. А взять термос можно было только через
Козюлин труп. И  убийца  знал это! Откуда  он  это знал?! Вот  что  важно...
Понимаете, Козюля была натаскана  охранять термос. Она  кидалась на все, что
приближалось к  нему...  Я специально подобрал собаку-эпилептика, потому что
они зациклены на  одном. И  зациклил Козюлю на термос... Она, Лена, потому и
зубы твоей мамы сгрызла... Она, в общем, долг выполняла. Она была... собакой
долга. И умной, и преданной, вы же все видели,  правда?.. А, может, у убийцы
был сообщник - вор. Или наоборот... И вот что интересно -- значит кто-то все
спланировал заранее, пришел  с пустым термосом  и  планом убить  Козюлю... А
все, между прочим, началось из-за Архара. То есть из-за его долбанной машины
с  ее долбанной сиреной...  Все  это очень  подозрительно...  А  у  Максика,
кстати, аспирант-палестинец был...
     Я уже  начал  было подозревать  собственную  тещу - слишком  долго  она
молчала,  но старая пифия, сверкая  вороньими  глазами,  тут же торжественно
об®явила:
     -  А  я вот што  вам шкажу,  молодежь!  Што это  вы вжали шебе жа  моду
подожревать  во вшем ближких людей?!- тут она пронзительно глянула на меня.(
А я, когда што-то пропадает, вшегда думаю кто в доме был шужой! А вшера были
гружшики... А покажите-ка мне поближе ваш термош, Фимошка... Так я и думала!
Это, ижвините, Фима, не ваш  термош.  Это  мой шобштвенный термош, из нашего
багажа. Видите  вмятину? Это его  Боря уронил,  когда однажды  ношью  пришел
пьяный. Помнишь, Леношка? Ты тогда была беременная и  ошень волновалашь, што
он так долго не вожвращаетшя ш опашного жадания... Вы пожволите, ешли я  его
жаберу? Ведь украли ваш, а не наш...
     Я принес с кухни пачку пакетов для мусора и заставил  тещу расстаться с
новообретенным имуществом для дактилоскопии. Затем  мы долго спорили кто  из
чего пил и надписывали пакеты со стаканами.
     -  Ну!- всплеснула  Ирочка  руками с  окольцованными, как  у перелетной
птицы, запястьями.- Это же просто настоящий детектив!... А может быть просто
пришло время человечеству  вымереть.  Как одному большому мамонту. И от  нас
ничего не зависит. Пошли спать, а?..
     Тут моя жена  Ленка, видимо, проснулась  - она встала посреди комнаты в
позе Маяковского на Лубянке и таким же гранитным голосом молвила:
     - Да  вы  что здесь  все... -  потом она обвела  нас взглядом  рожающей
коровы и отчеканила.- Я  хочу  точно знать  сколько времени между заражением
и...
     -  Э,- усмехнулась Софья Моисеевна,-  ш "и"  мы  пока  подождем. Термош
украли, а не ражбили. Фимошка, и какой у него путь жаражения?
     - Воздушно-капельный, к сожалению.
     - Зато можно не мыть руки перед едой,- ободрил я присутствующих.
     - Юмор  у  тебя  какой-то казарменный,  - сказал Умница.- Мне всегда не
нравилось,  что ты  - мент,  но  теперь  хоть  ясно  для  чего.  Ты  найдешь
содержимое термоса.
     -  В шобштвенной  крови он  его  найдет,- каркнула теща. --  А шкажите,
Фимошка, на какой питательной шреде вше это рошло?
     - На  обычной. Агар-агар. А вы, Софья Моисеевна,- приободрился Умница,(
должны Боре помочь.  Как бывший врач-чумолог.  Вы будете его  доктор Ватсон.
Или даже миссис...
     Как   оказалось,    Умницу   кое-что   все-таки   затыкает.   Например,
отвратительно громкий утренний звонок в дверь. С блаженной улыбкой и воплем:
     - Разыграли, сволочи!- Умница кинулся к двери.
     Звонивший  выглядел так,  что было ясно - он не только уже отхлебнул из
термоса,  но  и  понял, что там  было.  Талит[15] он  волочил  по полу,  как
умирающий матадор - мулету.
     -  Хорошо,   што  шеловек   ушпел  помолитьшя,-  констатировала   Софья
Моисеевна.
     - Вы уже в курсе?!- выкрикнул человек.- И знаете кто?!
     Умница метнулся в мою супружескую спальню и вышел с улыбкой супермена и
моим пистолетом наперевес. Гортанно что-то проорав, он приставил дуло к пузу
вошедшего. Пузо позеленел и воздел руки.
