ия над священной и неприкосновенной личностью трибунов. Не
совершив ни убийства, ни каких-либо других гнусностей, они изгоняются
только за то, что внесли предложение, которое, по их мнению, будет
полезным. Сказав это, Антоний выбежал, словно одержимый богом, предвещая
предстоящие смуты, войны, убийства, проскрипции, изгнания, конфискации и
тому подобное. В возбуждении он призывал тяжелые проклятия на головы
виновников всего этого. Вместе с ним из сената выбежали Курион и Кассий,
ибо оказалось, что уже один отряд, посланный Помпеем, окружает сенат. Они
немедленно отправились к Цезарю, тайно, ночью, в наемной повозке,
переодетые рабами. Он показал беглецов в таком виде солдатам и, возбуждая
их, говорил, что их, совершивших такие подвиги, сенат считает врагами, а
вот этих мужей, замолвивших за них слово, постыдно изгоняют.

34. Итак, с обеих сторон война была начата и открыто объявлена. Сенат
полагал, что войско из области галлов прибудет к Цезарю не так скоро и он
не пойдет на предстоящее серьезное дело с малыми силами. Поэтому сенат
предписал Помпею набрать 130.000 италийцев, главным образом из опытных в
военном деле ветеранов, и чужеземцев из наиболее храбрых соседних племен.
На ведение войны постановили выдать Помпею государственные средства и, если
понадобится, то обратить на военные нужды и свои частные средства. А в
города с величайшим гневом, рвением и быстротой посылали за новыми
средствами. Цезарь же прежде всего послал за своими войсками. Он всегда
предпочитал действовать силой неожиданности и смелости, чем силой
подготовки. Поэтому в столь великой войне он решил прежде всего напасть с
5.000 человек и своевременно занять выгодное положение в Италии.

35. Центурионов с небольшим отрядом наиболее храбрых солдат, одетых в
гражданское платье, он выслал вперед, чтобы они вошли в Аримин и внезапно
захватили город. Это - первый город Италии на пути из Галлии. Сам Цезарь
вечером под предлогом нездоровья удалился с пира, оставив друзей за ужином.
Сев в колесницу, он поехал в Аримин в то время как всадники следовали за
ним на некотором расстоянии. Быстро подъехав к реке Рубикону, которая
служит границею Италии, Цезарь остановился, гладя на ее течение, и стал
размышлять, взвешивая в уме каждое из тех бедствий, которые произойдут в
будущем, если он с вооруженными силами перейдет эту реку. Наконец,
решившись, Цезарь сказал присутствующим: "Если я воздержусь от этого
перехода, друзья мои, это будет началом бедствий для меня; если же перейду
- для всех людей". Сказав это, он, как вдохновленный свыше, стремительно
перешел реку, прибавив известное изречение: "Пусть, жребий будет брошен".
     Быстро подойдя к Аримину, Цезарь на заре захватил его и двинулся
дальше, оставляя части своего войска в удобных местах. Все ближайшее
население он привлек на свою сторону либо силой, либо гуманным отношением.
Начались бегство и переселения из всех мест в испуге, с плачем. Никто
ничего не знал в точности, все думали, что Цезарь идет с бесчисленным
войском.

36. Узнав об этом, консулы не позволяли Помпею спокойно, как этого требовал
его военный опыт, принять его план действий, но требовали от него напасть
на Цезаря в Италии, для чего набирались войска, как если бы городу грозил
немедленный захват. Но остальные сенаторы ввиду того, что, против ожидания,
нападение Цезаря было чрезвычайно стремительным, испугались, чувствуя себя
совершенно неготовыми к борьбе с ним. В ужасе они раскаивались в том, что
не приняли предложений Цезаря. Теперь, когда страх изменил их воинственное
настроение в сторону благоразумия, сенаторы начали думать, что предложения
Цезаря были правильны.
     А в Риме происходили многие чудеса, являлись небесные знамения.
Говорили, что бог послал кровавый дождь; на статуях богов выступал пот;
молния ударила во многие храмы, родил мул. Многие и другие несчастья
предвещали окончательное уничтожение старого государственного строя и
перемену его. Люди давали обеты, как во время страшных событий, и народ,
помня несчастья эпохи Мария и Суллы, вопил, чтобы Цезарь и Помпей сложили с
себя власть, как будто в этом одном заключалось средство предотвратить
войну. Цицерон требовал, чтобы к Цезарю были посланы посредники.

37. Консулы во всем оказывали противодействие сенату. Фавоний, насмехаясь
над фразой, брошенной когда-то Помпеем, приглашал его ударить ногой о землю
и вывести из нее войска. Помпей же сказал: "Вы будете их иметь, если
последуете за мной и не станете бояться оставить Рим и, если это
потребуется, Италию. Не поместья и не жилища являются силою и славою для
мужей, но мужи, где бы они ни были, имеют их вместе с собою. Сражаясь, они
снова приобретут себе и жилища". Сказав это, он пригрозил упорствующим,
если они, щадя свои поместья или имущество, оставят борьбу за отечество.
Затем Помпей тотчас вышел из сената и выехал из города к капуанскому
войску. Консулы последовали за ним. Других сенаторов долго удерживало
сомнение, и они ночевали все вместе в здании сената. Однако на другой день
большая часть их отправилась вслед за Помпеем.

38. Консул настигнул в Корфинии Луция Домиция, который был послан принять
от него власть, имея с собою неполных 4.000 человек, и осадил его там.
Жители Корфиния, захватив убегающего Домиция у городских ворот, привели его
к Цезарю. Последний, чтобы показать пример другим, ласково принял войско
Домиция, перешедшее на его сторону, самого же Домиция, невредимого и со
всем его имуществом, отпустил на все четыре стороны. Цезарь надеялся, что
тот благодаря оказанному ему благодеянию, быть может, останется у него, но
не препятствовал ему идти и к Помпею.
     Так как все это произошло очень стремительно, то Помпей поспешил из
Капуи в Нуцерию, а из Нуцерии в Брундизий, чтобы, переплыв через Ионийское
море в Эпир, там заняться приготовлениями к войне. Он поспешно отправляет
послания по всем провинциям, пишет царям, городам, полководцам и династам,
чтобы они оказали помощь в войне, кто чем может. Все это произошло
одновременно. Собственное войско Помпея находилось в Испании и было готово
двинуться туда, куда будет нужно. Часть тех легионов, которые были при
Помпее, он приказал консулам заранее отвести из Брундизия в Эпир.

39. Они немедленно благополучно переправились в Диррахий. Некоторые
называют этот город Эпидамном по следующему недоразумению. Царь тамошних
варваров, Эпидамн, основал город у моря и по своему имени назвал его
Эпидамном. Сын его дочери, Диррах, которого считают происходящим от
Посейдона, основал для этого города гавань и назвал ее Диррахием. Этому
Дирраху, который подвергся нападению со стороны братьев, помог за участок
земли Геракл, придя из Эрифеи. Поэтому диррахийцы считали основателем
колонии Геракла как имеющего надел. Они не отказывались от Дирраха, но
больше гордились происхождением от Геракла как бога. Говорят, что в этой
битве Гераклом по ошибке был убит Ионий, сын Дирраха, и Геракл, предав
погребению его тело, бросил его в море, чтобы Ионий стал эпонимом
последнего. Со временем этой страной и городом овладели бриги, пришедшие из
Фригии, и за ними иллирийское племя тавлантии, а за тавлантиями другой
иллирийский народ, либурны, которые грабили окрестности на своих быстрых
кораблях. Отсюда римляне называют либурнидами быстроходные корабли, с
которыми они впервые познакомились у либурнов. Изгнанные из Диррахия
либурны призвали на помощь керкирян, господствующих на море, и изгнали
неприятеля. К диррахийцам керкиряне примешали своих поселенцев, отчего порт
кажется греческим. Название же его, как несчастливое, керкиряне переменили
и стали называть порт Эпидамном, по имени вышележащего города. И Фукидид
его так называет. Однако прежнее имя одержало верх, и порт называют теперь
по-прежнему Диррахием.

40. Часть войска с консулами переправилась в Диррахий, а Помпей, отведя
остальную часть в Брундизий, ожидал там возвращения кораблей, перевозивших
консулов. Со стен города он отражал подошедшего тем временем Цезаря и
окружал город рвом, пока не вернулся флот. Тогда Помпей вечером отплыл,
оставив на стенах наиболее храбрых из своих воинов. Они с наступлением ночи
отплыли из Брундизия с попутным ветром. Таким образом Помпей со всем
войском, оставив Италию, перешел в Эпир. А Цезарь находился в затруднении,
куда направиться и откуда начать войну, видя, что к Помпею стремятся все
отовсюду. Он боялся его испанского войска, большого и опытного, как бы оно
не очутилось у него в тылу, когда он станет преследовать Помпея. Поэтому
Цезарь решил, отправившись в Испанию, предварительно уничтожить тамошнее
войско Помпея. Свои силы он разделил на пять частей: одну оставил в
Брундизии, другую в Гидрунте, третью в Таренте, чтобы они охраняли Италию.
Других Цезарь послал вместе с Квинтом Валерием занять хлебородный остров
Сардинию, которую они и захватили. Азиний Поллион был послан в Сицилию,
которой управлял тогда Катон. Когда последний спросил Поллиона, на каком
основании он вторгся в чужую провинцию, по постановлению ли сената или
решению народа, то тот ответил следующее: "Тот, кто правит Италией, послал
меня для этого". И Катон, заявив, что, щадя подвластное ему население, не
станет здесь с ним сражаться, переплыл на Керкиру, а оттуда отправился к
Помпею.

41. Цезарь, спеша в Рим, всевозможными посулами и обещаниями старался
привлечь на свою сторону город, который трепетал от ужаса при воспоминании
о бедствиях, бывших при Сулле и Марии. По отношению же к своим врагам
Цезарь обнаруживал великодушие, заявляя, что даже Луция Домиция, попавшего
ему в руки, он отпустил на свободу со всем имуществом. Цезарь приказал
взломать запоры государственного казначейства и грозил смертью Метеллу,
единственному из народных трибунов, который этому препятствовал. Он начал
расходовать неприкосновенные суммы, на которые, говорят, при галльском
нашествии в старину наложено было публичное заклятие ни на что не тратить
их, за исключением новой войны с галлами. Но Цезарь заявил, что он сам снял
с города заклятие, сделав галлов безопасными. Над Римом он поставил Лепида
Эмилия, а над Италией и италийскими войсками - народного трибуна Марка
Антония. Вне Италии Цезарь назначил Куриона управлять Сицилией вместо
Катона, Квинта - Сардинией, в Иллирию послал Гая Антония, а Цизальпийскую
Галлию поручил Лицинию Крассу. Для Ионийского и Тирренского морей он
приказал быстро сформировать две эскадры. Командующими над ними, еще пока
они формировались, Цезарь назначил Гортензия и Долабеллу.

42. Укрепив таким образом Италию и сделав ее неприступной для Помпея,
Цезарь отправился в Испанию. Там он вступил в борьбу с Петреем и Афранием,
полководцами Помпея, и на первых порах терпел поражения. Но затем они стали
воевать почти с равным успехом около города Илерты. Разбив лагерь на
крутизнах, Цезарь получал продовольствие по мостам через реку Сикорис.
Когда бурным течением реки мост был внезапно разрушен, воины Петрея
истребили большое количество людей Цезаря, отрезанных на другом берегу. И
сам Цезарь с оставшимся войском сильно страдал от неудобной местности,
голода, наступившей зимы и от неприятеля. Он почти находился в положении
осаждаемого, пока не наступило лето, и Афраний и Петрей начали отступать во
внутреннюю Испанию, чтобы там набрать новое войско. Цезарь же все время
опережал противника, перерезал рвом проходы и помешал неприятелю идти
дальше. Часть противника, посланную вперед для занятия лагеря, Цезарь
окружил. Воины покрыли головы щитами, что служит признаком сдачи. Цезарь,
повсюду добиваясь популярности у неприятеля, запретил переколоть сдавшихся
воинов или взять их в плен, а отослал их невредимыми к войску Афрания.
Поэтому между вражескими лагерями начались постоянные сношения и шли
разговоры о мире среди солдатской массы.

43. Афраний и другие вожди уже решили уступить Цезарю Испанию с тем, чтобы
он отпустил их невредимыми к Помпею. Но Петрей противился этому и, рыская
по лагерю, убивал тех из солдат, кого он заставал в сношениях с воинами
Цезаря. Даже кого-то из своих командиров, противившихся ему, он умертвил
собственной рукою. Вот почему, негодуя на суровость Петрея, его люди все
больше и больше обращались мыслями к гуманному Цезарю. Когда, вдобавок ко
всему, Цезарь отрезал их еще и от воды, беспомощный Петрей вместе с
Афранием вступил с ним в переговоры под наблюдением войска с той и другой
стороны. Было решено, что они уступят Цезарю Испанию, а Цезарь отведет их
невредимыми к реке Вару и оттуда отпустит к Помпею. Придя к этой реке,
Цезарь собрал тех из воинов Петрея и Афрания, которые были из Рима и
Италии, поместил их на такое место, откуда можно было слушать, и сказал им
следующее: "Из вас, враги (пользуясь пока этим словом, я сделаю мою мысль
яснее для вас), я не приказал никого убивать: ни тех, которые были посланы
вперед для занятия лагеря и сдались мне, ни остальное ваше войско, когда я
отрезал ему воду, и это несмотря на то, что до того Петрей убил тех из моих
воинов, которые были захвачены за рекой Сикорис. Если вы чувствуете ко мне
какую-нибудь благодарность, расскажите об этом всем солдатам Помпея".
Сказав это, он отпустил их невредимыми и заявил, что Испанией будет
управлять Кассий Квинт.

44. Таково было положение дел у Цезаря. В Африке у Помпея командовал Вар
Аттий; Юба, царь мавританских номадов, был с ним в союзе. Курион в
интересах Цезаря напал на них из Сицилии с двумя легионами, двенадцатью
большими военными кораблями и многими грузовыми судами. Он пристал к Утике
и в небольшом конном сражении около нее обратил в бегство нескольких
всадников из номадов. Войску, стоящему еще под оружием, Курион позволил
провозгласить себя императором. Это почетное имя дается полководцу воинами,
которые тем самым как бы свидетельствуют, что он достоин быть их
повелителем. В старину полководцы принимали эту почесть в награду за всякие
великие дела, теперь же, как я узнаю, чтобы заслужить ее, необходимо
уложить 10.000 человек.
     Еще когда Курион плыл из Сицилии, африканцы предполагали, что он из
честолюбия разобьет лагерь возле вала Сципиона, привлеченный славой его
подвигов, и отравили там воду. Они не ошиблись в расчете. Курион устроил
здесь стоянку, и войско тотчас заболело. У тех, кто пил воду, зрение
становилось неясным, как в тумане, наступал глубокий обморок, а после него
разнообразные извержения пищи и судороги во всем теле. Вследствие этого
Курион начал переносить лагерь к самой Утике, ведя войско, ослабевшее от
болезни, через большое и длинное болото. Когда же до них дошла весть о
победе Цезаря в Испании, они снова ободрились и построились к битве у моря
в небольшом укреплении. В происшедшем сильном сражении у Куриона пал один
человек, у Вара же шестьсот; еще больше было ранено.

45. Когда подходил Юба, появился ложный слух, что он повернул назад около
реки Баграда, отстоявшей недалеко оттуда, так как-де его царство
опустошилось соседями. Рассказывали, что он оставил на реке полководца
Сабурру с небольшим только отрядом. Доверяя этой ложной молве, Курион,
жарким летом, около третьего часа дня, песчаной и безводной дорогой повел
свои главные силы на Сабурру. Ибо если и оставалась кое-какая зимняя влага,
она была высушена жаром солнца, а реку же занимал Сабурра и сам царь,
который находился там же. Введенный в заблуждение, Курион поднялся на холмы
с войском, измученным усталостью, зноем и жаждой. Когда враги увидели его в
таком состоянии, они начали переходить реку в полной боевой готовности. А
Курион с весьма неразумной смелостью начал спускаться с холмов, ведя
совершенно ослабевшее войско. Когда его окружили всадники номадов, он на
некоторое время отступил и стянул войско. Но теснимый врагом, Курион снова
отступил на холмы. Азиний Поллион в начале несчастья бежал с немногими
людьми к лагерю в Утике, чтобы Вар как-нибудь не напал на него при известии
о поражении Куриона. Последний, храбро сражаясь, пал вместе со всем
наличным войском, так что за Поллионом никто не вернулся в Утику. Таков
оказался результат битвы на реке Баграде. Отрезанная голова Куриона была
доставлена Юбе.

46. Когда о несчастье стало известно в лагере у Утики, командующий флотом
Фламма немедленно бежал с флотом, прежде чем успел принять к себе
кого-нибудь из находящихся на берегу. Азиний, переправившись на легкой
лодке к стоящим на море купцам, просил их подплыть к берегу и взять войско.
Некоторые действительно подплыли ради этого ночью к берегу, но когда
солдаты все вместе поднялись на корабли, те начали тонуть. Тогда купцы
большую часть солдат, успевших выехать в море и имевших деньги, побросали в
воду, прельстившись их деньгами. Вот что случилось с теми, которые взошли
на корабли. С оставшимися же на берегу еще ночью произошло иное, хотя и
нечто подобное. Днем они сдались Вару, а когда прибыл Юба, он поставил их
около стены и приказал их переколоть как остатки своей победы. Юба сделал
это без согласия Вара и ни о чем не подумав. Таким образом погибло два
римских легиона, прибывших с Курионом в Африку, погибли все всадники,
легковооруженные и обозная прислуга. А Юба вернулся домой, считая все это
дело большой заслугой перед Помпеем.

47. В эти же дни близ Иллирии Антоний потерпел поражение от Октавия,
действовавшего на стороне Помпея против Долабеллы. Другое войско Цезаря,
стоявшее в Плаценции, возмутилось и обвиняло своих командиров: "Мы мешкаем
на походе, - кричали они, - и не получаем тех пяти мин, которые в качестве
подарка Цезарь обещал нам еще в Брундизии". Когда Цезарь узнал об этом, он
быстро отправился из Массилии в Плаценцию и, прибыв к еще бунтовавшим
солдатам, сказал следующее: "Вы хорошо знаете сами, с какой быстротой я
действую в каждом деле. Война затягивается не по нашей вине, а потому, что
враги избегают нас. Вы же, которые получили в Галлии так много выгод под
моим начальством и дали клятву служить мне в течение всей войны, а не
только части ее, - вы бросаете нас в середине дела, восстаете против
начальников и считаете возможным приказывать тем, от кого вам должно
получать приказания. Выступая сам как свидетель, я торжественно заявляю о
неизменной щедрости к вам; а теперь я поступлю с вами на основании
отеческих законов и прикажу казнить по жребию десятую часть девятого
легиона, так как он в особенности был зачинщиком мятежа". Поднялся вопль
всего легиона, и командиры его, упав на колени, умоляли Цезаря о пощаде.
Цезарь с трудом сдавался и, наконец, согласился подвергнуть жеребьевке
только 120 человек, которые считались главными зачинщиками. Из них должно
было казнить 12 человек. Но из этих двенадцати кто-то один отсутствовал,
когда вспыхнул мятеж. Поэтому Цезарь приказал казнить показавшего на него
центуриона.

48. Так окончилось восстание в Плаценции. Цезарь прибыл в Рим, и испуганный
народ без постановления сената и предварительного назначения консула выбрал
его диктатором. Но, как думают некоторые, Цезарь занимал эту должность
только 11 дней, либо избегая власти, возбуждающей ненависть, либо не
нуждаясь в ней. После этого он объявил консулом на следующий год себя и
Публия Исаврика. Полководцев в провинции он назначал и сменял по
собственному произволу. В Испанию Цезарь послал Марка Лепида, в Сицилию -
Авла Альбина, в Сардинию - Секста Педуцея и в только что занятую Галлию -
Децима Брута. Голодающему населению он выдал хлеб. Так как народ просил его
вернуть изгнанников, то он дал разрешение вернуться всем, кроме Милона. Но
когда у Цезаря стали просить сложения долгов, ссылаясь на войны, мятежи и
создавшиеся вследствие этого дешевые цены, разорительные для продавцов, он
в этом отказал. Однако Цезарь назначил собственных оценщиков тех рыночных
товаров, которыми вместо денег должники должны были расплачиваться с
заимодавцами. Устроив эти дела, Цезарь около зимнего солнцеворота послал
войско в Брундизий, а сам выехал в декабре месяце по римскому календарю, не
дождавшись даже ради своей должности наступающего нового года. Народ
провожал его