него не было средств для
покрытия издержек по должности, то ремесленники исполняли требуемую
должностью работу даром, и каждый из зрителей бросал на арену какую хотел
монету, так что он снова стал зажиточным человеком. На могильной плите
Арриана согласно его завещанию было высечено: "Погребенный здесь был
осужден на смерть, а сын его, неосужденный, спас его и бежал вместе с ним".

42. Было два Метелла: сын и отец. Из них отец, будучи полководцем у
Антония, в битве при Акциуме попал в плен, но не был опознан. Сын его,
принимавший участие в войне на стороне Цезаря, также командовал частью
войска в сражении при Акциуме. В то время как Цезарь осматривал на Самосе
пленных, сын восседал вместе с ним, а старика-отца подвели к ним с
растрепанными волосами, в жалком виде, грязного и вследствие всего этого
потерявшего свой прежний облик. Как только он был назван глашатаем в списке
пленных, сын соскочил с помоста и, с трудом узнав отца, с плачем обнял его.
Потом, сдерживая рыдания, он сказал Цезарю: "Он был тебе врагом, Цезарь, я
же - союзником. Тебе надлежит его подвергнуть казни, меня же наградить. И
вот я прошу тебя или сохранить жизнь отца ради меня или же предать смерти
за него". Сострадание охватило всех присутствовавших, и Цезарь согласился
пощадить Метелла, хотя тот и был его злейшим врагом и много раз с
презрением отвергал многочисленные дары, предлагаемые ему Цезарем, если он
перейдет от Антония к нему.

43. Рабы Марка благодаря своей преданности к нему и счастливой судьбе во
все время действия проскрипционных списков скрывали его внутри дома. Когда
объявлена была амнистия, он вышел из дома, словно из изгнания. Гирций,
бежав из города вместе с домашними рабами, бродил по Италии, освобождая
арестованных и собирая вокруг себя беглецов, опустошая сначала маленькие
города, потом и большие, пока не стал во главе достаточно значительного
отряда и не покорил племя бруттиев. Когда против него отправлено было
войско, он со всею своею свитою предался Помпею. За Рестионом, думавшим,
что он бежит один, следовал незаметным образом домашний раб, некогда
выросший в его доме и видевший от него много добра, а потом за нерадивость
заклейменный. Этот раб, представ перед господином, отдыхавшим среди болота,
испугал его своим появлением. Раб сказал находившемуся в страхе Рестиону,
что он не чувствует своего теперешнего клейма, но помнит больше о прошлых
благодеяниях. Укрыв господина в какой-то пещере, он стал работать и,
насколько мог, доставлял ему пищу. Когда у солдат, очутившихся вблизи
пещеры, возникло подозрение насчет Рестиона и они направились к нему, раб,
смекнув, последовал за ними и, забежав вперед, убил какого-то старика,
шедшего по дороге, и отрубил ему голову. Когда же изумленные солдаты
задержали его как убийцу прохожего, он сказал: "Я умертвил Рестиона, моего
господина, наложившего на меня вот это клеймо". И они, отняв у него голову,
чтобы получить награду, поспешили обратно в Рим. Раб же, уведя хозяина из
пещеры, отплыл вместе с ним в Сицилию.

44. Аппий отдыхал на своей вилле, когда к нему ворвались солдаты. Раб одел
его в свою одежду, сам же, улегшись на постель, как если бы он был
господин, добровольно принял смерть вместо него, стоявшего вблизи под видом
раба. Когда солдаты заняли дом Менения, раб сел в носилки господина и был
вынесен другими рабами, соучастниками всего дела, после чего он и был,
согласно его воле, убит вместо Менения, а тот бежал в Сицилию.
Вольноотпущенник Виния Филемон, живший в роскошном доме, спрятал Виния в
центре дома в железном ящике, какой римляне обыкновенно держат для денег
или книг; по ночам он приносил Винию пищу вплоть до наступления
гражданского мира. Другой вольноотпущенник, охранявший надгробный памятник
своего господина, укрыл тут же, вместе с отцом, и сына его, приговоренного
к смерти. Лукреций, скитавшийся с двумя верными рабами, испытывая
недостаток пищи, направился в Рим к жене, его несли на носилках рабы, как
больного. Так как у одного из несших сломалась голень, он пошел пешком,
положив руку на плечо другого. Находясь у ворот в том самом месте, где отец
его, проскрибированный Суллой, был захвачен, он увидел бегущий отряд
солдат. Испуганный зловещим совпадением места, он укрылся вместе с рабами в
склепе. Когда кладбищенские грабители стали обыскивать гробницы, раб
добровольно дал им себя ограбить, а Лукреций тем временем убежал к воротам.
Обождав здесь раба, Лукреций поделился с ним одеждой и явился к жене. Он
был укрыт ею на двойной крыше в пролете, пока некоторым не удалось добиться
от триумвиров прощения для него. Впоследствии, при восстановлении мира, он
стал консулом.

45. Сергий скрывался у самого Антония, пока последний не уговорил консула
Планка внести предложение о возвращении его. В благодарность за это Сергий
впоследствии, во время распри между Цезарем и Антонием, когда сенат ставил
на голосование объявить Антония врагом отечества, лишь один открыто
противился этому. Таким образом он спасся. Помпоний облачился в одеяние
претора, а рабов нарядил в одежды, полагающиеся прислужникам претора по его
должности. Он проследовал через весь город как претор - в сопровождении
ликторов, будучи тесно окружен прислужниками, чтобы его не узнали другие.
Сев у ворот в государственную колесницу, он отправился во внутреннюю часть
Италии, причем все принимали его и провожали как претора, отправленного
триумвирами к Помпею для заключения мира, пока на государственной триреме
Помпоний не переправился к нему.

46. Апулей и Арунций, выдававшие себя за центурионов, а рабов своих
нарядившие солдатами, проскочили через ворота в качестве центурионов,
преследующих других. Во время дальнейшего следования они разделились и
стали освобождать арестованных, собирали вокруг себя беглецов, потом, когда
у каждого из них образовался достаточно сильный отряд, они достали военные
знамена и оружие, что их отряду придавало вид настоящего войска. Так как
каждый из них, центурионов, направлялся к морю, то однажды, расположившись
на стоянку около какого-то холма, они с великим страхом смотрели друг на
друга. На заре, спустившись с холма, каждый из них решил, что противная
сторона - это войско, посланное против него, и, двинувшись навстречу друг
другу, вступили в бой. Наконец, они узнали свою ошибку, бросили оружие,
оплакивали происшедшее и обвиняли злой рок, во всем их преследующий. После
этого один отплыл к Бруту, другой к Помпею. Один вместе с Помпеем
возвратился, другой, по поручению Брута, управлял Вифинией, а после смерти
Брута передал провинцию Антонию и был возвращен на родину.
     Вольноотпущенник Вентидия связал его тотчас же после проскрипции, с
целью якобы передать его палачам. Ночью он склонил на свою сторону рабов,
переодел их воинами и вывел таким образом господина, как центуриона, за
город. Они прошли всю Италию вплоть до Сицилии и часто располагались на
отдыхе вместе с другими центурионами, разыскивавшими Вентидия.

47. Один гражданин, включенный в списки, был скрыт в гробнице своим
вольноотпущенником. Так как он не мог выносить зловещего вида могилы,
вольноотпущенник поместил его в плохой наемной комнате. Поблизости жил
солдат, и гражданин не перенес этого страшного соседства. Вдруг он проявил
после робости удивительное мужество: он остригся и стал руководить школой в
самом Риме до наступления мирного времени. Эдил Волузий попал в
проскрипционные списки; у него был друг, участник мистерий Исиды, он
выпросил у него культовое одеяние и, надев на себя полотняное, доходящее до
ног платье, нацепил собачью голову и в таком виде пробрался, якобы совершая
таинства, к Помпею. Каленцы охраняли с оружием в руках своего согражданина
Ситтия, много для них израсходовавшего благодаря своему исключительному
богатству. Каленцы с угрозами сдерживали рабов, отражали солдат от стен
города до тех пор, пока, с ослаблением смуты, не послали делегатов к
триумвирам ходатайствовать за Ситтия и не добились того, чтобы он, не имея
права жить в остальной Италии, оставался в своем родном городе. Так Ситтий
первый или даже единственный человек находился в изгнании в своем родном
городе. Варрон, философ и историк, с честью участвовавший в походе и
командовавший войском, быть может, именно поэтому, как враг единовластия,
подвергся проскрипции. Когда его родственники соревновались между собой в
том, кому из них приютить его у себя, восторжествовал Кален; он спрятал его
в вилле, где Антоний обычно останавливался во время путешествия: но ни один
из рабов Варрона и Калена не донес, что Варрон скрывается в вилле.

48. Виргиний, человек красноречивый, указывал своим рабам, что если они
убьют его из-за небольшого и к тому же неизвестного количества денег, они
понесут всю тяжесть преступления и будут испытывать сильный страх
относительно будущего, если же спасут его, они стяжают себе благочестивую
славу и добрые надежды, а затем получат и деньги в гораздо большем
количестве и более надежные. Рабы бежали вместе с ним, как если бы он был
также раб, а когда господин их был опознан в городе, защищали его от
солдат. Будучи схвачен последними, он и их убедил в том, что они хотят
убить его не из вражды, но только ради денег. Деньги же, более надежные и
более крупные, они получат, если проводят его до моря; жена обещала
доставить ему туда судно и деньги. Солдаты, поверив этому, проводили его до
моря. Так как Виргиний замешкался, она, решив, что он уже отправился по
морю к Помпею, согласно уговору, отправилась обратно, оставив, однако, на
берегу раба, чтобы тот сообщил о всем происшедшем Виргинию. Увидев его, раб
побежал навстречу господину и, указав на корабль, еще видневшийся,
рассказал о жене, деньгах и о причине, по которой он был оставлен на
берегу. Солдаты опять всему поверили и, так как Виргиний просил их
подождать, пока он вызовет обратно жену, или же последовать с ним к ней за
деньгами, они, сев на судно, стали усердно грести и доставили его в
Сицилию. Там, получив обещанное, они уже не покидали его, а служили ему до
наступления мира. У Ребила судовладелец, взявший его на корабль, чтобы
перевезти в Сицилию, потребовал денег, грозя донести на него, если не
получит их. Но тот, как поступил и Фемистокл во время своего бегства, в
свою очередь пригрозил, что донесет, так как он за деньги везет
осужденного. Тогда судовладелец испугался и доставил его невредимым к
Помпею.

49. Марк за то, что он был легатом Брута, был внесен в списки. Будучи
захвачен после поражения Брута, он прикинулся рабом и его купил Барбула.
Видя, что он человек толковый, он поставил его над остальными рабами и
поручил ему заведование деньгами. Так как Марк был действительно во всем
смышлен и разумен и выделялся по своему развитию среди рабов, Барбула
относился к нему подозрительно. Однако он старался внушить ему надежду, что
если он признается, что является одним из осужденных на смерть, он будет
содействовать его спасению. Марк настойчиво отнекивался, выдумывая свое
происхождение и имя своих прежних господ; тогда Барбула взял Марка с собою
в Рим в надежде, что если он действительно из проскрибированньк, то
побоится туда поехать. Но он последовал за господином. У ворот один из
шедших навстречу Барбуле друзей, заметив, что Марк в качестве раба стоит
возле него, тайно сообщил Барбуле о нем. Тот через Агриппу упросил Цезаря,
и Марк был исключен из списка и сделался другом Цезаря. Немного времени
спустя он занимал пост военачальника в битве против Антония при Акциуме;
Барбула же командовал в войске последнего. Одинаковая судьба постигла
обоих. Дело в том, что Барбула после поражения Антония, будучи взят в плен,
прикинулся рабом, и Марк купил его, как бы не зная его. Рассказав все
Цезарю, он просил за него и добился того, что ответил одинаковым образом
Барбуле. Сходную судьбу разделили они впоследствии: оба они одновременно
были консулами в Риме.

50. К Бальбину, бежавшему и потом возвратившемуся назад вместе с Помпеем, а
немногим спустя бывшему консулом, обратился со следующей просьбой Лепид,
при Цезаре сделавшийся из могущественного человека частным лицом. Меценат
обвинил сына Лепида в заговоре против Цезаря, а также обвинял и его мать в
укрывательстве. Самого Лепида, как потерявшего всякую силу, он ни во что не
ставил. Мать молодого Лепида, требовал Меценат, как женщину не нужно
уводить в качестве пленной, но надо было поручиться консулу, что она желает
отправиться к Цезарю, молодого же Лепида Меценат послал к Цезарю в Акциум.
Так как никто не брал на себя такого ручательства, Лепид часто обивал
пороги Бальбина и часто являлся к нему в трибунал, где он производил суд;
но так как Лепида постоянно отталкивали оттуда служители, ему удалось
сказать только: "Сами обвинители свидетельствуют о моей невиновности,
заявляя, что я не был соучастником жены или сына. Тебя я не поместил в
проскрипционные списки, а сейчас сам стою гораздо ниже проскрибированных.
Посмотри на превратности человеческой судьбы и на меня, стоящего теперь
перед тобою в качестве просителя, позволь мне дать ручательство в том, что
жена моя явится на суд к Цезарю, или позволь мне отправиться с нею к нему".
Лепид еще не окончил своей речи, как на Бальбина такая перемена судьбы
произвела столь сильное впечатление, что он освободил жену Лепида от
поручительства.

51. Цицерон младший, сын Цицерона, послан был заблаговременно отцом,
предвидевшим все эти события, в Грецию. Из Греции он направился к Бруту, а
после смерти последнего прибыл к Помпею; у обоих он пользовался уважением,
исполняя должности военачальника. Позже Цезарь, чтобы загладить
предательство сына к своему отцу, назначил Цицерона младшего авгуром, а
вскоре после этого - консулом и проконсулом Сирии. Этот-то Цицерон, в
бытность свою консулом, читал вслух перед народом письмо Цезаря о поражении
Антония при Акциуме и положил письмо на ту самую кафедру, на которой прежде
лежала голова его отца. Аппий разделил свое состояние между рабами и отплыл
с ними в Сицилию. Захваченные бурей, рабы, зарясь на деньги, поместили
Аппия в лодку, перенеся его туда будто бы для большей безопасности.
Случилось так, что тот, против ожидания, доплыл до Сицилии в лодке, а они
погибли при кораблекрушении. Публий, казначей Брута, не согласившийся,
несмотря на убеждения приверженцев Антония, выдать Брута, попал из-за этого
в списки. Вернувшись, он сделался другом Цезаря, и когда однажды Цезарь
собирался посетить его, поставил перед ним изображение Брута, за что и был
осыпан похвалами Цезарем. Вот каковы были в основном неожиданные случаи с
некоторыми осужденными на смерть - случаи гибели или спасения. Многие
другие случаи я опустил.

52. В то время как происходили в Риме эти события, в провинциях из-за тех
же междоусобий шли потрясающие войны. Из них более крупными были войны в
Африке между Секстием и Корнифицием, в Сирии между Кассием и Долабеллой, в
Сицилии - борьба с Помпеем. Много бедствий выпало на долю городов
вследствие военной их оккупации. Если опустить более мелкие, то самыми
крупными из этих городов и по своему значению самыми известными были
Лаодикея, Тарс, Родос, Патары и Ксанф. Судьба каждого из них, чтобы
упомянуть в общей сводке о самом важном, была следующая.

53. Часть Африки, отнятую римлянами у карфагенян, называют они старой
Африкой; ту же, которою владел Юба, они захватили позднее1, при Гае Цезаре,
и поэтому называют ее новой Африкой или Нумидией. Секстий, правивший
Нумидией при Цезаре, потребовал от Корнифиция, чтобы тот уступил ему старую
Африку, так как при дележе между триумвирами Цезарю досталась вся Африка2.
Но тот ответил, что о дележе, устроенном триумвирами между собою, он не
знает, а власть, полученную им от сената, не уступит другому лицу без
распоряжения сената. Из-за этого-то возгорелась война между Секстием и
Корнифицием. У Корнифиция было тяжеловооруженное и более многочисленное
войско, у Секстия же - легковооруженное и более малочисленное. Произведя
набег на внутренние владения Корнифиция, Секстий их присоединил к своим и,
будучи осажден Вентидием, полководцем Корнифиция, с прибывшими с ним
превосходящими силами, отражал его атаки. Лелий, другой полководец
Корнифиция, опустошал провинцию самого Секстия и, обложив Цирту, стал
осаждать ее.

54. Каждая сторона посылала послов касательно союза к царю Арабиону и так
называемым ситтианцам, которые стали так называться по следующему случаю.
Ситтий, не дождавшись разбора своего дела в суде в Риме, бежал. Собрав
войско в самой Италии и в Испании, он переправился в Африку и оказывал
военную помощь африканским царям, враждовавшим друг с другом, примыкая то к
одному, то к другому из них. Так как те, к которым Ситтий присоединялся,
постоянно одерживали победы, то Ситтий стяжал себе славу, а войско его
оказалось блестяще обученным. Впоследствии он сражался на стороне Гая
Цезаря, когда тот преследовал помпеянцев в Африке, убил Сабурру, полководца
знаменитого Юбы, за что и получил в дар от Цезаря землю Масиниссы3, правда
не всю, но лучшую часть ее. Масинисса был отцом упомянутого выше Арабиона и
союзником Юбы. Его землю Цезарь подарил этому Ситтию и Бокху, царю
мавританцев. Ситтий свою часть разделил между своими воинами. Арабион тогда
бежал в Испанию к сыновьям Помпея. После убийства Цезаря4 он возвратился в
Африку, посылая Помпею младшему различные вспомогательные африканские
войсковые части в Испанию и получая их обратно обученными военному делу; он
отнял у Бокха землю и коварным образом уничтожил Ситтия. Сочувствуя
помпеянцам, он, тем не менее, всегда уклонялся от присоединения к их
партии, как не пользующейся никаким успехом, и примкнул к Секстию, через
которого добивался расположения Цезаря. Присоединились также и ситтианцы к
Цезарю, будучи верными отцовской дружбе в силу исконной привязанности к
Цезарю.

55. Воспрянув благодаря этому духом, Секстий прорвал осаду и начал
сражение5. После гибели Вентидия, когда армия обратилась в бегство
вследствие отсутствия у нее командира, Секстий преследовал бегущих, убивая
или захватывая их живьем. Узнав об этом, Лелий снял осаду Цирты и двинулся
к Корнифицию. Секстий же, увлеченный происшедшим успехом, направился против
самого Корнифиция в Утику и расположился против него, хотя у того и было
больше войска. Секстий приказал Арабиону завязать кавалерийский бой с
фронтом Лелия, которого Корнифиций выслал с всадниками на разведку, а сам с
отборной пехотой двинулся против фланга кавалерии и, врезавшись в строй,
расстроил ряды. Тогда Лелий, не будучи еще побежден, но из страха быть
отрезанным вследствие своего одиночества, занял холм, лежащий тут же,
Арабион же, преследуя его по пятам, умертвил многих и окружил холм. При
виде этого Корнифиций выступил с более многочисленным войском на помощь
Лелию. Но очутившись в тылу у него, Секстий атаковал его, и Корнифиций,
повернув фронт, с большими потерями отражал натиск.

56. Тем временем Арабион, послав мужей опытных взобраться по крутизне,
тайно проник в лагерь Корнифиция. Командир Росций при взятии
фортификационного вала отдался на смерть одному из своих подчиненных и был
убит. Корнифиций же, теснимый в сражении, хотел было пробраться к Лелию на
холм, не зная еще о судьбе своего лагеря. Но в то время как он поднимался
на холм, всадники Арабиона догнали его и умертвили. Видя с верхушки холма
все происшедшее, Лелий сам лишил себя жизни. После гибели вождей войско
разбежалось в разные стороны. Из числа проскрибированных, бывших у
Корнифиция, одни отправились в Сицилию, другие - куда кто мог. Секстий
одарил Арабиона и ситтианцев многочисленною добычею, а города, дав им
прощение, подчинил Цезарю. Таков был конец войны в Африке между Секстием и
Корнифицием, войны, казавшейся столь кратковременной благодаря быстроте
следовавших одно за другим событий.

576 Судьба Кассия и Брута была такова. Раньше, впрочем, некоторые мелочи из
уже рассказанного придется повторить для оживления их в памяти. После того
как Гай Цезарь был убит, убийцы его за