     - Понимает!- обрадовался Умница.- Боря, это араб. Видимо шпион. Я сразу
понял. Религиозные евреи в  субботу  не звонят, понял,  тупая  мусульманская
морда!
     - Это шошед,- сказала теща.
     -- Шошед?- растерялся Умница.- Это что, идиш?
     - Я сосед!- завыл пузо.- Вы же полицейский, спасите!
     Я легко согласился и спас соседа. И тут  же об этом пожалел, потому что
сосед стал кидаться на щуплого Умницу и орать, что тот - наемный убийца.
     На фоне выпущенного из китайского термоса джина, страхи соседа казались
ничтожными.  Пузо  был   председателем  амуты[16],   построившей  на  откосе
неподалеку  свои фанерные бараки.  Собственно,  бараками их  обозвала бывшая
зэка,  а ныне моя теща  Софья Моисеевна, любуясь Масличной  горой  с балкона
лучшей  спальни. Мне же они  до  тошноты  напомнили контейнеры  для  багажа.
Оказалось, что  недавно  правление в очередной  раз  сообщило "амутантам"  о
подорожании.  Наиболее  несознательные  экземпляры  тут  же  грубо  обвинили
обер-амутанта в  воровстве и пообещали прирезать, как последнюю собаку. И  в
тушке несчастной Козюли он усмотрел "черную метку".
     -  Ты  что, будешь  заниматься  этой  разборкой  в  школьном  туалете?(
возмутился   Умница,   беспардонно   разглядывая   конкурента.-   Ты  обязан
сосредоточиться  на  поисках...  ларискиного  дерьма!  Потому  что оно - это
сейчас  самое  важное..,-   тут  Умница  запнулся  об  остекленевший  взгляд
Обер-амутанта и упрямо продолжил,- да, самое важное. Для  всех нас, для всей
страны... и для всего человечества. И не смотрите на меня так!
     Чтобы Обер-амутант  действительно  ТАК  не смотрел,  я налил ему стакан
водки. И себе. И  всем тоже. После этого мне стало  совершенно ясно, что это
все слишком смахивает  на балаган, чтобы быть правдой. И если кому-то и надо
бы было просигнализировать компетентным органам о нависшей над человечеством
вирусной угрозе, то почему это должен делать именно я - пьяный, в отпуске, с
плохим ивритом и не очень-то в эту опасность верящий, да еще и в субботу...


        4. Кос кафе[17].

     Спал я крепко. Еще в  Афгане я придумал себе одиннадцатую заповедь: "Не
планируй", потому что с теми, кто планировал, часто заканчивалось  не так. В
ближайшие сутки  ничего воздушно-капельного нам не  угрожало, вот  я и спал,
пока Ленка не разбудила:
     - ...помог, а то неудобно. Умница не  знает,  где Козюлю  похоронить...
Вставай, а?!
     --  Пусть  купит участок  на  Масличной горе!-  рявкнул я  и  попытался
уснуть.
     Но  за  дверью уже  старательно  и  громко,  как  на  приеме  у глухого
логопеда, включилась Софья Моисеевна:
     - Видишь, ему уже не терпитша! Я понимаю! Он хошет иметь ш  балкона вид
на мою  могилу! Ну шпашибо ему, што пока он  ешо шоглашен  на  пуштую! Пушть
потерпит, мне уже недолго ошталошь!..
     - Нам всем недолго осталось!- оборвала ее Ленка резким чужим голосом.--
Перестань мотать всем нервы, это он о фиминой собаке.
     Я сладко потянулся и распахнул  окно. На всем пространстве небосвода  (
до  самой  Масличной горы - не  было ни  облачка, ни Машиаха[18],  лишь  три
каменные пробирки башен...  Чушь это все, не может этот придурок с китайским
термосом  поколебать сохранившееся в веках... А внизу понурый Умница волок в
сторону  амуты  черный  пластиковый мешок. В другой руке он сжимал лопату. Я
убедился, что безутешный могильщик не спер мой пистолет, чтобы отдать Козюле
воинские почести и пошел пить кофе.
     В банке из-под кофе были одни окурки. Я даже обрадовался предлогу выйти
из дома, из-под ленкиного тревожного взгляда.
     До ближайшего  в  нашем спальном городишке кафе  пришлось брести  минут
двадцать по чистым изгибающимся  улочкам, мимо  просторных газонов и  белого
камня арок.  Поганенькое кафе я  обнаружил на Алмазной  площади,  в длинном,
изломанном,  похожем на  гигантский кусок "Лего" доме. Я слишком долго искал
кафе, чтобы  не  почувствовать себя  дураком,  вспомнив  только  сейчас, что
сегодня шаббат, и ничего не работает.
     В  пасторальной тишине горожане прогуливали  собак и детей. Собаки были
наши, из России, а дети всякие. Чернявый малыш взволнованно наблюдал за этой
выставкой  песьих  экстерьеров  и  требовал  от  знойной  матери  с кудрями,
кольцами и сигаретой  купить собаку - сейчас! Такую же, как у Владика из  их
группы, или у соседской Наташи. Мама, огрызаясь, сдавалась.
     Я плюхнулся на  скамейку, нашарил пачку сигарет,  а вот зажигалка никак
не находилась.  Ну да, ведь в доме побывал Клуб.  Я  было сунулся  попросить
огонька у прохожего, да вовремя заметил кипу. Пришлось перебраться к знойной
маме и прикурить от ее сигареты.
     Ценю женщин  с ухоженными руками,  хотя  лак был нагловат,  зато  в тон
помаде. Заговорил. Отвечая, она жестикулировала, сигарета, как  жало змейки,
нацеливалась то в мой глаз, то  проплывала у волос, то выжидала почти у губ.
Восток, одним словом. Жестикулировала она  все время, золото украшений  тихо
позвякивало,  голос оказался  как  раз то,  что надо  - низкий, хрипловатый.
Может  быть,  слегка  раздражали  ее   специфические  восточные  "аины"[19],
напоминающие ашкеназийскому уху позывы на рвоту, да черт с ними.
     Короче, напросился я на чашку кофе  по-турецки,  что подразумевало, как
минимум,  временное отсутствие мужа. Ребенок остался  в песочнице -- одно из
преимуществ  Маалухи  --  дети здесь  растут  на  улицах  без  родительского
надзора. Каких-нибудь десяти  метров не  хватило  для  приятного  завершения
этого  позднего утра.  Метастаз  ленкиного  Клуба  с  радостным  воплем:  "Я
заблудился!"  метнулся  к  нам  из-под  арки.   Смуглянка  моя  инстинктивно
шарахнулась от большого мальчика с  совочком - Умница был в пляжных шортах и
с утренней лопатой, хорошо, хоть без погребального пакета.
     -  Боря!- сказал  он  плаксивым  траурным голосом, беспардонно упершись
взглядом в обтянутые  "тайцами"  ноги моей  спутницы. - А кто эта прекрасная
креолка? Твой агент-информатор? Что ты успел узнать?
     Я не стал  отказываться от подброшенной Умницей версии. Все-таки он был
очень болтлив.
     - Вот и замечательно! - обрадовался Умница.- Тебе такие  уже, наверное,
приелись. А для меня - экзотика! Так что познакомь  нас, раз у вас все равно
служебные отношения.
     - Умница,- взмолился я,- отвали! Ты мне мешаешь!
     Умница  укоризненно посмотрел  на  меня,  как кот, вынужденный воровать
мясо, потому  что добром  хозяин  не  дает, и перешел  на иврит.  Он поведал
трогательную  историю  о   банке  из-под   кофе,  полной  окурков,   которую
скот-хозяин даже не считает нужным выбросить, заставляя этим заниматься жену
- прекрасную, кстати, тонкую, умную и очень-очень красивую женщину...
     В результате мы попили кофе втроем, Умница декламировал какие-то газели
и  диваны  в  подлиннике,  хозяйка  внимала  и  восхищалась  его  багдадским
произношением, а я сидел, как  у телевизора, не переключающегося с арабского
канала.  Когда  я  увидел  в   зеркале,  что  лицо  мое  начало  приобретать
специфическое  выражение  восточного  кинозлодея,  то  молча  встал  и  ушел
по-английски.


        5. Кунаки влюбленного джигита.

     У под®езда стоял запыленный гнедой "Форд" Вувоса.  Капот был теплый, на
нем появилась еще одна вмятина от камня.
     - Ты Фимку не видел?  Он куда-то пропал!- кинулась мне навстречу Ленка.
- Ты представляешь, в каком он ужасном состоянии после похорон!
     - Представляю,- кивнул я.- Поминает... Кофе и стихами...
     - Интересно, а какую надпись он сделал на могиле?- задумался Вувос.
     Я развеселился:
     - За шабашкой приехал? Думаешь получить здесь заказ на надгробие?
     Приоткрылась дверь лучшей спальни:
     - Ты бы, Боря, хоть при пошторонних швои жаветные желания шкрывал!
     Теща, медленно и печально, как утром Умница  - останки Козюли, вытянула
в холл  большой  пластиковый мешок,  из  которого вывалилась собачья  цепь и
выкатился   череп.   Вувос  поднял  подкатившийся  к  его   ногам  череп   и
поинтересовался:
     -- Первая жертва вируса?
     Теща, всегда не любившая моих друзей, холодно ответила:
     -- Это их шын откуда-то принеш.
     Вувос перевел  взгляд  с  черепа  на цепь, потом  на торчащую из  мешка
черную кожу и брякнул:
     -- Он что у вас, сатанист?
     Софья Моисеевна  побуравила  его лазером своего  взгляда  и  с апломбом
заявила:
     -- Мой внук интерешуетшя биологией! А в мешке его вещи!-- она выхватила
череп, раздраженно запихнула его обратно и потащила мешок в нашу спальню.
     Ленка проводила ее зачарованным взглядом и тихо простонала:
     - Мама, ты что?
     Теща остановилась, но не обернулась.
     Ленка раздула ноздри:
     -  И  что  такого?  Что,  внук не  может переночевать  с тобой  в одной
комнате? Ты же знаешь, что у нас были гости!
     - Я  понимаю, што  для ваш  я  штарое  шушело  шреднего рода,- ответила
тещина спина,- но ребенок должен жить ш родителями!
     - Ребенок?- вскинулась Ленка.- Ребенок прежде всего должен жить! Что ты
сделал, чтобы найти вирус? Ты знаешь, чем все это может кончиться?
     -  Мне  некогда искать вирус, потому что с  утра я  ищу кофе,-  решил я
снять напряжение.
     - Знаешь что,- задохнулась Ленка,- ты или  дурак, или не  проспался! Ты
что, не понял ситуации?! Сдохнем же все!
     - Да!- неожиданно поддержал ее Вувос.- Надо ехать. Поехали, Боря.
     - Куда?
     -  Ну...  мне  тут Лена  все  рассказала. Пробирка-то  пропала...  Надо
искать.
     Я  понял  Вувоса  с  полуслова.  Действительно, выпивать, закусывать  и
общаться в этой обстановке  было невозможно.  А  лучшего повода смыться - не
придумать.
     Понятно, что через Французскую горку, как все нормальные люди, Вувос не
поехал.  Мы  нарочито медленно проехали через арабскую  Аль-Азарию, при этом
Вувос  открыл окна  и  врубил  "Боже царя  храни" в исполнении  Бичевской  и
какого-то казацкого, судя по всему, вдрободан пьяного хора. Иначе он не мог.
На мой вопрос, куда мы едем, Вувос смутился и сосредоточился на дороге.
     - У меня  появился интерес  к жизни,- поведал  он после пятисотметровой
паузы.
     - Елка,- констатировал я и вздохнул. Это был стандартный расклад.
     - Как ты догадался?- удивился он.
     - Простая индукция. То, что верно для "эн", верно и для "эн плюс один".
     - У меня есть ее телефон,- ответил Вувос.- И коробка конфет. Позвони-ка
ты пока, предупреди. Дорогу проясни.
     - Конфеты для хавера[20]?- деликатно спросил я.
     -  Хавера,  говоришь?  - задумался  Вувос.-  Ну  ничего, главное, семью
разрушать не придется. Звони, звони...
     К счастью трубку взяла Елка. Предстоящий визит ее, кажется, смутил, что
было несколько странно...
     Дорога  выдалась мирной. Мы проехали знаменитые хевронские виноградники
и притормозили  у  медлительных  и  скрипучих,  как  замковый мост  ворот  в
Кирьят-Арбу.  "Русский" привратник буркнул Вувосу,  что, мол, ты Вовка, бля,
хоть бы кипу снял, если в шаббат ездишь.
     -- А мне можно!--заявил Вувос.-- Видишь, какая у меня кипа?
     Мужик внимательно посмотрел на вувосово темечко:
     -- Обыкновенная, вязаная[21]...
     -- Это у тебя вязаная. А у меня -- отвязанная.
     Мужик хмыкнул,  стрельнул сигарету,  озираясь  прикурил и  спрятался  в
будке.
     В  Хевроне Вувос творил чудеса выездки  и  джигитовки --  втискивался в
узкие  лазы  улиц,  заворачивал в закоулки, и  мне стало  казаться, что  его
"Форд" -- гуттаперчевый. Проезжая Могилу  Праотцев, Вувос заколебался, затем
заявил, что пришло время  "минхи"[22] и нужно молиться, даже если не хочется
или не  умеешь. Я только успел поинтересоваться, а если и то и другое?  А он
уже взбежал по лестнице в обшарпанный зальчик и поволок меня дальше, налево,
мимо арабских комнат к  еврейским. Все это дико напоминало коммуналку. Стало
обидно за святыню и я нашел  слабое утешение в том, что храм Гроба  Господня
вообще поделен шестью конфессиями, как барская квартира после уплотнения.
     Нам  обрадовались. Не знаю  почему,  но мы были  всего  лишь восьмым  и
девятым. До миньяна[23] не хватало еще  одного. Пока его искали, один ис