те и болтанке на мачтах.  Он
уже не боялся смотреть вниз  и  в  стороны,  и  с  каждым  днем  все  больше
втягивался в работу и  влюблялся  в  этот  безграничный  океанский  ветровой
простор.
   Дэниэл Кинг прилагал поистине героические усилия к тому,  чтобы  в  конце
концов выйти вперед. Он уже охрип от постоянного крика на ветру, тонкое лицо
его от солнца стало коричневатым, загорелым, и он весь взмок от  пота.  Кинг
бросил в свое плетеное кресло форменный сюртук и закатал выше локтей  рукава
рубашки.
   - Привести к ветру нижний крюйсель! Слабину выбрать! - командовал  он.  -
Подтянуть шкаторину! Болтается, как подол!.. Поживей!
   Усилия капитана и команды наконец увенчались успехом.  Через  двое  суток
"Поймай ветер" поравнялся  с  "Капитаном  Куком".  Теперь  эти  клиперы  шли
"ноздря в ноздрю", словно беговые лошади.
   "Меченый Мавр" шел в пределах видимости за кормой. Ему  пока  не  удалось
догнать соперников. Словно невидимое препятствие не пускало  его  за  черту,
держало позади. И всего-то в каких-нибудь шести-семи милях!
   Прошло еще несколько суток. Клипер "Поймай ветер" обогнал "Капитана Кука"
и вырвался вперед. Теперь расстояние меж ними достигало  шести  миль,  а  от
"Кука" до "Мавра" - пяти. Клипера шли в кильватер.
   В конце шестой недели плавания на подходе к мысу Доброй Надежды  "Меченый
Мавр"  неожиданно  обогнал  своих  соперников.  Гарри  Стоун   прибегнул   к
последнему средству достижения победы - поставил на мачтах все паруса, какие
только можно  было.  На  пределе  остойчивости,  рискуя  быть  перевернутым,
корабль этот догнал своих соперников ночью и перед зарей промчался мимо них.
Боцман "Меченого Мавра" - саженного роста детина стоял на корме с трубкой  в
зубах и многозначительно показывал капитану Кингу конец троса:  дескать,  не
взять ли вас на буксир? А Гарри Стоун кричал в рупор с мостика:
   - Хэлло, Кинг! Как тебе спалось? Небось во сне обнимал свою невесту?
   С палубы "Мавра" донесся хохот моряков. Кинг ответил:
   - Эй, старина! С каких пор Манила стала находиться у берегов  Африки?  Ты
спутал все карты!
   Дэниэл Кинг намекал на то, что Стоун грозился обойти "Поймай  ветер"  еще
на траверзе Манилы.
   - А у тебя медную обшивку видно акулы сожрали? - съязвил Стоун.
   Долго разговаривать было некогда. Корабли разошлись.
   Дэниэл Кинг пришел в совершенное неистовство и, накричав в  запальчивости
на боцмана, вызвал на палубу парусного мастера.
   - Будем ставить дополнительные лисели, - сказал он Эвансу.
   Но Эванс с ним не согласился:
   - Совсем ни к чему! Смотри,  эти  перистые  облака  подозрительно  быстро
заскользили по небу! Будет ненастье.
   - Не каркай! - оборвал его Кинг.
   Но Эванс оказался прав. Ветер стал  крепчать.  В  небе,  кроме  перистых,
появились кучевые облака,  двигающиеся  в  противоположном  направлении.  По
океану побежали пенные барашки. Налетел внезапный шквал с дождем.
   Капитан Кинг вынужден был отменить  свое  распоряжение  о  дополнительной
оснастке, но нипочем не хотел уменьшать число поставленных парусов,  как  ни
увещевал его первый помощник.
   "Поймай ветер" подозрительно кренился вперед и на левый  борт.  В  правый
борт с кормы бил сильный ветер и, приподнимая его, усиливал крен.  Положение
становилось опасным, казалось, корабль вот-вот зароется носом в пучину. Кинг
зорко  следил  за  ветром,  за  креном  и,  когда  риск  дошел  до  предела,
скомандовал матросам, чтобы они убрали самые верхние паруса.
   Хоть и нелегко было это сделать при болтанке и сильном ветре, моряки  все
же не подкачали. Паруса были вовремя убраны.
   Осторожный Генри  Джеймс  на  "Капитане  Куке"  уменьшил  парусность  еще
раньше.
 
   2
 
   Наступила ночь. Клипер по-прежнему шел на всех парусах. Капитан  разрешил
убрать только трюмсели. Эванс опасался, как бы корабль не начерпал  воды,  а
то и вовсе не перевернулся, потому что к ночи шторм не только не  ослаб,  а,
наоборот, рассвирепел. Ветер завывал в такелаже, волны захлестывали палубу.
   Вахтенные - один впереди, на баке, другой возле грот-мачт, третий на  юте
- хмуро и с  опаской  поглядывали  на  валы,  штурмовавшие  борта.  Штурмана
Тэйлора Кинг отослал в каюту обсушиться - тот вымок до нитки в первый же час
своего дежурства. Но мокрая штурманская одежда  была  только  предлогом  для
капитана. Тэйлор, как и Эванс, в последнее время  стал  выказывать  излишнюю
осторожность и настойчиво просил  Кинга  уменьшить  парусность,  как  только
наступал критический момент. Капитан отослал штурмана в каюту,  чтобы  здесь
он не портил ему настроения своим нытьем.
   Кинг теперь один распоряжался на палубе, никто ему не  мешал.  Кутаясь  в
плащ, он стоял под мокрым тентом - закрытой рубки на парусниках не было; она
бы затрудняла обзор и  управление  парусами  -  и  вслушивался  в  тревожное
поскрипывание мачт и рев океана. Он приказал впередсмотрящему  спуститься  с
салинга для безопасности на  полубак  и  глядеть  в  оба.  Хотя  вероятность
столкновения со встречными кораблями была не так уж велика, все же  во  тьме
можно было налететь на какой-нибудь торговый парусник. Купцы в этих  широтах
появлялись часто.
   Сигнальные  застекленные  фонари  иногда  задувало   ветром.   Вахтенные,
поругивая ненастье, снова  зажигали  их,  прячась  от  норд-оста,  где  было
возможно.
   "Если Стоун вовремя убрал с мачт лишние паруса -  его  счастье,  -  думал
Кинг, - Если же не успел  убрать  -  наверняка  у  него  опять  не  выдержал
рангоут. Впрочем, что плохо для "Меченого Мавра",  то  хорошо  для  нас.  По
крайней мере, выиграем несколько лишних миль. Надо же в конце концов  обойти
его, чтобы он не вырывался вперед до самого Лондона!"
   Как ни странно, под рев шторма капитану хорошо думалось:  "Запас  пресной
воды израсходован едва ли наполовину. Крупы и галет хватит  до  конца  пути.
Вперед, только вперед!
   До сих пор мне не удалось добиться преимущества  в  скорости.  В  чем  же
дело? - размышлял Кинг. - Почему "Поймай ветер", имея медную  обшивку,  едва
тянется за "Капитаном Куком" и уступает дорогу "Меченому Мавру"? Неужели  я,
как капитан, кое-чего не предусмотрел, не учел? Уж, кажется, все паруса были
поставлены,  а  результат  никудышный..."  Кинг  стоял   спиной   к   ветру,
напружинивая поочередно ноги в такт качке, зябко кутался в плащ.
   "Да, остается одно: поменьше слушать  Эванса  и  Тэйлора.  Они,  сами  не
желая, сеют во мне семена  неуверенности.  А  это  плохо,  когда  капитан  в
чем-либо не уверен. Корабль показал себя в шторм, и не раз,  на  него  можно
положиться. Так в чем же дело, капитан? Чего ты боишься?" -  спрашивал  себя
Кинг.
   А клипер мчался в ночи в неизвестность, подгеняемый ударами ветра и волн.
Казалось он весь во власти стихии. Но на самом деле это было не так. Рулевые
следили за курсом по компасу, Дэниэл Кинг следил за рулевыми, проверяя  путь
по карте  и  компасу  и  поправляя  штурвальных,  если  они  хоть  чуть-чуть
отклонялись от заданного румба.
   В четыре утра на "собачью вахту" явился Эванс. Капитан,  едва  переступая
от усталости, ушел на отдых...
   Настало  утро.  Корабль  приближался  к  мысу  Доброй  Надежды.  До  него
оставалось не больше суток пути. Часам к десяти шторм вроде  бы  поутих.  Но
ветер вскоре переменил направление, подув  с  запада,  и  в  океане  развело
сильную зыбь. Барометр стал  падать.  Снова  разыгрался  еще  более  сильный
шторм, и пошел мелкий дождь с градом. Палуба  побелела.  Теперь  приходилось
идти переменными галсами, в  бейдевинд.  Как  ни  хотелось  Кингу  уменьшать
парусность, это пришлось сделать.
   Судя по всему, "Капитан Кук" остался далеко позади, а "Меченый Мавр"...
   "Меченого  Мавра"  увидели  под  вечер  на  траверзе  Порт-Элизабет.   Он
представлял жалкое  зрелище.  Часть  парусов  была  превращена  в  лохмотья,
фок-мачта пониже салинга сломана.  Корабль  с  трудом  лавировал,  чтобы  не
подставлять  крутым  валам  борта.  Матросы  в  штормовках  поднимали  новую
стеньгу, меняли реи.
   Гарри Стоуну опять не повезло. На клипере "Поймай ветер", несмотря на все
переделки, в которых он побывал, не сломало ни одной стеньги, ни одного рея.
С трудом подавляя в себе желание воспользоваться случаем и поскорее уйти  от
потерпевшего аварию соперника, чтобы выиграть время, Дэниэл Кинг,  повинуясь
закону моря - помогать терпящим бедствие, поднял на мачте сигнал: "Нужна  ли
вам помощь?"
   Сигнал на "Меченом Мавре" заметили не сразу, видимо, были заняты работой.
Наконец на нем взвился ответ: "Благодарю. Помощи не требуется".
   Капитан Кинг облегченно вздохнул.  Гарри  Стоун  был  настоящим  моряком:
гонки есть гонки. Раз можно обойтись  без  помощи  товарища,  зачем  же  его
задерживать?
   Лавируя против ветра,  "Поймай  ветер"  медленно  прошел  мимо  "Меченого
Мавра".
   Шторм вскоре прекратился. Град на палубе растаял. Ветер от  запада  утих,
сменился слабым северо-восточным, затем восточным, а после повернул опять на
юго-запад. Команда клипера выбивалась из сил, почти непрестанно брасопя реи,
чтобы уловить парусами эти неустойчивые и слабые ветры. Капитан Кинг  внешне
был невозмутим. Моряки слышали его  уверенный  голос,  и  спокойствие  Кинга
передавалось и им. Казалось, ничто не может вывести капитана из равновесия.
   Егор уже действовал, как заправский моряк, приобретя ловкость и сноровку,
и Майкл  теперь  не  боялся  за  него.  Ловить  парусами  слабый,  постоянно
меняющийся ветер - работа нудная и малоблагодарная. Она изнуряла моряков  до
крайней степени, но Егор выдерживал, хотя после  четырехчасовой  вахты,  еле
дотащившись до кубрика, валился в койку совершенно обессиленный.
   В полусне-полубодрствовании он видел, как Майкл - словно и не работал  на
палубе - сидел на табурете в одних кальсонах и пришивал пуговицу к штанам...
"Ну и ну! Он еще может пришивать пуговицы!" -  завидовал  Егор  выносливости
Майкла.
   Усталость проходила, к обеду или ужину Егор уже  был  на  ногах.  У  него
сосало под ложечкой и во  рту  копилась  голодная  слюна,  когда  камбузники
приносили в кубрик большие медные, кастрюли с варевом и ставили их на столы.
Матросы мигом разбирали горку оловянных мисок, разливали черпаком в них  суп
и с жадностью принимались есть. Суп из солонины с сушеным картофелем был  не
ахти каким кушаньем, но аппетит у Егора был отменный. Он был  готов,  говоря
по-русски, "съесть и волка в шерсти"...
   Едва успевали поесть, как опять слышалась команда:
   - Все наверх!
   И опять топот башмаков по трапам, и опять - за фалы и шкоты...
   Клипер едва достигал скорости девяти миль в час23. Но  и  этой  небольшой
скорости у корабля не стало,  как  только  обогнули  мыс  Доброй  Надежды  и
"Поймай ветер" повернул в Атлантический океан.
   Начался полный штиль.  Корабль  только  чуть-чуть  относило  течением  на
северо-запад.
   Вскоре из-за мыса вышел и "Капитан Кук", и его  постигла  та  же  участь:
полное безветрие.
   Оба клипера плавали "без руля и без ветрил"  в  виду  друг  друга,  иначе
говоря, дрейфовали.
 
   3
 
   Как все-таки подвержено  парусное  судно  воздействию  неуправляемых  сил
океанской стихии! Бури, штормы, и шквалы, разнохарактерные морские  течения,
дожди, снегопады,  грозы,  тропическая  жара  при  полном  штиле,  частые  и
непредвиденные  перемены  ветров  -  все  это  ставит  на   пути   парусника
труднопреодолимые препятствия.
   Иногда штиль сменяется вдруг неведомо откуда налетевшим шквалом, и  ветер
перестает быть союзником моряков, превращается во врага. Он вырывает из  рук
шкоты, норовит в бешенстве сорвать паруса и сломать рангоут.  Ветер  как  бы
настойчиво напоминает моряку: я - хозяин океана, ты передо мной бессилен!
   Корабли, тяжко переваливаясь с  борта  на  борт,  захлестываемые  волной,
прилагают колоссальные усилия, чтобы  удержаться  на  плаву,  не  сбиться  с
курса, победить в неравной борьбе. И часто парусники возвращаются в  порт  с
поломанными мачтами,  разбитыми  шлюпками.  А  другие  навсегда  остаются  в
океане...
   Экипаж или гибнет  вместе  с  кораблем,  или  оставляет  его  с  мизерной
надеждой на спасение... А парусник катким-то чудом сохраняет  плавучесть,  и
его долго носит по всем морям и океанам.
   И вот родилась легенда о "Летучем Голландце". За  столетия  обезлюдевших,
но удержавшихся на плаву кораблей оказалось в морях и океанах так много, что
увидеть "Летучего Голландца"  было  немудрено.  Рядом  с  легендой  ходит  и
суеверие.
   ...Капитан голландского парусника Ван  Страатен  был  осужден  на  вечное
скитание по морям. В камзоле XVII века, прислонясь к мачте  своего  корабля,
он носился по волнам без всякой цели и определенного курса.  Встреча  с  ним
предвещала гибель морякам...
   И когда плавающих молчаливых призраков с жалкими  обрывками  парусины  на
мачтах стало очень много, люди  вынуждены  были  заняться  их  уничтожением,
чтобы не подвергать опасности столкновения с ними "живые" корабли.  "Летучих
Голландцев" сжигали или расстреливали из пушек военные эскадры...
   Необычна судьба парусников, стоявших в Лиссабонской гавани в ноябре  1775
года. Утром  океан  внезапно  отступил,  гавань  обсохла,  и  около  трехсот
кораблей легли на дно. Но вдруг тишина в гавани  сменилась  зловещим  гулом,
огромная водяная стена сразу заполнила ее. Большие  трехмачтовики,  поднятые
со дна, как игрушечные кораблики полетели на берег.
   Так человечество узнало  о  цунами  -  гигантских  перемещениях  вод  под
воздействием подводных  вулканических  извержений.  В  1883  году  маленький
островок Кракатау в Зондском  проливе  был  почти  разрушен  землетрясением.
Волна, поднятая им здесь, докатилась до берегов Африки более чем  за  четыре
тысячи пятьсот миль.
   Беда, если корабль во время цунами окажется близ берега. Его спасение - в
море, подальше от суши.
   Ветры  с  бешеной  скоростью  мчатся  над  поверхностью   океана,   волны
становятся длиннее и выше. Но вот ветер стихает, уменьшаются гребни волн,  а
сами они становятся более  длинными  и  пологими.  Это  -  зыбь.  Она  долго
сохраняется над большими глубинами и тоже представляет опасность для судов.
   Вода удерживает корабль на плаву за счет давления на  погруженный  в  нее
корпус. Это - сила плавучести.  Если  сила  тяжести  топит  судно,  то  сила
плавучести заставляет его всплыть. Так они уравновешивают друг друга. Не дай
бог, если во время шторма на корабле переместится груз на  один  из  бортов.
Тогда  нарушится  остойчивость  и  судно   потерпит   бедствие   или   вовсе
перевернется...
   К счастью, клиперу "Поймай ветер" не грозили на этот  раз  ни  шквал,  ни
буря, ни шторм, ни даже цунами или мертвая  зыбь,  расшатывающая  корпус  до
трещин... Ему пришлось испытать штиль  -  то  состояние,  когда  он,  словно
впаянный  в  водную  гладь,  повинуясь  течениям,   вместе   с   ними   тихо
передвигается  то  вправо,  то  влево,  то  назад,  то   вперед.   Ощутимого
сопротивления воды за кормой не было, и руль оказался совершенно бесполезен.
Штиль этот привел капитана Кинга в уныние, усугубленное  бессилием.  Никакой
двигательной силы, кроме парусов, не имелось, а они лишились  ветра,  висели
на мачтах, как простыни на веревках в тихую погоду.
   - Да, сэр, попали мы в непромокаемую, - сочувственно сказал Кингу  боцман
Ли, закуривая свою носогрейку. Он пыхнул дымом, пошел к  борту  и,  послюнив
палец, поднял его кверху. Ни малейшего дуновения!
   Боцман тихонько и тоскливо засвистел,  сложив  губы  трубочкой.  В  ответ
послышался свист с бака, и со всех концов  палубы  стали  свистеть  матросы.
Капитан Кинг иронически усмехнулся, но промолчал.
   Таким способом дети моря пытались вызвать ветер. Но сколько ни свистели -
не помогало. Оставалось еще одно радикальное средство, и боцман  Ли  призвал
его на помощь:
   - Эй, почешите там грот-мачту!
   Мачту чесали в разных случаях жизни: в  безветрие  или  по  ночам,  когда
вахтенным   мерещилась   всякая   чертовщина...   Один   из    матросов    с
глубокомысленным видом подошел к ней и стал почесывать ее  огромной  корявой
рукой с крепкими ногтями.
   Результата никакого.
   - Чеши хорошенько! - крикнул боцман.
   Капитан не выдержал и расхохотался. Боцман обернулся к нему:
   - Иногда,  сэр,  это  помогает.  Смеяться  тут,  простите,  неуместно,  -
совершенно серьезно, с оттенком недовольства вымолвил он.
   - Надо еще кашлянуть под корму. - Матрос  -  норвежец  Янсен,  который  в
начале  плавания  рассказывал  про  Клабаутерманна,  пошел  к  гакаборту  и,
нагнувшись, громко кашлянул.
   - Смотри, не кашляни другим местом, - сострил капитан. - От натуги всякое
может случиться.
   В ответ на эту шутку норвежец рассмеялся и перестал кашлять.
   Шутки шутками, а хода нет. В чистом небе насмешливо сияло яркое солнце.
   Капитан распорядился:
   -  Матросам  отдыхать!  Приводить  себя  в  порядок.  Можно  помыться  из
брандспойта забортной водой...
   - Есть, сэр! - ответил боцман.  -  Неплохо  бы  дать  команде  по  порции
рома...
   - Хорошо. Дайте перед обедом, - разрешил капитан.
   - Есть, сэр! - радостно повторил боцман  и  пошел  вниз,  чтобы  сообщить
морякам приятную для них весть.
   Капитан, вооружившись зрительной трубой, поворачивался во все  стороны  и
осматривал горизонт. Океан был тих и  спокоен  -  ни  рябинки  на  воде,  ни
облачка в небе. В полумиле от "Поймай ветер" так же безвольно и неуправляемо
стоял, словно влитый в водную гладь, "Капитан Кук".
   Можно было спустить шлюпку и съездить к Джеймсу, но ветер мог подняться в
любую минуту.
   Нет ничего более ненадежного и непостоянного, чем погода...
   "Некогда разъезжать по гостям, - решил Кинг. - Где же  все-таки  "Меченый
Мавр"? Наконец далеко на зюйд-осте он увидел маленькую точку. Это и был  его
соперник. Кажется, Стоун исправил повреждения на мачтах и опять разодел свой
клипер парусами, словно невесту. Но он тоже дрейфовал.  И  там,  видимо,  не
было ветра...
 
   4
 
   Почему у клипера Дэниэла Кинга на всем пути от  Тайваньского  пролива  до
мыса Доброй Надежды ни разу не сломалось ни одно рангоутное дерево, а  Гарри
Стоун на "Меченом Мавре" дважды чинил стеньги и реи?  Быть  может,  качество
деревянной оснастки у него было хуже?
   Возможно и так. Поставщики рангоутного материала для  постройки  кораблей
иной раз надували верфь, подсовывая ей мачты и реи со скрытыми изъянами.  Но
дело не только в этом.
   Капитан Кинг, несмотря на его  порывистость  и  склонность  к  риску,  на
привычку держать парусность постоянно на пределе, был все  же  и  осторожен.
Когда он видел, что дополнительные паруса ставить нельзя - не ставил их. Это
имело значение. Но решающим был не только капитанский расчет.
   Чем уже корпус корабля и чем глаже его  поверхность,  тем  меньше  уходит
энергии на преодоление волнового сопротивления. У клипера "Поймай  ветер"  с
днищем, обшитым листовой медью,  такое  сопротивление  было  меньше,  чем  у
"Меченого Мавра",  у  которого  на  деревянной  обшивке  за  время  плавания
образовались наросты из ракушек. А  если  меньше  затрачивалось  энергии  на
преодоление волнового сопротивления, то корабль  скользил  быстрее  и  своим
ходом уменьшал давление ветра на паруса и мачты.
 
   * * *
 
   Дрейф продолжался еще несколько дней, а затем слабые попутные и не  очень
попутные ветры восточных направлений помогли капитану Кингу добраться до  24
градуса южной широты. Здесь корабль  был  подхвачен  постоянным  пассатом  и
пошел с быстротой застоявшегося коня, вырвавшегося из денника.
   На крыльях пассата, поставив все паруса вплоть до лиселей, клипер пересек
южный тропик и стал приближаться к  острову  Святой  Елены,  оставив  позади
соперников. Юго-западное течение, огибавшее африканское побережье,  помогало
быстрому ходу.
   Погода у тропиков стояла почему-то отнюдь не тропическая.  Было  довольно
прохладно. После вахты матросам давали порцию рома. Этого напитка  в  запас