добным так просто заявиться к вам в  гостиницу.  Вы,  мои
дорогие дети, должны знать, что Женева стала центром мирового шпионажа еще
со времен мировой войны и остается таковым по сей день. Здесь кишмя  кишат
разведчики всех мастей и рангов, так что осторожность не мешает.  Я  почти
не сомневаюсь, что за тобой следят  если  не  пять  пар  глаз,  то  четыре
наверняка. Они много дали бы, чтобы узнать, какие  переговоры  ведет  этот
американец с представителем итальянской нефтяной компании!
   - Вы знаете об этом? - не без удивления спросил Василий.
   - Ну, брат, если я не буду знать таких простых вещей, то грош мне  цена
в базарный день!.. Ладно, не будим больше говорить об этом. Зайдем лучше в
какое-нибудь малолюдное кафе, поужинаем, побеседуем без помех, - предложил
"отец" и повел Василия с Лизой в кафе недалеко от Дворца наций, где обычно
собирались журналисты.
   Сели за мраморный столик, "отец" заказал обильный ужин  и  две  бутылки
дорогого вина. Когда гарсон подал заказанное, "отец" обратился к Василию и
Лизе:
   - Ну-с, рассказывайте теперь про свое житье-бытье. Что,  кроме  желания
познакомиться с синьором Мачарелли, привело вас  в  этот  город  банков  и
страховых  компаний?  Василий,  неужели  ты  так  разбогател,  что   решил
поместить свои капиталы в швейцарских банках?
   - Не свои капиталы, а деньги оберштурмбанфюрера Отто Лемке,  -  ответил
Василий и рассказал по порядку о всех своих делах в Берлине.
   - Раз эсэсовец падок на деньги и счел возможным  разоткровенничаться  с
тобой, - не робей, купи его на корню.  Но  особых  поручений  до  норы  до
времени не давай, - он пригодится в будущем!.. Поддерживая связь с  Гансом
Вебером,   обязательно   познакомься   с   руководителем   второй   группы
подпольщиков и помоги ему. По нашим сведениям, та группа  действует  более
целеустремленно  и  активно.  Майора,  о  котором  ты  говорил,  попытайся
привлечь к делу, если это не вызовет особых осложнений. Пока  от  тебя  не
требуется никаких активных  действий,  -  будь  осторожен,  закрепляйся  в
Германии так, как сумел  это  сделать  во  Франции.  Постарайся  завоевать
доверие властей, в том смысле, чтобы они  думали  о  тебе  как  о  дельце,
спекулянте. Будь в курсе событий и информируй нас, но не рискуй, на  рожон
не лезь... Главное -  подготовить  надежных  людей  с  тем,  чтобы,  когда
настанет час, - дай бог, как  говорится,  чтобы  такого  часа  никогда  не
настало! - ты мог бы перейти к активным действиям, и то  только  по  нашей
команде. А пока -  информация  и  еще  раз  информация,  причем  надежная,
проверенная, а порою и дублированная. Мы должны быть в курсе  всех  планов
фашистов! - Закончив свои наставления, "отец" принялся за еду.
   - Вы никогда не задумывались над тем, как мне нелегко? - спросил  вдруг
Василий.
   - Что - нелегко?
   - То,  что  я  своими  руками  помогаю  фашистам  укреплять  их  режим,
поставляя им столь необходимое для авиации и танков горючее. А теперь  еще
веду переговоры с  представителем  дуче  о  способе  поставки  итальянским
фашистам бензина в случае войны с Абиссинией... Просто бред какой-то!..
   - А ты рассуждай трезво, - спокойно сказал "отец". -  Допустим,  ты  не
будешь  заниматься  поставкой  фашистам  авиабензина,  -  что   от   этого
изменится? Не ты, так другой будет поставлять им горючее. Лучше уж  ты,  -
по крайней мере, мы будем знать потребность немцев в авиационном горючем и
в смазочных маслах и сделаем соответствующие выводы.
   - Разумом я тоже все это понимаю, а сердце протестует...
   - Уверяю тебя, Василий, вы с Лизой  делаете  куда  больше,  чем  тысяча
краснобаев, воюющих с фашизмом на словах. Я уверен,  что  люди  в  будущем
помянут всех нас добрым словом. Не так ли, Лиза?  -  "отец"  повернулся  к
ней.
   - Может быть, и так, - сказала  Лиза.  -  Но  нам  тяжело,  очень  даже
тяжело. И этого не скроешь... Мы ведь не день, не месяц и даже не  год,  а
годами находимся в таком двойственном положении... Я бы скорее согласилась
на любой опасный для жизни подвиг, чем годами жить так, как  мы  живем.  -
Голос у Лизы задрожал, и она замолчала.
   - Слов нет, тяжело!.. - просто и как-то  даже  немного  грустно  сказал
"отец". - То, чем занимаемся мы с вами, - не от хорошей жизни, от  горькой
необходимости... Раньше люди рисковали головой ради денег, наживы,  мы  же
готовы положить головы  на  плаху  во  имя  своих  идей,  убеждений,  ради
служения своему народу, и сознание этого укрепляет паши силы.
   Не могу обещать вам, что вашей тяжкой работе скоро конец. Борьба  будет
долгой, мучительной, и вы нужны будете здесь, а  не  где-нибудь  в  другом
месте,  потому  что  вы  с  порученным  вам  делом  справляетесь   хорошо.
Наберитесь терпения, мужества и  продолжайте,  дети,  работу...  А  теперь
перейдем к практическим  делам.  Отныне  основным  вашим  связистом  будет
Стамбулов из Болгарии. Он часто будет приезжать к вам по  торговым  делам.
Скоро он расширит  свою  торговлю  бензином,  маслами  и  явится  к  тебе,
Василий, как к представителю компании, покупать товар, минуя монополии. Ты
окажи ему возможное содействие и дай  повод  почаще  приезжать  в  Берлин.
Стамбулов хороший, проверенный товарищ. К  фрау  Шульц  -  больше  никаких
писем, забудьте ее адрес. По некоторым данным, она на подозрении  у  Сюртэ
Женераль, и ей, бедняжке, скоро придется уехать из Франции, и на этот  раз
навсегда. В случае особой необходимости можете писать Сарьяну - он, в свою
очередь, переправит ваше письмо куда следует. Сарьян честный,  благородный
человек. Как это ни парадоксально,  фашизм  способствовал  тому,  что  все
честные  люди  группируются  вокруг  коммунистов,  и  этот  процесс  будет
продолжаться по мере усиления борьбы  с  фашизмом.  -  "Отец"  допил  свой
бокал, закурил.
   - Я вам уже писал, что Вебер просил помочь ему с типографским  шрифтом,
- сказал Василий. - Мне самому заняться этим рискованно.
   - И не надо! Заниматься доставкой шрифтов и красок поручено Стамбулову.
Он  скоро  доставит  их  тебе.  Шрифты  подели  между  обеими  подпольными
группами. Еще и еще раз советую основательно заняться оберштурмбанфюрером.
На первых порах постарайся не пугать его поручениями, а прощупай,  к  чему
его можно приспособить. Раз он в команде по охране  имперской  канцелярии,
значит, человек весьма осведомленный!..
   На прощание "отец" сказал, что, может быть, зайдет перед от®ездом к ним
в отель или позвонит.
   Расставаться с "отцом" им, как всегда, было грустно, - он был  для  них
частицей  родины,  живым  воплощением  той  земли,  где  они  родились   и
выросли...
   Синьор Мачарелли явился наконец  к  Василию  в  отель  и  сообщил,  что
итальянская нефтяная компания согласна на условия,  предложенные  мистером
Кочеком. Мистер  Кочек  должен  обещать,  что  компания  будет  уведомлена
заранее о времени прибытия танкеров с горючим в  Гамбург,  чтобы  избежать
ненужных и дорогостоящих простоев итальянских танкеров.
   Наведя для Лемке справки в швейцарских банках о  размещении  денег  под
девизом, Василий посчитал свои дела законченными и возвратился с  Лизой  в
Берлин.


   В столице третьего рейха за эти дни ничего не  изменилось.  По-прежнему
под оглушительные звуки духовых оркестров маршировали солдаты  в  стальных
касках, в сапогах, подкованных железом, происходили факельные  шествия  по
ночам, митинговали на площадях фашистские молодчики. И по-прежнему повсюду
слышалось: "Хайль, хайль, хайль!"...
   В отравленной атмосфере Берлина  трудно  было  дышать,  особенно  после
тихой Женевы. Но Василий, стиснув  зубы,  напустив  на  себя  веселость  и
беззаботность, с новой энергией взялся за дела.
   Прежде  всего  через  О'Кейли  он  известил  Адамса  об  итогах   своих
переговоров  с  Мачарелли,  порекомендовал  не  делать   никаких   скидок,
наоборот, обосновал целесообразность накинуть, в случае  войны,  несколько
центов на галлон бензина и просил ускорить строительство  бензохранилищ  в
Гамбурге, что значительно облегчило бы перекачку  горючего  в  итальянские
танкеры и создало бы видимость, что Италии бензин поставляет Германия.
   Через день Василий получил большую зашифрованную телеграмму из Америки,
в которой Адамс поздравлял своего уполномоченного с  успешным  завершением
переговоров, уведомлял, что  его  доля  в  прибылях  от  продажи  горючего
Германии и Италии увеличивается на 0,1 процента, а также, что приняты  все
меры, чтобы закончить строительство бензохранилищ в ноябре.
   О'Кейли, улыбаясь, сказал Василию:
   - При постоянном нарастании поставок горючего  Германии  и  Италии  вы,
мистер Кочек, заработаете кучу денег, участвуя в прибылях компании хотя бы
на одну десятую процента! А если учесть  еще  доходы  от  продажи  кофе  и
сигарет, то вы станете миллионером.
   - А почему бы и нет? Не даром же мне торчать в этом  фашистском  раю  и
читать каждый день по утрам хвастливые передовицы "Фолькишер беобахтер"  о
том, как немцы скоро создадут великую Германию и завоюют весь мир, -  шутя
ответил Василий.
   - По всем джентльменским кодексам, полагалось бы отметить такие успехи!
- недвусмысленно намекнул генеральный консул.
   - Хоть сегодня вечером - шикарный ужин в ресторане!  Или  дюжину  виски
сейчас.
   - Лучше уж дюжину виски, а то  в  немецких  ресторанах  подадут  вместо
бифштекса капустные котлеты.
   - Будет сделано! - Василий тотчас же заплатил в американской  лавке  за
двенадцать бутылок виски и, сказав продавцу, что проиграл мистеру  О'Кейли
пари, велел отнести ему покупку.
   Генеральный консул был прав: коммерческие дела Василия  шли  отлично  и
его доходы росли с каждым днем. За короткое время он успел переслать через
капитана танкера Джо Ковачичу около тридцати пяти  тысяч  долларов  -  его
долю в доходах - и столько же оставить себе. Это -  кроме  тех  процентов,
которые перечисляла компания на его  текущий  счет  в  нью-йоркский  банк.
Впрочем, расходы Василия  тоже  росли,  -  он  вел  широкий  образ  жизни,
требующий больших денег, занимал целый особняк, содержал трех слуг, хорошо
одевался, выписывал из Парижа наряды Лизе, ежемесячно  платил  фрау  Браун
обусловленную сумму, а после встречи с "отцом" оказывал  еще  существенную
материальную поддержку обеим подпольным группам.
   По возвращении в Берлин Василий встретился с Вебером на  конспиративной
квартире, сообщил, что скоро будут типографские шрифты, и попросил о  двух
вещах: устроить свидание с майором из генерального штаба,  представив  ему
Василия под вымышленной фамилией, и  свести  его  с  руководителем  второй
подпольной группы, мастером Германом. На  прощание  вручил  Веберу  десять
тысяч марок.
   Как  уже  было  сказано,   Ганс   Вебер   отличался   аккуратностью   и
пунктуальностью. На  следующий  день  он  познакомил  Василия  с  мастером
Германом и, представив их друг другу, сам тут же ушел.
   Мастер Герман говорил  медленно,  как  бы  обдумывая  каждую  фразу,  и
внимательно прислушивался к словам собеседника.
   - Мне давно сказали о вашем приезде в Берлин, - начал он, - однако я не
сделал никаких попыток связаться с вами, считая это неудобным. Был уверен,
что вы сами разыщите меня, если захотите... В нашей группе  тридцать  пять
человек. Все это проверенные и  абсолютно  надежные  люди,  -  они  скорее
пойдут на смерть, чем предадут. Кроме активных членов  группы  у  нас  еще
более ста человек сочувствующих, в той или иной форме помогающих нам. Люди
наши разбиты на пятерки, каждый из членов  пятерки  знает  в  лицо  только
своего руководителя. Руководители пятерок, в свою очередь, знают одного из
руководящей тройки. Надеемся, что в случае провала  одного  звена  уцелеют
другие и организация сможет продолжать работу. К сожалению,  делаем  мало,
но постепенно наращиваем силы для предстоящих битв, потому что  уверены  -
такое время рано или поздно наступит...
   Он умолк, и Василий подумал, что мастер Герман во многом отличается  от
Вебера, хотя оба они честные, убежденные  люди,  поставившие  перед  собой
одну и ту; же нелегкую задачу - избавить Германию от позора, в котором она
очутилась.  Вебер  был  куда  образованнее  и   подготовленнее   во   всех
отношениях, чем Герман,  но  зато  у  последнего  была  ясность  взглядов,
глубокая вера в будущее и решимость.
   - Я очень рад знакомству с вами и готов помочь  вам  всем,  чем  только
смогу, - сказал Василий.
   - Уже одно то, что о нашем существовании знают те, с кем связаны вы,  -
большая поддержка для нас; значит, мы не в одиночестве! -  ответил  мастер
Герман. - Конечно, от помощи  мы  не  откажемся.  Наша  главная  задача  -
сколотить  боевую,  хорошо  законспирированную  организацию.  Приближается
семнадцатая годовщина Октябрьской социалистической революции в России, нам
хотелось бы отметить эту дату - выпустить боевые листовки,  распространить
их по заводам  и  фабрикам  хотя  бы  в  Берлине,  поддержать  боевой  дух
немецкого  пролетариата,  напомнить,  что  Октябрьская  революция  -  наша
революция. К сожалению, у нас нет ни типографского шрифта,  ни  бумаги,  а
времени остается совсем мало. Наша заветная мечта -  выпускать  подпольную
газету, доказать всем - друзьям и врагам, что пролетариат Германии живет и
действует.  Многое  хотелось  бы  еще  сделать,  но  наши  возможности  не
соответствуют нашим желаниям...
   - Скажите, товарищ Герман, как вы относитесь к группе Вебера, не хотели
бы вы с ней об®единиться?
   -  Крайне  отраден   факт   существования   такой   группы,   состоящей
исключительно из либеральной интеллигенции. Это доказывает, что не  только
рабочие борются с фашизмом, но и все  честные  немцы.  Мы  согласились  бы
об®единиться, - разумеется, на определенных условиях. Но  они  на  это  не
пойдут - считают себя обособленной группой!.. Лучше уж мы установим с ними
более тесную связь и будем действовать согласованно, - ответил мастер.
   - Надеюсь, что скоро мои друзья достанут для вас типографский шрифт,  а
может быть, и бумагу. Не знаю, известно ли вам, что я занимаюсь  торговлей
и зарабатываю немало  денег,  -  могу  помочь  вам  и  деньгами  из  своих
собственных средств. Вот пока небольшая сумма, - Василий достал из кармана
пачку денег и положил перед мастером Германом. - Тут десять  тысяч  марок,
они вам безусловно пригодятся.
   - Деньги действительно пригодятся... Вы же знаете, какие теперь  у  нас
заработки.  Лозунг  -  пушки  вместо  масла  -  продолжает  действовать...
Спасибо!
   - Благодарить не нужно, мы делаем общее дело... Знаете, товарищ Герман,
очень важно иметь своих людей  на  всех  заводах  и  фабриках  -  особенно
работающих на вооружение, на железной  дороге,  хорошо  бы  и  в  воинских
частях. Но это - дело будущего. Что касается  вашего  отношения  к  группе
Вебера, - вам виднее. Я могу сказать только одно: у вас и  так  мало  сил,
распылять их не стоит. Подумайте об этом!
   Условившись о времени и месте будущих встреч, они разошлись.
   В тот же день оберштурмбанфюрер Отто Лемке явился к Василию.
   - Все в полном  порядке,  дорогой  Лемке,  -  поспешил  порадовать  его
Василий, - можете поехать в Женеву, явиться в банк с моей запиской, и  там
примут ваш вклад под любым девизом, какой вы изберете. Примут на  хранение
и драгоценности. Я обо всем договорился, не называя  вашей  фамилии.  Если
вам по каким-нибудь причинам не удастся поехать в Женеву, то я  возьму  на
себя эту миссию во время своей следующей поездки туда.
   - Ну, зачем же мне затруднять вас! Поеду сам - это мне ничего не стоит!
   - Перед от®ездом не забудьте зайти ко мне - за запиской... А  теперь  я
позволю себе вернуться к нашему прошлому  разговору.  Скажите  откровенно,
как другу, - хотите подзаработать деньжат, причем в твердой валюте?
   - Кто откажется от заработка! - воскликнул Лемке. -  Мы  все  понемногу
стареем. Нужно подумать и о будущем!..
   - Золотые слова, каждый разумный человек обязан думать  о  старости,  о
потомстве. Таков закон природы! Одними идеями, даже  самыми  возвышенными,
сыт не будешь, в конечном итоге все на свете определяется тем,  сколько  у
тебя в кармане денег... Итак, я даю  вам  возможность  заработать,  требуя
взамен самую малость - всякого рода информацию. Мне, представителю крупной
американской  нефтяной  компании  и  коммерсанту,  нужно  знать  все,  что
делается в мире сегодня и что предполагается на завтра, -  иначе  попадешь
впросак!.. Вам, с вашим высоким положением, ничего не стоит собрать  любую
информацию - экономическую, международную, политическую. Предлагаю вам для
начала триста американских долларов в месяц. Вы знаете, я  не  политик,  -
снабжая меня нужной информацией, вы ничем не рискуете. Если  же  собранные
вами сведения будут особо ценными для  компании,  которую  я  представляю,
гонорар ваш может быть удвоен!..
   - Вы, дорогой  мистер  Кочек,  легко  убедили  меня.  Ваше  предложение
принимается, - ответил Отто Лемке и протянул  Василию  руку,  которую  тот
крепко пожал с дружеской улыбкой на лице и с чувством гадливости в душе...
   В эти дни произошло  еще  одно  любопытное  событие  в  жизни  Василия.
Преподавательница немецкого языка Катрин  Хигель  с  некоторых  пор  стала
проявлять повышенный интерес к мистеру Кочеку. Она кокетничала  с  ним,  а
однажды после урока спросила:
   - Скажите, мистер Кочек, неужели вы никогда не развлекаетесь?
   - Что вы под этим подразумеваете?
   -  Ну...  вечеринки  в  интимном  кругу,  где  можно  немножко  выпить,
потанцевать, повеселиться, даже поухаживать...
   - Вы же знаете, я женатый человек.
   -  Разве  грех  изредка  встретиться  с   другой   женщиной,   немножко
встряхнуться? Говорят, жена, какой бы она ни была  красивой,  со  временем
приедается!..
   - Пока еще я этого не испытал.
   Учительница не угомонилась и после такого достаточно сухого ответа.
   - Можно задать вам еще один нескромный вопрос?
   - Пожалуйста!..
   - Я вам нравлюсь хоть чуточку?
   - Вы отличная учительница.
   -  И  это  все?  Боже  мой!   Многие   мужчины   находят   меня   очень
привлекательной. Живя с мужем  непродолжительное  время,  я  сохранила  не
только фигуру, но и темперамент. Впрочем, могу познакомить  вас  со  своей
двоюродной сестрой, - ей всего семнадцать лет, она очень хороша...
   - Вы очень любезны, фрау Хигель, но я не  смогу  воспользоваться  вашим
предложением. Я принадлежу к категории  тех  скучных  мужчин,  которые  не
изменяют своим женам. Может быть, это смешно, старомодно, но тут уж ничего
не поделаешь! - Василий говорил все это мягко, даже дружелюбно и  проводил
учительницу, как всегда, до самых дверей.
   А через месяца полтора заплатил ей до конца года и сообщил, что  больше
не нуждается в ее услугах. Таким образом, в окружении Василия стало  одним
агентом гестапо меньше.


   Настал день седьмого ноября - дорогой праздник для  каждого  советского
человека, где бы  он  ни  находился.  Василий  и  Лиза  представляли  себе
праздничную Москву. Со всех концов ее стекаются к своим заводам, фабрикам,
учреждениям  и   вузам   трудящиеся,   студенты,   чтобы   участвовать   в
демонстрации.  Ровно  в  девять  часов  на  Мавзолей   Ленина   поднимутся
руководители партии и правительства, раздадутся звуки фанфар и на  Красной
площади начнется военный парад. На улицах  -  музыка,  танцы,  веселье.  А
здесь они не могут не только как-либо отметить свой  праздник,  но  боятся
даже показать вид, что он имеет к ним касательство. Встали они чуть свет и
не спускали глаз со стрелки часов. Они мысленно были там - в  Москве.  Вот
сейчас, без пятнадцати  девять,  прекратится  доступ  к  трибунам  Красной
площади  и  на  короткое  время  воцарится  тишина.  В  их   ушах   звучат
аплодисменты,  -  это  на  трибунах  встречают  руководителей   партии   и
правительства, поднимающихся на Мавзолей. Войска давно  выстроены.  Звонят
кремлевские куранты - ровно девять часов. Горнисты дают сигнал -  слушайте
все! И из Спасс