Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Остросюжетные книги
      Юлиан Семенов. Экспансия - II -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  -
... Смешно? Ну и смейтесь на здоровье! А люди должны пугаться... Вот зачем в а м был нужен "четырехугольник" Эйслер - Роумэн - Штирлиц - Гаузнер... Боюсь, что вы не успеете подготовить этот спектакль именно сейчас... - Успею. Даллес покачал головой: - Нет, Боб, не успеете. Не обольщайтесь. И - как ни странно - хорошо, что вы опоздали. Порой надо идти за событиями, это иногда выгоднее, чем пытаться предвосхитить их... Не ясно? Об®ясняю... Конечная цель плана Маршалла - но об этом знаете в государственном департаменте только один вы, даже заместитель секретаря до конца не посвящен в з а д у м к у - состоит в том, чтобы, начав помогать Англии, Франции, Италии, Греции, Турции, Норвегии, мы создали новую европейскую общность, вместо потерянного из-за Рузвельта прошлого санитарного кордона, который проходил через Варшаву, Вильну, Ригу и Бухарест... Значит, надо сделать так, чтобы он проходил по Берлину, Вене, Копенгагену... А там посмотрим, что произойдет в Праге, Будапеште и Софии... Чем больше мы нагнетем ситуацию в нашей стране, чем интереснее и страшнее будет ставить свои спектакли Маккарти, тем вероятнее ответ Сталина, а он ведь дока на свои представления, вот пусть он их и режиссирует у себя дома... Мы помогли ему, начав спектакль Маккарти, будем помогать и с планом Маршалла, да и еще кое в чем. Но ведь вы заметили, что, когда я говорил о новой европейской общности, Германия не была даже упомянута мной? Полагаете, я забыл эту страну? Нет, Боб, я люблю эту страну, и я никогда ее не забуду. По прошествии года-двух мы начнем оказывать мощную и открытую экономическую помощь Германии, ее западным зонам... И - одновременно - начнем развернутое наступление на юг нашего континента. Русские будут заняты европейской проблемой. Следовательно, у нас развязаны руки на юге. Ясно? Вот тогда-то мне и понадобится тот "четырехугольник", который к тому времени, возможно, сделается "пятиугольником", - чем больше углов, тем лучше, страшный спектакль привлекает большее количество зрителей... Следовательно, конспиративная г р у п п а Роумэна - Штирлица более всего будет мне сладостна чуть позже... Так что думайте о с ц е н а р и и впрок... В Голливуде скоро не останется ни одного левого, это я вам обещаю, заведите дружбу с теми, кто пишет сценарии, не грех поучиться искусству интриги, право... Не смейтесь... Вы даже не представляете себе, как я серьезно сейчас говорю... Кстати, как вы относитесь к Роумэну? Макайр не ждал этого ответа. Даллес умел так ломать темп и предмет разговора, что далеко не каждый выдерживал н а г р у з к у собеседования с ним. - Я бы не сказал, что достаточно хорошо его знаю, Аллен... - Зря вы так, - Даллес поморщился. - Я не случайно присматриваюсь к вам. Я заинтересован в вашем будущем, научитесь быть самим собой, не бойтесь ошибиться, а пуще того - не угодить собеседнику... Постарайтесь понять: если я, лично я, убежден в вашей беспредельной преданности, то, поверьте, мне значительно более угодно, чтобы вы принимали волевые решения, не боялись брать на себя ответственность, не страшились ошибок... В пределах той линии, границы которой я оговорил с вами заранее, - жмите, разыгрывайте свое действо, чем активнее будете раскручивать м о е дело, тем больше очков наберете... Знаете, как бы я ответил на вашем месте? - Нет. - Хорошо, а как вам кажется, что бы я сказал на вашем месте? Макайр вздохнул: - Вы сотканы из парадоксов... Наверное, вы бы сказали, что Роумэн честно воевал против наци, славный парень, не очень-то ловкий, слишком прямолинеен... Даллес снова пыхнул табачным дымом в лицо Макайра: - Нет, я бы ответил не так... Я бы сказал, что восторгаюсь честностью и мужским благородством Роумэна... Вы бы не стали жениться на т а к о й подруге... И я бы не стал... Не хватило бы смелости, во-первых, и, во-вторых, рыцарского отношения к женщине... А он пренебрег нашими паршивыми условностями... И правильно поступил. Боб... Он будет счастлив со своей женой... Он будет с ней так счастлив, как ни вы, ни я не были счастливы и минуты... - Даллес положил трубку рядом с пустой чашечкой, поманил официанта, попросил повторить кофе мистеру Макайру и себе, задумчиво продолжив. - Я бы ответил. Боб, что Роумэн такой человек, которого лучше держать в друзьях, чем во врагах... Он настоящий американец, он знает, чего хочет, и умеет драться против тех, кого считает нашими врагами... Он отнюдь не так прямолинеен, как вам кажется... Да, подчас он сначала поступает, а потом думает, но ведь д у м а е т же! И он совершенно лишен того, чем вас с избытком наградил бог. Боб... Макайр долго ждал, что Даллес закончит фразу; тот, однако, молчал. - Чего же он лишен, Аллен? - А вы как думаете? - Не знаю. - Вам не очень-то идут впрок мои уроки... Я понимаю, что вы не знаете... Меня интересует, что вы думаете по этому поводу... Вы говорите так, словно человек, продающий корову на субботнем рынке, - постоянно боитесь показаться смешным. Макайр вдруг набычился: - Так не говорите столь покровительственно, вот я и не буду бояться! Даллес улыбнулся: - Теплее... Таким вы мне больше нравитесь. Боб. Только это не демократично: требовать от собеседника менять его манеру разговора. Надо самому разговаривать так, чтобы беседа шла на равных. Не сердитесь, я говорю это потому, что в будущем вам придется встречаться с людьми куда более высокими, чем бедный адвокат Даллес, смотрите, не продешевите, будьте личностью, отстаивайте с а м о с т ь. Кстати, это русское выражение, и оно таит в себе весьма глубокий смысл... Так чего же лишен Роумэн по-вашему? - Ловкости. - Холодно. - Пробойности. - Еще холоднее... Он более пробойный, чем вы, потому что переживает пору любви, а это такое состояние, когда человек может сдвинуть с места Большой Каньон... Он лишен страха. Боб, вот в чем дело... А это очень опасное человеческое качество. Оно присуще либо дуракам, либо очень умным людям... Я во многом разделяю его ненависть к нацистскому подполью, Боб, очень во многом... Но, увы, лошадей нельзя перепрягать на ходу, тем более что у нас нет запасной лошади. Нацисты типа Гелена - да, да, он нацист, и не закрывайте на это глаза, он фанатик немецкой идеи, с этим и умрет, - должны, перед тем как они окончательно исчезнут с политической арены, очистить запад Германии ото всех левых, уступив место разумному, угодному и управляемому нами правому ц е н т р у. Вот моя стратегия. Союз России с Германией - это европейская тенденция, и она мне очень не по душе. Альянс Германии с Америкой - американская тенденция по своей сути, и меня это вполне устраивает. Мы не удержим Германию без того, чтобы Гелен сейчас не провел той работы, которую он проводит, особенно против русских. А это не может не вызвать в Кремле такое чувство недоверия к немцам, такую подозрительность по отношению к ним, что и в будущем они станут смотреть на Германию сквозь призму именно этой исторической памяти... Той, которую мы с вами сейчас создаем... И не падайте со стула. Боб, но через какое-то время я был бы не прочь разрешить русским кое-что узнать об о р г а н и з а ц и и Гелена - пусть еще больше шарахнутся! Именно это понудит их относиться к Аденауэру - а мы поставили на старца - как к пугалу. Сталин - получив такого рода информацию - никогда не сядет с ним за стол переговоров, что и требовалось доказать. Сталин будет ждать левого правительства в Германии и не дождется. Парадоксально, но факт: с помощью