Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Остросюжетные книги
      Юлиан Семенов. Экспансия - II -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  -
кументом следующего содержания: "Совершенно секретно. Атомная бомба характеризуется огромным истребительным потенциалом, сосредоточенным в металлическом корпусе. Удар по транспортным средствам противника дает существенное снижение возможностей производства и доставки техники к месту военных действий... Однако считается, что, хотя атомные удары по транспортным средствам могут привести к хорошим результатам, для этих целей предпочтительнее применение бомб иной категории... Производственные мощности СССР доступны для стратегических ударов с воздуха... Выгоднее всего, очевидно, нанесение бомбовых ударов по предприятиям, выпускающим наиболее опасные виды вооружения. К ним относятся заводы по производству авиационных двигателей, танков и радиооборудования. Большой эффект может дать уничтожение важнейших государственных ведомств и их служащих... Главной особенностью атомного оружия является способность уничтожать скопления людей, и эту особенность необходимо использовать наряду с другими свойствами этого оружия... Удары по промышленному потенциалу России могут дать существенный эффект только в том случае, если они будут произведены в широком масштабе. В результате разрушения основных металлообрабатывающих предприятий или таких жизненно важных об®ектов, как электростанции, потребовались бы многие годы восстановительных работ..." ...С тех пор в недрах штабов - под нажимом нефтяных, авиационных и танковых королей - продолжалась разработка новых документов, развивавших то, что было заложено в первом, основополагающем. Джон Фостер Даллес дал свое заключение на черновой проект нового, совершенно секретного меморандума, подготовленного Пентагоном для Трумэна; через час после этого он встретился с Алленом, проинформировав его о том, что ему стало известно. Память у него была адвокатская, редкостная, поэтому он прочитал документ военных наизусть, с небольшими купюрами, опуская те места, где было еще с ы р о, слишком много эмоций: - Новые данные о возможных комплексных целях на территории СССР показывают, что уничтожение нефтедобывающей промышленности может быть обеспечено сравнительно незначительными силами, причем это быстрее всего может привести к снижению военного потенциала русских. Наиболее действенный способ нападения на эту отрасль промышленности - разрушение нефтеперегонных заводов, для чего у нас уже на ранней стадии войны должен быть достаточный тоннаж бомб. Большинство нефтеперегонных мощностей Советского Союза находится на Кавказе, хотя имеется информация о том, что в районе "второго Баку", на Урале, возведены новые установки. Множество предприятий этой отрасли находится в пределах досягаемости бомбардировщиков Б-29, расположенных на базах Британских островов и в районе Каир - Суэц. Для выяснения сравнительного значения разных районов СССР в формировании военного потенциала этого государства потребовался бы дальнейший детальный анализ. Значение некоторых районов очевидно: Украина - производитель зерна; Донбасс - горно-промышленный район; Москва - место нахождения правительства, транспортный узел и важный центр производства готовых изделий; промышленные центры на Урале и нефтяной район "второе Баку"; наконец, горно-промышленный район Кузбасса. Полный контроль над СССР мог бы быть, видимо, обеспечен оккупацией ограниченной по размерам территории. однако ввиду значительной площади и числа людей (военнослужащих и гражданских), которых необходимо держать под контролем, потребовались бы довольно значительные вооруженные силы союзников. В тот же день Джон Фостер Даллес улетел в Майами и сел за пишущую машинку: надо было з а с т о л б и т ь свою позицию до того, как военные захватят все. А Бэн тем временем продолжал устраивать роскошные приемы в лучших ресторанах, на которых сводил послов с министрами, а директоров своих филиалов и военных атташе США с местными офицерами ("Война - это коммуникации, - повторял он гостям, - порядок в стране не может быть достигнут без надежно работающей телефонной сети"); открывал перспективных честолюбцев на континенте, повторяя сотрудникам без устали, что чин не имеет значения, личности становятся генералами в один день, а то и час; те, кто просиживает кресла в ожидании звезды на погонах, нам не нужны. Он интересовался парагвайским офицером Стресснером; присматривался к чилийскому майору Аугусто Пиночету - совершенно поразительная работоспособность и воистину европейский педантизм; подкрадывался к аргентинскому полковнику Гутиересу, считая "серого кардинала" Перона устрашающе умной личностью. Зная о том, как много работы у Бэна в Аргентине, Даллес загодя позвонил в его секретариат и попросил отправить телеграмму в Буэнос-Айрес с просьбой пригласить полковника на ланч в любую удобную для него пятницу. И через три дня, весело разглядывая загорелое лицо Бэна, поинтересовался: - Где вы так прокалились? Ездили на атлантические пляжи? - Если бы, - вздохнул Бэн. - Только два дня смог полежать под солнышком, да и то в Байресе... Мой тамошний директор Арнольд построил прекрасный бассейн на крыше дома, завез туда морскую гальку и даже затащил двадцать пальм в ящиках - лихо придумано... Октябрьское солнце весеннее еще, не так печет, как в январскую жару, но загар дает прекрасный. Завидуете? - Очень. Я хотел слетать к Джону. Последние дни он работал на Майами, но старший брат - он и есть старший. "Времени в обрез, - повторяет мне постоянно, - любовные утехи не для нас уже, к счастью, мы и не алкоголики, так что осталось нам лишь одно - д е л о"... Он закончил там свою работу - на неделю раньше задуманного срока. Вот почитайте, я захватил с собой рукопись, идет в "Лайфе"... Но мне хочется собрать мнения всех тех, кому я по-настоящему верю. Бэн заколыхался в кресле: - Вы мне верите?! Полно, Аллен! Вы меня с трудом терпите. И правильно делаете. Я сам себе смертельно надоел - суечусь, придумываю что-то, а старуха с косой смотрит и посмеивается: "Давай, милый, нам такие нужны в аду, у нас с топливом проблемы, повертишься, чтобы котлы были в состоянии постоянного кипения, а то грешники не страдают, а блаженствуют в теплых ваннах"... - Поскольку я получил визу в чистилище, - попыхивая трубкой, ответил Даллес, - ваши адские сложности меня не волнуют. Бэн достал очки, отодвинул салат, снисходительно отметив его чахлую скудость (вчерашний ужин у Арнолда был фруктовым - авокадо, ананасы, манго, арбузы, все это залито медом, смешанным с сиропом гауячи, очень тонизирует), и погрузился в чтение. Он читал п о ж и р а ю щ е, втягивая в себя строки, как жадный итальянец - спагетти. - Это грандиозно, - сказал он, окончив чтение. - Все-таки Джон Фостер - гениальный политик... Какой слог, как поразительна его аргументация... - Аргументация моя, - Даллес пыхнул трубкой. - Слог - тоже. Его здесь только одно - имя на титуле. - Почему бы и вам тогда это не подписать? - Потому что я не лезу в политику. Меня это не интересует. Моя страсть - делать реальное дело, Бэн. Все-таки дело всегда было порядком выше политики, которая лишь придает удобную форму свершенному. - Как будет называться сочинение? - Называться будет просто: "Мысли о советской внешней политике и что нам делать". - Чей заголовок? Ваш? - Нет, не мой. - И все-таки Джон Фостер - гениальный политик, - повторил Бэн, - формулировка абсолютна. - Это не его формулировка. - Чья же? - Одного из ваших конкурентов, - усмехнулся Даллес. - Раньше был другой заголовок, мы изменили. Берите ручку и вносите вашу правку, я вас за этим и сорвал с аргентинской крыши, где установлен бассейн под пальмами. - У меня нет замечаний, Аллен. Я со всем совершенно согласен. И потом главный удар вы наносите по стратегии Советов в Восточной Европе, а это не мой регион. Мы же с вами уговорились, что я сосредоточиваю максимум усилий на юге нашего континента. - Которые будут по-настоящему результативны только в том случае, - заключил Даллес, - если русские навсегда забудут, где находится Западная Европа, Азия, Африка и - особенно - Латинская Америка. А добиться этого можно лишь в том случае, если мы сформулируем концепцию русской экспансии в Польше, Чехословакии, Венгрии, Болгарии, Румынии и Югославии с Албанией. Ленин верно говорил: идея лишь тогда становится силой, когда она овладевает умами масс. Бэн усмехнулся: - Цитируете Ленина? А как со Сталиным? - Солидарен с Черчиллем: не люблю, но уважаю. В этой связи, не вздрагивайте, пожалуйста, но я включил вас в одну прелюбопытнейшую комбинацию со Сталиным. - Аллен, вы, случаем, не переработали? Не началась горячка? А то заберу на отдых в Байрес. - Я с радостью полечу, - ответил Даллес, - особенно если вы оплатите билет и гостиницу. Но про комбинацию - я серьезно, полковник. Наши люди тщательно просчитали ряд национальных черт русских и вывели, что в политике они весьма и весьма подозрительны. Это об®яснимо с точки зрения их истории: монгольское иго, войны со шведами и немцами, турецкие набеги. Наполеон, Севастополь, мы, наконец, в восемнадцатом. А Сталин хочет быть более русским, чем сами русские, потому что по крови он грузин... Вот бы и помочь ему в его личной и их, русских, государственно-политической подозрительности? Попугать и