на трибуне и воткнул копье рядом с нею, как если бы город был захвачен
силою. Приказав войску безусловно сохранять полное спокойствие и пригрозив
смертью каждому, кто стал бы грабить или применять насилие, он сам поименно
назвал около 50 родосских граждан и велел отвести их на смертную казнь.
Других, числом около 25, которые не были обнаружены, Кассий осудил на
изгнание. Затем он конфисковал все деньги, золотые и серебряные,
находившиеся в храмах и государственных учреждениях, и приказал всем
обладавшим частными средствами внести их к назначенному дню. Кассий объявил
при этом смертную казнь укрывшим что-либо, десятую долю доносчикам, а рабам
к тому же и свободу. Граждане вначале в большинстве случаев скрывали свои
деньги, надеясь, что угроза не будет приведена в исполнение. Но видя, что
награды за донос выдаются, а уличаемые подвергаются каре, они испугались и,
получив продление срока, стали то выкапывать сокровища из земли, то
доставать их из колодцев, то выносить из гробниц - и все это в гораздо
большем размере, нежели раньше.

74. Таковы были несчастья, постигшие родосцев. Луций Вар был оставлен у них
вместе с гарнизоном. Кассий же, довольный быстротой завоевания и множеством
полученных денег, приказал всем остальным народам Малой Азии вносить в
течение 10 лет дань, которая взыскивалась строжайшим образом. Кассий
получил известие, что Клеопатра намерена с большим флотом и в полном
снаряжении и вооружении отправиться к Цезарю и Антонию. Став на их сторону
еще раньше из-за Цезаря старшего, она еще более им сочувствовала под
влиянием страха перед Кассием. Последний отправил Мурка с лучшим легионом
гоплитов и несколькими стрелками из лука на 60 крытых кораблях в
Пелопоннес, чтобы расположиться там на стоянке возле Тенарского мыса, а
также чтобы собрать в Пелопоннесе добычу, какую возможно.

75. Каковы были дела Брута в Ликии, я постараюсь вкратце напомнить,
восстанавливая в памяти ранее происшедшее. После того как он получил от
Апулея небольшое войско, бывшее у того в распоряжении, да деньгами около 16
тысяч талантов, собранных из налогов в Азии, он прибыл в Беотию. Так как
сенат постановил предоставить ему пользоваться этими деньгами и поручил ему
управлять Македонией и Иллирией, то он получил в свое распоряжение и
находившиеся в Иллирии три легиона, переданные ему Ватинием, ранее
управлявшим этой провинцией. Один легион он взял из Македонии у Гая
Антония, брата Марка. Кроме того, он набрал еще четыре других легиона, и в
общей сложности располагал, таким образом, восемью легионами, причем
большинство из них участвовало в походах Гая Цезаря. Была у него и
многочисленная конница, легковооруженные и стрелки из лука. Будучи доволен
македонянами, он обучил их воинскому делу по италийскому образцу. В то
время как собирал он еще войско и деньги, ему представился случай получить
кое-что из Фракии. Жена одного фракийского царька, Полемократия, после
умерщвления ее мужа врагами, опасаясь за сына, бывшего еще ребенком,
приехала с ним к Бруту и поручила ему сына, а вместе с тем вручила и
сокровища своего мужа. Брут отдал мальчика на воспитание кизикийцам, пока
не придет время возвести его на престол. Среди сокровищ он нашел громадное
количество золота и серебра; он стал чеканить из них монету.

76. Когда Кассий прибыл8 и решено было покорить сначала ликийцев и
родосцев, Брут обратился против ликийцев, прежде всего - против жителей
Ксанфа. Последние уничтожили свои пригороды, чтобы Брут не мог
воспользоваться ими для пристанища и в качестве военного материала. Окружив
город рвом глубиной свыше 50 футов, жители Ксанфа отражали врагов. Став
позади рва, они поражали дротиками и стрелами, как если бы между ними
находилась непроходимая река. Но Брут, желая взять штурмом ров, велел
засыпать его, поставить перед рабочими прикрытия и разделил войска на
дневные и ночные смены; материал он поспешно велел доставить издалека с
криками, как во время битвы. Тут проявлено было большое старание в труде.
Поэтому-то предприятие, о котором думали, что оно или не осуществится вовсе
вследствие сопротивления неприятеля, или же будет с трудом приведено в
исполнение в течение многих месяцев, увенчалось успехом в течение
нескольких дней.

77. Будучи таким образом окружены, жители Ксанфа подверглись осаде. Одних
Брут подымал машинами к ним на стены, других вел пешими к воротам и
постоянно всех сменял. Жители хотя и были, выступая, истомлены в сравнении
со свежими силами противника, все уже были переранены, тем не менее
выдерживали осаду, пока у них были целы укрепления. Когда же последние были
уничтожены, а башни разрушены, Брут, предвидя будущее, велел осаждавшим
ворота отрядам отступить. Жители Ксанфа, полагая, что это происходило
вследствие неосторожности со стороны охраны и небрежности, ночью с факелами
в руках сделали вылазку и напали на осадные орудия. Когда же римские
войска, согласно плану, их атаковали, они поспешно устремились обратно к
воротам. Но так как охрана уже успела их до того запереть из опасения, что
враги вместе с ними ворвутся в город, то много жителей Ксанфа было избито
перед запертыми воротами города.

78. Немного спустя оставшиеся жители Ксанфа еще раз сделали вылазку около
полудня, когда римский отряд снова был уведен, и подожгли все осадные
орудия. Но так как на этот раз перед ними раскрыты были ворота в виду
случившегося в прошлый раз несчастья, то вместе с ними в город ворвались и
римляне в числе около 2.000 человек. Однако, в тo время как другие
стремились ворваться толпою, ворота неожиданно рухнули, благодаря ли
жителям Ксанфа, или сами собою, вследствие разрыва подъемных канатов, так
что одни из вторгшихся римлян погибли, другие же оказались отрезанными и не
были уже в состоянии поднять ворота из-за неимения канатов. Поражаемые в
узком месте с крыш ксанфийцами и теснимые, они с трудом прорвались к
близлежащей площади. Здесь они хотя и одержали верх над нападавшими на них,
вступившими с ними в рукопашный бой, но, подвергаясь жестокому обстрелу и
не имея ни луков, ни дротиков, пробились к храму Сарпедона, чтобы избежать
окружения. Оставшиеся по ту сторону городских стен римляне, негодуя и
опасаясь за очутившихся внутри, под влиянием Брута, обходившего их и
ободрявшего, прилагали все старания, и все же не могли разломать ворота,
окованные железом, не располагая ни лестницами, ни башнями, которые
сгорели. Тем не менее одни сооружали на скорую руку лестницы, другие
придвигали стенобитные орудия к стенам, поднимались по ним, как по
лестницам, третьи, прикрепив железные наконечники к канатам, бросали их в
стену и, когда они застревали в стене, поднимались по ним вверх.

79. А жители Эноанды, соседившие с Ксанфом и состоявшие союзниками Брута
из-за своей вражды к ксанфийцам, взбирались по утесам вверх. Римляне,
увидев их, начали им подражать, хотя и делали это с трудом. Многие
срывались. Некоторые же, перейдя через стену, открыли маленькие ворота,
перед которыми воздвигнут был частокол из тесно поставленных остроконечных
кольев, и самых храбрых, висевших в воздухе, принимали через этот частокол.
Оказавшись в большом количестве, они стали разрушать ворота, не обитые уже
железом изнутри, в то время как снаружи ломали ворота другие и тем помогали
первым. Когда ксанфийцы с громким криком напали на римлян, бывших возле
святилища Сарпедона, те, кто изнутри и снаружи ломали ворота, испугались за
них и с еще большей яростью и увлечением стали действовать. Разрушив
ворота, они уже на закате солнца все вместе ворвались в город с криком,
чтобы подать знак находившимся внутри.

80. После взятия города ксанфийцы все разбежались по своим домам и стали
убивать наиболее близких им людей, шедших добровольно на смерть. Поднялись
рыдания. Брут решил, что начался грабеж, и пытался через глашатаев удержать
войско от грабежа; узнав же о происходящем, сжалился над свободолюбивыми
ксанфийцами и отправил к ним вестников с предложением мира. Но горожане
стали стрелять и в них; перебив всех своих близких, они сложили их трупы на
возведенные в домах костры и, разведя огонь, сами себя закалывали. Бруту,
который спас, насколько это было возможно, храмы, достались только рабы, из
числа же свободных граждан - несколько свободных женщин и едва ли 150
мужчин. Так ксанфийцы в третий раз погибли, наложив сами на себя руки во
имя свободы. Ведь и при захвате Ксанфа мидянином Гарпагом, полководцем Кира
Великого, они рабству предпочли гибель, и город, для сохранения которого
Гарпаг ничего не предпринял, стал могильным холмом; в другой раз, говорят,
при Александре, сыне Филиппа, жителей Ксанфа постигла такая же судьба, так
как они не пожелали подчиниться даже Александру, властителю стольких земель.

81. Из Ксанфа Брут направился к Патарам, городу, служившему как бы гаванью
Ксанфа. Расположив вокруг Патар войско, Брут приглашал жителей его
подчиниться во всем или же подвергнуться бедствиям, постигшим Ксанф. К ним
приведены были ксанфийцы, оплакивающие свою участь и уговаривающие жителей
Патар позаботиться о себе. Так как патарцы не дали никакого ответа
ксанфийцам, Брут предоставил остальную часть дня на размышление, а сам
удалился. С наступлением дня он снова возвратился с войском. Жители стали
кричать со стен, что подчиняются ему во всем, чего он ни пожелает, и
открыли ворота. Войдя в город, Брут не казнил ни одного человека, никого не
отправил в изгнание, но приказал снести в казну все золото и серебро,
имевшееся в городе, а также велел сделать это и имеющим свои частные
средства, под угрозой наказания и доносов, что было сделано Кассием на
Родосе. И жители Патар приносили Бруту свое имущество. При этом один раб
донес на господина, что тот спрятал золото, и посланному центуриону показал
его золото. В то время как всех домашних уводили, господин хранил молчание.
Мать же его, желая спасти сына, следовала за ним, крича, что это она
спрятала золото. Раб, хотя его и не спрашивали, начал уличать ее во лжи,
сына же в утайке своего имущества. Брут обласкал юношу за его молчание,
мать же за любовь к сыну и отпустил обоих невредимыми, не причинив им
никакого зла, и даже позволил им взять их золото. Раба же, злоумышлявшего
на господ сверх приказанного, велел распять на кресте.

82. Тем временем Лентул, отправленный в Андриаку, гавань Мир, прорвал
заграждения в порт и подошел к Мирам. Так как жители Мир выполнили его
приказания, он, собрав подобным же способом деньги, возвратился к Бруту.
Объединенное население Ликии отправило к Бруту послов, обещая военную
помощь и деньги, сколько они будут в силах. Брут наложил на них
контрибуцию, возвратил свободных граждан Ксанфа на родину и велел
ликийскому флоту вместе с остальными кораблями плыть в Абидос, куда он
привел пехоту, и стал ожидать Кассия из Ионии, чтобы совместно с ним
переправиться в Сест. Между тем Мурк, выжидавший в засаде Клеопатру у
берегов Пелопоннеса, узнал, что флот ее поврежден бурею возле Африки,
причем обломки кораблей плыли до берегов Лаконии, царица же больная едва
добралась домой; тогда Мурк, чтобы не терять времени в бездействии с таким
многочисленным флотом, отплыл в Брундизий и, став на якорь у острова,
лежащего против гавани, пытался препятствовать тому, чтобы остальное войско
неприятеля или провиант доставлены были в Македонию. Антоний отбивался от
Мурка с помощью немногих бывших у него военных кораблей, а также и при
посредстве башен, которые он возводил на плотах из лодок всякий раз, когда
Мурк высылал войско на транспортных судах по частям; Антоний выжидал ветра
с суши, чтобы не быть захваченным Мурком. Потерпев неудачу, он призвал к
себе Цезаря, который в это время сражался на море у берегов Сицилии с
Секстом Помпеем за обладание самой Сицилией.

839. Дела же Помпея были в таком положении. Будучи младшим из сыновей
Помпея Великого, Секст Помпей вначале испытывал пренебрежительное отношение
со стороны Гая Цезаря в Испании как неспособный совершить что-либо большее
по своей молодости и неопытности. Секст Помпей с небольшой кучкой людей
разъезжал по океану, занимаясь разбоем и скрывая, что он Помпей. Когда к
нему присоединилось для разбоя больше народа и уже образовалась
значительная шапка, он открылся, что он Помпей. И тотчас все бродившие без
дела и служившие раньше солдатами его отца или брата стали сбегаться к нему
как к своему вождю. Арабион также прибыл к нему из Африки, будучи, как я
упоминал выше, лишен отцовского наследия. После того как у Помпея собралась
таким образом масса людей, дело пошло уже о более важных предприятиях, чем
морской разбой, и имя Помпея стало популярным по всей Испании, наиболее
обширной из провинций, тем более что он объезжал ее быстро, появляясь то
здесь, то там, но избегая встречи с правителями провинций, назначенными
Гаем Цезарем. Гай Цезарь, узнав об этом, послал Каррину с большим войском,
чтобы уничтожить Помпея. Последний, обладая более подвижными военными
силами, истощал противника, то внезапно появляясь, то исчезая, и успел
завладеть уже некоторыми как мелкими, так и более крупными городами.

84. И Гай послал преемником Каррине Азиния Поллиона для войны с Помпеем. В
то время как они с одинаковым упорством боролись друг с другом, Гай Цезарь
был умерщвлен10, и сенат призывал снова Помпея в Рим. Помпей, прорвавшись в
Массилию, наблюдал за тем, что происходит в Риме. Будучи выбран командующим
на море на тех же основаниях, как властвовал и его отец, он и тогда не
вернулся в Рим, но, захватив с собой все корабли, которые находились в
портах, отплыл в море с теми судами, которые имел еще из Испании. После
учреждения триумвирата11 Помпей отплыл оттуда в Сицилию и приступил к осаде
пропретора ее Вифиника, не уступавшего ему острова, пока приговоренные к
смерти и бежавшие из Рима Гирций и Фанний не убедили Вифиника уступить
Сицилию Помпею.

85. Так Секст Помпей овладел Сицилией12, располагая кораблями и островом,
противолежащим Италии, и уже многочисленным войском, которое отчасти было у
него раньше, отчасти составилось из бежавших из Рима свободных или рабов,
отчасти же было прислано ему из Италии городами, обещанными в качестве
победной награды армии. Дело в том, что эти города по своему настроению не
желали победы триумвирам и, в чем могли, тайно им противодействовали.
Состоятельные граждане, изгнанные из отечества и не считавшие его уже более
своим, бежали все к Помпею, находившемуся к ним ближе всего и в то же время
наиболее любимому всеми. Были у него и моряки из Африки и Испании, опытные
в морском деле, так что Помпей был снабжен в изобилии военачальниками,
кораблями, пехотой и денежными средствами. Наслышавшись об этом, Цезарь
послал Сальвидиена с военным флотом против Помпея, как будто уничтожить его
было легким делом; сам же отправился через Италию с целью соединиться с
Сальвидиеном возле Регия. Помпей выступил против Сальвидиена с большим
флотом, и в морской битве, происходившей между ними перед входом в пролив
около Скиллея, корабли Помпея, более легкие и с более опытным экипажем,
превосходили быстротой и опытом; корабли же римлян, как более тяжелые и
крупные, испытывали затруднения. Когда же к этому присоединилось обычное
волнение в проливе и течение разделило море на две части, моряки Помпея,
привыкшие к качке, менее страдали, находившиеся же под командованием
Сальвидиена, по непривычке, не будучи в состоянии держаться стойко,
действовать веслами, не имея послушного руля, пришли в замешательство. И
вот, когда Солнце стало склоняться к западу, Сальвидиен первый дал сигнал к
отступлению, а вслед за тем отступил и Помпей. Кораблей погибло с обеих
сторон поровну. Остальные поврежденные и попорченные суда Сальвидиен велел
ремонтировать, удалившись для этого в Баларскую гавань.

86. Прибыв на место, Цезарь самолично дал торжественное обещание жителям
Регия и Гиппония исключить их из числа городов, назначенных в награду за
победу. Дело в том, что он боялся больше всего жителей этих городов как
живущих на берегу пролива. Так как Цезаря спешно звал к себе Антоний, он
отплыл к нему в Брундизий, имея по левую руку Сицилию и Помпея, и отложил в
ту пору мысли о Сицилии. С прибытием Цезаря Мурк, чтобы не оказаться между
Антонием и Цезарем, отошел на незначительное расстояние от Брундизия и стал
по пути следить за грузовыми судами, перевозившими войско из Брундизия в
Македонию. Впереди них шло несколько трирем. Так как божество послало
сильный попутный ветер, они благополучно и безопасно проскочили, не
нуждаясь совершенно в конвое и в охране. Мурк, сожалея об этом, все же
попытался напасть на них, когда они возвращались порожними. Но они и на
этот раз и в последующий, когда отвозили второй десант, на всех парусах
ускользнули, пока все войско, а за ним Цезарь и Антоний, не переправились
по морю. Мурк же, считая, что какое-то божество повредило ему, все же
продолжал, насколько мог, вредить перевозимым из Италии на судах
снаряжению, провианту или дополнительно набираемым войскам. К нему был
послан из лагеря Кассия Домиций Аэнобарб для выполнения того же задания,
как чрезвычайно важного, с другими 50 кораблями и одним легионом и
стрелками из лука. Так как у приверженцев Цезаря не было достаточно
обильного провианта из другого места, решено было помешать подвозу его из
Италии. И вот, крейсируя со 130 военными кораблями, с большим числом
гребных судов и значительным войском, Мурк и Домиций препятствовали
транспорту провианта.

87. Между тем, Децидий и Норбан, посланные Цезарем и Антонием с 8 легионами
в Македонию, прошли из Македонии через горную Фракию путь в 1.500 стадий,
пока, пройдя город Филиппы, не заняли ущелья корпилов и сапеев, находящиеся
во власти Раскуполида; через эти ущелья лишь и возможен проход из Азии в
Европу. Это обстоятельство послужило первым препятствием для Брута и
Кассия, переправившихся из Абидоса в Сест. Раскуполид и Раск, два брата,
сыновья одного фракийского царя, совместно правили этой страной, но в то
время расходились между собою, к какой партии пристать. Раск был на стороне
Антония, Раскуполид - Кассия. Каждый из братьев имел по 3.000 всадников. На
расспросы кассианцев о дороге Раскуполид ответил, что дорога через Эн и
Маронею - кратчайшая, обычная и хорошо построенная, но она ведет к
Сапейскому ущелью; так как оно занято неприятелем, то проход через него
неосуществим, кружный же путь в три раза длиннее и труден.

88. Брут и Кассий, поняв, что враги идут им навстречу не для преграждения
дороги, но что они перешли из Македонии во Фракию из-за недостатка в
фураже, двинулись к Эну и Маронее, откуда направились к Лисимахии и Кардии,
городам, защищающим полуостров Херсонес Фракийский наподобие двоих ворот, а
на другой день прибыли к Черному заливу. При подсчете войска оказалось
тяжеловооруженных всего 19 легионов, у Брута - 8 и у Кассия - 9; однако, ни
один из них не был укомплектован полностью, и лишь два легиона едва-едва
доходили до нормального числа, так что всего было легионеров около 80.000.
Всадников было у Брута кельтов и лузитанцев 4.000, фракийцев, иллирийцев,
парфян и фессалийцев 2.000; у Кассия же иберийцев и кельтов 2.000, конных
стрелков из лука, арабов, мидян и парфян 4.000. В качестве союзников к ним
присоединились цари и тетрархи живших в Малой Азии галатов с многочисленным
пешим войском и свыше 5.000 всадников.

89. Таковы были военные силы, собранные Брутом и Кассием у Черного залива,
и с таким количеством солдат вступили они в бой, предназначая остальное
войско на иные потребности. Подвергнув, согласно обычаю, войско обряду
очищения, Брут и Кассий уплатили обещанные премии. Они, озаботившись иметь
свободные деньги, старались расположить к себе солдат подарками, особенно
тех, кто большею частью бывал в походах под предводительством Гая Цезаря,
чтобы кто-нибудь из них не изменил им, будучи введен в заблуждение видом
или сходством имени младшего Цезаря с Гаем Цезарем. По этой же причине
решено было обратиться также к войску с публичной речью. Воздвигн