нациста Гелена нам надо умертвить немецкий национальный дух, растворив его в нашем экономическом могуществе, вот о чем я думаю, когда представляю себе то горе, на которое вы обречете столь симпатичного мне американца по имени Пол Роумэн... Вообще-то, было бы совершенно идеально, сделай вы так, чтобы Роумэн - со всей его информацией - исчез... - Я уже думал об этом. Увы, я был обязан рассмотреть и эту горестную возможность... Нет, нет, я не подделываюсь под вас, Аллен, мне так же, как и вам, жаль его... - Вы с ума сошли, - Даллес рассмеялся, откинувшись на спинку высокого стула (в его клубе мебель была англиканского стиля, очень строгая и конкретная). - Вы сошли с ума! Я имею в виду исчезновение Роумэна на какой-то срок из этой страны... Пусть Маккарти ставит свой спектакль по Эйслеру и Брехту без Роумэна. Эти немцы отнюдь не агнцы, они умеют стоять так твердо, что их не свалишь, я проанализировал их поведение на допросах, крепки... Позиция, ничего не попишешь... - Не понял. - Вот и хорошо, что не поняли, еще бы вы все во мне понимали... Словом, у вас есть над чем поразмышлять, хотя времени на раздумье осталось в обрез... - Как вы отнесетесь к включению в наши дела с и н д и к а т а? У ме... Даллес резко оборвал Макайра: - Повторяю, Боб, подробности - это ваша забота. За р е м е с л о вам платят деньги. Меня совершенно не интересует, как вы будете делать, меня занимает лишь то, что вы в конце концов сделаете. Где Штирлиц? - Не знаю. Ищем. Найдем. - Где Роумэн? - Под контролем. - А его замыслы? Макайр ответил не сразу: - Да... В общем и целом - да. Я его чувствую. - Чувствуют китайскую поэзию эпохи Сун. Врага надо знать... Как славно мы посидели. Боб, я всегда отдыхаю с вами душой. Расскажите, кто проиграл вчера на корте - Гиббер или Спатс? ...Столь резкий поворот в задуманной комбинации был сделан Даллесом не случайно: бывший фюрер военной экономики рейха Гуго Стиннес только что прислал ему личное и сугубо конфиденциальное письмо, в котором вносил деловое предложение, в высшей мере интересное для клана Рокфеллеров, но просил подстраховать те ш а г и, которые будут предприняты им по воссозданию металлургического и станкостроительного производства, примерно через год; раньше - нет смысла. Аналитический мозг Даллеса сразу же просчитал, что именно "дело" Роумэна может оказаться самой надежной страховкой; комиссия Маккарти уже п о к а т и л а, не остановишь, идет все, как задумано, Роумэн еще пригодится. А поздно вечером, после концерта Орманди, он встретился с полковником Бэном. Тот, мучаясь, посещал все премьеры, особенно когда выступали звезды; классическую музыку терпеть не мог, обожал французских шансонье - гитара и аккордеон, музыка рассветной грусти. Однажды во время исполнения бостонским оркестром пятой симфонии Чайковского почувствовал на себе недоумевающие взгляды соседей (племянник Меллона и заместитель государственного секретаря Самнер Вэлс) и понял их недоумение спустя минуту - как обычно, гадал в кармане на удачу, ощупывая ключи: если палец ощутит цифры - сбудется; гладкая поверхность - считай дело пропавшим. Ключи звенели, неловко, черт побери; затаился, стал чуть заметно двигать головой в такт музыке, выражая этим сопереживание чувствам русского гения, которые столь талантливо передавал Юджин Орманди. - Послушайте, Аллен, - сказал Бэн, - следуя вашему совету, я прокатился в Колумбию. Вы правы: мы на грани того, чтобы потерять эту страну. Там нужен спектакль, подобный тому, какой начал раскручивать Джозеф'. Только это позволит нам привести к власти нужных людей. Если дело оставить без внимания, левые возьмут верх на выборах, в этом нет сомнения. _______________ ' Д ж о з е ф - имеется в виду Маккарти. И снова точный, холодный мозг Даллеса - быть бы ему математиком, сколько бы принес пользы науке! - просчитал, что Штирлиц, связанный с Роумэном, является фигурой, в высшей мере выгодной для того шоу, которое нужно тщательно отрепетировать и сыграть в самый подходящий момент. Маккарти пригласил его к себе и дал прочитать стенограммы всех допросов Эйслера и Брехта. "Обвинение - ребенку понятно - построено на песке, - думал Даллес, - но пресса работает отменно, страсти накаляются, тем более что привлекают людей не американского происхождения, - ату их, все беды от чужих! Это с ® е д я т, такое угодно толпе! Сломать Брехта и Эйслера на Роумэне не удастся, слишком уж все шито белыми нитками. Тем не менее, судя по всему, блок Штирлиц - Роумэн оформился как данность, и это прекрасно, такое надо г р о х н у т ь в н у ж н ы й момент, и ударить это должно в конечном-то счете не по кому-нибудь, а по Белому дому. То разведывательное сообщество, которое будет создано и которое он возглавит, должно заявить себя не картонной (как Эйслер или Брехт) декорацией заговора, а серьезной конспирацией, - а она вполне доказуема. Конечно, Макайром потом придется пожертвовать, но без того, чтобы посвятить его в проблему, дела не сделаешь. В конечном счете он вполне вписывается в возможную схему дела: Роумэн - Макайр - нацисты - Штирлиц. Почему нет? Можно и нужно вспомнить того гитлеровского агента, которого Макайр пустил в Штаты; пусть докажет, что это не случайность; поначалу важно облить грязью, пусть потом отмывается. Как раз Макайр станет говорить - во время шоу - то, что ему напишут в сценарии, его так или иначе погубит жадность. Он и труслив оттого, что жаден. Гувер не зря познакомил меня с записью бесед Макайра с женой, когда они планировали покупки; ужасно; совершенно бабий характер. Интересно, отчего мужчины с рыцарскими, словно бы рублеными лицами так женственны? Все-таки природа справедлива: одно компенсируется другим... За деньги и обещание оправдательного вердикта Макайр скажет в комиссии все, что будет соответствовать необходимости того момента, который настанет. Полковник Бэн внесет на его счет деньги, нет проблем... Роумэн с его округлой, детской физиономией - несмотря на седину, в нем много детского, как это прекрасно, действительно, отменный человек, - истинный мужчина, а Макайр наделен женским характером, поэтому так осторожничает в разговоре, а ведь лицо голливудского супермена... А ты, - спросил себя Даллес, - ты с твоей внешностью профессора-сухаря, каков твой характер?" Ему стало неприятно отвечать на этот вопрос, и, открыв шкаф, он достал потрепанный томик китайской поэзии; любопытно, конкретика эйслеровских песен во многом идет от китайцев: при всей внешней мягкости - жесткая твердость духа и абсолютная последовательность позиции. Укрывшись пледом, - Даллес обычно спал у себя в кабинете, на низкой тахте, возле книжного шкафа с наиболее любимыми книгами, - он вдруг ощутил острое, как в детстве, чувство счастья: какое же это высокое и тайное блаженство конструировать мир, оставаясь при этом в тени! "Юноши завидуют кинозвездам, появляющимся на экране. Глупые, завидовать надо режиссеру, которого никто не видит, но он так строит мизансцену, что будущая лента - а ведь это новый мир - делается подвластной ему, и зрители начинают и г р а т ь в этот выдуманный мир, подражать героям и делать то, что было угодно тому, кто придумал слово и коллизию..." ...