потемнить, а? - Не понимаю. - Это и хорошо. Когда собеседника понимают с полуслова, значит, он не очень-то умный человек. Только не торопите меня, я обсматриваю свою идею еще и еще раз, когда делюсь ею с таким зубром, как вы. Глядите, что произошло в мире... Впервые за всю историю русские вышли из г е о г р а ф и ч е с к о й изоляции, оказавшись в Вене, Берлине, Праге и Будапеште. Такого еще никогда в их истории не было. Они разрушили традиционный "санитарный кордон", созданный в восемнадцатом году, когда группы Савинкова базировались в Польше, а группы монархистов - в Румынии, Чехословакии и Болгарии. Давайте в разговоре друг с другом называть вещи своими именами: Сталин не нарушил ни одного пункта из тех деклараций, которые подписал в Крыму и Потсдаме. Сталин не просто имеет право, он прямо-таки обязан - с точки зрения государственных интересов России - сделать все, чтобы страны "санитарного кордона" отныне и навсегда стали его союзницами, а не врагами, как это было раньше. Сталин поступает совершенно справедливо, да, да, Бэн, совершенно справедливо, когда делает все, чтобы у власти в странах Восточной Европы стояли коммунисты; никто так открыто не противостоял нацизму, как они, это - историческая правда. И в этом Сталин опирается на поддержку общественного мнения не только в Париже и Риме, но и у ряда наших политиков, увы: борьба красных против гитлеризма сделалась легендой, и я затрудняюсь сказать, кто больше этому способствовал - русский писатель Эренбург или американские кинематографисты Голливуда. Эрго: выход из создавшегося положения - а оно крайне трудное, нельзя закрывать на это глаза: мы пожинаем плоды деятельности Рузвельта и его либералов - я вижу в том, чтобы сделать все, что в наших силах, дабы дестабилизировать ситуацию в Восточной Европе. Если мы добьемся этого, тогда Сталин завязнет там, - не до контршагов в Латинской Америке... - Интересно. Мне всегда несколько тревожно слушать вас, но я считаю мир без тревог - крематорием; скучно; загнивание. Это интересно, - повторил Бэн, - но я исколесил Латинскую Америку вдоль и поперек, пополнил свои былые впечатления и убедился: не большевизм повинен во взрывоопасной ситуации на юге континента, Аллен, не Сталин, а мы с вами - американцы. - Совершенно верно, - с готовностью согласился Даллес. - Виноваты мы, наша молодая горячность, эгоистическое желание сделать всем добро, а сделать это, как считают все наши, можно только одним: навязав югу нашу социально-экономическую модель. А они являют собой совершенно другую субстанцию. Они говорят по-испански, они дети иной культуры, там солнце иное, там нищета есть норма жизни, и она не кажется им нищетой, как нам, все верно, не спорю. Но я не хочу, чтобы на юге была даже в о з м о ж н о с т ь для иной точки зрения на происходящее. Там необходима крепкая власть, которая сможет гарантировать проведение нашего благотворительного эксперимента. В условиях болтовни и парламентской расхлябанности экономический эксперимент невозможен! Кто сможет гарантировать надежность наших вложений на юге, кроме тамошних армий? Ведь только они станут - или не станут - стрелять в безответственных демонстрантов! Я называю кошку кошкой, в этом привилегия тех, кто делает дело, Бэн, а не занимается политикой - в чистом виде. - Согласен со всем, что вы сказали. Не хватает последнего логического звена, которое свяжет всю цепь. Даллес кивнул: - Верно. Только не одного, а двух. Итак, первое: отныне наше благополучие на юге континента будет напрямую завязано с ситуацией в Восточной Европе. Дестабилизация - путь к ослаблению. Всякое ослабление русских - угодно делу демократии. Второе: вы ведь имели кое-какие позиции в Венгрии, не так ли? - Надо посмотреть. Даллес снова кивнул: - Развертывание деловой активности ИТТ в Будапеште не может не вызвать подозрительности со стороны дяди Джо. Пусть он тратит максимум времени на то, чтобы смотреть за происходящим в непосредственной близости от его границ. А если мы еще и п о м о ж е м ему, если вы направите в Вену и Будапешт тех людей, которые известны секретной службе русских как их коллеги, тогда там может начаться долгая и не всегда управляемая реакция... - У меня нет таких людей, Аллен. - У вас есть такие люди, во-первых, а во-вторых, если бы их не было, мы были бы обязаны создать их, придумать легенду и организовать утечку информации: пусть русских раз®едает ужас подозрительности. Это такая болезнь, которая может стать хронической, а всякое хроническое заболевание противника - во благо нашему делу... ...Как всегда, Даллес говорил с подкупающей откровенностью, и никто из его собеседников не мог и предположить, что он загодя четко дозировал ту информацию, которой делился. Накануне беседы он проговаривал (запершись в ванной, привычка укоренилась после трех лет, проведенных в Швейцарии, когда за каждым его словом охотилась секретная служба нацистов) всю партитуру предстоявшей встречи. И сегодня Даллес о т д а л Бэну сотую часть того, что знал, точно просчитав ту дозу информации, которой можно и - главное - нужно было поделиться с Бэном, причем таким образом, чтобы тот почувствовал себя посвященным в высшую тайну. Бэн, конечно же, не мог предположить, что многие из тех трудностей, с которыми он сталкивался в Аргентине, Чили, Парагвае и Колумбии, были тщательно с п л а н и р о в а н ы и реализованы доверенными людьми Даллеса: конкуренция не только матерь бизнеса, но и надежная помощница политики; точно и ко времени пущенный с л у х позволял соперникам Бэна наступать ему на мозоли; полковник использовал все свои связи, но оказывался бессильным добиться того, на что ставил; обращался к Даллесу - тот помогал; всякая помощь предполагает благодарность; так и жили. Бэн не знал и не мог знать, что неприятности последних недель, связанные с упрямством полковника Гутиереса (считай, Перона), были срежиссированы командой братьев Даллесов; телефонограмма, пришедшая в Байрес с предложением о ланче, показалась полковнику прямо-таки божьим знамением: ведь не он о нем просил, а именно Аллен, так что обсуждение вопроса о возникших с Гутиересом трудностях совершенно не обязательно повлечет за собой необходимую (в том случае, если бы он сам добивался свидания) благодарность. Он, естественно, не знал и не мог знать, что лучшая в Байресе исполнительница танго Кармен-Мария была п о д в е д е н а к Гутиересу людьми Даллеса. Она - конечно же, в определенной степени - влияла на полковника, но ее берегли для главного, бог знает, когда оно, это г л а в н о е, может возникнуть. Поскольку Перон считал и н т р и г и, наносившие ущерб семье, грехом (должность президента обязывала говорить именно так), компрометация "серого кардинала" порочащей его связью могла - в определенной ситуации - принести существенные дивиденды, а пока Кармен-Мария выполняла поручения не трудные и вполне об®яснимые. На ее концерты народ валил валом, особенно неистовствовали американцы; завязывались контакты; ее часто приглашали к столу, дарили цветы, говорили обо всем - и о том, зачем прилетели в Аргентину тоже, - так что женщина не могла не делиться с любимым щ е б е ч у щ и м и новостями, а женский н а ж и м - особого рода, тем более если проводится во время любовных утех; это и не нажим вовсе, а нежный каприз, ну как его не выполнить, если и просьба-то пустяковая и никак не связана с теми масштабами, которыми в о р о ч а л Гутиерес. Так что прилет Бэна к Даллесу при всей кажущейся случайности телефонограммы Аллена в Байрес был на самом деле о р г а н и з о в а н загодя. Не открывал Даллес и того, что он определял подробностями, а они являются к л ю ч а м и в настоящей разведывательно-политической акции. Именно так - разведывательно-политической; ОСС занималась только разведкой и диверсиями, а теперь, после того, как взят курс на создание качественно нового инструмента международного с ы с к а, ему будут приданы функции о п р е д е л е н и я политики, а уж государственному департаменту останется только шлифовать и оформлять содеянное командой Даллеса (пока что разбросанной по всему миру). Придет время - слетятся под крыло, пока рано, надо ждать выборов, тогда и настанет истинное время братьев, тогда они и скажут свое слово, и это будет весомое слово, на многие годы вперед весомое. Решив разыграть восточноевропейскую карту, Даллес не начинал ничего нового - это было лишь продолжением его давнего замысла, окончательно сформулированного год назад в беседе с братом за десертом в их клубе, когда Джон Фостер хрустяще грыз желто-красное яблоко, пахнувшее детством, рождественскими праздниками и тихим счастьем, сопутствующим каждой семье, где родители являли собой образчик редкой ныне с о в п а д а е м о с т и - начиная с общих привычек, симпатий, традиций и кончая постелью, что также весьма важно для той ячейки общества, которая дает жизнь себе подобным. Он - чем дальше, тем четче - видел, что в странах Восточной Европы оформились три силы, которые и определяли как настоящее, так и будущее этого региона. Первой силой он считал тех, кто нескрываемо выказывал свою преданность Западу; фанатизм этих людей делал их весьма заметными в Варшаве, Бухаресте, Праге, Будапеште, Тиране, Белграде и Софии. Второй силой Даллес называл тех, кто наиболее активно сражался с гитлериз

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору