ало строили. Реально возводились в основном крепостные сооружения, а вот в древнерусских городах с XIV по XVI века построено очень мало, и то, что сделано, не идет ни в какое сравнение с сооружениями времен Древнего Киева. И такое положение дел, независимо от чьего-либо желания, показывало русскому человеку: вот, была когда-то великая эпоха. Эпоха, в которую строились достойные ее сооружения А теперь в Великом княжестве Литовском героической эпохи уже нет, она закончилась Причем и в Московии, и в Польше в эти годы возводятся величественные сооружения, которые сами по себе демонстрируют мощь создавшего их общества и государства.
     Эти сооружения очень различны по назначению: в Москве непрерывно строится и перестраивается Кремль и система связанных с ним сооружений, символизирующих могущество Московского государства. В Польше монументальная скульптура, скажем так, несравненно более многообразна.
     Но в любом случае Западная Русь в XIV - XVI веках оказывается не тем местом, в котором продолжается история.
     Кстати, и после Люблинской унии в Великом княжестве Литовском строят крайне мало. По все-таки в русских городах появляются мощные каменные сооружения, и, кстати говоря, не только у католиков.
     В Минске в 1622 году возводится православная Петропавловская (Екатерининская) церковь, барочные монастыри бернардинцев и бернардинок.
     В Гродно - многочисленные барочные монастыри, в том числе иезуитский костел в 1667, костел и монастырь бернардинцев, который начали строить еще в "литовское" время, в 1505 году, да так до конца и не достроили.
     В конце XVI века возводится дворец Стефана Батория.
     В XVIII веке он столько раз перестраивался, что совершено утратил первоначальный облик.
     В Полоцке строятся каменные православные церкви, которые хоть и не имеют особенной художественной ценности, но ведь строятся!
     В Киеве возводится удивительной красоты костел. А в Польше традиция монументального строительства никогда не угасала, и возведение каменных сооружений велось очень активно и в XIV - XVI веках, до Люблинской унии, и в XVI - XVII веках - после принятия ее.
     Из всех крупных городов Западной Руси только Львов с 1349 года оказывается в составе коронных земель Польши.
     Он был польским городом все время, кроме краткого и совершенно бесследного пребывания в составе Венгрии (1370 - 1387). И это очень сказалось на формировании его ансамбля.
     Напомню, что Львов впервые упомянут в летописях под 1256 годом. Основан он галицко-волынским князем Даниилом Романовичем и назван в честь его сына Льва. С XIII века известна не только белокаменная церковь св. Николая, но и костелы Марии Снежной и Иоанна Крестителя. В XIV - XV веках (1360 - 1493) возводится готический кафедральный собор. В том же XIV веке армянской общиной строится Армянский собор (первоначальное ядро возведено в 1363 - 1370). В XVI - XVII веках в соборе появятся скульптурные надгробия и резные алтари, капеллы (усыпальницы) в стиле ренессанса, а православная община выстроит комплекс сооружений Львовского православного братства - Успенскую церковь, часовню Трех святителей, колокольню Корнякта.
     В XVII веке в стиле барокко возведены костелы бернардинцев (1630), доминиканцев (1749 - 1764), а вокруг площади Рынок - много сооружений чисто гражданского назначения: королевский арсенал, ратуша в стиле классицизма.
     Помимо всего прочего, многообразие постоянно возводившихся и достраивавшихся монументальных сооружений создавало ощущение продолжающейся истории. Во Львове героическая эпоха не окончилась со взятием Киева монголами; причем в устройство и украшение своего города внесли свою лепту и православные, и армяне-монофиситы.
     Планировка и Львова, и городов Великого княжества Литовского складывалась в русле европейской традиции.
     В Европе вообще не было представления о том, что все центры городской жизни должны быть как-то объединены в пространстве. Сама планировка отражала гражданский дух компромисса, гражданского согласия, внутреннего диалога.

Глава 14

ПРОКЛЯТАЯ ПРОБЛЕМА ЛИТВЫ

     Идут славянофилы и нигилисты,
     У тех и у других ногти нечисты.
     Ибо, если они не сходятся в теории вероятности,
     То сходятся в неопрятности.
     И поэтому нет ничего слюнявее и плюгавее
     Русского безбожия и православия.
     Граф А. К. ТОЛСТОЙ

     Почему же все-таки XV век стал последним веком роста Великого княжества Литовского? Во времена Витовта, в начале-середине XV столетия, достигнут предел территориального расширения княжества.
     Еще что-то, конечно, происходит. Идут какие-то войны, принимаются решения, заседают сеймы и сеймики. Впереди - весь XVI век, несколько войн с Московией (1500 - 1503; 1507 - 1508; 1512 - 1522; 1534 - 1537). Еще будут создаваться Литовские статуты, впереди "волочная номера" и превращение любого шляхтича едва ли не в суверена. Строятся костелы, монастыри, гробницы, частные дома. Создаются великолепные произведения искусства. Иван Федоров, Петр Мстиславец и Франциск Скорина печатают книги на русском и церковно-славянском языках.
     Но уже произошел надлом. В конце XV века отъезжают в Москву князья областей с Верхней Оки - Новосильские, Одоевские, Воротынские, Белевские, Вяземские. Вместе с ними "отъезжают" и их земли. Ведь они вассалы, а не рабы великих князей.
     В 1500 году от Литвы отторгаются владения князей новгород-северских и черниговских.
     В начале XVI века Литва отдает Москве десятки городов, в том числе Брянск и Смоленск.
     К середине XV Г века Великое княжество Московское начинает военную агрессию, вторгаясь в пределы Ливонии.
     И в 1569 году Великое княжество Литовское принимает унию с Польшей, сливается с ней в одно государство.
     Объединительный сейм, в работе которого приняли участие (феодалы и Литвы, и Польши, начал работу в январе 1569 года, в пограничном городе Люблине.
     Литовская сторона, правда, в марте прерывает переговоры. По их мнению, поляки пытаются не соединить государства, а включить Литву в Польшу. Литва же настаивает на полном паритете объединяющихся государств.
     И тогда поляки делают ход неоднозначный, но, несомненно, очень умный: польский король обратился к местным сеймикам и обещал при присоединении к Польше равные гражданские права, участие в совместном сейме и помощь Польши в обороне восточных границ Литвы, то есть против татар и московитов.
     Шляхетская республика манит сильнее, чем возможность участия в делах господаря! Шляхта Подляшья, Волынн, в Брацлавском и Киевском воеводствах хочет тех же привилегий, что и в Польше. Сеймики этих областей заявляют, что уходят под польскую корону. Остановить их нет ни закона, ни сил, ни серьезных оснований, и в результате Великое княжество уменьшается более чем вдвое. От государства Витовта отрывается южная, самая теплая, плодородная и населенная часть.
     Уния все-таки подписана 28 июня; 1 июля ее утвердили раздельно депутаты польского и литовского сеймов.
     Согласно Люблинской унии 1569 года, возникало новое государство, в которое входили и Польша, и Литва, - Речь Посполитая (Rzeczpospolita), что в переводе означает "республика". "Польское королевство и Великое княжество Литовское есть один единый и неделимый организм, а также не разная, но единая Речь Посполитая", - говорится в акте унии.
     Республика имела общего короля, избираемого совместно шляхтой Польши и Литвы. Единообразное государственное устройство предполагало введение одних и тех же административных единиц: воеводств и поветов. Создавалась одна денежная единица - злотый; отменялись взаимные пошлины. Согласно унии, Ливония рассматривалась как общее владение Литвы и Польши. На международной арене Речь Посполитая выступала как одно государство.
     Согласно унии, в Литве сохраняется свое особое законодательство и суды; отдельные высшие административные должности, своя казна, войска. Официальным государственным языком остался древнерусский. На русском языке писались все официальные документы вплоть до 1791 года:
     Конституция 3 мая 1791 года в Речи Посполитой отменила остатки литовской государственности. фактически Люблинская уния завершила процесс объединения Литвы и Польши, начавшегося Кревской унией 1385 года.
     Уний, подтверждавших общность двух государств, было несколько между Кревской и Люблинской. "По единодушному и обоюдостороннему постановлению, воле и согласию мы присоединили, склонили и привели Польское королевство и Великое княжество Литвы к братскому союзу, желая им быть господином и повелителем" - так говорилось в привилее, который подписал Казимир Ягеллончик в 1447.
     Люблинская уния завершала процесс объединения государств.
     Поляки любят подчеркивать равноправный характер унии, равенство двух государств, вошедших в единую унию.
     Если многих сведений вы не найдете в учебниках и справочниках Российской империи и СССР, то в польских учебниках и исторических сочинениях для массового читателя вы не найдете ни малейшего упоминания о восстании Свидригайло и о том, что за ним стояло.
     Так же точно поляки совершенно справедливо подчеркивают более передовой, более европейский характер Польши в сравнении с Литвой, но очень не любят упоминания того, что в Речи Посполитой польский элемент абсолютно преобладал. Именно в эту эпоху часть летописей Великого княжества Литовского написана на польском языке, а у литовской шляхты обостряется комплекс неполноценности. А "на самом деле" Литва вошла в Речь Посполитую на условиях, которые гораздо ближе к инкорпорации, чем принято полагать (во всяком случае, принято в Польше).
     Временами у самих польских историков прорываются убийственные признания. Например, когда на одной из карт Речи Посполитой в учебном пособии под надписью "Великое княжество Литовское" стоит: "к Польше с 1569" {56}. Но, как вы понимаете, под надписью "Польское королевство" отнюдь не стоит аналогичная надпись: "к Литве с 1569".
     И становится очень ясно, кто же к кому присоединился.
     Что называется, вот и проговорились...



     В середине XVI века у начавшего отставать и разваливаться Великого княжества Литовского выбор оказался небогатый: или под Москву, или под Краков. И получается, что возможности самостоятельного развития Великого княжества Литовского оказались исчерпаны всего за сто лет после княжения Витовта.
     Почему? Официальное мнение советской историографии: потому что разные территории Литвы очень различались по уровню социально-экономического развития и потому, что не было жесткой централизации. Великие князья Литовские сохранили в присоединенных землях большую автономию - и это-то привело к гибели их государственность.
     По поводу системы вассалитета уже приходилось говорить. В XIV веке Великое княжество Литовское было ничуть не менее централизованным, нежели любое другое государство, в том числе и в Западной Европе.
     Другое дело, что в XV, тем более в XV} веке система вассалитета становится, мягко говоря, несколько архаичной.
     Как видно, Литва не прошла ни того же пути, что и страны Западной Европы (но этого пути не прошли и Польша, и Германия), ни пути, аналогичного пути собирания русских земель Московией. Так что главный вопрос следует задавать все же иначе, в иной редакции: не "Почему Литва недостаточно централизована?", а скорее так: "Что помешало Литве в XV - XVI веках стать более централизованным государством?"
     Во всяком случае, неравномерность развития тут решительно ни при чем. В Московию вошли цивилизованные земли Западной и Северо-Западной Руси, а вместе с ними - и первобытные племена самояди, для которых неизвестно не только строительство каменных городов, но и самое примитивное земледелие. И ничего: неравномерность развития нимало не мешала Москве усесться чугунной задницей что на Новгород, что на самоядь.
     Иногда упоминается и "национальный гнет в белорусских и украинских землях". Особенно настаивают на этой версии на Украине и в Белоруссии. Причем если при советской власти они говорили о национальном гнете Польши, то теперь речь последовательно ведется о национальном гнете и поляков, и русских.
     Ну, допустим, ни украинцев, ни белорусов не было еще в XVI веке. Но ведь действительно именно русские составляют большинство населения Великого княжества Литовского, но не они создают эту империю. Не они - имперский народ, совершивший завоевания. Они - потомки тех, чьи земли завоевал аукшайт Гедиминас и его полурусские потомки. То есть русские - на положении завоеванного большинства. Как китайцы под маньчжурами или как славяне в империи немцев Габсбургов. Восстание Свидригайло как раз и показывает, что противоречия между русскими землями и аукшайтскими - были.
     Ни в Польше, ни в Литве русские не составляют правящего слоя, а вот в Московии составляют, и в этом - ужасный соблазн! Великому княжеству Литовскому приходится совершать специальные усилия, чтобы оставаться королевством литовцев, русских и жемайтов. В этом они очень проигрывают Московии, нет слов.
     Но есть много причин сомневаться, что национальный гнет так уж помешал бы единению жителей Великого княжества Литовского. Дело в том, что ну хоть вы меня убейте, а не было никакого такого национального гнета ни в Литве, ни даже в Польше!
     Могло быть неравноправие земель, но никак не народов. 90% всей знати Литвы - русского происхождения, включая и саму династию потомков Гедиминаса. Литература, официальное делопроизводство, богослужение, обучение в учебных заведениях - все это в принципе осуществляется строго на русском языке. И если русский человек поднимается в верхи общества, получает образование, он выходит исключительно из своей локальной этнокультурной группки, из своей местности; но получение образования, карьера, проникновение в придворные круги вовсе не требовали отказа от своего языка или национальной принадлежности.
     Скорее надо уж тогда говорить о национальной дискриминации литовцев. Им-то приходилось учить неродной язык для поступления на государственную службу, для занятия науками и искусствами.
     И в Польше, как хотите, не вижу я никаких антирусских или там антиукраинских настроений. Для них, собственно говоря, не было и никаких оснований до того, как Юго-Западная Русь, будущая Украина, не оказалась в составе коронных земель. Пока совместное бытие под польской короной не оказалось чревато сплошными гражданскими войнами, да еще и прямым приглашением Московии поучаствовать в них (во внутренних, казалось бы, делах Речи Посполитой).
     Естественно, антирусские настроения в Польше очень укрепились после разделов Польши и особенно после всего, что наворотили в Польше русские каратели, действовавшие и от лица Российской империи, и Советского Союза. В 1795, 1831, 1863, 1920, 1945. Но это все - дела только грядущих дней; то, что сбудется очень не скоро, после XVI века.
     А вот в XV, XVI, даже начале XVII века - определенно не было в Польше никаких дурных чувств в отношении русских. Более того, русская шляхта составила очень заметный процент шляхты Речи Посполитой. Самые знатные, самые богатые магнаты всей конфедерации - русские по происхождению: Чарторыйские, Сапеги, Вишневецкие, Радзивиллы, Огинские, Острожские, Лисовские, Потоцкие. Некоторые из моих читателей наверняка встречали эти фамилии в числе "польских панов" и очень может быть - в числе злейших врагов Руси. Хотя бы в гексте озорной песенки времен Гражданской войны:

     Сахар Бродского,
     Шинель Потоцкого,
     Красна армия жида Троцкого.

     В этой песенке потомок русской шляхты князь Потоцкий выступает в роли то ли поляка, то ли еврея, но уж никак не русского человека.

     Помнят псы-атаманы,
     Помнят польские паны...

     Песенка, в которой за одни скобки выносятся "псы-атаманы и польские паны", анекдотична до предела. Ни один уважающий себя "пес-атаман", что называется, не сел бы какать на одном гектаре с "польским паном", и это отношение вполне взаимное. А кроме того, "польские паны", если вдуматься, в лучшем случае наполовину русские.
     Эти же фамилии "поляков" мелькают в тексте Алексея Константиновича Толстого, в его "Ночи перед приступом":

     Валя толпою пегою,
     Пришла за ратью рать,
     С Лисовским и Сапегою
     Престол наш воевать.

     Лисовский и Сапега - в качестве врагов русского престола, в качестве завоевателей... До чего грустно!
     В исторической перспективе русская шляхта переходила в католицизм. При том, что для каждого семейства сроки были, разумеется, свои. Русская шляхта верно служила польским королям; так получилось, что служила даже вернее этнических, природных поляков (об этом - в следующих главах). В отношении русской шляхты Польское государство проявило исключительную терпимость, и именно эта терпимость, полное равноправие православного шляхтича и шляхтича-католика приводила к такой легкой, естественной полонизации.
     Разумеется, русская шляхта постепенно смешалась с поляками, перешла в католицизм и постепенно перестала вообще от поляков отличаться.
     Но, во-первых, процесс этот очень постепенный, занимающий буквально века. В XVI веке мы имеем дело с русскими православными магнатами. В XVII - начале XVIII века - с уже, как правило, окатоличенными, но все еще осознающими себя русской шляхтой. И только к середине XVIII века, к эпохе разделов Польши, понятие "русская шляхта" полностью утрачивает всякий смысл.
     Как прикажете приписывать антирусские настроения, какую-то специфическую русофобию потомкам русских православных людей?! Даже Потоцким и Чарторыйским XX века, отстреливавшимся от банды Тухачевского и подумывавших о судьбе предков, отбивавших казачий "потоп" в XVII столетии, русофобия вряд ли так уж свойственна.
     А еще в начале XVII века, как мы увидим, русская шляхта вполне могла мечтать о воссоединении всей Руси в едином униатском государстве... О чем - тоже в следующих главах.
     Проклятым вопросом, расколовшим Великое княжество Литовское (да и Речь Посполитую), стал вопрос не национальный, а религиозный.
     Волею судьбы вероисповедные проблемы оказались гораздо сложнее, чем проблемы национальные. Хотя, конечно, одна проблема легко накладывалась на другую: для огромной массы русских православных людей католицизм оказывается привилегированной религией привилегированного меньшинства завоевателей.
     Ягелло принял католицизм не потому, что таково было его убеждение, а потому, что такова была цена за восшествие на польский престол.
     Играло роль, несомненно, и желание принадлежать к богатому и энергичному западно-христианскому миру. Уж коли креститься, то чтобы стать частью этого мира, а не периферийного, все более поглощаемого мусульманами православного.
     Возможно, была и еще одна причина...
     "Ему самому ведь (Ягелло. - А. Б.), его братьям и литовскому окружению Польша импонировала своей культурой и своей позицией... Крещение по латинскому обряду... не только лишало крестоносцев аргумента, оправдывавшего их непрерывные походы на Литву, но и возвышало одновременно великого князя и его братьев.., и литовскую знать над русскими князьями и боярами, устраняя присущее им ощущение неполноценности по отношению к русинам" - полагает современный польский историк Юлиуш Бардах.
     Итак, религия самоутверждения...
     Ну что с того, что часть католиков Речи Посполитой были не поляки, а русины?! Католицизм стал религией шляхты; религией барских фольварков, шляхетских сеймов, богатых городов, управлявшихся по Магдебургскому праву.
     И что еще более важно - религией официальной, религией государственной. И притом религией насаждаемой, порой почти что насильственно.., а бывало, что и без "почти что".
     Кревская уния 1385 с Польшей уже включала такой пункт: переход в католичество всего Великого княжества Литовского. То есть, говоря более конкретно, окатоличивание тогда еще почти совсем языческой Аукшайтии и перекрещивание Руси в католицизм.
     В 1387 году Ягелло дал привилей феодалам, исповедующим католичество. Подтверждались их вотчинные права, они освобождались от части натуральных повинностей в пользу великого к