ородской земле и в дани.
     Началось преследование наместников и дворян великого князя. Новгородцы защищали свои вольности, свое право на самоуправление. Москва объявила Новгород отчиной великого князя, обвинила в измене, отправила войско - завоевывать город.
     Есть старая испанская поговорка: "Дьяволу нельзя продать половину души". Нельзя, потому что продающий и 1% души уже впадает в смертный грех; и потому, что дьявол все равно ведь заберет всю душу. Не разрежут твою душу на две части, чтобы одна часть пошла в свет, другая - во тьму.
     Новгород принял вызов Москвы. Навстречу завоевателям выступило ополчение во главе с посадником Дмитрием Исааковичем Борецким, сыном Марфы. Но не решился Новгород окончательно пойти под католиков. Переговоры - велись. Грамоты Казимира на вече читались. Но окончательное решение принято не было, и Новгород не пошел ни под Государя Всея Руси, ни под Господина Русской земли. И Новгород остался один, без поддержки сильного союзника.
     14 июня, между устьем впадающей в Ильмень Шелони и городом Сольцы, неожиданно встретилось войско князя Дмитрия Холмского, ведшего 5 тысяч московских дворян на Новгород, и новгородского ополчения во главе с Дмитрием Исааковичем; численность новгородцев историки называют по-разному - от 2 до 40 тысяч человек.
     Весь бой продолжался не больше двух часов. Новгородцы не сумели сделать то же, что фламандцы, превратив битву на Шелони в Битву шпор. Атака московской конницы мгновенно расчленила новгородское войско - растянувшуюся, неорганизованную толпу. Московиты погнали одну толпу новгородцев вдоль Шелони, другую - в сторону Сольцов.
     Было убито примерно 12 тысяч человек (точно никто не считал), порядка 2 тысяч было взято в плен. В числе пленных был и Дмитрий Исаакович; он был отвезен в Москву и казнен.
     Условия мира оказались неожиданно милостивыми.
     Вольности города не были уничтожены. Скорее Новгород стал более зависим от Москвы, пока что оставаясь самим собой.
     Вот только одного требования Москвы новгородцы не были в силах выполнить: чтобы в центре Новгорода жил московский наместник и вершил суд по законам Москвы, не спрашивая воли горожан.
     Шел торг, нагнеталась взаимная ненависть, становилась неизбежным новая "ругань, мятеж и нелюбовь".
     В мае 1477 года на вече разъяренный народ убил трех посадников - по обвинению в предательстве интересов Новгорода: они пытались найти у князя московского помощь в борьбе с противоборствующей группировкой бояр.
     В летопись внесены были слова: "не было от начала, как земля наша стала" такого предательства. Война с Москвой снова становилась неизбежностью.
     Но новгородцы второй раз попытались продать дьяволу только половинку души. Вече снова не решилось идти под католическую Литву, признать своим владыкой Казимира.
     Не помню, кто это сказал: "Народ, который жалеет денег, чтобы кормить свою армию, будет кормить вражескую".
     У новгородцев был выбор между двумя владыками и двумя армиями, и они его фактически сделали.
     Ведь ополчение против Москвы было по-прежнему бессильно, и в 1478 году Иван III ввел свои войска в Новгород.
     Теперь вольности города были уничтожены, вечевой колокол увезен в Москву, а Иван III заставил новгородцев принять присягу, по которой они стали подданными великого князя московского.
     Марфа вместе с внуком Василием Федоровичем (сын Федор уже умер) была арестована, отправлена в Москву, и следы ее теряются. Все имущество Борецких конфисковано.
     Но и тогда Иван III не решился до конца уничтожить все новгородское своеобразие.
     Первое время город сохранял непосредственные связи с Ганзой, со скандинавскими и прибалтийскими государствами. В дипломатических действиях наряду с наместниками Москвы принимали участие и представители старого Новгорода - бояре и купеческие старейшины.
     Но это была лишь инерция. В 1494 году Иван III закрыл Немецкий двор и посольство Ганзы, конфисковал все товары и все капиталы немецких купцов и запретил Новгороду самостоятельную торговлю с иными странами.
     Тем самым была закрыта одна из тех контор, на которых вообще держалась Ганза. Тем самым отсекался Новгород от всей остальной Европы. Тем самым пресекалось русское мореплавание.
     До сих пор российские неучи, то ли вылезшие из кельи немытого старца Филофея, то ли сбежавшие из Морского шляхетского корпуса, куря г фимиам Петру Великому. Построил флот! Прорубил окно! В Европу! Воздвиг Петербург!
     Отвоевал выход к Балтике!
     Ну что сказать людям, которых до такой степени, до потери логики и разума, чарует культ силы и власти? О чем спорить?
     Так вот: ДО ПЕТРА И ДО ИВАНА, ЕЩЕ В XVI ВЕКЕ ФЛОТ НА РУСИ БЫЛ. Это раз.
     ВЫХОД К БАЛТИКЕ БЫЛ. Это два. РУССКОЕ МОРЕПЛАВАНИЕ - БЫЛО. Это три. СВЯЗИ С ЕВРОПОЙ БЫЛИ, ИНТЕНСИВНЫЕ И РАВНОПРАВНЫЕ. Это четыре. И все это было уничтожено Москвой. Если была необходимость все это создавать в XVIII веке, то только по одной причине - потому что все это уничтожили в XVI. Зачем уничтожили? А очень просто!
     ЧТОБЫ НА РУСИ НЕ БЫЛО НИЧЕГО, ЧТО НЕ ЗАВИСИТ ОТ МОСКВЫ И ЕЕ КНЯЗЯ. Вот и все. Еще через 10 лет, в 1504 году, церковный Собор принял решение о беспощадном искоренении ересей. Нечего этим новгородцам чего-то там болтать! Ишь, умные выискались!
     Наивные люди всерьез считают, что на Руси никогда не было инквизиции. На Западной не было - факт. И в Польше тоже не было. Есть что-то в характере славян, не давшее работать у них инквизиционным трибуналам.
     Но в Московии не раз с "еретиками" расправлялись зверски. А кого считать еретиком? Если уж великого князя чуть не отлучили от церкви за бритье бороды, куда идти дальше!
     Трудно сказать, сколько людей было живьем сожжено в клетках, сколько ввержено в страшные монастырские тюрьмы. Называют цифры и в 2 тысячи погибших, и в 5 тысяч. Все цифры примерные, конечно же. Кто и когда считал живых и мертвых на Московии? "Людишков хватит!"
     В 1510 и Псковская республика, остаток Северо-Запада, ликвидирована Василием III, который предъявил псковичам ультиматум: снять вечевой колокол, подчиниться великокняжеским наместникам. Во Псков вошла москолитская армия; под ее чутким руководством 300 самых богатых семейств были переселены в глубь страны. Взять с собой позволялось только то, что на теле. На детей надевали по Две-три шубы, прятали золотые монеты в женское белье и в задний проход... В общем, сцена из времен раскулачивания.
     А имущество высланных жителей раздали верным слугам московского великого князя. После чего во Пскове завели такую же систему наместников из Москвы, как и в Новгороде.
     Все, конец Северо-Западу. Но и это оказалось не последним преступлением Москвы.

Говорит Костомаров

     Я сильно боюсь, что иной читатель сочтет мои слова преувеличенными, а суждения пристрастными. Хорошо! Вот рассказ одного из лучших русских историков за всю историю России - Николая Ивановича Костомарова:
     "Московский царь давно уже не терпел Новгород. При учреждении опричнины он обвинял весь русский народ в том, что в прошедшие века тот народ не любил царских предков.
     Видно, что Иван читал летописи и с особенным вниманием останавливался на тех местах, где описывались проявления древней вечевой свободы. Нигде, конечно, он не видел таких резких, ненавистных для него черт, как в истории Новгорода и Пскова. Понятно, что к этим двум землям, а особенно к Новгороду, развилась в нем злоба...Собственно, тогдашние новгородцы не могли брать на себя исторической ответственности за прежних, так как они происходили большею частью от переселенных Иваном III жителей из других русских земель; но для мучителя это проходило бесследно.
     ...В это время какой-то бродяга, родом волынец, наказанный за что-то в Новгороде, вздумал сразу и отомстить новгородцам, и угодить Ивану. Он написал письмо, как будто от архиепископа Пимена и многих новгородцев к Сигизмунду-Августу, спрятал это письмо в Софийской церкви за образ Богородицы, а сам убежал в Москву и донес государю, что архиепископ со множеством духовных и мирских людей отдается литовскому государю. Царь с жадностью ухватился за этот донос и тотчас отправил в Новгород искать указанные грамоты...Чудовищно развитое воображение Ивана и любовь ко злу не допустили его до каких-либо сомнений в действительности этой проделки.
     В декабре 1569 года предпринял Иван Васильевич поход на север. С ним были все опричники и множество детей боярских. Он шел, как на войну; это была странная сумасбродная война с прошлыми веками, дикая месть живым за давно умерших...И Тверь была осуждена на кару, как бы в воспоминание тех времен, когда тверские князья боролись с московскими предками Ивана...На пути разоряли и убивали всякого встречного, кто не нравился. Подступивши к Твери, царь приказал окружить город войском со всех сторон и сам расположился в одном из ближайших монастырей. Малюта Скуратов отправился, по царскому приказу, в Отрочь-монастырь к Филиппу (митрополит, глава московской православной церкви, которого Иван прогнал из Москвы за попытки заступаться за жертвы Ивана. - А. Б.) и собственноручно задушил его, а монахам сказал, что Филипп умер от угара. Иноки погребли его за алтарем.
     Иван стоял под Тверью пять дней. Сначала ограбили духовных, начиная с епископа. Простые люди думали, что тем дело и кончится, но через два дня, по царскому приказанию, опричники ворвались в город, бегали по домам, ломали всякую домашнюю утварь, рубили ворога, двери, окна, забирали всякие домашние запасы и купеческие товары: воск, лен, кожи и пр., свозили в кучи, сжигали, а потом удалились.
     Жители опять начали думать, что этим дело кончится, что, истребивши их достояние, им, по крайней мере, оставят жизнь, как вдруг опричники опять врываются в город и начинают бить кого ни попало: мужчин, женщин, младенцев, иных жгут огнем, других рвут клещами, тащат и бросают тела убитых в Волгу. Сам Иван собирает пленных полочан и немцев, которые содержались в тюрьмах, частью помещены были в домах. Их тащат на берег Волги, в присутствии царя рассекают на части и бросают под лед. Из Твери уехал царь в Торжок; и там повторялось то же, что делалось в Твери...
     Еще до прибытия Ивана в Новгород приехал туда его передовой полк. По царскому велению тотчас окружили город со всех сторон, чтоб никто не мог убежать из него.
     Потом нахватали духовных из новгородских и окрестных монастырей и церквей, заковали в железа и в городище поставили на правеж; каждый день били их на правеже, требуя по 20 новгородских рублей с каждого, как бы на выкуп. Так продолжалось дней пять...Принадлежащие к опричнине созвали в детинец знатнейших жителей и торговцев, а также и приказных людей, заковали и отдали приставам под стражу, а дома их и имущество опечатали.
     6 января, в пятницу вечером, приехал государь в городище с остальными войсками и с 1500 московских стрельцов. На другой день дано повеление перебить до смерти всех игуменов и монахов, которые стояли на правеже...
     Вслед за тем Иван приказал привести к себе в городище тех новгородцев, которые были взяты под стражу. Это были владычные бояре, новгородские дети боярские, выборные городские и приказные люди и знатнейшие торговцы. С ними вместе привезли их жен и детей. Собравши всю эту толпу перед собою, Иван приказал своим детям боярским раздевать их и терзать "неисповедимыми", как говори г современник, муками, между прочим поджигать их каким-то изобретенным им составом, который у него назывался поджар ., потом он велел измученных, опаленных привязывать сзади к саням, шибко вести вслед за собою в Новгород, волоча по замерзшей земле, и метать в Волхов с моста. За ними везли жен и детей; женщинам связывали назад руки с ногами, привязывали к ним младенцев и в таком виде бросали в Волхов; по реке ездили царские слуги с баграми и топорами и добивали тех, кто всплывали"
{100}.
     Я думаю, нет смысла комментировать рассказанное.
     Добавлю только, что на протяжении пяти недель "ввергали по воду" каждый день по 500 - 600, а часто до полутора тысяч человек. Общее число убитых составляет никак не менее 30 - 40 тысяч. Точного числа истребленных уже никто не назовет, в том числе и количества грудных младенцев, особенно сильно не любивших предков Ивана.
     И не заводите, Бога ради, дурацкий мотив самооправдания: "Везде было то же самое! Время было такое!". Не правда! Нет! Ни в одной стране Европы подобный эксцесс был невозможен в принципе. В 1570 году речь идет не о действиях гражданской войны наподобие Варфоломеевской ночи или событий Тридцатилетней войны в Германии. Речь идет о царе, истребляющем в мирное время собственный народ, совершенно лояльных людей.

Немного виртуальности

     ...А впрочем, стоит ли описывать, что смогло получиться.., собственно, уже получалось, из Новгорода?! Москвой уничтожен вариант русской культуры, который сам по себе, самим своим существованием решал все вопросы, которые якобы стояли перед страной со времен Ивана IV. И которые якобы решали и Иван, и Петр.., и, конечно же, не решили.
     Можно много рассуждать о том, что же уничтожила Москва в стремлении к не ограниченной ничем власти. Я же замечу только одно: исчез вариант православной культуры, который мог оказаться не менее динамичным, не менее активным, чем католицизм. А может быть, и породил бы русский вариант протестантизма.

Заколдованный северо-запад

     Впрочем, русский северо-запад так и остался неким странным местом в истории государства Российского, где народ был образованней, активней, предприимчивей других русских, больше склонно к индивидуализму.
     Русский северо-запад упорно, неискоренимо тянулся в сторону Европы. Иван IV уничтожил остатки Новгорода и Пскова. Тогда Ижорская земля оказывается под шведской оккупацией. Не все знают, что не все русские жители Ижоры остались в Российской империи после отвоевания Прибалтики Петром. "Мы привыкли быть свободными...", - кротко объясняли ижоряне, садясь в шведские корабли.
     А потом Петр построил на северо-западе столицу всей Российской империи образцово-показательный москальски-бюрократический город! И через этот город, через северо-запад, на Русь хлынуло все европейское... Как будто бы на всю империю. Но вот она распалась, столица переехала в Москву, а созданный Петром город так и остался "окном в Европу" и все больше превращался в град вольнодумный и мятежный.
     Есть в этом нечто очень назидательное и очень радующее душу: город, построенный как столица империи, превратился в неофициальную столицу люто нелюбимого, всеми силами искореняемого северо-запада!
     Из чего мораль: никому, даже царям, не дано идти против естественного течения событий. А будет все равно то, чему должно сбыться.

Глава 23

ПОСЛЕДНИЙ ШАНС

     Если цель - распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты.
     Граф Л. Н. ТОЛСТОЙ

Начало

     Все началось с того, что в имение князей Вишневецких пришел новый работник. Никто не знал, кто этот человек, откуда пришел и чем занимался до этого.
     В мире, где очень важно принадлежать к какому-то клану, иметь известных предков, такие люди оказывались самыми незащищенными, малозначащими и находились в самом низу общества. Человек это г был работник Вишневецких.
     И вот уже начинаются неясности! Работник... А что именно он делал? По какой части работник? Конюх он был, шорник, столяр, маляр, огородник? Об этом предание молчит. Может быть, из почтения к тому, кем оказался этот молодой человек? Может быть...
     А есть другая история, что вырастили его монахи, из совсем маленького, грудного почти мальчика. Был голод, на дороге нашли мертвую мать. Руки трупа стискивали еще пищавшего младенца. Всякого, склонного идеализировать прошедшие времена, отсылаю к этой сцене, не такой уж редкой во всем мире.
     Малыш был здоров и умирал только от голода. Монахи вырастили малыша, дали ему новое имя. На тощей шейке болтался крест, но кто знает, каким именем нарекли его первый раз? В таких случаях давали имя в честь святого, в чей день нашли ребенка. Ведь именно этот святой привел ребенка к спасению. Ребенок вырос и пошел в работники в одно из бесчисленных имений Вишневецких.
     А может, эта легенда потом прилипла к нашему незнакомцу? Прилипла позже, когда стали соединять его и Гришку Отрепьева, слепливать этих двух совершенно различных людей? Ведь первоначально эта история была как раз про него, про Гришку, и вроде бы соответствовала истине. Более чем вероятно, что истории двух разных людей соединили.
     Говорят еще, что однажды, когда монахи сидели в трапезной, зашел с улицы некий странник, и его усадили вместе с братией. Странник сел напротив подростка и вдруг вперился в него глазами...
     - Он!!! Это он, я узнал его! - страшно закричал странник и грохнулся в обморок. Кинулись к нему, уложили на лавку. Странник все не приходил в себя. А утром хватились - нет странника!
     Так, мол, парень и начал узнавать, что с его происхождением связана какая-то тайна.
     А еще говорят, что к работнику знатных магнатов, вельможных панов Вишневецких, приходили какие-то незнаемые люди и вести с ним долгие беседы, тоже незнаемо о чем.
     Но все это - только подготовка к главному. Впрочем, о главном тоже рассказывают по-разному. Один вариант таков, что парень как-то сильно заболел и рассказал священнику на исповеди свою тайну. И это была такая тайна, что священник не выдержал, поступился даже страхом погубить душу и открыл тайну князю Вишневецкому.
     Другая версия "главного" проще. В один прекрасный день парень попросил о встрече с князем Андреем Вишневецким и открылся ему Он, работник князя, на самом деле не невесть чей сын; на самом деле он чудесно спасшийся царевич Дмитрий, сын царя Московии Ивана Грозного.
     Не будем оспаривать легенд. Не очень важно, как именно все начиналось, через священника, чье имя легенда не приводит, или без него. Важно другое: князь Вишневецкий ПОВЕРИЛ. Стоило ему засмеяться, махнуть рукой, сказать что-то в духе: "Ты, видать, грибов дурных наелся, парень?" И не было бы ничего. Стоило князю решить, что парень сошел с ума, что после болезни у него ум заворачивается за разум, - и вся эта история окончилась бы совершенно иначе. Прямо скажем, непонятно как. А если бы князь решил, что его человек сознательно морочит ему голову, пытается выжать из него обманом денег, все могло бы кончиться и совсем плохо для Дмитрия. Но князь Вишневецкий ПОВЕРИЛ. И у незнакомца начались совсем другие приключения.
     А доверчивость князей Адама и Константина Вишневецких меня, честно говоря, сразу же настраивает в пользу Дмитрия. Потому что получить огромное состояние может каждый или почти каждый, было бы везение, обстоятельства, толика собственных усилий. Но вот удерживать огромное богатство, быть богаче королей из поколение в поколение - это совсем другое дело. Для этого нужен не только ум, работоспособность и удача. Нужны еще недоверчивость, хитрость, проницательность; нужно умение видеть, понимать людей, оценивать их быстро и верно, как можно реже ошибаясь. А Вишневецкие были не просто богатыми. Они были богатейшим семейством Речи Посполитой и одной из богатейших семей Европы Золотой посуды, земель и денег у них было больше, чем у английских королей, и никак не была характерна для них погоня за внезапным "фаргом", "удачей - мгновенной и ослепительной, как ночной выстрел в лицо" {101}. Так жили поколения Вишневецких, и ни одно их поколение не потеряло богатства. А если бы хоть в одном из поколений Вишневецких жил тот, кто склонен был бы верить аферистам, следующее поколение такого состояния уже не имело бы.
     Так что если Вишневецкие поверили Дмитрию - это большой плюс для признания его подлинности. Очень большой.
     Адам и Константин Вишневецкие рассказали о Дмитрии тестю Константина, Мнишеку. О феодальном клане Мнишеков придется рассказать особо. Хотя не всегда ясно, что рассказывать, а главное - в каких выражениях. Начать с того, что сам старший Мнишек раза три переходил из одной веры в другую. Его сыновья "прославились" поставками юных дев лю