Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Остросюжетные книги
      Юлиан Семенов. Экспансия - II -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  -
ртье, Штирлиц дождался, пока к стеклянной двери подошла женщина (тоже креолка, очень смуглая), и спросил: - Сеньор Пьетрофф еще у себя? - Да. - Я могу пройти к нему? - Но работа уже кончена, сеньор... Он задерживается на этой неделе допоздна, что-то пишет, он ведь сочиняет статьи и книги... - Как интересно, я никогда не разговаривал с писателем... А про что он пишет? - О, я не знаю, сеньор, я же не умею читать... Он очень много трудится, совершенно не думает об отдыхе... - Может быть, вы спросите сеньора Пьетроффа, не согласится ли он уделить мне немного времени... - Я попробую, сеньор, подождите, пожалуйста, я сейчас вернусь. Она вернулась довольно быстро, пригласила Штирлица подняться на второй этаж в комнату двести три - двести четыре: "Сеньор Пьетрофф ждет, не сердитесь, что я не сразу вас пустила, но в этом здании строго следят за порядком..." Сеньор Пьетрофф оказался сравнительно молодым еще человеком, лет тридцати пяти; был он русоголов, скуласт, глаза маленькие, куньи, очень острые; улыбка на лице была какой-то о т д е л ь н о й от пронзительного, умного, но постоянно настороженного взгляда. - Прошу вас, - сказал он по-русски, не сводя глаз с лица Штирлица. - Присаживайтесь. Какой-то миг Штирлиц хотел ответить ему: "Спасибо, милый человек, сяду, а вы продолжайте-ка говорить, мне очень дорого, что вы говорите на нашем с вами языке". Но он не ответил ему по-русски, чуть улыбнулся, покачал головой и сказал по-английски: - Простите, но я... - Ах, какая жалость, - Пьетрофф вздохнул, ответив на очень плохом английском. - Я почти не говорю на вашем языке. Только по-испански и кое-как по-немецки... У вас ко мне дело? Я к вашим услугам... - Но я оторвал вас от работы, - перейдя на испанский, улыбнулся Штирлиц. - Это не работа, - улыбка Пьетроффа изменилась, он чуть приоткрылся, - это счастье... Пишу... Вот, извольте, письмо - он взял листочек бумаги - от отца Дмитрия... Вы только посмотрите, какова судьба! Хотя вам это неинтересно, русская трагедия, у вас же, по-видимому, дело... - Почему же, мне интересно, сеньор Пьетрофф, любая судьба подобна книге. - Правда? - как-то недоверчиво, несколько даже по-детски удивился Пьетрофф. - Тогда прочту... Это он мне из Парижа пишет: "Я был запрещенным в служении за неподходящее сану поведение, и если на Родине можно вымолить прощение, то здесь - у кого? Один храм, вакансий нет, да и с пожертвованиями туго, нищета, голь эмигрантская... Пришел к родственнику, тот заведовал хозяйством в гимназии; предложил ночевать в подвале, где топка, там тепло хоть; дам тебе мешков вместо матраца и одеяло... Что ж делать, поселился. Начал подыскивать работу, а как ее найдешь, когда профессия у меня - прощать грехи людские, причащать да крестить? Однажды родственник привел американца, тот искал сильного мужика, а силы мне не занимать, потому саном, кстати, я и поплатился... Американец говорит, что у него есть хороший "джоб"..." Это работа, да? - спросил Пьетрофф. - У меня тут словаря нет. - Да, работа, - подтвердил Штирлиц. - ""Я - это он, американец, - пояснил Пьетрофф Штирлицу, - могу вам ее дать. "И вдруг тр-рах! - прямо мне в подбородок. Я упал. Ах, думаю, ты так?! Поднялся, развернулся и по-русски - как врежу американцу в ухо. Он и брык! Поднялся, почистил пиджак и говорит: "Едем, мне такой и нужен". Оказалось, он секретарь богатого американца, который в Венсене зверинец держал - тигра, леопарда, дикую африканскую кошку, гиену и обезьян всех пород. Секретарь об®яснил, что звери приученные, по свистку выходят из клетки, по свистку возвращаются с прогулки из внутреннего дворика. "Только кормить их трудно. Сила нужна. Для этого вас и нанимаем". Ладно, что ж, покормлю. Об®яснил мне этот секретарь, что перед тем, как входить к тигру и леопарду, надо принять душ, чтобы никаких человеческих запахов не осталось, только запах цветочного мыла, зверей от него воротит, потом тальком посыпаться, а уж после надеть желтую пижаму китайского шелка, чтоб выскальзывать было сподручней, если все ж тигр озвереет... Поначалу я к зверям входил с молитвой, потом пообвыкнул и начал заглядывать к ним, напевая. Чего ж не петь? Сыт, пьян, да и богатей этот только раз в месяц хотел зверей своих смотреть. Но и то с превеликой, судя по всему, похмелки... Рысь, правда, стерва, меня донимала, поранила единожды, я б ее задушил, да работу боялся потерять. Страх, тем не менее, вскорости прошел, но постоянное напряжение оставалось. Был у меня домик о трех комнатах, вот туда однажды вечером и привалились ко мне друзья: писатель Куприн и редактор "Русской мысли" Лазаревский, оба в состоянии некоторого подпития. Попросили бутылку, выставил, ну и отправились зверинец смотреть. Куприн очень животных любил", - Пьетрофф поднял глаза на Штирлица: - вы знаете такого писателя? - Что-то слыхал, - ответил Штирлиц. - Вряд ли, - улыбнулся Пьетрофф, - вы только Достоевского знаете... Эмиграция переиначила: "Толстоевского"... "Так вот, - продолжил он чтение письма, - попросил меня Куприн обезьян выпустить из клеток. Чего не сделаешь для любимого писателя! Выпустил. Те принялись носиться наперегонки, потом по деревьям расселись, спаси господь, поперескакивают через забор - не оберешься тогда горя. Но напрасны были мои страхи, обезьяны сели рядом с нами борщ хлебать, я отменно красный борщ готовлю. Одна из обезьян устроилась у Куприна на плече - к великому его удовольствию. Он себе ложку несет, а обезьяна, плутница, перехватывает ее - и себе в рот. Так и ели: одну - Куприн, а вторую - обезьяна... А после Куприн и говорит: "Митя, выпусти тигра! Ну, выпусти, а?! Что тебе стоит, пусть погуляет... Помнишь, у Леонида Андреева "Проклятие зверя"?! Ну, выпусти"" Я и согласился. Чего русский для друга не сделает?! Пошел в душ, протерся мочалкой, тальком обсыпался, пижаму эту чертову натянул и отправился к тигру в клетку... А он на меня такими глазами посмотрел, с таким удивлением! И глаза у него были строгие-строгие. Батюшки-светы, весь мой хмель соскочил, я выскочил из клетки и - деру! А он вдруг как зарычит! Жутко! Обезьяны на деревья попрыгали, примолкли, почуяли недоброе. Только попугай - с метр величиной, говорит, как мы, - стал хохотать, приговаривая: "Мерд! мерд! мерд!". Ну, а назавтра меня погнали, сейчас нищенствую. Нету ли у вас для меня какой работенки и деньжат, чтобы океан переплыть?" Пьетрофф поднял на Штирлица глаза, в них были слезы. "Не хватало еще, чтобы и я заплакал", - подумал Штирлиц, чувствуя в горле комок. - Сеньор Пьетрофф, - сказал он, поднимаясь, - я вижу, как вы увлечены... Если разрешите, я загляну к вам утром? - Да вы мне ничуть не мешаете! - Мешаю, - отрезал Штирлиц. - Мне совестно, что я оторвал вас от этой... От этого горького счастья... - Что вас будет интересовать? - Информация о Советской России. Условия вступления в вашу ассоциацию. Ваши мероприятия. Вы получаете книги из Буэнос-Айреса или Рио-де-Жанейро? - Из Рио мы только что получили подборку Горького, Островского и Гайдара, но это чудо, вообще-то работать трудно, чинят препятствия. А в Байресе они ведь толком еще и не развернулись... Два человека в отеле живут, до культуры ли им?! Я буду рад посвятить вас в нашу работу... Простите, кто вы по профессии? - Бизнесмен. Честь имею, господин Пьетрофф, до завтра... После письма священника ему нужно было побыть одному - сердце сжало безнадежной тоской. Такое надо переживать в себе, чтобы никто тебя не видел; слишком больно за русских, а это трудно скрыть, могут п р о ч и т а т ь; нельзя. ...Около пансионата его окликнул мальчишка. Штирлиц не сразу разглядел его в темноте, потом увидел белые зубы - мальчуган улыбнулся: - Сеньор, если вы уплатите мне два доллара, я вам кое-что скажу. - А что ты мне можешь сказать? - удивился Штирлиц, достав из кармана монету. - Этого мало, сеньор, - сказал мальчик. - Дело касается не меня, а вас. Штирлиц протянул ему еще одну монету: - Слушаю тебя. - Сеньор, дело в том, что другой сеньор, с которым вы приехали в город и пили воду возле остерии, уплатил мне песо за то, чтобы я прошел за вами по городу, вернулся и рассказал ему, где вы были и кого встречали. - Да? Молодец, я тебя не заметил. Где ты оставил меня? - В кафе "Ла ультима эсперанса", сеньор, когда вы пошли в дом, где живут шпионы, - ответил мальчишка и растворился в темноте... "Вот так дела, - подумал Штирлиц. - А чему ты, собственно, удивляешься? Ты давно уже лишился права удивляться чему бы то ни было. Я лишил себя этого права, так точнее. Но это же какая-то мистика, Шиббл не мог быть в игре, немыслимо..." Тем не менее в семейный пансионат Штирлиц не вернулся. "Черт с ним, с этим саквояжем, бельем и рубашками, деньги Роумэна меня пока что спасают, надо ложиться на грунт, искать квартиру, а не пансионат, в любом пансионате меня найдут, пусть их здесь даже две сотни, все равно это день работы для полиции, нужна какая-нибудь проститутка; тоже нельзя, на учете; но ни в отеле, ни в пансионате останавливаться теперь невозможно, ясное дело..." Он отправился на центральную почту и, вспотев от волнения, заказал разговор с Голливудом; особого удивления в глазах сонной телефонистки не было. С Грегори Спарком соединили через сорок минут; не представившись, чуть изменив голос, Штирлиц сказал, что он уже на месте, но никак не дождется друга, посещает каждый день центральную почту, а писем все нет, надо срочно обсудить интересный сценарий за завтраком, что-нибудь в девять, но не позже половины десятого. Положив трубку, вытер пот со лба. "Я перехвачу Роумэна на улице; судя по тому, что Спарк слушал меня не удивляясь, не перебивая и не переспрашивая, Пол посвятил его во все". Он только не мог себе представить, что, провожая Роумэна в Латинскую Америку, желая ему удачи, Макайр отправил в резидентуры шифротелеграммы, в которых обязывал своих сотрудников "обеспечить безопасность Пола Роумэна, выполняющего специальное задание, наладив - не ставя об этом н и к о г о в известность - наблюдение за всеми его контактами, поскольку операция допускает возможность похищения ветерана секретной службы Соединенных Штатов. Просьба не открывать - без особого на то разрешения - имена наиболее глубоко законспирированной агентуры, ибо пыток нацистов может не выдержать даже такой блистательный разведчик, как Пол Роумэн". ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ (Даллес - ИТТ, сорок пятый - сорок шестой) __________________________________________________________________________ На этот раз Даллес пригласил полковника Бэна не в клуб, где они обычно встречались раз в квартал, обговаривая дела на будущее и подводя итоги сделанному, но к себе в контору, на Уолл-стрит. - Здесь у меня под рукой материалы, - об®яснил Даллес, попыхивая неизменной трубкой, - дело такое, что они могут понадобиться. - Все материалы вы храните вот здесь, - Бэн постучал себя по лбу, - не скромничайте, Аллен. - Тем не менее, - ответил тот, пропуская гостя в кабинет, заставленный шкафами с книгами: в основном своды законов, исследования, связанные с китайской эпохой Сун, и литература по германскому вопросу. Поинтересовавшись, что будет пить полковник, пояснил. что чай прислали жасминный, только-только с плантации: "Мадам Чан Кайши знает мою страсть. Есть ангольский кофе, о том, кто мне присылает эти светлые зерна, я умалчиваю, потому что самолет взлетает в Лиссабоне, такими связями не хвастают, могут неверно понять. К сожалению, левые захватили довольно прочные позиции в газетах и на радио, так легко их оттуда не выкуришь. Маккарти напоминает мне порой Дон Кихота; надо будет сосредоточить все наше внимание на телевидении: думаю, эта новая отрасль станет стремительно развиваться, не пропустить бы момент, позиции трудно о т в о е в ы в а т ь, занимать с самого начала куда проще..." - Мы с вами думаем в одном направлении, Аллен... Пить я стану и то, и другое - сначала жасмин, а потом ангольский кофе, не взыщите, издержки образования, я прошел мимо университета, как и Аристотель. - Предмет разговора, к которому я вас пригласил, Бэн, с проблемой телевидения связан опосредованно... Оно, конечно, будет задействовано в том предприятии, о котором пойдет речь, но несколько позже, когда наберет силу... Вы, кстати, финансируете какие-либо проекты в телебизнесе? - Практически - все. В той или иной мере, не в прямую, конечно, но, как и вы, я понимаю значимость большого ящика... - Так с чего же мне начать? - задумчиво спросил Даллес, упершись в него своим тяжелым взглядом ("Глаза, как льдышки, - подумал Бэн, - айсберг, а не человек, брррр!"). - Я, пожалуй, позволю себе задать вам ряд вопросов... Что вы знаете о нефтяном бизнесе в Колумбии? - Колумбия как-то не очень входит в сферу моих интересов. - Зря. Она - предмостье Латинской Америки. Колумбия, Панама, Коста-Рика и Никарагуа - от ситуации в этих странах зависит благополучие нашей страны, - Даллес постучал пальцем по груди (любимый жест). - Если в Никарагуа положение крепкое, Сомоса вполне управляет ситуацией, в Панаме - еще надежнее, наше военное присутствие, то в Колумбии и Коста-Рике дело сложнее... Особенно в Колумбии. Там против наших интересов весьма интенсивно работает британская "Шелл"... С ней мы сладим, мы готовим удар против "Шелл" в прессе, кое-что удалось накопать о связях немцев с британцами, дело может оказаться крутым... Но Рокфеллер озабочен, и я понимаю его тревогу по поводу ситуации в Колумбии - в целом. "Тропикал ойл" Рокфеллера имеет в своем распоряжении концессию Марес возле Барранка-Бермеха, очень серьезное предприятие... Но срок концессии истек, Бэн. И президент Алфонсо Лопес потребовал, чтобы в июне все заводы были переданы правительству Колумбии, - опять-таки под нажимом коммунистов. Кое-как мы смогли добиться в суде переноса срока до лета пятьдесят первого. А что такое пять лет в приложении к историческому процессу? Ничто, пустое, нуль. К президентству рвется лидер левых Хорхе Гаэтан. Если он победит, тогда Рокфеллеру придется уйти из Колумбии еще раньше, Гаэтана поддерживают коммунисты, это - серьезно. Нам стало известно, что Гаэтан уже сейчас, накануне предвыборной кампании, подготовил меморандум, требующий передачи всех без исключения концессий правительству - с последующей национализацией... Мы пытаемся работать в его окружении, у нас есть кое-какие возможности в левом лагере... Они все очень подвижны и, - Даллес усмехнулся, - как бы это точнее выразить... избыточно страстны что ли. Нет еще опыта политической деятельности, в ы н ы р н у л и в последние годы войны, на гребне антифашизма, не научились... А если научатся? Тогда как? У нас есть переходная кандидатура на президента - Оспин Перес, но это не личность, полумера, борьба за время... Что вы предложите? - Надо посмотреть, - повторил Бэн. - Но ведь нефть - это государственная политика, Аллен, это топливо для самолетов и танков... В какой мере государственный департамент и Пентагон включены в наше соразмышление? Ведь они - не мы. Бюрократы. Им надо долго думать... Я-то сразу просчитал в уме, что Рокфеллеру будет нужна хорошая связь, если он прочно закрепится в Колумбии, а кто ему организует связь, как не ИТТ? Даллес улыбнулся: - Вообще-то охотников много, но, как его адвокат, я буду настаивать именно на вашей кандидатуре. Что же касается государственного департамента и Пентагона, то вам предстоит поработать в этом направлении, Бэн. Ваши отношения с военными позволяют сделать это лучше и плодотворнее, чем мне, я же с ними часто ссорился, с проказниками. ...Нефть, армия, политика - и в ту пору, да и поныне - завязаны в тесный узел интересов, которые определяются балансом концернов, миллиардами, отчисляемыми в бюджет, перераспределяемыми затем в конгрессе между Рокфеллером, Морганом и Дюпоном, ибо именно их корпорациям раздавалась и раздается львиная доля самых выгодных заказов - военных. Здесь не страшна конкуренция, как у текстильщиков, поставщиков оборудования для пищевой, медицинской, обувной или лесодобывающей промышленности. Танк и бомбардировщик - вне конкуренции, нет надобности в дополнительных тратах на прессу, рекламу и лобби; система отработана надежно; до тех пор, пока она функционирует без перебоя, стабильность страны обеспечена, считая военно-промышленный комплекс; а п е р е к о с и т на сторону - возможны неуправляемые последствия, чреватые социальным взрывом. ...Бэн допил чашку ангольского кофе, поднялся, прошелся по маленькому, в высшей мере скромному кабинетику Даллеса ("Играет или действительно это его стиль - такое протестантское пуританство?"), остановился возле книжных шкафов, поинтересовался: - А что по поводу моих военных из Пентагона говорит поэзия эпохи Сун? - Обязательно что-нибудь говорит. Как все великое, она вневременна и безнациональна, - ответил Даллес и, открыв томик, постоянно лежавший у него на столе, прочитал строки, взятые наугад: - Соседи забыли песни. Скучно стало в деревне. Женщины, дети плачут, мир этот им не мил. Достану я с полки книги, прочту заклинанья древних: пусть упорядочит небо сферы стихийных сил! ...Назавтра Бэн вылетел в Буэнос-Айрес, как-никак - опорная база. Вовремя поданный совет Геринга наладить отношения с никому неизвестным подполковником Пероном принес свои плоды: президент Перон провел об®явленную национализацию ряда иностранных компаний; но это не сопровождалось какими-либо актами произвола, наоборот, Бэн получил громадную компенсацию, штаб-квартира осталась в прежнем здании, штат сотрудников как делал свое дело, так и продолжал делать его. Бэн наведывался в город довольно часто, блистал в свете, сделал подарок сеньоре Перон, очаровательной и острой на язык Эвите, любимице народа, с тех пор она принимала его без протокола. Уму и шарму этой женщины он не уставал поражаться. Однажды на приеме, увидев Эвиту в роскошном жемчужном ожерелье, последнем подарке президента, Бэн, желая польстить ей, сказал прилюдно: - Сколько же надо было открыть ракушек, чтобы собрать такую бесценную понизь! Аргентинцы, стоявшие подле, сконфуженно отвернулись, ибо слово "ракушка" звучит здесь так же, как и слово, обозначающее женский половой орган. Эвита, однако, ничуть не смутилась, а усмехнувшись ответила: - Нужно было открыть одну, полковник. ...Именно там, в Аргентине, на правительственном приеме, Бэн и з а п у с т и л по известной одному лишь ему цепи пробный шар по поводу к о н т а к т о в в Колумбии. Пока он ожидал ответа, ситуация в Вашингтоне изменилась еще больше. Еще в ноябре сорок пятого года, через четыре месяца после того, как Советский Союз, выполнив свой союзнический долг, разгромил опору Японии - ее Квантунскую армию, Трумэн был ознакомлен с до

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору