. Вокруг Общества вращались также такие известные личности,
как св. Вэнсан де Поль, епископ Але Никола Павийон и Жан-Жак Олье,
основатель семинарии Сен-Сюльпис, возможного центра деятельности
ассоциации .
   В своей организации и деятельности Общество напоминало орден Храма,
предвосхищая франкмасонство. Из Сен-Сюльпис оно управляло сетью
провинциальных ответвлений и капитулов, члены которых должны были
повиноваться, не пытаясь понимать или спорить, даже не обязательно будучи
согласными, и никогда не зная тех, кто отдавал приказания. Единая глава и
невидимое сердце-так можно определить Общество Святой Евхаристии. Да, это
было бьющееся сердце, и билось оно в ритме "тайны", которая была его
"смыслом жизни" и самой жизнью. Некоторые рассказы того времени явно
делают ссылки на Тайну, которая является душой Общества, и одно из его
положений предусматривает: "Путеводная звезда, определяющая дух Общества,
которая для него очень важна, есть Тайна" . Каковы же были функции
Общества?
   Новички, еще не посвященные, должны были много раз в завуалированной
форме давать понять, что оно посвятило себя делу милосердия в регионах,
опустошенных религиозными войнами, например, в Пикардии, Шампани и
Лота-рингии. Но теперь неизвестно, не было ли это дело милосердия лишь
хитроумной вывеской, имеющей мало общего с истинным смыслом существования
святого дома. Фактически этот смысл существования был двойным: сначала
практиковать нечто вроде религиозного шпионажа, затем проникнуть на самые
высокие посты в стране, включая, естественно, посты поближе к трону.
   Общество Святой Евхаристии, кажется, особенно преуспело в продвижении к
этой цели. Так, Вэнсан де Поль, член Королевского совета Совести, стал
исповедником Людовика XIII и личным советником Людовика XIV; дошло до
того, что его враждебность к Мазарини вынудила его уйти со своего поста.
Что касается королевы-матери Анны Австрийской, то она была лишь игрушкой в
руках Общества, которому на некоторое время, правда, удастся повернуть ее
против своего 116
 
 
 
   первого министра. Впрочем, всемогущая организация не ограничивалась
одним троном, и, можно сказать, что в середине XVII в. она раскинула свои
сети по всей Франции через посредство аристократии, Парламента, правосудия
и полиции, доказательством чему служит то, что эти институты не один раз
открыто выражали свое недоверие королю.
   Однако никто ни тогда, ни теперь, еще не дал точного, всеми принятого
определения Общества Святой Евхаристии, потому что военная
ультракатолическая организация, бастион ортодоксальности и нетерпимости -
это все очень туманно.
   Кроме того, вступив в XVII в., почему в католической стране подобная
организация упорно действовала в тайне от всех? Впрочем, что означал тогда
термин "еретик"?
   Протестантов или янсенистов? В действительности же, ни тех, ни других,
раз огромное количество их находилось среди членов Общества...
   Если Общество было действительно католическим, разве оно не должно было
поддержать Мазарини, защитника интересов Церкви? Напротив, оно открыто
противостояло ему до такой степени, что первый министр не прекращал
попыток низвергнуть его в небытие. Иезуиты тоже относились к нему
враждебно, также как и некоторые другие католические власти, обвинявшие
его в ереси - в том, против чего, собственно, боролось, как оно само
утверждало. Общество Святой Евхаристии... так, что в 1651 г. епископ
Ту-лузский собирался разоблачить нечестивую деятельность и "в высшей
степени неправильный" вид церемонии принятия - отзвук обвинений,
выдвинутых ранее против тамплиеров. Но Общество, которому угрожало
отлучение от Церкви, отреагировало с неожиданной силой и весьма странной
неосторожностью, которой невозможно было ожидать от этих набожных
католиков.
   Вспомним теперь, что Общество Святой Евхаристии было основано в разгар
эпохи розенкрейцерского психоза. "Невидимое братство" было повсюду,
отвечало за все, было предметом страха и наихудших поучений, объектом
преследований и упорных поисков; и однако, орден Розы и Креста оставался
невидимым. Нигде в этой католической Франции никому не удавалось отыскать
ни одного его члена, как будто это была лишь фикция, продукт народного
воображения.
   Значит, орден Розы и Креста - призрак?.. Поищем тогда выход в другом
месте. А если орден, имеющий какой-то свой интерес обосноваться во
Франции, предпочел скрыться за спиной другой организации? Какая
замечательная вывеска, какая обманчивая маска это Общество, официальной
целью которого была как раз охота на розенкрейцеров! Так, может быть, под
респектабельной вывеской Общества Свя117
 
 
 
   той Евхаристии эти последние смогли спокойно следовать к своей цели и
вербовать сторонников своего дела, притворяясь их самыми коварными врагами?
   Общество Святой Евхаристии сопротивлялось Мазарини и Людовику XIV до
1660 г., когда менее чем за год до смерти своего первого министра король
официально объявил о ликвидации организации. Однако, в течение последующих
пяти лет ничего не изменилось, так как Общество решило сначала
игнорировать королевский эдикт; затем в 1665 г. оно просто объявило о
своем намерении продолжать существовать в своем "настоящем виде". Весь его
архив был собран и целиком укрыт в надежном месте в Париже, которое так
никогда и не было найдено, но которое, по всей видимости, было обителью
Сен-Сюльпис. Таким образом, спустя два века эти архивы вполне могли быть
доступны некоему аббату по имени Эмиль Оффе.
   Тем не менее, кое-кто считает, что Общество продолжало свирепствовать,
только под другим обличием, до конца следующего века-настоящий вызов
абсолютизму Людовика XIV- и даже гораздо дольше, до первых лет XX в.
   Мы не будем высказывать своего мнения по этому поводу, скажем только,
что оно, безусловно, пережило свое предполагаемое исчезновение в 1665 г. В

                                1667 г.

   Мольер, верный сторонник Людовика XIV, атаковал Общество некоторыми
намеками в своем "Тартюфе", что навлекло на него ничем не замаскированные
репрессии, и, несмотря на то, что он пользовался покровительством короля,
представление его пьесы было запрещено в течение двух лет. Со своей
стороны, Общество Святой Евхаристии имело своих собственных
писателей-Ларошфуко, бывшего очень активным во время. Фронды, и даже,
говорят, Лафонтена, чьи невинные и очаровательные басни являлись открытой
критикой королевской власти. Действительно, Людовик XIV не питал особого
расположения к баснописцу и - вспомним это - был против приема его во
Французскую Академию; теперь назовем его покровителей: герцоги де Гизы и
Буль-онские, виконт Тюреннский и вдова Гастона Орлеанского-
небезынтересные для нас личности...
   Теперь мы коротко перечислим все, что мы знаем об Обществе Святой
Евхаристии:
   Итак, речь идет о тайном обществе, большая часть истории которого
совершенно официальна. Оно подчеркнуто католическое, но не менее открыто
замешано в деятельность отнюдь не католическую. Оно тесно связано с
некоторыми влиятельными аристократическими фамилиями, которые были очень
активны во время Фронды и чьи генеалогии фигурируют в "документах Общины".
У него имеются связи с 118
 
 
 
   обителью Сен-Сюльпис, и, хотя оно действовало всегда тайком, было все
же очень влиятельно. Наконец, оно очень враждебно относилось к кардиналу
Мазарини.
   Мы находим здесь все основные признаки Сионской Общины, как они нам
представлены "Секретными досье". Почти совершенно совпадают действия обеих
организаций, и если орден Сиона продолжал свою деятельность в течение XVII
в., то, не слишком рискуя ошибиться, можно идентифицировать его с
Обществом Святой Евхаристии или с теми, кто действовал за его спиной.
   Замок Барбария.
   Как утверждают "документы Общины", враждебность Сиона по отношению к
Мазарини спровоцировала с его стороны суровые репрессии. Одной из его
главных жертв стала семья Плантар, потомок Дагоберта II и меровингского
рода. Действительно, в 1548 г. Жан де Плантар женился на Мари де Сен-Клер,
создав таким образом новую связь между собственной семейной ветвью и родом
Сен-Клер де Жизор, в то время, когда его семья обосновалась близ Невера, в
замке Барбария, призванном стать ее официальной резиденцией в течение
следующего века. Но 11 июля 1659 г. Мазарини приказал разрушить замок, и
Плантары потеряли все свое состояние13.
   Но ни один труд, ни одна биография Мазарини, надо это подчеркнуть, не
подтверждают того, что высказано в "документах Общины"; мы также ничего не
найдем во время наших изучении семьи Плантар, проживающей в Ни-вернэ, ни
следов замка Барбария. Однако, нет никаких сомнений в том, что Мазарини
страстно желал иметь герцогство Неверское и его провинцию, чего он, в
конце концов, добился, подписав контракт от 11 июля 1659 г., в день
предполагаемого разрушения замка14.
 
   Заботясь о том, чтобы продвинуть наши исследования дальше, мы будем
продолжать собирать воедино обрывки доказательств, разбросанные там и сям,
недостаточные для того, чтобы все объяснить, но, тем не менее,
свидетельствующие о бесспорной достоверности "документов Общины", в
доказательство чему-упоминание о замке Барбария в списке владений и ленов
Нивернэ, датированным 1506 г., и грамота 1575 г., намекающая на деревушку
в местности, названную "Плантары"15.
   Что касается самого замка Барбария, то его существование окончательно
подтверждается наличием следующих фактов: в 1874-1875 гг. члены Общества
Литературы, Наук и Искусств 119
 
 
 
   Невера предпринимают раскопки на месте руин. Проект весьма рискованный,
так как камни, превратившиеся из-за огня в стекло, и буйная растительность
между ними делают всякую идентификацию практически невозможной. Но в конце
концов остатки стены и замка извлечены на свет божий. Сомнений больше нет:
это замок Барбария, сегодня это известно, и ошибка исключается.
Дополнительное уточнение:
   прежде чем эти места были разрушены, они состояли из маленького
укрепленного городка и замка16, отстоявшего совсем немного от бывшей
деревушки Плантары.
   Итак, существование замка, разрушенного пожаром, бесспорно
подтверждается. Что же касается деревушки Плантары, то нет никакого
сомнения в том, что она принадлежала семье, носящей то же имя. Но
любопытно, что ни один документ не содержит ни даты, когда сгорел замок,
ни имени организатора пожара. Если ответственность за это нес Маза-рини,
то, несомненно, он очень потрудился, чтобы стереть малейший след своего
поступка и дошел даже до того, что систематически вычеркивал замок
Барбария с карт и из истории Нивернэ. Во имя какой побудительной причины
он действовал и какой ужасный секрет был связан с этой таинственной
местностью?
   Никола Фуке.
   Фрондеры и Общество Святой Евхаристии не были единственными врагами
Мазарини.
   Среди них был и всемогущий Никола Фуке", суперинтендант финансов
Людовика XIV начиная с 1653 г. Человек большого таланта, умный и
тщеславный, он станет впоследствии самой богатой и самой влиятельной
персоной в королевстве, его истинным монархом, как люди его называли про
себя... Его политические мечтания соответствовали его тщеславию, примером
чему-приписываемая ему идея сделать Бретань независимым герцогством и
стать там хозяином.
   Мать Фуке была известным членом Общества Святой Евхаристии, также как и
один из его братьев-Шарль, епископ Нарбонский в Лангедоке. Что касается
его младшего брата Луи, то он тоже был священником, и в 1656 г. Никола по
неизвестным причинам отправляет его в Рим, откуда, как мы помним, он
присылает ему загадочное письмо, процитированное нами в первой главе,
повествующее о беседе с Пуссеном о тайне, которую даже "короли с большим
трудом См.: Жорж Бордонов "Фуке - виновник или жертва?" - Georges
Bordonovc "Poucquct, coupable ou victime?" (прим. авторов).
   120
 
 
 
   смогли бы вытянуть из него". Со своей стороны, художник больше не будет
болтать и не сделает никому никаких признаний по этому поводу, буквально
соответствуя девизу своей личной печати: "Tenet confidentiam"'.
   Итак, в 1661 г. Людовик XIV велит арестовать своего суперинтенданта
финансов, обвинив его в том, что он перепутал свои личные интересы с
управлением общественными финансами, и, что еще более серьезно, в том, что
он готовил бунт против короля. Следовательно, на все его богатства был
наложен секвестр, его документы и переписка переданы королю, который лично
и тщательно их изучил.
   Начинается процесс; он длится четыре года и приводит в движение всю
Францию - писателей, памфлетистов, двор и провинцию. Самый молодой брат
обвиняемого, Луи, умер, но его мать и Шарль мобилизуют Общество Святой
Евхаристии, к которому принадлежит один из судей, собирающихся вести
процесс. Респектабельный дом тут же бросается в битву вместе со
сторонниками Никола Фуке, стараясь повернуть общественное мнение в пользу
обвиняемого, ожидающего в тюрьме приговора. Кара, потребованная для него
Людовиком XIV, столь же необычна, сколь примечательна:
   смерть, ни больше, ни меньше. Двор отказывается и, доказывая храбро
свою независимость, голосует за пожизненное изгнание. Но король, не желая
менять свое решение, заменяет упрямых судей другими, более
соответствующими его желаниям.
   В конце концов голоса в пользу изгнания взяли верх над королевской
волей, и в 1665 г. Людовик XIV смягчает наказание, заменяя его пожизненным
заключением.
   Суперинтендант спасен, но приговорен к строжайшей изоляции в крепости
Пьемонта с очень вредными для здоровья условиями. Он не имеет права ни
гулять, ни принимать гостей, ему не дают ни чернил, ни бумаги; что
касается его лакеев и тюремщиков, то они постоянно сменяются, и, как
говорили, малейшее внимание к заключенному было чревато галерами или
виселицей17.
   В этом же самом 1665 г., когда Фуке был заключен в Пиньероль, в Риме
умирает Пуссен, и Людовик XIV через своих агентов пытается добыть его
картину "Пастухи Аркадии". Но когда двадцать лет спустя король наконец
завладел ею, он стал ревниво охранять ее от посторонних взглядов в своей
новой резиденции в Версале, не давая никому любоваться ею, и запер ее в
своих личных апартаментах, соглашаясь показать ее лишь в исключительных
случаях малому числу своих приближенных.
   Tenet confidentiam - хранит тайну (здесь и далее прим. перев.).
   121
 
 
 
   Закончим эту главу уточнением о том, что несчастливая судьба Фуке,
каковы бы ни были причины ее и результат, не должны были коснуться его
детей. Несколько десятилетий спустя его внук, маркиз де Бель-Иль, станет
одной из величайших личностей в королевстве, и когда в 1718 г. он уступит
королю замечательно укрепленный остров, которому он был обязан своим
именем, в обмен он получит земли очень нас интересующие... Одно из этих
владений было Лон-гвиль, и нам не надо возвращаться вновь к этому имени;
другое было Жизор, которое дало внуку Фуке титул графа, потом в 1742
г.-герцога де Жизора, а через шесть лет, в 1748 г., получило статус
"первого герцогства".
   Никола Пуссен.
   Как раз в нескольких километрах от Жизора находится маленький городок
Лезандели, где в 1594 г. родился Никола Пуссен. Но очень скоро он
устраивается в Риме, откуда будет приезжать только в редких случаях, как,
например, после 1640 г., когда его вызвал кардинал Ришелье для выполнения
важной миссии.
   Хотя художник мало занимался политикой и не покидал своего убежища .в
Риме, он был тесно связан с Фрондой. Доказательством этому служит его
переписка, открывающая многочисленные дружеские узы с участниками движения
против Мазарини и неожиданную фамильярность с некоторыми "фрондерами",
убеждения которых он, как кажется, разделяет18.
   Так как мы уже встретились с "подземной рекой" Алфиос, которая из
Аркадии течет к ногам Рене Анжуйского, займемся теперь надписью,
неотделимой от аркадийских пастухов Пуссена: "Et in Arcadia ego"-"И вот я
в Аркадии".
   Эта загадочная фраза в первый раз появляется на одном из предыдущих его
живописных полотен. Надгробие, увенчанное черепом, не является простым
надгробием, а вделано в скалу; на первом плане-водяное божество с бородой,
задумчиво созерцающее землю: это бог Алфиоса, который, безусловно, вершит
судьбу подземной реки... Это произведение датируется 1630-1635 гг., то
есть приблизительно на пять-десять лет раньше знаменитой версии "Пастухов
Аркадии".
   Слова "И вот я в Аркадии* появляются в Истории между 1618 и 1623 гг.
вместе с картиной Джованни Франческо Гверчино, которая, возможно,
вдохновила Пуссена в его творчестве. Два пастуха, выходящие из леса,
подходят к поляне и надгробию, на котором очень отчетливо видна знаменитая
надпись и большой череп, положенный на камень. Если не122
 
 
 
   известно символическое значение этой картины, то известно, что Гверчино
был очень сведущ в области эзотеризма; кажется даже, что ему был близок
язык тайных обществ, ибо некоторые его произведения посвящены
специфическим масонским темам.
   Напомним, что ложи начали быстро распространяться в Англии и в
Шотландии на двадцать лет раньше, и такая картина, как "Воскресение
Учителя", написанная почти за сто лет до того, как эта легенда вошла в
масонскую традицию19, явно относится к масонской легенде о Хираме Абиффе,
архитекторе и строителе Храма Соломона.
   Но вернемся к словам "И вот я в Аркадии". Согласно "документам Общины",
они стали официальным девизом семьи Плантар, по крайней мере, с XII в.
(когда Жан де Плантар женился на Идуане де Жизор), и уже в 1210 г. они
были процитированы неким Робером, аббатом из Мон-Сен-Мишель.20 Не имея
доступа к архивам знаменитого аббатства, в настоящее время мы, к
сожалению, не можем проверить это утверждение. Тем не менее, год 1210
кажется нам ошибкой. Во-первых, в 1210 г. не существует аббата из
Мон-Сен-Ми-шель по имени Робер; затем, если и существует некий Робер де
Ториньи, аббат этих мест, то даты, касающиеся его деятельности,
располагаются между 1154 и 1186 гг.- время, когда он был замечен,
благодаря своим работам и коллекциям, относящимся к девизам, гербам и
эмблемам знатных фамилий Христианского мира.21 Каково бы ни было
происхождение этих таинственных слов, они явно обладали для Гверчино и
Пуссена смыслом, происходящим отнюдь не из области поэзии. По нашему
мнению, они должны были скорее всего соответствовать символу или знаку,
предназначенному нескольким посвященным - возможно, это был эквивалент
какого-нибудь масонского "пароля", скрывающего реальность, запрещенную для
профанов. Впрочем, именно в этих словах определяется в "документах Общины"
самый характер символического искусства:
   "Аллегорические произведения имеют то преимущество, что достаточно
одного слова, чтобы прояснить отношения, недоступные толпе; они отданы
всем, но их значение адресовано элите. Отправитель и адресат понимают друг
друга поверх толпы.
   Непонятный успех некоторых произведений идет от этого достоинства
аллегории, которая является более, чем просто модой - способом
эзотерического выражения22".
 
   Итак, если эти строчки в их контексте применимы к творчеству Никола
Пуссена, то не могут ли они также хо123
 
 
 
   рошо подойти и Леонардо да Винчи, и Боттичелли или другим гениям
Ренессанса, а также - почему бы и нет? - Нодье, Виктору Гюго, Дебюсси,
Жану Кокто и их друзьям?
   Часовня Росслин и Шугборо Холл.
   Ранее мы установили существование важных связей между предполагаемыми
великими магистрами Сиона XVII и XVIII вв. и европейским франкмасонством.
Это последнее независимо от Сиона представляет в некоторых аспектах очень
интересные отношения для нашего исследования.
   Так, это многочисленные намеки на семью Синклер - шотландскую ветвь
нормандских Сен-Клср де Жизоров. Их земли в Росслине находились всего в
нескольких километрах от бывшей резиденции рыцарей Храма в Шотландии, и
часовня этой местности, построенная между 1446 и 1486 гг. слыла
приобщенной к франкмасонству и к ордену Розы и Креста. Сверх того,
грамота, датированная 1601 г., признает Синклеров "насле