среди  моряков) --  Господь
ведает, чем бы все это могло кончиться. Вот тогда-то и возникла  проблема --
как подымать рухнувшую "свободную экономику".
     Наиболее привлекательным казался совет мистера Лоу -- "накачать" бюджет
ассигнациями,   временно   покрыть  ими   платежные   дефициты,  а  в   ходе
раскручивающейся "инфляционной спирали" продавцы сырья смогут встать на ноги
за  счет "ножниц"  меж  "сегодняшними" и "форвардными" значеньями цен. А как
только хоть часть  экономики "подымется на ноги", ассигнации будут выкуплены
английской казной за десятую, если не сотую от их номинала.
     В качестве "зримого  образа" Лоу изображал экипаж,  несущийся по горной
дороге.  При  виде  обрушенного  мостка,  сей  экипаж  сильней  разгонялся и
преодолевал   препятствие   по...   отвесной   стене,  куда   его  прижимала
центробежная сила на крутом повороте.
     Англичане  --  страшные  консерваторы  и  хоть идея  с повозкой  многим
пришлась  и  по  вкусу,  английское  Казначейство предложило всем  известным
экономистам   высказать  свои   мысли  по  сему  поводу.   При  этом   особо
подчеркивалось,  что "огульная  критика сей идеи рассмотрению  не подлежит".
Человек, осмелившийся бросить камень в построение Лоу, должен был предложить
свой выход из кризиса.
     Одним из первых  ответов была отповедь совсем юного  еврейского банкира
--  Рикардо. Он  называл  теорию Лоу  --  "благодатной  почвой  для страшной
коррупции",  ибо  "люди,  причастные  к  выпуску  ассигнаций,  смогут загодя
предупреждать о реальном  денежном содержании этих бумаг своих "подельщиков"
(sic!) в частных фирмах и банках"! А так как речь шла о миллионах  гульденов
и  фунтов стерлингов,  Рикардо утверждал, что  "соблазн  может быть  слишком
велик  для самых благонравных и положительных участников рынка". И дальше он
добавлял,  - "даже  я,  положа  руку  на сердце, принял  бы  участие  в  сих
беззакониях, если бы моя прибыль составила сам-третей на вложенный гульден"!
Но не это было самым значительным в сем анализе.
     Рикардо  утверждал:  "Даже  если  Казначейство  и  сможет  выкупить  не
обеспеченные  ничем  облигации,  пережив  кризис,  оно уподобится курильщику
опиума. В другой раз оно с большей охотой выбросит на рынок пустые бумажки и
сих бумажек будет уже  много больше. Затем  еще и еще!  А  лошади  на горной
тропе -- живые. Их нельзя понукать  бесконечно. И  когда  рухнет первая, она
потянет за собой в пропасть всех остальных.
     Довольно одному-единственному банку  в нашей стране  не успеть погасить
"форвардные  платежи", как начнется  кошмар, называемый  "принципом домино".
Падение одного банка  означит сокращение кредитной устойчивости его партнера
и далее...
     В предельном  случае  -- весь  рынок  Британской  Империи  по схеме Лоу
способен рассыпаться за  одну-единственную торговую сессию и тогда события в
Портсмуте  покажутся всем  нам  детской забавой в  сравнении  с той кровавою
баней, что выплеснется на улицы всех городов старой Англии. Методика  Лоу --
пролог к Революции!"
     Со  своей стороны Рикардо  предложил "рыночное  управление экономикой".
Суть дела не в том  (как думают многие), что на Рынке появлялся  новый Игрок
-- Государство, но...
     Рынок  -- есть  Рынок.  Если на  нем  возникает устойчивая тенденция  в
понижении  курса  национальной валюты  -- должно ль  Государство  поддержать
самое  себя?! До  Рикардо "меркантилисты"  убеждали всех --  да, Государство
обязано защищать самое себя!
     Рикардо же отвечал  -- нет, не  должно. Коль рыночные  тенденции идут в
разрез  с приоритетами Государства, "в  самом Государстве  что-то не так". И
нужно  --  либо создать условия  для того, чтобы  "уговорить народ"  (в виде
представителей   рынка),  либо   --   радикально   пересмотреть  собственные
приоритеты.
     Впервые в  истории экономики  возникла "обратная связь" меж  короной  и
"простыми людьми"! До сего дня в Англии был Парламент, где "простой люд" мог
выразить отношение к господской политике голосованием бюллетенями. Теперь же
у него появился и рынок, на коем возникла возможность "голосовать кошельком"
по поводу тех, иль иных решений экономических.
     Мысль о  том,  что  Государство должно  "подстраиваться кошельком"  под
вкусы  подданных была столь  нова, что... Сперва идею Рикардо приняли, мягко
выражаясь, в штыки.
     Главные возражения,  что  характерно, перекликались с  еще ненаписанным
письмом   Павла.   Мол,  английские  евреи  обладают  огромными  финансовыми
ресурсами  и  очень сплочены  меж собой. Не получится  ли, что  сия  группа,
поставив перед собой  задачу,  сможет  "влиять на правительство"  в вопросах
экономики и финансов?
     На это Рикардо отвечал так:
     "Вообразите себе  сплав  по бурной  реке.  Мы оснащаем английскую лодку
рулем, веслами и шестами  для того, чтоб удержать ее на  середине фарватера.
Но безумием было  бы выгребать сими веслами против течения -- против законов
экономики и здравого смысла.
     Разумеется,  любая группа сплоченных людей, владеющих капиталами, будет
влиять на политику кабинета министров. До тех  пор, пока сие не противоречит
здравому смыслу.  Когда же  действия  любой  группы  людей будут  направлены
против   интересов  большинства   общества,  финансовые   потоки  утопят  их
совершенно.
     Точно  так же,  как само  английское Казначейство не  смогло "выгрести"
против установившейся  перед кризисом кон®юнктуры, так  и  любая другая сила
(какие  бы финансы за ней  не стояли!)  неспособна  бороться с существующими
экономическими реалиями!"

     К  этому  сложно  что-то   добавить,   за  вычетом  того,   что   люди,
высказывающие нечто  по  отношению к  нам  -- рижанам, или нашим  английским
сородичам руководствуются  чем угодно, только -- не здравым  смыслом. А если
уж  человек сам таков,  так и  всех остальных  он  подозревает  в  своих  же
грешках!
     Неизвестно, чем бы все  кончилось,  если бы не  позиция Принца Регента,
замещавшего английского короля в  моменты припадков. На очередном  заседании
Палаты  Лордов,  когда кто-то  из оппозиции  попытался  что-то  сказать  про
Рикардо, Принц закричал с места:
     -  "Вы называете назначенье  еврея --  Бесчестьем?! Бесчестье для  всей
страны и меня лично иметь  долги  в полмиллиарда гульденов! Не я занимал эти
деньги, но пока наша страна  кому-то должна -- подмочена моя личная Честь  и
моя Репутация!
     Рикардо может быть трижды евреем, но он предлагает правительству способ
расплатиться с долгами, не  делая новых! Если  вы это назвали Бесчестьем,  я
немедля  позову  приставов -- у вас наверняка есть  куча  долгов, которые вы
замыслили не отдать!
     Пусть  все богатые  люди Соединенного Королевства получат толику Власти
по рецепту Рикардо, - Власть  -- ничто, если она  не подкрепляется Честью! А
страна не может считать себя Честной, имея такие Долги!
     Мы не жили в  Долг, не хотим быть  должны  и  должниками не будем!  Это
вопрос  Морали и  Нравственности. Состав  правительства --  мелкий  вопрос в
сравнении с Нравственной чистотой нашей Родины!"
     Принц  Регент  никогда  не  был  популярен  в  английском  народе.  Все
говорили, что он -- слишком немец  для этого.  Но именно  после его речи лед
тронулся.
     (Впрочем, похоже, что дело решилось за много веков до Рикардо.
     В свое  время  в споре, -  что  важней: Британия,  иль составляющие  ее
земли?  - выиграли бароны  и  английский  король  подписал  "Великую  Хартию
Вольностей". Через пару веков вопрос поставили по-другому, - что выше: Двор,
иль  английский   народ?   Ответом   стал   насильственный  созыв   "Долгого
Парламента".  На  наших  глазах  в Англии  обсуждался  третий вопрос, -  что
ценней:  Казна, или  кошелек  обывателя?  И  опять,  в соответствии  с былою
традицией, Англия ущемила интересы собственной Власти.
     Бритон всегда остается  "островитянином" и  в глубине души --  не любит
собственных же правителей. "Мой Дом - Моя Крепость"!)
     Рикардо вошел в  правящий кабинет.  Затем получил  особые полномочия по
всем  вопросам экономики  и  финансов.  Потом стал "экономическим  пророком"
нового  времени. Английская  ж экономика попросту "восстала  из  пепла". (Не
прошло и двадцати лет, как англичане погасили  свой чудовищный, непостижимый
долг.  При  этом  они  даже  не  пошли  на какие-то  особые  жертвы --  Долг
"рассосался"  как  будто  бы  сам  собой,  -  его  "растопил"  общий  под®ем
экономики.)

     Идеи же Лоу  нашли  применение за  Проливом. "На Континенте". В  первое
время все шло хорошо, но... Наиболее приближенные  ко двору из "откупщиков",
узнавая сроки выхода очередных ассигнаций, успевали заложить, перезаложить и
--  обратно выкупить свои  "откупа", умножая свои  капиталы в сотни и тысячи
раз! За это  они платили взятки неслыханные и  вскоре  всем  участникам сего
безобразия  стало  необходимо  "вбрасывать" в экономику  все  новые и  новые
ассигнации.
     Потом  был  крах.  И  (предсказанная  Рикардо)  Французская  Революция.
Однажды английские джентльмены выбрались из теплых, уютных постелей, увидали
леса  гильотин за Ла-Маншем, услыхали  как  падают в  десятки корзин  головы
джентльменов  французских и осознали, что  сие  могли быть -- их собственные
головешки. (Моряки в Портсмуте  уже  показали, как легко  режутся британские
офицеры...)
     С  этого  дня  Давид  Рикардо  стал  "священной   коровой"  английского
общества.  Требование Павла "арестовать и под пыткой вырвать у еврея Рикардо
подробности   всемирного  жидовского  заговора",  мягко   говоря,  не  нашли
поддержки у англичан.
     Сам Рикардо, узнав об этом письме, обратился к Парламенту с просьбою об
отставке,  "если вы  верите  в сии  измышления".  На  это английский Премьер
отвечал:
     - "Сэр Дэвид, мы скорее начнем войну  с этими русскими, чем дадим вас в
обиду!" - хоть в Англии и сильны межпартийные склоки, но при этих словах вся
Палата Общин  встала единогласно и отдала Честь Сэру  Рикардо  оглушительною
овацией. (Еврейский банкир настолько расчувствовался, что ему даже стало  на
миг нехорошо с сердцем.)
     На сем  сей  вопрос  в  Англии  был  совершенно исчерпан, а  Россия  на
"севере" оказалась в жесткой политической изоляции.

     Все  это, конечно ж,  должно было вызвать  в  Императоре самые  сильные
чувства.  И  со дня смерти бабушки Павел заговорил о нужде "наказать жидов и
нацистов". (Надеюсь, вы не забыли, что наша "ливонская", иль -- "латвийская"
партия зовется еще и -- "Нацистской"?)
     Уже  в  ноябре  1796  года  русские  армии  готовиться  к  вторженью  в
Прибалтику.  Русские перерезали все  пути и  дороги в нашу страну,  особо не
пропуская к нам продовольствие.
     Одновременно с этим с ноября того года евреям в России  было  запрещено
занимать любые посты  в министерствах и  ведомствах, а  также --  торговать,
заниматься врачебною практикой, преподавать и прочая, прочая, прочая...
     Кроме того, в России припомнили "Закон о Черте оседлости", работавший в
бабушкину   эпоху  серединка-наполовинку.   В  связи  с   этим  я  вспоминаю
забавнейший случай в нашей семье.

     Когда говорят  о "еврейском вопросе"  в России,  либо по незнанию, либо
нарочно  умалчивают один  важный момент.  В  Империи  нет  единой  еврейской
диаспоры.  Испокон  веку  мы  делились  на евреев  "немецких" и  "польских".
"Светлых" и "темных". "Столичных" и "местечковых".
     Если не осознать такого различия, можно и  удивиться -- Эйлеры занимали
высшие посты в государстве, имели герб с шестиконечной звездой и не скрывали
своей веры в то самое время, когда существовала  "черта оседлости", а евреев
на пушечный выстрел не пускали к столицам. Моя матушка прибыла в Россию в ту
пору, когда Воронцовых "загнали  за Можай"  за  их кровь, а  княгиню Дашкову
(урожденную Воронцову) так и вообще -- выслали из страны.
     Просто в России всегда вольно, или невольно различали  две  диаспоры --
так называемую "северную", иль  рижскую  и  "южную",  иль подольскую (или  -
одесскую).
     Начало  "северной" иммиграции  было  положено Великим Петром. Он  хотел
"ногою твердой стать при море", для этого ему нужно было воевать с Турцией и
Швецией, а  денег не  было.  В  то же самое время Европа катилась  к Мировой
Войне "За Испанское Наследство", отдельными эпизодами которой стали Северная
война  и  Прутский  поход.  Все  бряцали  оружием,   в  Англии  --  "Славная
Революция",  в  Испании  умирал  король, в Германии -- очередная  война,  во
Франции  "Король-Солнце" запретил  евреев  --  деньги  тухли без  вложения и
движения.  И тут появился  Петр с огромной страной, бескрайними просторами и
возможностями для гешефта.
     Дали ему кредит  с огромной охотой и радостью. А еще дали  кучу врачей,
ученых и мастеров. Только не верьте, что сии мастера были голландцы. Для тех
Россия  -- где-то  ближе к Луне, чем к здравому  смыслу и  на  готового туда
ехать они надевают рубашку -- с очень длинными рукавами.
     Зато есть иной народ, который  не  имеет земли в Голландии и  потому --
легче на ногу. Просто в отличие  от иных стран  в России не просили показать
родовое древо,  а верили на  слово -- голландец, так -- голландец. Датчанин.
Немец. Англичанин. Русской таможне было плевать. Был бы человек хороший.
     Когда я был маленьким и у  моей прабабки  был день рождения (прадед уже
умер),  вся наша  родня  собиралась за одним  огромным столом  и  дети  всей
"межпухой" бродили под ножками стола и меж кресел, а  старики вели неспешные
разговоры  о  судьбах  нашего   народа.  (Тогда  я   познакомился  с   Мишей
Сперанским,- он  был толстым надменным  щенком, страшно кичившимся папенькой
-- "сельским батюшкой". Приход Сперанского-старшего  был в Царском селе. Вот
он и числился "сельско-приходским". Ну, не городским же!)
     Однажды дед Карл,  усадив на колено - внука Сперанского, а на другое --
внука Боткина, рассказывал историю приезда в Россию его ассистента --  Шломо
Когана. Он говорил:
     - "На палубу всходит таможня. Огромный русский сыщик с вот такой мордой
(показывает  руками)  отымает  у  него документы  и  читает  чуть  ли  не по
складам,-  "Шломо  Коган  из  Амстердама",  а  потом  говорит, -  "Коган  --
голландская фамилия?"
     Соломон  с самым  умным лицом, чтоб  не  рассмеяться, не будь  дураком,
отвечает, - "А как же?"
     Тогда сей монумент  поворачивается к писцу и  приказывает, - "Голландец
Коган. Прошел досмотр". Так Шломо вдруг стал голландцем!"
     Помню, как все хохотали и потешались над русской глупостью. А потом мой
дед  Кристофер  --  тесть графа Аракчеева и директор Сестрорецкого  военного
завода, вынул трубку изо рта и, чуть усмехнувшись, добавил:
     - "Лишь потому, что здесь дети, которые могут сделать неверный вывод из
слышанного, осмелюсь чуть подправить  эту  историю. Видите ли, ребятки,  ваш
дед  Карл  -- великий медик и  вращается все по дворцам, да  присутствиям...
Посему  он  смеет  так  говорить о русском  народе.  Но ежели  вам предстоит
общаться с Россией с иной стороны...
     Я  не верю, что  офицер  прочел, - "Шломо  Коган из Амстердама". Просто
врач  Коган, рассказывая  сию  историю  врачу Эйлеру,  опустил одну  деталь,
показавшуюся ему несущественной.  Офицер  прочел: "Шломо  Коган --  врач  из
Амстердама". И  лишь после  того -- нарочно подсказал жиду Когану, что лучше
тому назваться  голландцем. Ибо  пока еще никто  не  отменил Указ  "о  черте
оседлости".
     А если бы он прочел, - "Шломо Коган  -- мусорщик из Амстердама", тут-то
сей Коган и узнал бы Русь с задницы".
     Помню,  как вдруг  притихли все дети,  а  Карл  Эйлер задумался и сразу
помрачнел, словно  что-то припомнив. Мудрый же директор  завода  внимательно
оглядел детвору, откашлялся и сухо сказал:
     -  "Жизнь сего народа  весьма тяжела, горька  и опасна. Поэтому русские
любят ваньку валять. Что взять с дураков?
     Вот  есть  весьма  умные  люди -- украинцы. Они прямо  так  об  этом  и
говорят.  А  умней их  -- поляки. Те --  просто самый умный  народ. Но самый
умный человек  на Земле -- турецкий султан. Так  написано  в  его титуле.  В
России же -- куда ни глань, кругом Ванька-дурак!
     А теперь идите к карте  и ищите Украину,  Польшу, да Турцию. Вот к чему
привел их хваленый  ум. Где-то там рядом и дурная Россия. Вот до чего довела
ее  глупость! Так что в другой  раз, ребятки,  поосторожней с "Россией", раз
она с такой рожей. Коль  на Руси -- такая вот рожа, значит  ее хозяин хорошо
кушает, а раз он хорошо кушает -- не надо думать его дураком. Себе дороже".

     Теперь  вы  понимаете, что  такое  евреи  "немецкие".  Это обычно  люди
редких,  иль  ценных профессий, которые были  нарочно выписаны  русскими "из
Европ". Все мы получили радушный  прием, дружбу и кров от русского народа  и
нам нечего с ним делить. Мы заняты такими делами,  какими русские не  могут,
иль не умеют заняться. Русские -- туги на иностранные языки с дипломатией, а
ювелирное, иль врачебное дело передается от  отца --  сыну. А  кто ж  плодит
себе конкурентов?!
     Благодаря  сему выгодному положению,  мы вхожи  в  самые  высшие  сферы
русского общества и, в сущности - есть сие общество.
     Не так судьба  обошлась с евреями "польскими".  Эти шли через Польшу  и
Австрию, спасаясь от преследований тех самых народов,  ибо ни в одной стране
не нужна голодная, часто злобная и в культурном смысле враждебная масса. Эти
люди - "черная" рабочая  сила  и  в  этом всегда  конкурируют  с  титульными
нациями тех,  или иных стран.  Так было в Испании, во  Франции и Италии. Так
было  в  Австрии,  Германии  и Пруссии.  Так  сейчас начинается  в  западных
областях Империи.  Разве  что в  России  пока  еще  не начались  погромы, но
причина тут не только  и не  столько в терпимости русского народа, сколько в
"черте оседлости" и крепостном праве.
     Русские рабы и  "польские" пока не пересекаются ни в  правах, ни борьбе
за  работу,  ни  взглядах  на  жизнь. Под  "взглядом  на  жизнь"  я  понимаю
деятельность "польских раввинов". Если у "немцев" раввинат откровенно сытый,
обладающий  огромными  средствами  и  оттого  --  "светский",  "польский"  -
голоден, нищ и оттого -- радикален.
     Все  крайние религиозные  секты, бытующие сейчас  в  еврейском  народе,
родились в землях бывшей Речи Посполитой. У сего  есть культурная подоплека,
- коль ты живешь в стране, где самый  последний шляхтич  имеет  право на "Не
позволям!", приходят фантазии устроить что-нибудь этакое -- не как у прочих.
     Вот недавно в Каменец-Подольске  евреи  стали  строить новую  синагогу.
Дело хорошее,  но зачем это делать на месте православной церквы?! Ее как раз
сожгли  местные униаты и пока попики глаза протирали --  стоит! А вокруг нее
стеной "польские",  уверяющие, что  у  их очередного мессии было видение.  И
местное население  вдруг начинает  думать,  что  не  униаты, но жиды  сожгли
православный храм! Слово за слово -- вот и новый погром...

     Ну вот, - опять... Начал-то я за здравие...
     Хотя, если быть  откровенным -- ни с того, ни с  сего появляются только
-- чирьи. Да и то, - лишь на заднице!
     Как хотелось бы некоторым, чтобы те, иль иные явления были  только лишь
плодом чьей-нибудь ненависти, иль дурного характера!
     Скажем  так,  -  "Еврейский вопрос" у нас существует,  иначе не  было б
самого Императора Павла. Сии грибы взрастают на уже унавоженной почве...
     Почве,   унавоженной   --   теми  ж  раввинами  из  польских  местечек,
проповедующими  -- сами  знаете  что.  А  претензии  на  то, или -- это меня
коробят,  -  что  из  уст Старого Фрица,  что --  Императора Павла,  что  --
бесноватых раввинов. (Пахнут-то они -- одинаково!)
     Вот  и  выходит,  что  иные  братья мои зовут  меня  "Царем Иродом",  а
матушку, да сестрицу -- "Иродиадами" -- "Старшей", да "Младшей"... Не за то,
о чем вы  подумали -- средь евреев  иные понятия. Просто  Династия Иродов  в
свое время долго боролась  с  движением