лосы.
   Какими бы обыкновенными они ни казались, основываются эти легенды все
же на конкретных и бесспорных явлениях действительности, а именно: на тех,
что касаются особого положения, которое занимали Меровинги при жизни. На
самом деле их считали не королями в современном смысле этого слова, а
скорее королями-священниками, земным олицетворением всемогущества Божия,
каковыми до них были фараоны Древнего Египта. Они не царствовали милостью
Божией, но были живыми ее представителями, воплощением - качество, обычно
признаваемое только за Иисусом 165
 
 
 
   Христом. Их ритуалы больше походили на священнические, чем на
королевские. Так, бьыи обнаружены тела некоторых меровингских монархов,
носящие на черепах ритуальные надрезы, подобные тем, какие можно видеть на
черепах древних великих буддийских священников Тибета; эти надрезы
позволяли душе покидать тело в момент смерти и входить в контакт с
божественным миром. Не следует ли в связи с этим и тонзуру священников
отнести к этой древней меровингской практике?
   В 1653 г. в Арденнах была найдена меровингская могила, имеющая большое
значение; это было захоронение Хильдерика I, сына Меровея, отца Хлодвига -
самого знаменитого представителя династии. В могиле находилось оружие,
сокровища, различные драгоценности и значки, которые обычно находят в
королевских захоронениях. Но в этом имелись также предметы, относящиеся
больше к области магии и колдовства, чем к королевской власти: отрезанная
лошадиная голова, голова быка, сделанная из золота, и хрустальный шар1.
   Одним из священных символов Меровингов была пчела, и таких пчелок из
золота в могиле Хильдерика было около трехсот; все содержимое могилы было
передано Леопольду-Вильгельму Габсбургскому, военному правителю
австрийских Нидерландов и брату императора Фердинанда III2. Однако все эти
сокровища позже вернутся во Францию, и со времени коронации в 1804 г.
Наполеон сделал пчел главным украшением своего парадного облачения.
   Но это не единственное проявление императорского интереса к королям,
которые задолго до него занимали трон Франции. По его приказу аббат Пишон
очень серьезно занялся генеалогическими поисками, чтобы узнать, выжил ли
род Меровингов после падения династии. Именно эти заказанные Наполеоном
документы впоследствии будут широко использованы в генеалогиях "документов
Общины"3.
   Аркадийский медведь.
   Итак, между нами и исторической действительностью, чей непроницаемый
экран мы старались исследовать, вставал фантастический мир, достойный той
эпохи, когда по всей Европе рождались великие циклы мифов и легенд.
   На самом деле, об истинном происхождении Меровингов известно очень
мало. Сами они считали себя потомками Ноя, который в их глазах еще больше,
чем сам Моисей, был источником мудрости - понятие, которое вновь возникнет
через какую-нибудь тысячу лет в европейском франк1бб 
 
 
   масонстве. Так как они еще претендовали на то, чтобы их считали
потомками жителей древней Трои, современные историки начали искать их след
в античной Греции, а в особенности в регионе, называемом ранее Аркадией.
Как говорят эти историки, предки меровингских королей на самом деле имели
связи с аркадийским королевским домом и в самом начале христианской эры
дошли до Дуная, потом Перешли Рейн и обосновались на территории
современной Западной Германии.
   Троянские или аркадийские корни - это все детали, но они вовсе не
противоречат друг другу. Во всяком случае, Гомер считал, что в осаде Трои
принимали участие многие аркадийцы; и древнегреческие историки тоже
сообщали о каком-то племени, пришедшем из Аркадии. Мимоходом отметим, что
в этих местах медведь раньше считался священным животным и был предметом
таинственного культа и ритуальных жертв4. Название "Аркадия", впрочем,
происходит от "аркадес", что значит "медвежий народ", и древние аркадийцы
утверждали, что являются потомками Арка-са, божества земли, имя которого
переводится как "медведь". Наконец, из греческой мифологии мы узнаем, что
Аркас был сыном нимфы Каллисто, очень похожей на охотницу Артемиду.
Сегодня Каллисто знакома нам по очертаниям созвездия Большой Медведицы, а
Аркас-Малой Медведицы.
   Подобное же положение занимал медведь и у сикамб-ров-франков, предков
Меровингов. Как и древние аркадийцы, они поклонялись ему в виде Артемиды,
или, точнее, ее галльской сестры Ардуины, божества Арденн, культ которой'
существовал задолго до средних веков. Одним из главных центров таинств
Ардуины был Люневиль, расположенный недалеко от двух местностей, которые
нам уже знакомы: это Стенэ и Орваль, где до 1304 г. католическая Церковь
обнародовала приказы, запрещающие культ языческой богини5.
   Особые тотемические и магические силы, признаваемые за медведем в этих
меровингских Арденнах, вполне объясняют то, что имя "Урсус" ("Ursus") -
"медведь" по-латински- было дано "документами Общины" всей королевской
династии.
   Но самый поразительный факт - это то, что по-галльски слово "медведь"
   произносится "арт" ("arth"), откуда и происходит имя "Артур"
("Arthur"). Но так как мы не можем долго следовать по этой дороге и
отклоняться от нашей темы, то ограничимся пока констатацией того, что
знаменитый король Артур был современником Меровингов и также принадлежал к
тому же мистическому циклу о медведе.
   167
 
 
 
   Приход снкамбров в Галлию.
   В начале V в. нашествие гуннов на Европу повлекло за собой широко
развернувшуюся миграцию. Именно в эту эпоху сикамбры перешли Рейн, вошли в
Галлию и обосновались на территории современной Бельгии и на севере
Франции в районе Арденн. Сто лет спустя эта область стала называться
королевством Австразия, в центре которого находилась современная
Лотарингия.
   Не стоит думать, что сикамбры вошли в Галлию подобно орде варваров. Их
появление не было отмечено никакой суматохой, никакими жестокостями, как
это часто бывало.
   Напротив, они наилучшим образом слились с местным населением. В течение
веков язычники-но не дикари-поддерживали с римлянами прекрасные отношения,
зная и применяя у себя их нравы, обычаи и принципы управления, и некоторые
из них добивались званий офицеров императорской армии, а в некоторых
случаях становились даже римскими консулами: Поэтому в данном случае ни о
каком нашествии не может быть и речи, здесь имела место мирная
ассимиляция. И когда в конце V в. рухнула Римская империя, совершенно
естественно, что сикамбры заняли вакантное место, не прибегая к насилию,
но уважая древние обычаи. Таким образом, общественный строй государства
первых Ме-ровингов мало отличался от Римской империи, и управление Галлией
просто перешло в другие руки.
   Меровей и его потомки.
   Имя "Меровей" носят две исторические личности, и поэтому трудно
определить точно, который из двух родился от легендарного морского
чудовища. Действительно, известно, что один Меровей, вождь племени
сикамбров, жил в 417 г., сражался вместе с римлянами и умер в 438 г.,
говорят даже, что он посетил Рим, где произвел сенсацию, проезжая верхом
на коне по загроможденным улочкам столицы империи с развевающимися на
ветру длинными волосами.
   Потом, в 448 г., сын первого Меровея, носящий то же имя, был
провозглашен в Турнэ королем франков и царствовал в течение последующих
десяти лет до самой своей смерти. Первый монарх объединившегося франкского
народа и, в силу своего знаменитого двойного рождения - или в силу некой
действительности, которую он символизировал,- он дал свое имя династии,
которую основал.
   При его наследниках франкское королевство продолжает процветать, но не
в примитивном и варварском смысле этого 168
 
 
 
   слова, как можно себе вообразить, а напротив - это была цивилизация,
сравнимая в некоторых аспектах с Византией, и уровень ее развития был
гораздо выше, чем во Франции, спустя каких-нибудь пятьсот лет, во время
правления последних монархов Средневековья. Так, король Хильдерик I не
только построил в Париже и Суассоне великолепные амфитеатры в римском
стиле; он был также прекрасным поэтом, гордившимся своими талантами, и
несравненным оратором, особенно когда произносил речи, обращенные к
церковным властям, доказывающие гибкость его мысли, владение диалектикой и
глубокое знание самых различных тем, что ставило его наравне с его
собеседниками6.
   Конечно, подчиненные меровингским законам франки выказывали иногда
некоторую грубость, но никогда не демонстрировали особого расположения или
вкуса к войне, как викинги, гунны или вестготы. Главной их деятельностью
были сельское хозяйство и торговля в Средиземноморье, но высоким уровнем
отличались и их ремесла, как свидетельствуют различные и многочисленные
экспонаты, выставленные в европейских музеях.
   Наконец, меровингские короли обладали сказочными богатствами, особенно
золотом, которое делалось в большом количестве в виде золотых монет на
королевских фабриках, одна из которых была расположена на месте
современного города Сьон в Швейцарии. Многочисленные образцы этих монет
существуют и в наши дни: на них вычеканен равноконечный крест, тот самый,
который возьмет себе во время крестовых походов франкское королевство в
Иерусалиме.
   Королевская династия.
   Как мы видели, окруженные нимбом из тайны, легенд, магии и
сверхъестественного, что сопутствовало им на протяжении всей их жизни,
меровингские короли совершенно не походили на других правителей той эпохи.
Если их жизнь, нравы, экономическая система были в некоторых деталях
похожи на жизнь, нравы и экономику их европейских современников, то их
династия и королевская власть носили очень специфический характер.
   Мужские потомки меровингского рода не были "священными" королями, но
начинали считаться таковыми с двенадцатилетнего возраста; этот день
рождения не был отмечен никакой публичной церемонией, ни коронацией, ни
помазанием на царство - просто начиная с этого дня они, как будто
подчиняясь некоему священному праву, брали на себя бремя власти. Но так
как король был верховным правителем королевства, ни169
 
 
 
   кто не заставлял его - да от него это и не требовалось - входить в
практические детали своего дела; его роль больше состояла прежде всего в
том, чтобы "быть", чем "делать", царствовать не управляя, короче,
воплощать в себе символ, быть ритуальной фигурой и королем-священником
одновременно. Управление и хозяйственная деятельность предназначались для
человека, не принадлежавшего к королевской династии, своего рода канцлеру,
называемому майордомом - такая структура ме-ровингского режима несколько
напоминает некоторые современные конституционные монархии.
   Подобно Патриархам из Ветхого Завета, даже после того, как они
обратились в христианство, меровингские правители были полигамными и
содержали роскошные гаремы. Даже когда аристократия, уступив нажиму
Церкви, решилась принять строгую моногамию, монархи отказались следовать
этому, а Церковь, что очень любопытно, не протестуя, согласилась закрыть
глаза на эту привилегию, о чем один английский историк, удивляясь, написал
следующими словами:
   "Почему полигамия была молчаливо одобрена франками? Быть может, мы
имеем здесь дело с древним обычаем королевской семьи, семьи такого ранга,
что уже никакой, даже самый выгодный династический брак не сможет еще
более облагородить ее кровь, и она не может быть осквернена кровью
рабыни... Родится ли королева в королевской династии или от куртизанки -
это не имело значения... В его собственной крови находилась эта сила рода,
и все, кто принадлежал к нему, разделяли ее7...". Другие, подразумевавшие
то же самое, спрашивали себя:
   "А может, Меровинги - это германская династия Heerkonige', выходцы из
древней королевской династии времен великого переселения народов?8"
   Но сколько королевских семей в мире обладало такими привилегиями и
почему Меровинги имели на это больше прав, чем другие? Каким образом их
кровь наделяла их такими исключительными правами? Это были вопросы без
ответов, и мы терялись в догадках...
   Пакт Хлодвига.
   Самым знаменитым из всех меровингских королей был внук Меровея, Хлодвиг
I, который царствовал с 481 по 511 г. Все французские школьники знают это
имя, ибо блаHeerkonige - короли-воины (нем.).
   170
 
 
 
   годаря ему Франция приняла христианство, и римско-католическая Церковь
завоевала в Западной Европе главенство, которое продлилось не меньше, чем
тысячу лет.
   Итак, в 496 г. католическая Церковь оказалась в ненадежном положении, и
ее существованию, хрупкому с самого начала века, угрожала очень серьезная
опасность. Римский епископ провозгласил себя папой между 384 и 399 гг., но
его официальный статус, идентичный статусам других епископов того времени,
совершенно не походил на современное папство. Не будучи духовным
руководителем и верховным властителем христианского мира, он, в конце
концов, представлял собой просто одну из многочисленных и противоречивых
форм христианства, безнадежно борющегося, чтобы выжить, несмотря на
конфликты, расколы и оппозиции теологического порядка. Действительно,
римская Церковь обладала едва ли не большей властью, чем Церковь
кельтская, с которой первая пребывала в постоянном разногласии; она была
окружена не большей значительностью, чем какая-нибудь еретическая секта,
вроде арианства, которое, например, отрицало божественность Иисуса,
настаивая на его человеческой природе. Впрочем, "заметим, кстати, что в
конце V в. епископства в Западной Европе были в различной степени
вовлечены в эту форму арианства.
   В той мере, в какой римская Церковь хотела выжить и утвердить свой
авторитет, она нуждалась в могущественной поддержке. И если христианство
хотело развиваться по единственному пути римской доктрины, ему надо было
распространять эту доктрину, внедрять, если это было необходимо,
навязывать ее с помощью светских сил, достаточно надежных и эффективных,
чтобы победить, вытеснить и окончательно задушить все соперничающие с ней
верования. Церковь начала искать эту поддержку, эту силу и нашла ее,
вполне естественно, у Хлодвига.
   В 486 г. Хлодвиг в большой степени увеличил владения Меровингов и,
благодаря победам над враждебными ему племенами, присоединил к Арденнам
прилегающие к ним многочисленные мелкие государства и княжества. Теперь
такие важные города, как Труа, Реймс и Амьен, входили во франкское
королевство, и Хлодвиг, конечно, не замедлил бы стать одним из самых
могущественных монархов в Западной Европе.
   Его обращение и крещение играют, безусловно, в нашем расследовании одну
из главных ролей. Все подробности в свое время были описаны в знаменитом
рассказе "Житие святого Ремигия", но, к несчастью, за исключением
некоторых страниц, рукопись была уничтожена спустя двести пятьдесят лет. С
какой целью и ради какого таинственного замысла? По всей видимости, это
было сделано умышленно, 171
 
 
 
   и только несколько фрагментов еще свидетельствуют о том, какой огромный
интерес представляло ее содержание.
   Согласно преданиям, внезапное и неожиданное обращение Хлодвига было
делом рук его жены Хродехильды, ревностной католички, которая, как
кажется, не успокоилась до тех пор, пока не увидела, как ее муж принял ее
веру, благодаря помощи ее исповедника Ремигия - упорство, за которое она
позже была канонизирована. Но за этим преданием стоит конкретная
историческая действительность. В самом деле, когда Хлодвиг обратился в
римскую веру, чтобы стать первым королем-католиком франков, то он завоевал
гораздо больше, нежели простое уважение своей супруги, и царство более
существенное, чем небесное.
   Известно, что в 496 г. между ним и св. Ремигием произошло несколько
тайных встреч, после которых немедленно последовало надлежащим образом
оформленное согласие между франкским королем и римской Церковью. Для Рима
это была беспрецедентная политическая победа, которая обеспечивала
выживание его Церкви и устанавливала ее высшую духовную власть над всей
Западной Европой. Наконец-то она стала равной Константинополю - блестящей
и далекой родине греческого православия; теперь она может дать волю своим
мечтам о владычестве и найти неотвратимое средство положить конец
различным существовавшим тогда формам ереси. Инструментом этой духовной
гегемонии, мечом из плоти и крови католической Церкви, ее светской рукой,
ощутимым проявлением ее власти впредь должен был стать Хлодвиг, благодаря
которому все надежды были, наконец, дозволены.
   Что, в свою очередь, выигрывал король франков?
   Что касается его, то он получал титул "Нового Константина" ("Novus
Konstantinus"), а также-разрешение править объединенной империей,
"священной римской империей", предназначенной заменить империю
Константина, незадолго до того разрушенную вандалами и вестготами.
   Как считают некоторые современные историки, еще задолго до своего
крещения Хлодвиг предусмотрел возможность сделать эту древнюю римскую
империю наследственным владением Меровингов9. Как бы то ни было, теперь он
становится чем-то вроде императора Западной Европы, патриархом германских
государств на Западе, царствуя, но не управляя, над всеми народами и
королями10.
   Этот пакт, подписанный Хлодвигом и римской Церковью, оказался чреват
тяжелыми последствиями для христианского мира VI в. и последующих веков.
Действительно, крещение короля франков знаменовало рождение новой римской
империи, христианской империи, основанной на самой церкви и управляемой
королями-Меровингами. Теперь между духовной властью и светским
государством существовала нерасторжи172
 
 
 
   мая связь, ибо одно приносило клятву верности другому, и оба были
связаны друг с другом навсегда. Договор был скреплен церемонией -
крещением Хлодвига св.
   Ремигием, который произнес на латыни знаменитые слова:
   "Mitis depone colla, Sicamber, adora quod incendisti, incendi quod
adorasti".
   ("Покорно склони выю, сикамбр, почитай то, что сжигал, сожги то, что
почитал")'.
 
   Вспомним, ибо это часто забывают, что это крещение никоим образом не
было коронацией. В самом деле, Церковь и не должна была объявлять Хлодвига
королем, так как он уже был им, и ей ничего больше не оставалось, как
признать его таковым. Таким образом, она официально связывала себя не с
одним Хлодвигом, а с его последователями, не с отдельной личностью, а с
династией. В этом смысле пакт по всем пунктам походил на связь Бога из
Ветхого Завета с царем Давидом.
   Конечно, его можно было изменить - как в случае с Соломоном,- но его
нельзя было ни отменить, ни порвать, ни предать. Этого Меровинги никогда
не должны были забывать.
   До конца своей жизни Хлодвиг старался свято исполнять надежды и
честолюбивые замыслы, питаемые Римом на его счет. С сознанием и
энергичностью, достойными восхищения, он силой оружия насаждал веру -
предмет его договора; будучи официально одобренным и духовно
поддерживаемым Церковью, он на юге и на востоке расширил границы своего
королевства, которое занимало теперь большую часть Франции и значительную
часть Германии.
   Самыми коварными из его соперников были исповедующие арианство
вестготы, чья империя простиралась от Северных Пиренеев до Тулузы; Хлодвиг
начал против них ужасные штурмы и окончательно победил их в 507 г. в битве
при Вуйе. После этого Тулуза и Аквитания не замедлили пасть перед ним,
как, впрочем, и все остальные вражеские земли, чьи правители еще до
прихода франкских войск сложили оружие. От Тулузы вестготы отступили к
Каркассону, затем, будучи изгнанными из этой цитадели, они основали свою
столицу и последний бастион в Разесе, в графстве Редэ, который сегодня
зовется деревней Ренн-ле-Шато.
   Дагоберт II.
   После смерти Хлодвига в 511 г. созданная им империя была, согласно
меровингскому обычаю, разделена среди четырех его сыновей. И в течение
более ста лет меровингская Точный перевод фразы, которую часто неправильно
толковали. (Прим. авторов).
   173
 
 
 
   династия царствовала в многочисленных разрозненных королевствах. Но так
как они большую часть времени вели войны и больше запутывались в