Впервые он ощутил подобное счастье, когда у ш е л Рузвельт. Через семь дней после похорон тот, кто был с ним в д е л е, дал прочесть запись беседы министра финансов Моргентау с президентом. Будучи другом и старым соратником, Моргентау был приглашен Рузвельтом в коттедж, куда он уехал на каникулы из Белого дома: "Двадцатого апреля я отправлюсь из Вашингтона в Сан-Франциско, Генри, чтобы выступить на церемонии создания Организации Об®единенных Наций. В три часа дня появлюсь на сцене и скажу то, что должен сказать, а первого мая вернусь в Гайд-парк". "Мистер президент, - как обычно, гнул свое Моргентау, - ситуация с Германией чрезвычайно сложна, вопрос стоит крайне остро... Я хочу успеть сделать книгу по Германии, одна из глав которой должна быть посвящена тому, как шестьдесят миллионов немцев сами, без чьей-либо помощи, должны прокормить себя... Как страстно я сражался за наше вступление в войну против наци, так же страстно я намерен сражаться за то, чтобы земля получила мир, а Германия никогда впредь не смогла развязать новую бойню". "Генри, - ответил президент, - я поддерживаю вас на сто процентов". "Тогда вы должны быть готовы к тому, что у меня появится множество новых врагов, причем весьма могущественных, из числа наших реакционеров с юга". "Я понимаю". "Очень многие в этой стране предпримут все возможное, чтобы сорвать мой план по Германии. Уверяю вас, они сделают все возможное, чтобы не допустить работы Рура на Англию, Францию и Бельгию. Они захотят вернуть его Германии, чтобы та вновь начала строить пушки. Уверяю вас, они предпримут все, чтобы сорвать мое предложение о разрушении всех без исключения военных заводов Германии. Наши реакционеры слишком тесно связаны с германской промышленностью, чтобы разрешить моему плану сделаться фактом истории". "Но мы с ними поборемся. Генри, - улыбнулся президент, - у нас есть силы, чтобы одолеть одержимых". "Мистер президент, п р а в а я болезнь в Штатах загнана вглубь, но не уничтожена. Очаги гниения существуют, они пока что сокрыты от наших глаз, но они невероятно злокачественны. Я не убежден, что эти люди согласятся заставить Германию выплатить двадцать миллиардов контрибуции, они заинтересованы в том, чтобы Германия снова сделалась могущественной промышленной державой правого толка". "Не позволим, - ответил президент, - не позволим. Генри". Рузвельт был весел, спокоен, улыбчив, много шутил с дамами, которые были приглашены им на ужин... Следующим утром он умер. ...Даллес усмехнулся чему-то - жестко, сухо усмехнулся - и почувствовал, какие у него сейчас глаза. Ему нравилось, когда дочь Тосканини, единственная женщина, которую он любил, говорила: "Моя льдышечка". "Они у меня сейчас серо-ледяные, - подумал Даллес, - они особенно хороши, когда я ношу очки, стекла увеличивают их, они доминируют в лице, а это прекрасно, когда лицо человека определяют глаза..." Даллес помнил, с какой методической жестокостью Трумэн - с подачи правых - уничтожил Моргентау: тот был вынужден уйти в отставку уже в июне, еще до Потсдама. "Все, конец "жесткому курсу" против Германии; не суйся, Моргентау! Ты был нужен безногому идеалисту, но ты совсем не нужен нам, суетливый еврей! Не замахивайся на то, в чем не смыслишь! Дело есть дело, оно диктует свои неумолимые законы, каждый, кто попробует стать против них, - обречен на уничтожение..." Открыв многое, Даллес, тем не менее, не говорил и не мог сказать Макайру главного: работа комиссии по расследованию антиамериканской деятельности была последним и самым решающим залпом, задуманным им и его командой, по Рузвельту и его политике. "Тот же Моргентау посмел сказать, что коммунизм в Америку не был занесен извне, но родился как чисто американское рабочее движение, возмущенное безумием финансовой олигархии, ростом безработицы и инфляцией. Ишь! Маккарти докажет, как дважды два, что коммунизм сюда принесли русские и только русские - насильственно и коварно. Придет время, и он же докажет, что безработицу провоцировал Кремль, инфляция - работа специального отдела ГПУ, кому она выгодна, как не Москве?!" Даллес знал, что Моргентау, уже обреченный на уход, третируемый Трумэном и его коман

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору