Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Наука. Техника. Медицина
   История
      Богданов Е.Ф.. Лодейный кормщик -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  -
олчали. Иван скорее чувствовал, чем слышал за плеском воды и шумом волн за бортом напряженное дыхание товарищей, лежавших и сидевших рядом. Кто-то сплюнул и глухо выругался, кто-то поплотнее запахнул полы кафтанишка: в трюме промозгло, зябко. Наконец молчание нарушил Мишка Жигалов - молодой, горячий парень, однодеревенец Ивана, ходивший на промысел тяглецом?. - А што им сказать? Ответ один - не поведу корабли, и все тут. Хоть золотом осыпь! Я так бы и сказал им, нехристям. Жигалов умолк. Матвей Рыжов, весельщик, с тревогой раздумывал вслух: - Что с нами будет-то? Утопят? Убьют? А может, высадят где-нибудь на голом месте? Неужто рука у них подымется на убийство? Неужто такой грех возьмут на душу? Спаси и помилуй, царица небесная! Рыжов торопливо перекрестился, вздохнул - в груди захрипело, зашелся кашлем. Схватил он злую простуду прошлой осенью на путине, свалившись в шторм за борт. Еле спасли. С тех пор и кашляет. - Негоже скулить, Матвей, - оборвал его Иван. - Нытьем делу не пособишь. Только душу разбередишь, духом ослабнешь. Помором зовешься, так и держаться надо достойно. Опять смолкли. Матвей заворочался на жестком ложе, затих. Мишка Жигалов ронял в полумрак трюма тяжелые, как камни, слова: - Пока, видно, мы тут во чреве ихнего судна заместо груза, чтобы меньше качало... А идут они, слышь-ко, Иван, со злым умыслом. Оружных людей полно! Есть, конечно, немало и пушчонок. Неужто воевать Архангельск идут? - Вот подлые! - подал голос наживочник Степан Лиходеев. - Ведомо всем - война со шведом идет. С миром сюда не сунутся, - угрюмо отозвался Рябов. - Эх, как же я дал маху, что поверил голландскому флагу! - Мало нас, да и оружья нет. А то бы захватить корабль, - сказал Мишка. - То-то и есть, что мало... - продолжал размышлять вслух Рябов. - Их, поди, тут во всех щелях на пихано. Сотни три, наверно, а то и боле... А нас пятеро - сила невелика! __________________________ ? Тяглец - рыбак, выбирающий из моря снасть. - Какой завтра ответ будешь давать, Иван? - осторожно спросил Жигалов. - Не знаю, братцы. Не поведешь корабль - всех покидают за борт, да еще и пуль не пожалеют. Поведешь - грех на душу возьмешь. Выбор невелик! - Пущай лучше за борт, чем измена, - твердо сказал Мишка и, помолчав, добавил: - А жить то хочется! - Как не хочется! - вздохнул Иван. За бортом все шумела волна. Скрипели деревянные крепления в корпусе судна, из конца в конец перекатывалась, плескалась под настилом трюмная вода. Рыбаки молчали в тягостном раздумье. - Да-а-а, - протянул Лиходеев. - Очутились мы вроде трески на крюке... Не думали, не гадали, что все так обернется... Иван лег навзничь, смежил веки, силился забыться сном. Гришка прилег рядом, под теплый бок лоцмана. Глава третья В ПЛЕНУ У ВРАГА 1 Пустынен и неприветлив в эти дни остров Мудьюг. На всем - на берегу, обрызганном прибоем и засоренном водорослями и плавником, на серой стене мелколесья, что начинается сразу за постройками, - лежала печать заброшенности и тревоги. На дверях лоц-вахты, просторной, крепко срубленной из объемистого сосняка избы, крест-накрест приколочены две тесины. Не рвется из трубы веселый, резвый дымок. Не пахнет печеным-жареным. Не слышно раскатистого мужского смеха и песен, которые певали, бывало, в час досуга лоцманы, несущие очередную вахту. Уехали лоцманы по приказу воеводы ближе к городу, на Марков остров. А бывало, коротая время до прихода кораблей, любили вожи сказывать бывальщины, поморские прибаутки да побасенки. Кому довелось хаживать в дальние плавания в море Студеном, тот целыми вечерами плел дивную сеть воспоминаний, и под низким потолком лоцманской избы, казалось, шумело неприютное море, свистел штормовой ветрище, выкрикивали охрипшими голосами кормщики свои команды, и жалобно стонали чайки, застигнутые врасплох ураганом при перелете. Притихнув, лоцманы ловили каждое слово бывалого товарища, вспоминали кормщика Родиона Иванова, который, снарядив лодью, задумал попытать счастья в рискованном походе в Ледовитый океан. Хотел он добраться до Груманта? и, если будет сопутствовать удача, пройти дальше меж льдов, посмотреть неведомые места, где рождаются ветры и полярные сияния, разведать новые лежбища тюленей и моржей да богатые рыбные пастбища в глубинах морских. Но налетела буря у острова Шарапова кошка, разбило вдребезги лодью о скалы, и пятнадцать по моров, спасшись чудом, зимовали в построенной из плавника и глины избушке. Долгие зимние месяцы боролись они с цингой, их мучили бессонница и бредовые видения... К весне уцелели из пятнадцати смельчаков лишь четверо... Наскучат разговоры - выходили лоцманы на берег, смотрели на море, примечали по погоде: быть завтра сиверку, шелонику или межнику?. Иногда вахтенный на вышке, приметив на горизонте паруса, спускался вниз, бежал к лоц-командиру: ________________________ ? Грумант - старинное название Шпицбергена. ? Направления ветров. Сиверко - северный ветер, шелоник - юго-западный, межник - промежуточный. - С моря судно идет. Купец. Двухмачтовик. - Флаг чей? - спрашивал лоц-командир. - Аглицкой... Судно приближалось к острову, поднимало на мачте лоцманский флаг сигнал. Кормщик садился в карбас, и тот, шлепая по волнам тупым носом, отправлялся к борту иноземца. Сейчас на острове осталась только караульная солдатская команда под началом молодого поручика Крыкова. Коротая время, поручик вышел на берег из тесноватой избы, где солдаты вповалку лежали на нарах с сеном. Ветер дул с севера. На вышке зяб под его ударами солдат, прижав ружьишко к боку и сунув руки в рукава кафтана. Хвостик-косица болтался за спиной, как былинка. Крыков поежился от свежака ветра, поглядел на волны, увенчанные белыми барашками, вспомнил поговорку приятелей-лоцманов, с которыми особенно подружился за последнее время: Закипела в море пена - Будет ветру перемена. "Хмурая погода, суровые, неуютные места! - подумал поручик, кутаясь в плащ. - Суровы места эти, а богаты. Богаты рыбой, лесом, морским зверем. Только руки нужны, только сила надобна, чтобы добывать те богатства неисчислимые..." Тревога поселилась в сердце молодого офицера с тех пор, как пришел на остров воеводский приказ: "Быть в бдении, лоцманов отправить на Марков остров, ждать свейские воинские корабли. Строго-настрого проверять каждого купца, приходящего к Мудьюгу. Буде те купцы идут с миром да товарами, только тогда высылать им лоцмана". Но служба есть служба. Давал присягу государю Петру Алексеевичу. В любом случае надобно проявить выдержку да воинские знания. Поручик повернул было к караульной избе, но с вышки ветер донес голос. Солдат махал рукой. Крыков вернулся, поднялся по шаткой лестнице, спросил: - Что там? Солдат показал рукой перед собой, и поручик увидел среди лохматых волн паруса. Взял у солдата зрительную трубу, долго наблюдал за подходившими к острову кораблями. Насчитал три впереди и четыре на некотором удалении позади. Подождал, снова поднес трубу к глазу и разглядел на мачтах флаги - два голландских, один английский. Видно, торговые корабли. Надо проверить. Сойдя с вышки, Крыков направился к избе, от крыл дверь и крикнул в полумрак: - В ружье! Взять барабан и знамя! Выходи! Вскоре от берега отвалил карбас с пятнадцатью солдатами. Восемь сидели на веслах. В носу - барабанщик и знаменосец, в корме, рядом с Крыковым - переводчик Дмитрий Борисов, высокий, кареглазый мужчина средних лет. Не садясь на банку, кутаясь в плащ, Крыков пристально смотрел на приближающийся передовой корабль. На палубе его стоял человек и призывно махал шляпой. Крыков в ответ поднял руку. Плеснула вода и окатила гребцов. Карбас подвалил к борту иноземца. Поручик взялся за штормтрап, стал подниматься на борт. За ним - барабанщик, знаменосец, Борисов и солдаты. В карбасе остались двое. Резко и дробно загрохотал военный барабан, знаменосец развернул петровский штандарт. Крыков поднес руку к треуголке и, когда барабанная дробь оборвалась, спросил: - Где капитан? Почему не встречает русский караул? Борисов, холодно глядя на иноземцев, перевел. Поручик зорким и быстрым взглядом окинул палубу. На ней только вахтенные. Ни одного человека с оружием. А вот и капитан. Он шел неторопливо, высоко подняв острый подбородок. Остановился в нескольких шагах от русских солдат, выстроившихся вдоль фальшборта. Поручик сделал шаг вперед. - Прошу показать документы, как должно, опись грузов и список команды. Борисов начал переводить это распоряжение, но тут неожиданно из-за надстроек, грохоча каблуками, хлынули вооруженные солдаты. Крыков высоким, срывающимся голосом скомандовал: - Ружья наизготовку! Пли! Треснул залп. Мушкеты полыхнули огнем. Один из шведов схватился за грудь, другой с перебитым плечом отбежал в сторону, уронив мушкет. Крыков, выхватив шпагу из ножен, стал отбиваться. Его ударили сзади по голове и поволокли... Русские солдаты не успели перезарядить мушкеты. После короткой рукопашной схватки их обезоружили и скрутили. С фрегата спустили шлюпки. Иноземцы отправились обследовать остров. Там никого не оказалось, кроме дозорного на вышке. Его связали и бросили в пустой караульной избе. 2 Когда на острове Линской Прилук прогремел троекратный салют пушечных батарей в ознаменование закладки новой крепости-форпоста Архангельской торговой гавани, архиепископ холмогорский и важеский Афанасий собственноручно положил в фундамент первый камень. Памятуя о царском указе "крепость строить наскоро и напрочно", он сам помог Резену выбрать место на берегу для будущих бастионов и отпустил из своих запасов пятьдесят тысяч штук крепких, добротного обжига кирпичей. Остров Прилук за короткое время преобразился. Пустынный ранее, с несколькими избенками, теперь он был наводнен людьми. Строители жили в приземистых тесовых бараках, в землянках, крытых дерниной. В бараках было холодно - во все щели дул ветер, в землянках - сыро и сумрачно. И кормили работных людей плохо. Семиградская изба в Архангельске, ведавшая строительными делами, скупилась на лесоматериал для жилья и харч для людей. Как водилось, чиновники и подрядчики урезывали суммы, отпущенные на строительство, мошенничали. Стольник Селиверст Иевлев - невысокий, полный мужчина, энергичный и, несмотря на жирок, подвижной - день-деньской бегал по острову на коротких крепких ногах, до хрипоты кричал на людишек, обвиняя их в лености и нерадении, звенел связками ключей у амбаров с материалами и продовольствием, не доверяя свои склады никому из опасения воровства. Начальник островного гарнизона полковник Ружинский да солдатский голова Животовский ежедневно торчали на пустыре, проводя ратные учения. Унтеры хриплыми, простуженными, а то и пропитыми голосами отдавали команды, отрабатывая ружейные приемы. Иногда солдаты, вызывая любопытство и насмешки островитян, бежали к берегу цепями, хлюпая по болотистой земле башмаками; вскинув ружья наперевес, "атаковали" воображаемого неприятеля, поднимали стрельбу холостыми патронами. Не обходилось при этом и без происшествий. Однажды долговязый солдат, споткнувшись о кочку, холостым выстрелом опалил впереди бегущему ухо, за что был посажен на трое суток на гауптвахту. А "воинство" Иевлева, лапотное, сермяжное, отведав постных щей да ячменной каши, ворочало булыжники, тесало гранит и известняк, катило тачки с кирпичом и раствором и наращивало над фундаментом ряд за рядом будущую цитадель со стенами саженной толщины. Новодвинская крепость должна была стать первоклассным для того времени военным сооружением, с массивными бастионами, рассчитанными на установку ста восьмидесяти орудий, с окруженным рвом каменным равелином и подъемными мостами. Ранним дождливым утром в избушку стольника, жившего по-походному, по-холостяцки, два солдата из береговой охраны ввели изможденного, вконец отощавшего человека. На узких худых плечах мешковато висели остатки солдатского кафтана. Из дряблых, разбитых в прах сапог торчали пальцы. На бледном лице тревожно горели лихорадочным блеском ввалившиеся глаза, щетина покрывала щеки. Из кармана у солдата торчал измятый мокрый парик - казенное имущество. - Отколь взялся такой филин? - спросил стольник. Он еще не успел позавтракать и обежать свои владения. Незнакомец встрепенулся и, став во фрунт, доложил: - Воинской команды поручика Крыкова рядовой Кузьма Стрюков! С острова Мудьюга! Он пошатнулся, готовый упасть в обморок от голода и усталости. Иевлев усадил его на лавку, велел принести водки. Стрюков выпил, немного взбодрился и рассказал, как к острову подошли шведы, схватили его, связали и оставили в пустой караульной избе. Целый день бился солдат на полу, с трудом освобождаясь от пут, а после, под покровом ночи, на утлой лодчонке добрался до поморской деревушки и с помощью рыбаков приплыл сюда. Так пришло на Прилук известие о подходе шведской эскадры. Селиверст Иевлев тотчас собрал воинских начальников на совет. Усилили караулы, проверили пушки на батареях и стали готовиться к обороне, не прекращая, однако, строительных работ и никому не говоря о подходе врагов, чтобы избежать паники. В полдень, когда в разрывы туч выглянуло солнце, к острову причалил коч - двухмачтовый парусник, а за ним несколько карбасов. С коча сошел на причал Прозоровский. Первым делом он поспешил на стройку. Там плотники наращивали леса, усталые работные люди тащили по сходням на стену тачки и корыта с раствором, сгибались под тяжестью грузов подносчики кирпича и камня. Инженер Резен, в коротком кафтане, при парике и в треуголке, с чертежами под мышкой и с отвесам? в руке, повстречался воеводе на северо-восточном углу, где каменщики выводили круглую башню. Почтительно наклонив голову, Резен доложил: - Все работы идут точно по чертежам, князь-воевода! Сколь возможно поспешаем. От темна и дотемна каменщики кладут кирпич на раствор. Он повел Прозоровского по стройке. Воевода остался доволен, но счел своим долгом все же заметить: - Люди чтой-то едва шевелятся! Живее надобно вести кладку, господин инженер! - Да, да, - закивал Резен. - Я понимаю. - Он обернулся к каменщикам: - Надо живее работать, разворотливее! Господин воевода недоволен вами! Каменщики угрюмо молчали. Только один молодой парень в полотняной рубахе с закатанными рукавами блеснул белками глаз из-под спутанного чуба. - Харч плохой! По еде и работа. Распорядись, боярин, чтобы лучше кормили трудников! Воевода нахмурился, строго глянул на Резена и молча сошел вниз. Он направился к воинской избе, где по его приказу собрались Иевлев, Животовский, Ружинский. Скинув кафтан, опустив тучное тело на лавку, воевода потребовал квасу. Солнечный луч заиграл в медном луженом ковше, наполненном зеленоватой пенистой влагой. Выпив квасу, Прозоровский сообщил: - Шведы идут! Новость для нас зело тревожная! - Нам то ведомо, князь, - скороговоркой отозвался Иевлев и суетливо положил треуголку на свои по-бабьи округлые колени. - Солдат, что прибыл с Мудьюга, сказывал. - А еще что сказывал тот солдат? - Говорил, что карбас с командой вышел к кораблю под голландским флагом и пропал. А его, Стрюкова, связали и бросили в караулке. _________________________ * Отвес - небольшой груз на бечевке, с помощью которого проверяется правильность кирпичной кладки по вертикали. Воевода нахмурился и глянул на стольника косо, неодобрительно. Большой угреватый нос его засопел сосредоточенно и важно. - Все ли у вас готово к обороне? Полковник Семен Ружинский неторопливо и обстоятельно доложил, что порохового зелья имеется достаточно, запас продовольствия есть и солдаты обучены. Пушки с ядрами стоят на раскатах и держат под прицелом все подходы к острову и Березовский стреж. Команды бомбардиров денно и нощно дежурят при мортирах и единорогах. - Так-так, - одобрительно обронил воевода. - То ладно, что все готово. Глядите в оба! Стольник, - обернулся он к Иевлеву, - отбери мне, не мешкая, четыре сотни работных людей. Пойдут со мной в Мурманское устье - укрепления делать: вдруг шведы туда сунутся! А там голое место, как твоя плешь под париком. Сейчас же и отправлюсь. Да провианту отпусти дни на четыре! Иевлев пропустил мимо ушей воеводскую колкость насчет плеши: - Все будет исполнено, князь! Воевода велел собираться в путь и полковнику Ружинскому, отдав солдатскому голове Животовскому строгий наказ оборонять остров до последнего, и не пропускать шведов к мысу Пур-Наволок, где стоял Архангельский город. 3 Рябов проснулся от глухого стука; наверху захлопнули люк. Открыл глаза - кромешная тьма. На палубе загремели выстрелы... Рыбаки, очнувшись ото сна, всполошились, спрашивали друг у друга: - Что там такое творится? - Может, наши подошли? Мишка Жигалов ощупью пробрался к трапу, влез на него, застучал обрезком подвернувшейся под руку доски в крышку люка: - Эй, отвори! Люк не открывали. Наверху топот и беготня прекратились и стало тихо. Гришка нащупал руку Ивана и сжал ее. Рябов почувствовал, как паренек дрожит, то ли от страха, то - ли от холода. Привлек его к себе, погладил волосы: - Успокойся, Гришуня. Авось все обойдется! - Кабы обошлось, дядя Иван! - А чего дрожишь? - Да студено тут... - Все обойдется, бог даст. Иван потерял счет времени. Сколько он спал? Что сейчас на воле? Вечер? Ночь? А может, утро? Если утро - скоро придут. Надо будет давать ответ. А может, фрегат в руках русских? Да нет, навряд ли. Но он стоит на якоре. Иван чувствовал это: судно мерно покачивалось, волны шлепались о борта не так, как на ходу. Рыбаки молчали. Кто-то, забывшись в тяжелом полусне, бессвязно бормотал: - Вона кубас-то! Греби шибче! Что грезится рыбаку? Поплавок в море от раскинутой снасти - кубас. Верно, уж собрался выбирать снасть... Уловом грезит! Эх, доля рыбацкая! Иван сел, сжал виски: голова, казалось, раскалывалась от дум. "Что сказать шведам? Согласиться вести корабли? Или ответить: "Нет?" Зачем принес их дьявол сюда? Пришли из-за моря в чужих сундуках рыться?" Иван знал, к чему приведет отказ: шведы сразу же расправятся с рыбаками. Какой резон им возить в трюме людей, от которых пользы мало? Утопят всех. Покидают за борт. Дома подумают: пропали рыбаки. Ушли в море и не вернулись. Штормяга накрыл суденышко, перевернул, утопил... Мало ли так бывало? Нет, не может он ответить отказом. Жизнь товарищей на его совести. Иван ударил о колено крепко сжатым кулаком, скрипнул зубами от сознания своего бессилия. Вспомнилась Марфа. Верно, каждый вечер ходит на берег, глядит на пустынный горизонт. Не видать Иванова паруса... Нигде не видать. Причитает Марфа, сев на береговой камень-голыш: Да каково тебе, рыба, без воды, таково же Красной женке без дружка, Да без мила дружка Иванушка... Есть хочется. Дали утром по сухарю да по кружке воды, и все... Молчат товарищи: верно, спят. Думает Иван свои невеселые думы: "А если стать к рулю? Станешь - веди корабль верным курсом. За промашку т

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору