о неприятных следствия.
     Во-первых, отставание Северо-Восточной Руси от остальных стран и Европы, и Азии. Этому способствовал и монотонный, везде одинаковый ландшафт, и переживание древних форм ведения хозяйства и общественной жизни, исчезнувшие в других местах. Но не только! Изоляция очень мешала северо-востоку Руси просто хотя бы понимать, что же вообще говорит "другой", не навязывать "другому" собственные представления. Для понимания нужен хоть какой-никакой культурный уровень, а его-то порой и не хватает.
     Во-вторых, этноцентризм, переживание племенной ограниченности. Если себя не с кем сравнить, свое начинает казаться чем-то единственно возможным, само собой разумеющимся, свойственным всем людям и так далее.
     В этих условиях могло произойти только одно: любые идеи, любые духовные ценности, пришедшие из других стран, должны были преобразоваться в соответствии с местными ценностями и установками. Ведь влияние внешнего мира все равно очень невелико; так, вроде еле уловимого ветерка.
     В результате все, что приходит извне, чаще всего становится только формой, в которой суть - это местные представления. Эти местные ценности все время могут менять внешние проявления, принимать другую форму, но по существу они от этого не изменяются.
     Большесемейная община может считаться угодной местным богам, а может рассматриваться как идеал угодного христианскому Богу соборного общежития... Ну и велика ли разница?

Особый тип славянской культуры

     На северо-востоке возникает своеобразный вариант славянской цивилизации, мало похожий на другие.
     Здесь формируется, если хотите, особый тип человека; воспитывается россиянин, мировоззрение и мироощущение которого сильно отличается от мировоззрения его собрата из Киевщины или Волыни.
     Попробую привести в систему и последовательно показать хотя бы основные черты этого северо-восточного мироощущения.
     1. Во-первых, это расточительность. Готовность расточать и природные ресурсы, и человеческие, и в природе, и по отношению к самим себе, и к обществу.
     В обществе, где главное - владеть природными богатствами, тот, кто расточает, бросает без толку, портит, кто владеет и не использует - богат. Так было везде, и у индейцев Северной Америки было даже специальное название для пира, на котором не столько едят и пьют, сколько показывают друг другу, сколько могут перепортить и расточить: потлач. На потлаче рубили топорами целые, только что сделанные лодки, выбрасывали в реку новые одеяла и рубахи, сжигали муку и копченое мясо: чтобы все видели я это могу!
     Всякий, кто бывал на русской свадьбе, не усомнится - элементы потлача есть и в нашем празднестве! Избыточный, безумно расточительный, многократно перекрывающий удовлетворение любых потребностей пир должен показать всем: вот, мы богатые, мы это можем!
     При этом демонстрация даже самой разумной бережливости, трудолюбия, умения сохранить материальные ценности кажется этим людям чем-то почти что безнравственным.
     Северо-восток Руси расточителен и в отношении природных ресурсов. Проявляется это так широко и можно привести столько примеров, что остановлюсь только на одном, зато ярком. В России - Московии до сих пор строят дома из круглого леса. Эта расточительная привычка так обычна, так естественна для россиянина, что он способен искренне недоумевать: а что, бывает по-другому? Бывает.
     В Китае строить из круглого леса перестали еще во времена Конфуция. В Японии леса шумели еще в конце Средневековья. Сохранилась очаровательная легенда о том, как при строительстве дворцов в городе Киото, в VIII веке, придворные дамы остригли волосы, чтобы сделать из них канаты, подтягивать бревна на высоту: обычные веревки рвались от несусветной тяжести. Но и в Японии века с XV из круглого леса не строят.
     В Западной Европе уже в XIV - XV веках перешли на более аккуратную, менее расточительную технологию.
     Восточная Европа - единственный регион Земли, где из круглого леса строят после XV века, а Русь - после XVIII.
     Так же точно расточителен россиянин и в отношении собственных талантов и способностей.
     Нельзя сказать, что он равнодушен к таланту вообще.
     Нет, конечно. Скорее россиянин восхищается им точно так же, как и всякий другой человек. Но восхищается им, радуется ему - природному.
     Талант хорошо иметь, но развивать его, использовать его - не обязательно и даже нежелательно. Тот, кто слишком уж бережно относится к своему таланту, холит его, боится потерять, обязательно вызовет недоброжелательное, насмешливое отношение. А уж тот, кто потребует от окружающих.., нет, не потребует, это вам не Европа и не Япония. Тот, кто захочет, чтобы его способности давали ему какое-то преимущество, могли бы его кормить, вызовет уже не насмешку, а настоящую тяжелую злобу. "Что, умный сильно?!" "Умнее всех быть хочешь?!" И прочие сентенции, которые в более счастливых странах услышишь разве что на Дворе отбросов или на Дворе чудес. Ну, а в России люмпенство духа - вещь самая обычная.
     Приумножать природный талант для россиянина - это даже как-то нечестно. Это какая-то попытка выделиться, обогнать кого-то, сделаться лучше - и к тому же "не правильным", нечестным путем. Не за счет того, что и так само собой дано, а за счет собственного труда.
     Раз беречь талант глупо, трудиться над ним, совершенствовать его - аморально, то и уважается не тот, кто совершенствует данное ему. А тот, кто владеет, и независимо от того, насколько умно распорядился. А тот, кто владеет и расточает - это вообще прекрасный, в высшей степени правильный человек. Не случайно же русская литература полным-полно в высшей степени положительных, сочувственно подаваемых пьяниц, причем богато одаренных от природы.
     Из зрелища гибнущего таланта россиянин извлекает, похоже, столько же положительных эмоций, сколько индеец - из зрелища горящей лодки или выброшенной в реку муки.
     Россиянин последовательно расточителен и в отношении возможностей. Ему и непонятно, и неприятно, что надо уметь "ловить волну", видеть благоприятное стечение обстоятельств, использовать случай. Точно так же, как больше всего уважается тот, кто владеет талантом, но его не развивает, наиболее уважаем тот, кто обладал возможностями самосовершенствования, накопления богатств или политической карьеры, но никак их не реализовал.
     Так же, как личность расточительна в отношении своих возможностей, так же расточительно и общество в отношении своих. И в отношении отдельных людей. Действительно, зачем беречь жизни и судьбы людей, если они ничем не отличаются один от другого, а самореализация каждого почти что аморальна?!
     Сохранилась история, одна из тех, в подлинности которой трудно быть уверенным. 1703 год, штурм Нарвы. Перед каждым проломом в стене - груды трупов - гвардейцев Петра. Многих Петр знал лично, со многими был дружен.
     И Петр заплакал, глядя на эти еще теплые груды мертвецов.
     Борис Петрович Шереметев подошел сзади, положил руку на плечо царя. Пятидесятилетний приласкал тридцатилетнего. "Не плачь, государь! Что ты! Бабы новых нарожают!"
     Комментариев не будет.
     2. Итак, ценится не созданное трудом, а обладание чем-то природным. Обладать чем-то природным - это ценится высоко! И в то же время поразительно малое значение придается труду.
     Природное, натуральное ценнее и важнее созданного человеком. Поэтому все, связанное с пассивностью, с экстенсивным отношением к действительности, положительно эмоционально окрашено и высоко ценится в обществе.
     "Простой человек" - это у нас до сих пор звучит как комплимент. Как раз интенсивно жить - это по российским понятиям глубоко не правильно. "Деловой!" - вполне определенно слово отрицательной окраски.
     3. Режим сельскохозяйственного года заставляет работать на рывок.
