ики, датирующейся, вероятно, еще IV в.
и названной "матерью всех церквей". Как указывает большое количество
хроник и рассказов современников, победитель поспешил сразу же возвести
аббатство на месте этих руин:
   по сообщениям летописца, писавшего в 1172 г., это величественное здание
было очень хорошо укреплено, с башнями, стенами и бойницами, и окрещено
"Аббатством Богоматери на горе Сион" (Нотр-Дам-дю-Мон-де-Сион).
   Итак, место было занято. Было ли это совершенно автономное общество,
принявшее имя горы, на которой оно взросло? И принадлежали ли его члены к
ордену Сиона?
   Вполне разумная мысль. В самом деле, если монахи и рыцари, которым
Годфруа Бульонский подарил церковь Гроба Господня, объединились в
официальный орден, носящий то же имя, то почему бы обитателям аббатства,
расположенного на горе Сион, не сделать то же самое? В аббатстве, как
отмечает один историк XIX в., "проживал капитул каноников-августинцев-, в
обязанности которых входило отправление службы под руководством аббата.
Это сообщество имело двойное имя 
   "Святой Марии на горе Сион и Святого Духа".2 
   Другой историк в 1698 г. высказывается еще более определенно, хотя
стиль его и лишен изящества: "...и так как дали ему главным местом приют,
построенный на горе Сион в Иерусалиме, посвященный Божьей матери, это дало
право звать рыцарей:
   орден Богоматери Сиона3".
   Кроме этих свидетельств в пользу существования древнего ордена Сиона,
мы нашли также некоторые документы с печатью и подписью того или иного
настоятеля ордена, например, грамота, подписанная приором Арнальдусом и
датированная 19 июля 1116 г.4, или другая, где имя этого же приора
фигурирует рядом с именем Гуго де Пейна, первого великого магистра ордена
Храма5.
   Итак, все заставляет нас верить в то, что орден Сиона в XII в. уже
существовал, и никто не мог знать, ни был ли он основан еще раньше, ни кто
из них - орден или место, им занимаемое-был раньше другого. Например, если
вспомнить цистерцианцев, то они позаимствовали свое имя у местечка под
названием Сито, тогда как другие - францисканцы или бенедиктинцы - носили
имена их основателей задолго до того, как они осели в определенном месте.
В случае с Сионом вопрос остается открытым, и, следовательно, нам придется
удовольствоваться тем, что в 1100 г. существовало аббатство
Нотр-Дам-де-Сион, где обитали члены ордена, который, быть может, был
образован еще раньше.
   Таково наше мнение на этот счет. Но продолжим расследование.
   В 1070 г., спустя двадцать девять лет после первого крестового похода,
монахи из Калабрии, что на юге Италии, прибывают в окрестности Арденнского
леса, входившего в состав владений Годфруа Бульонского.6 Как считают
некоторые историки, предводительствовал им некий "Урсус" (" ")- имя, тесно
связанное в "документах Общины" с родом Меровингов. Прибыв в Арденны,
калабрийские монахи заручаются покровительством Матильды Тосканской,
герцогини Лотарингской, родной тетки и приемной матери Годфруа
Бульонского. Это она дарует своим протеже земли в Орва-ле близ Стенэ, где
около пятисот лет назад был убит Дагоберт II. Вскоре они возводят там
аббатство, но не остаются жить в нем, буквально исчезнув, не оставив после
себя никаких следов в 1108 г. Кое-кто считает, что они просто вернулись к
себе в Калабрию. В 1131 г. Орваль становится одним из ленных владений св.
Бернара.
   Но перед своим исчезновением из Орваля калабрийские монахи оставили в
истории Запада неизгладимую отметку. По словам все тех же историков, среди
них находился человек, который позже станет знаменитым Петром Отшельником,
тем самым Петром Отшельником, наставником Годфруа Бульонского7, который,
начиная с 1095 г., вместе с папой Урбаном II проповедует во Франции и в
Германии необходимость крестового похода. Нужно, красноречиво заявляет он,
начать эту священную войну, которая возвратит Христианскому миру могилу
Христа и вырвет Святую Землю из рук мусульман.
   Приняв во внимание намеки, легко различимые между строк "документов
Общины", мы спросили себя, не могло ли существовать некоего подобия
преемственности между монахами из Орваля, Петром Отшельником и орденом
Сиона. В самом деле, можно быть почти уверенными в том, что, если эти
последние казались больше бродячей общиной неизвест-ных монахов, прибывших
в Арденны, то их внезапное исчезновение спустя каких-нибудь сорок лет
является доказательством их сплоченности и организованности, которые,
несомненно, имели постоянную основу. Если Петр Отшельник действительно
принадлежал к этой общине, то его призывы в пользу крестового похода не
были проявлением фанатизма, а напротив, были хорошо продуманным
политическим ходом. Кроме того, если он был наставником Годфруа
Бульонского, то вполне вероятно, что он сыграл определяющую роль в решении
своего ученика отправиться в Святую Землю. Что же касается монахов из
Орваля, то на самом ли деле они возвратились в Калабрию, не обосновались
ли они в Иерусалиме, в аббатстве Нотр-Дам-де-Сион?..
   Это, конечно, только гипотеза, которую, тем не менее, нельзя ни
отбросить, ни утвердить, но на которой нужно на некоторое время
остановиться.
   Когда Годфруа Бульонский сел на корабль, чтобы отправиться в Святую
Землю, по слухам, его сопровождали несколько неизвестных людей, бывших,
возможно, его советниками. Но войско Годфруа Бульонского не было
единственным отправившимся в Палестину; их было еще три, во главе которых
стояли представители высшей европейской знати. Из Европы уехали четыре
могущественных правителя, и все они имели право сесть на трон, если
Иерусалим падет и в Палестине будет создано королевство франков. А Годфруа
Бульонский был заранее убежден, что трон займет именно он, ибо он был
единственным из сеньоров, покидающих свои земли, чтобы отправиться на
Ближний Восток, кто отказался от всех своих владений и продал все свое
имущество, будто Святая Земля воздаст ему за все это на всю жизнь.
   Итак, в 1099 г., сразу после взятия Иерусалима, собрался тайный
конклав, и если История не смогла точно установить личности всех его
участников, то спустя три четверти века Вильгельм Тирский утверждал, что
самым знаменитым из них был не кто иной, как "некий епископ из Калабрии8".
   Цель этого собрания была ему вполне ясна: выборы короля Иерусалима. И,
несмотря на требование Раймона, графа Ту-лузского, таинственные и
влиятельные избиратели очень быстро отдали трон Годфруа Бульонскому,
который скромно принял лишь титул "защитника гроба Господня", а титул
короля в конце концов после его смерти в 1100 г. принял его брат Бодуэн.
   Были ли участниками этого странного конклава, передавшего в руки
Годфруа Бульонского новое королевство, монахи из Орваля? И был ли среди
них пользовавшийся тогда значительным авторитетом в Святой Земле Петр
Отшельник?
   Собиралась ли эта таинственная ассамблея в аббатстве на горе Сион? Там
было столько разных людей и столько разных вопросов, но не составляли ли
они единое целое и не дали ли они один-единственный ответ? Конечно, эту
гипотезу подтвердить очень сложно. Но ее нельзя и отбросить. Если ее
хорошо проверить, то, наверное, могущество ордена Сиона было бы
подтверждено, равно как и его власть даровать королевский трон.
   Тайное создание ордена рыцарей Храма.
   Согласно "Секретным досье", основателями ордена Храма считаются "Гуго
де Пейн, Бизоль де Сент-Омер и Гуго, граф Шампанский, а также и некоторые
члены ордена Сиона: Ан-дре де Монбар, Аршамбо де Сент-Эньян, Нивар де
Мондидье, Гондемар и Россаль9".
   Гуго де Пейна и дядю св. Бернара Андре де Монбара мы уже знаем; нам
известен также и Гуго, граф Шампанский, который дал землю, где св. Бернар
построил аббатство Клер-во. Став в 1124 г. тамплиером, он принес клятву
верности своему собственному вассалу и получил от епископа Шартр-ского
письмо, которое нам тоже известно. Но, несмотря на то, что между графом
Шампанским и тамплиерами существовали определенные отношения, нигде кроме
"Секретных досье", он не указан в числе основателей ордена. Что касается
Андре де Монбара, скромного дяди св.
   Бернара, то он просто принадлежал к ордену Сиона, то есть к другому
ордену, отличающемуся от ордена Храма, предшествовавшему ему и сыгравшему
в его создании главную роль.
   Но это еще не все. В одном из текстов "Секретных досье" упоминается,
что в марте 1117 г. Бодуэн I, "который был обязан Сиону своим троном", был
"вынужден" вести переговоры об утверждении ордена Храма в
Сен-Лео-нар-д'Акре; а наши поиски открыли нам, что это местечко было как
раз одним из ленных владений ордена Сиона.
 
   Зато мы совсем не знаем о том, почему Бодуэн был "вынужден" вступить в
эти переговоры. Это слово наталкивает на мысль о принуждении или о
давлении, а оно, судя по некоторым намекам "Секретных досье", было оказано
этим самым орденом Сиона, которому Бодуэн "был обязан своим троном". Если
это так, то подтверждается предположение о том, что орден Сиона на самом
деле был всемогущей и влиятельной организацией, которая имела право не
только даровать трон, но и, очевидно, заставить короля склониться перед
желаниями ордена.
   Если, таким образом, орден Сиона был действительно ответственным за
избрание Годфруа Бульонского, то, конечно же, его юный брат Бодуэн "был
обязан своим троном" именно ему. Кроме того, теперь мы знаем, что, по всей
видимости, орден Храма существовал (по крайней мере, в зачаточном
состоянии) за целых четыре года до общепринятой даты его основания, то
есть до 1118 г. В 1117 г. Бодуэн был болен, почти при смерти; быть может,
рыцари Храма уже осуществляли свою деятельность в качестве услужливых
военных и административных помощников ордена Сиона, который укрывал их в
своем укрепленном аббатстве? Может быть также, что король Бодуэн, находясь
на смертном одре, был вынужден либо по состоянию здоровья, либо под
давлением ордена Сиона предоставить тамплиерам официальный статус, чтобы
обеспечить им легальное существование?
   В ходе наших исследований о тамплиерах мы уже обнаружили сеть
хитроумных соотношений, тесно перепутанных, которые, похоже, выявляли
существование некоего грандиозного замысла, и на основании всего этого, мы
выработали гипотезу, но без определенных выводов.
   Теперь же нам кажется, благодаря новым данным о Сионской Общине, что
предполагаемый заговор приобретает некоторую устойчивость, позволяющую нам
перечислить множество важных моментов:
   1) В конце XI в. в Арденны прибыла таинственная монашеская община из
Калабрии, где ее принимает под свое покровительство тетка и приемная мать
Годфруа Бульонского, которая дарует им земли в Орвале.
   2) Среди них, возможно, находится наставник Годфруа, один из
проповедников первого крестового похода.
   3) Некоторое время спустя после 1108 г. монахи покидают Орваль и
исчезают; никто не знает, в каком направлении они убыли; быть может, они
отправились в Иерусалим. Во всяком случае, Петр Отшельник едет в Святую
Землю, и, если он был одним из монахов из Орваля, разумно было бы
предположить, что те отправились вместе с ним.
   4) В 1099 г. Иерусалим был взят крестоносцами, и конклав, состоявший из
неизвестных личностей, во главе которого стоял уроженец Калабрии,
предложил Годфруа занять трон нового королевства франков.
   5) По просьбе Годфруа Бульонского на горе Сион возводится аббатство; в
нем обитает орден, носящий то же имя, состоящий, возможно, из тех самых
личностей, которые предложили ему занять трон.
   6) В 1114 г. уже существуют рыцари Храма, и их деятельность (возможно,
военная)
   находится в зависимости от ордена Сиона. Но об учреждении ордена
договорились лишь в 1117 г., а его существование официально датируется
только следующим годом.
   7) В 1115 г. св. Бернар, член ордена цистерцианцев, находящегося на
грани развала, становится одной из самых блестящих личностей Христианского
мира. В это же время его орден встает во главе самых богатых и престижных
религиозных институтов Европы.
   8) В 1131 г. св. Бернар получает в свое владение аббатство Орваль,
которое несколькими годами ранее занимали калаб-рийские монахи. Орваль
становится обителью цистерцианцев.
   9) В течение этого же времени пути некоторых лиц загадочным образом
пересекаются в связи с различными событиями, но, тем не менее, это
позволяет сложить некоторые куски головоломки. Так обстоит дело с графом
Шампанским, который дарует земли св. Бернару, чтобы построить аббатство
Клерво, содержит в Труа блестящий двор, как в романах о Святом Граале, и в
1114 г. присоединяется к рыцарям Храма, первый известный великий магистр
которого, Гуго де Пейн, является его собственным вассалом.
   10) Андре де Монбар, дядя св. Бернара и предполагаемый член ордена
Сиона, объединяется с Гуго де Пейном, чтобы основать орден Храма.
Некоторое время спустя два брата Андре присоединяются к св. Бернару в
Клерво.
   11) Св. Бернар становится восторженным сторонником рыцарей Храма; он
принимает их во Франции и участвует в выработке их устава, который,
следовательно, будет похож на устав цистерцианцев.
   12) Приблизительно в период между 1115 и 1140 гг. ци-стерцианцы и
тамплиеры процветают: земли и богатства увеличиваются у тех и других в
значительной мере.
   Итак, мы снова вынуждены спросить себя: являются ли эти многочисленные
отношения просто набором совпадений? Возможно, речь идет лишь о людях,
событиях и явлениях совершенно независимых друг от друга и лишь по воле
случая накладывающихся одно на другое через примерно равные промежутки
времени? Или же мы обнаружили основные линии плана, задуманного и
построенного человеческим мозгом, ни одно из проявлений и элементов
которого не является случайным? И может ли быть так, что этим мозгом был
орден Сиона?
   Следовательно, поставленный вопрос в дальнейшем звучит следующим
образом: мог ли орден Сиона, держась в тени, действовать за спинами св.
Бернара и тамплиеров?
   Действовали ли знаменитый цистерцианский монах и солдаты христовы
согласно с некоей высшей политикой?
   Людовик VII и Сионская Община.
   В "документах Общины" не содержится никаких указаний на деятельность
ордена Сиона в период между 1118 г.-официальной датой образования ордена
тамплиеров- и 1152 г., и, по всей вероятности, в этот отрезок времени
орден оставался в Святой Земле, в аббатстве близ Иерусалима. Но, по
слухам, французский король Людовик VII, возвращаясь из второго крестового
похода, привез с собой девяносто пять членов ордена. Никто не знает, ни в
чем они должны были ему помогать, ни почему он желал им
покровительствовать; но если мы допускаем, что орден Сиона действовал в
тени тамплиеров, тяжкие долги военного и финансового характера, сделанные
Людовиком VII богатым рыцарям, могут все объяснить.
   Итак, орден Сиона, основанный Годфруа Бульонским за полвека до
описываемых событий, ступил или вновь ступил на землю Франции в 1152 г.
Действительно, уточняет текст "документов", шестьдесят два члена ордена
обосновываются в "большой общине" св. Самсона в Орлеане, которую король
подарил им; семеро других влились в ряды тамплиеров; и двадцать шесть
(либо две группы по тринадцать человек) прибыли в "маленькую общину на
горе Сион", расположенную в Сен-Жан-ле-Блане в окрестностях Орлеана10.
   Зная эти подробности, мы выходим из границ неуверенности и обретаем
твердую почву под ногами, ибо грамоты, которыми Людовик VII устроил орден
Сиона в Орлеане, все еще существуют; они были много раз воспроизведены, а
оригиналы можно посмотреть в муниципальных архивах города. В этих же
архивах находится булла папы Александра III, датирующаяся 1178 г., которая
официально подтверждает владения ордена: дома и обширные территории в
Пикардии и во Франции (включая обитель св. Самсона в Орлеане), в
Ломбардии, на Сицилии, в Испании и в Калабрии, многочисленные земли в
Палестине, среди которых - Сен-Леонар-д'Акр. До второй миро73
 
 
 
   вой войны в архивах Орлеана11 находились по крайней мере двадцать
грамот, упоминавших именно орден Сиона. К сожалению, во время воздушных
налетов 1940 г.
   все они, за исключением трех, погибли.
   Срубленный вяз Жнзора.
   Если верить "документам Общины", то 1188 г. был наиважнейшим для Сиона
и рыцарей Храма. Год назад Иерусалим снова был взят сарацинами, главным
образом из-за некомпетенции Жерара де Ридфора, великого магистра ордена
тамплиеров. Что касается "Секретных досье", то их приговор более суров: в
них не говорится ни о жестокости, ни о некомпетентности Жерара, зато прямо
говорилось о его "предательстве". Если мы не знаем, в чем именно состояло
его предательство, то мы должны констатировать, что оно, по всей
вероятности, вынудило "посвященных"
   ордена Сиона "всем скопом" добраться до Франции и, возможно, до Орлеана.
   Утверждение правдоподобно, ибо, когда Иерусалим вновь оказался в руках
неверных, аббатство на горе Сион должна была постигнуть та же участь.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что в подобных обстоятельствах
обитатели его, лишившись своего оплота в Святой Земле, стали искать
убежища во Франции, где в их владении уже имелась земля.
   События 1187 г.- "предательство" Жерара де Ридфора и сдача Иерусалима,-
кажется, ускорили разрыв между орденом Сиона и тамплиерами. Точные причины
этого неизвестны, но, согласно "Секретным досье", следующий год был
свидетелем решительного поворота в жизни обоих орденов. И когда в 1188 г.
произошел окончательный разрыв, орден Сиона перестал интересоваться своими
знаменитыми протеже, как отец отвергает своего ребенка... Этот разрыв
произошел во время ритуальной церемонии, на которую намекают "Секретные
досье" и другие "документы Общины", повествуя о "рубке вяза", имевшей
место в Жизоре.
   Если все пункты в этом тексте являются запутанными, то История и
предания признают, что в 1188 г. в Жизоре произошло очень странное
событие, которое спровоцировало рубку вяза. Факты таковы: перед крепостью
находился луг, именуемый "священным полем", которое, по сообщениям
средневековых летописцев, с незапамятных времен пользовалось особым
почитанием, и которое в XII в. часто служило местом встреч французских и
английских королей. В центре его рос старинный вяз, который в 1188 г. во
время беседы между Генрихом II Английским и Филиппом II Французским 74
 
 
 
   стал по непонятным причинам предметом серьезной, если не сказать
кровавой ссоры.
 
   Согласно одному из рассказов, вязу, отбрасывающему единственную тень на
священное поле, было более восьмисот лет, и ствол его был таким толстым,
что девять человек, раскинув руки, едва могли обхватить его. Под этой
приветливой тенью и расположились Генрих II и его спутники; они обогнали
французского монарха, приехавшего позже под жаркими лучами безжалостного
солнца. На третий день переговоров под действием жары темпераменты
накалились, вооруженные мужчины обменялись оскорбительными репликами, и из
рядов галльских наемников Генриха II выпустили злополучную стрелу.
Французы тотчас ринулись вперед, и, так как их было гораздо больше, чем
англичан, последние были вынуждены искать убежища за стенами цитадели.
Говорят, что в ярости Филипп II срубил дерево и поспешно возвратился в
Париж, будучи в очень плохом настроении; там он заявил, что явился в Жизор
вовсе не для того, чтобы играть в дровосека.
   Разумеется, мы не преминули попытаться прочесть между строк этого
простого до наивности средневекового анекдота. За его внешним очарованием
раскрывается очевидная истина, которую поверхностный взгляд вполне мог бы
не заметить. Можно попробовать усмотреть в нем связь и с нашим сюжетом.
Однако...
   В другом рассказе Филипп, кажется, действительно высказал Генриху свое
намерение срубить дерево, и Генрих приказал "укрепить" ствол вяза
стальными клинками. На следующий день появилась фаланга из шести
эскадронов вооруженных французов, во главе каждого из которых стояли
важные сеньоры королевства; у солдат в руках были пращи, топоры и дубинки.
В завязавшемся бою старший сын и наследник английского трона Ричард
Львиное Сердце ц