     Такой режим труда вообще очень уважается и ценится уже и в тех сферах, где труд вполне можно распределить равномерно. Сколько насмешек вызывает у россиян привычка работать по часам, ритмично отдыхая или обедая в точно установленное время! Россиянам действительно удобнее сделать яростный рывок, а потом остановиться и уже долгое время не делать решительно ничего.
     Россиянин до сегодняшнего дня неколебимо уверен, что все можно решить через безумный рывок. Что отставание по времени, утраченные возможности, сделанные глупости могут быть и невосстановимы. Ничево! Сделаем рывок, и все в порядке! Россиянина крайне трудно отвлечь от любого, самого пустого развлечения потому, что "пора работать".
     И не потому, что он ленив. Он уверен, что наверстает упущенное во время рывка, а осуждается как раз "деловой" и "гоношистый" человек, который разбивает компанию, суетится и мешает остальным пить чай и курить, чтобы идти работать.
     На рывок работать невозможно везде, где необходима строгая технологическая и исполнительская дисциплина.
     И потому все наукоемкие технологии и сложные производства вызывают внутренний протест и эмоциональное осуждение россиянина.
     Из традиции работы на рывок вырастает и судьба, индивидуальная жизнь на рывок.
     И жизнь общества - на рывок. И государственная жизнь.
     И сама история - на рывок. А делается история на рывок людьми, живущими как в затяжном прыжке, работающими по 20 часов в сутки, не видящими неделями собственных детей и органически не способных понять, что они обедняют самих себя, собственную жизнь.
     Выдумка большевиков? Но таковыми были и сподручные царя Ивана Грозного - самого русского, самого православного царя за всю историю Московии. И Петра I.
     И очень многие соратники Александра I и Александра II.
     4. Неизбежным следствием изоляции страны и переживания всего, умершего в других странах, становится архаика. Северо-Восточная Русь - невероятно отсталый регион славянского мира. Племенные мифы, племенные представления, давно умершие в других местах, здесь благополучно сохраняются так долго, что начинают уже казаться не признаком отсталости, а проявлением некоего национального духа, культурной специфики или загадочной русской души.
     Россиянин и в XVII, и в XIX, и даже в XX веке культивирует представления о том, что человек должен входить в некую общность, что находиться вне общности не правильно и едва ли не аморально, что человек и оценивается по тому, к какой общности принадлежит и какое место в ней занимает.
     Реально россиянин даже в XIV, не говоря о XVII веке, живет в мире сущностей, несравненно более сложных, чем род и племя. И его племенные представления естественнейшим образом переносятся на государство, религию, народ, на государственную политику и на отношения людей. И даже иноземцев судят по тому, насколько они хороши по представлениям родоплеменного общества. Хорош, естественно, только тот, кто умеет вести себя по нормам времен вторжения тевтонов в Галлию, взятия славянами Топера и вандалов, срывающих в Риме с храмов позолоченную черепицу.
     5. Еще одна важнейшая особенность, без которой трудно понять Северо-Восточную Русь, - ее провинциализм.
     Когда у людей нет реального представления о происходящем в мире, о его масштабах и о действительно важных событиях, представления о самих себе, говоря мягко, искажаются.
     В одном из писем к первому президенту США Георгу Вашингтону некто писал: "Весь мир с нетерпением следит, продадите ли вы акции этой компании!".
     На русском северо-востоке так же наивно были уверены, что "весь мир" только и делает, что следит, как поступит один князь (чаще всего - еле заметный князек) по отношению к другому, или какие важные для всего человечества решения примет вече города или городка. Воистину, "весь мир следит за тем, будете ли вы брать по одной или по две беличьи шкурки с воза товаров"!
     Впрочем, и по сей день жители Российской Федерации свято убеждены, что в их стране происходит нечто невероятно значимое. Это представление о своей важности и ценности, от которого за версту разит самым кондовым провинциализмом и комплексом неполноценности, очень важно для многих россиян. А на попытку показать истинное место Российской Федерации в современном мире (Что поделать? Очень скромное место) они реагируют чисто эмоционально: уходом в истерику, в дурное расположение духа или в прямую агрессию.
     Эти люди толком не знают всего остального мира за пределами своих единоплеменных лесов и с легкостью необычайной приписывают ему самые невероятные вещи. Так средневековые географы, несколько веков отрезанные от всего мира, кроме закоулков родной Баварии или Аквитании, непринужденно рисовали "живущих" в Африке лемний с глазами на груди, обитающих на Северном полюсе одноногих людей, копающих индийское золото "муравьев ростом с большую собаку", столь замечательно описанных Хоттабычем.
     Но ведь такими же фантастическими представлениями о внешнем мире жила Московия и после того, как весь мир уже вышел из Средневековья. "Говорят, такие страны есть..., где и царей-то нет православных, а салтаны землей правят.
     В одной земле сидит на троне салтан Махнут турецкий, а в другой - салтан Махнут персидский; и суд творят.., они надо всеми людьми, и что ни судят они, все не правильно.
     И не могут они.., ни одного дела рассудить праведно, такой уж им предел положен. А дальше земля есть, где люди с песьими головами...". У меня нет причин сомневаться, что такого рода диалог полуграмотной странницы Феклуши и сенной девушки Глаши был вполне возможен. А. Н. Островский всегда точен в своих описаниях и вовсе не возводит напраслины на своих героев - купцов XIX века. Его герои, между прочим, современники героев Жюля Верна и Фенимора Купера.
     Впрочем, самые фантастические представления о внешнем мире были обычны и для полуизолированного СССР.
     Со стыдом вспоминаю, как в 1989 году многие, и не только деревенские бабки, кинулись раскупать соль и спички: "Германия соединяется! Как соединится - война будет!".
     Какое анекдотическое представление должно существовать о ФРГ в головах этих людей, всерьез ожидавших войны! Как далеки их бредни от сколько-нибудь реальной картины!
     Так же анекдотичны порой и представления московитов о том, что же лежит в основании современной им культуры Запада и Востока. Уже в конце XX века Карен Хъюит вынуждена была написать книгу специально для советских людей; объяснить, что Запад - это вовсе не те глупости, которые они про Запад напридумывали {60}, Точно так же, разумеется, не ведают они и Востока и только свои предельно невежественные оценки кладут в основу представлений: Восток это или Запад проявляется в их жизни?
     Без этого провинциального невежества, вызванного оторванностью от центров цивилизации, нам не понять северо-востока.
     Если знать природную обстановку, в которой развивается цивилизация, и знать особенности мировоззрения тех, кто ее создает, можно довольно точно предсказывать "поведение" самой цивилизации. Чем будет эта цивилизация для самих ее создателей? Для соседей? В какую сторону пойдет ее развитие?
     Попробую привести особенности цивилизации Северо-Восточной Руси в виде нескольких пунктов.., просто, чтобы упорядочить материал.
     1. Во-первых, это будет цивилизация, в основу которой лягут очень архаичные, пережиточные формы культуры.
     По неизбежности, независимо от своего желания, эта цивилизация будет ориентироваться на экстенсивные формы развития, на общинное сознание, на групповые формы поведения людей.
     В этой цивилизации племенные мифы будут переживаться очень долго, а мифологические представления о самих себе будут культивироваться, а всем окружающим народам - навязываться и силой убеждения, и силой оружия.
     Племя не знает, да и не желает знать, как оно выглядит со стороны. Для племени ценно только то, что племя изволит считать истиной. И эта истина в последней инстанции будет предъявлена всему миру, а множество юношей и молодых мужчин будут готовы умирать, чтобы отстоять свое понимание истины и заставить окружающих принять их племенные ценности как единственно возможные.
     2. Цивилизация будет ценить отделенность от других, изоляцию, отсутствие любых контактов с не своими. Даже принужденные жизнью к теснейшему общению с другими, представители этой цивилизации будут нуждаться в прекращении контактов, во вдумчивом погружении в свое, в традицию. Хотя бы часть своего времени жизни самые знатные, самые элитные носители этой цивилизации будут тратить на уход в привычные ландшафты (в первую очередь - в лес), на ведение привычного образа жизни.
     3. Какие бы заимствования из внешнего мира не перенимала Северо-Восточная Русь, она неизбежно обречена на выращивание собственных версий любой заимствованной культуры. Католицизм, православие, ислам - все переплавится в этой изолированной от прочих цивилизации, сквозь любую идею прорастет местная традиция Северо-Восточной Руси.
     4. Вполне очевидно, что на северо-востоке может родиться только цивилизация, чья история пойдет на рывок.
     Цивилизация, склонная развиваться рывкообразно; сделать сверхусилие, вплоть до полнейшего расточения своих сил и возможностей, а потом спокойно жить неограниченно долгий срок.
     Но на все внешние воздействия, по крайней мере достаточно сильные, такая цивилизация будет реагировать в основном новыми рывками. Хорошо, если в мирном строительстве.
     В сущности, это очень опасная цивилизация. Опасная и для самой себя, и для своего же населения, и для соседей - для всех.

Почему центры Руси перемещаются на северо-восток?

     Начиная с В. Соловьева, историки упорно говорят о перемещении политического центра Руси из Киевщины на северо-восток. Более корректные, как Костомаров, еще в прошлом веке говорили об одновременном перемещении политического центра на северо-восток; и юго-запад; и на Владимирщину, и в галицко-волынские земли.
     Понятны причины упадка сердца страны - Киева: уменьшается роль пути "из варяг в греки", а одновременно растут новые мощные центры.
     Понятно, почему в числе этих новых центров, оспаривающих у Киева первенство, остаются богатые и культурные земли юго-запада, плодородные, близкие к Европе.
     Но почему же так резко поднимается и северо-восток?
     Территория новая, освоенная совсем недавно. Ростов Великий, Ростов с выразительным названием Залесский - единственный по-настоящему старый, упоминаемый в летописях под 862 годом город Северо-Восточной Руси. Владимир основан Владимиром Мономахом, в 1108 году, в глуши диких, неосвоенных лесов. На месте Москвы до 1147 года было село с укрепленным двором боярина Кучки. Может быть, Кучка был и хороший человек, но ни сам он, ни его предки или потомки никак не прославили себя ни в каких областях: ни в делах государственных, ни в науках и искусствах, ни в ведении военных действий. Так, некий первобытный боярин, сидевший всю жизнь за неперелазным дубовым тыном. И вся территория северо-востока такова же...
     В Х веке на северо-востоке было только одно княжество: Ростово-Суздальское. Уже в начале XIII века княжество разделилось ни много ни мало, как на 12 частей, и возник конгломерат многих княжеств самого различного размера. Владимирское, Суздальское и Ростовское княжества были еще крупными, многолюдными и сильными (даже с учетом перехода населения за Волгу). А были столицы княжеств, состоявшие только из княжеского двора, поставленного посреди непроходимого леса.
     Эти княжества продолжают причудливо дробиться, и только в конце XIV века намечается другая тенденция: к собиранию земель. В ряду самых обычных, самых заштатных и Московское княжество - будущий центр северо-востока, а потом и "Всея Руси".
     И возникает естественнейший вопрос: а почему вообще на северо-востоке зреют такие мощные силы?
     На этот вопрос я в состоянии дать только один ответ: а потому, что на северо-востоке всегда очень много ресурсов!
     Границы Юго-Западной, Галицко-Волынской, Северо-Западной Руси неизменны всю их историю, с VIII - IX веков. Северо-Восточная Русь постоянно растет, прирастает, двигаясь на восток - за Волгу, в Приуралье, Башкирию, Сибирь.
     С XI по XVI века Северо-Восточная Русь увеличивается в р