И никаких или почти никаких  ориентиров! Мало  кто из ученых верил, что
удастся когда-нибудь разыскать Спину. И если этот  древний,  дорийский город
нашли, то наука обязана этим начатым здесь еще в двадцатых годах нашего века
осушительным работам и  упорству,  трудолюбию и высоким знаниям итальянского
исследователя  Нерео Альфиери.  И  новой  технике, ибо  без новейших приемов
исследования,  без   смелого  экспериментирования  с   новыми   техническими
средствами вряд ли удалось бы достигнуть успеха.
     17. Греко-этрусский некрополь  был здесь случайно найден во время рытья
сточных каналов и осушения  болот в 1922 году.  Можно было предположить, что
неподалеку  находится и сам город.  Вплоть до 1935 года велись здесь поиски.
Было обнаружено более тысячи захоронений. А вот города не нашли!
     Работа по  розыску  Спины  возобновилась  лишь в  1953  году. Сначала в
соседней долине нашли еще одно кладбище. А два года спустя в этом районе был
осушен участок болота,  примерно тот, где, по расчетам Альфиери,  должен был
скрываться под зеркалом воды  затянутый  илом и  тиной город. Впрочем, когда
отступила вода и показалась мокрая земля, ничто вначале  не подтверждало эту
догадку. Грязь, кое-где начавшая просыхать, и ничего больше.
     Но рано было отчаиваться. Еще целый год участок оставался голым. Весной
1959  года  он, однако,  зазеленел. Это упрощало  дело.  Почему?  Потому что
теперь можно было прибегнуть к  методу, который  уже оправдал себя в  других
местах, -- к аэрофотосъемке. Местность была сфотографирована  с  высоты 3600
метров. Альфиери помчался в Равенну, где должны были проявить пленку.
     Менее одержимый  и менее уверенный в своей правоте человек, быть может,
даже  и  не обратил бы особого внимания на какие-то пятнышки, смутно видимые
на отпечатках. Но только  не Альфиери.  Он  тут же договорился с профессором
Вальвассори (бывшим военным летчиком  и  искусным фотографом) и попросил его
сделать новую серию  снимков, на этот раз с различной высоты,  при различном
освещении, с разных ракурсов и на разных пленках. Вот тут-то и  появились на
свет изображение  города площадью  примерно тридцать--пятьдесят  гектаров  и
следы канала шириной восемнадцать метров.
     Первые же раскопки дали отличнейшие результаты. Были найдены фундаменты
построек,  глиняные сосуды,  вазы, относящиеся к  V веку до нашей  эры. Хуже
обстояло   дело  с   изделиями  из   металлов.  Они  почти   все   оказались
деформированными  до неузнаваемости --  коррозия! И не только железные, но и
бронзовые  тоже.  Одновременно с  раскопками  в  Спине шли и раскопки  в  ее
некрополе. Там тоже работе мешали вода и ил.  И ведра  на палках  играли  не
меньшую роль, чем лопаты, и каждый метр земли приходилось брать с боем.
     В  1955--1958 годах Нерео Альфиери вскрыл в Комаккьо две тысячи  могил.
Сейчас их число дошло уже до восьми тысяч.
     ...Тонкий  слой  осушенной  влаги  или  жидкой  грязи.  Потом  слой   с
многочисленными морскими ракушками и перегнившими водорослями. Далее глина и
песок.
     В песках, на дюнах, окружавших в старину лагуну, находились могилы.
     Тысячи  и  тысячи  ваз,  в  основном греческих, разыскали  в некрополях
исследователи.  Расписных,  ярких,  драгоценных.  Целый   каталог   творений
греческих горшечников и вазописцев с V до середины IV века до нашей эры.
     Едва ли  не весь греческий Олимп представлен здесь, весь сонм  богов. И
деяния  гомеровских  героев,  и  огромное  число  всяких  других персонажей:
атлетов,  куртизанок,  живые и бытовые  сценки --  комические,  трагические,
эпические.
     Удивляться нечему -- это золотой век греческой керамики. И одновременно
время величия и расцвета Спины.
     Но все  же почему здесь так много привозных сосудов? Мода? Не без того,
вероятно.  Но  к  тому  же,  очевидно, проще  было  в  обмен на  свои товары
привозить  керамику  (и  действительно  отличную!)   морем  из  Аттики,  чем
доставлять ее на спинах ослов по плохим горным дорогам из Тосканы.  Впрочем,
этрусские  вазы  тоже встречаются,  но  в  основном небольшие. Их, очевидно,
легче было доставлять, чем громоздкие.
     Наиболее древние захоронения в Спине относятся к 500 году до нашей эры.
     А самые  поздние? Примерно к III  веку до нашей  эры. Это  время гибели
Спины.
     ...Когда глядишь на болотную жижу, на лагуну без конца и без края, даже
трудно  себе представить,  что  некогда  тут  находились дома,  что  барки и
корабли поднимались по каналам в город, что тут кипела жизнь.
     Нашествие варварских племен лишило Спину тыла. Некоторое время она  все
же продолжала благоденствовать, но недолго. Рвутся связи с  Афинами: столица
Аттики втянулась в войны со Спартой. Меняется обстановка в других странах.
     Уходило все дальше море.

     КОРОЛЕВСКИЙ ФРЕГАТ "ВАЗА"
     1. Еще многое было впереди,  в том числе и  вторжение  шведского короля
Густава II Адольфа в Германию, где он с присущей ему изворотливостью объявит
себя  не завоевателем  (упаси  бог!),  а  всего  лишь  защитником  обиженных
императором   немецких  протестантов.   Еще   предстояло   крушение   планов
Валленштейна,  командовавшего  императорскими  войсками. Еще  погибнет он от
руки заговорщиков. Все это, так же как  и смерть Густава II Адольфа, убитого
немецкими  кирасирами, случится позднее. А тогда еще шел только девятый  год
Тридцатилетней  войны, и было ясно: датчане терпят  поражение, а Валленштейн
явно  намеревается вести свои войска  к побережью  Балтики. Он это сделает и
получит  звание генерал- фельдмаршала, станет герцогом  Фридляндским и  даже
"адмиралом Немецкого и Балтийского морей".
     Но еще  до того, как Валленштейн, сокрушая датчан, попытается  овладеть
портовыми городами Балтики, шведский король во всеуслышание заявит,  что это
"море было  и будет  шведским  озером".  И  добавит:  "Благоденствие  нашего
королевства находится в руце божьей. Бесспорно, однако, что  оно  зависит от
силы и мощи нашего флота".
     ...На  верфях  Швеции  закипела работа. Собственно,  они и раньше-то не
пустовали. Теперь все это приобрело более обширные масштабы.
     2.  Да, король с энергией  взялся  за создание большого флота. Он  даже
попытался ввести новые методы: поручал строить корабли  частным подрядчикам,
правда, сооружались корабли  в  королевских доках.  Последние в начале  века
перенесли со старого места, рядом с королевским  дворцом,  немного подальше,
на небольшой островок Блазихольмен.
     Эксперимент  с частными  подрядчиками,  очевидно, оказался  не  слишком
удачным, во всяком случае в 1628 году от новой системы отказались.
     Одним  из  последних  кораблей,   построенных   по  этой  системе,  был
флагманский фрегат "Ваза".
     Вазой именовался  род короля. Корабль вместе с еще тремя  другими  было
поручено построить датчанину Гибертсону. Речь шла о кораблях, которые -- так
пожелал король -- должны были быть  самыми  мощными и  быстроходными в мире.
Король же одобрил представленные планы и модель "Вазы".
     Фрегат спустили  на  воду  в 1627  году.  Весной  следующего  года  его
пришвартовали  немного ниже  королевского дворца. Здесь  на  него  погрузили
балласт, оснастили, вооружили.
     Корабль  действительно  вроде  бы  удался  на   славу:  величественный,
высокий,  импозантный --  от  киля  до  грот-мачты длина  его составляла 180
футов, трехпалубный, он выглядел очень эффектно  и,  несомненно, представлял
собой громадную силу.
     3. Всего на "Вазе" насчитывалось  шестьдесят четыре пушки. Из них сорок
восемь   тяжелых,   двадцатичетырехфунтовых,   восемь    двухфунтовых,   две
однофунтовых и шесть мортир.
     Пушки были бронзовые и все вместе весили примерно восемьдесят тонн.
     Численность  экипажа  и  морских  пехотинцев точно  неизвестна, но  для
корабля такого класса и такого водоизмещения, по  существовавшим  в то время
нормам, она должна была составлять примерно 130 моряков и 300 солдат.
     Некоторых из них мы знаем по именам:
     капитан -- Северин Хансон; лейтенант --  Петер Гирдсон; главный пушкарь
-- Джоен Ларсон; мастер  по парусам -- Джеран  Матсон; главный боцман -- Пер
Бертильсон; флаг-офицер -- Эрик Джексон.
     4. В воскресенье 10 августа 1628 года "Ваза" -- на нее уже был погружен
четырехмесячный запас  продовольствия, в  том  числе 1200 бочек с пивом,  --
должна  была   совершить  свое   первое  плавание   на  один   из  островков
Стокгольмского  архипелага.  Здесь, согласно королевской  инструкции, фрегат
должен был ожидать "дня и часа,  которые  мы  сочтем нужным, для того, чтобы
поднять паруса и отправиться туда, куда мы сочтем необходимым".
     ...В Большом Стокгольмском соборе как раз закончилась вечерня. Три часа
пополудни уже  миновало,  но четыре еще  не наступило.  На "Вазе"  все  было
готово к отплытию. Помимо команды и солдат на нем находилось некоторое число
женщин и  детей: им разрешили прокатиться  на  корабле. Небо  было  голубым,
безоблачным, погода теплой, необычно теплой.
     Корабль прошел всего  лишь несколько сот ярдов,  когда внезапно налетел
невесть откуда взявшийся  шквальный ветер. Флагман  накренился так, что вода
хлынула в нижние пушечные люки.
     Выровняться он так и не сумел. Крен все увеличивался. С шумом и плеском
судно стало уходить под воду. Все это произошло очень быстро.
     В одном из документов того времени сказано: "Судно затонуло буквально в
течение нескольких минут с парусами, флагами и всем тем, что было на борту".
     Утонуло примерно пятьдесят человек.
     5. Все члены команды, которым  посчастливилось остаться  в живых, равно
как и все те, кто конструировал и строил  "Вазу", за исключением Гибертсона,
который к тому  времени умер,  были арестованы и подвергнуты  обстоятельному
допросу. Заседание суда длилось несколько недель.
     Материалы следствия  частично сохранились.  Капитана  Северина  Хансона
среди  прочего  спросили,  хорошо  ли,  по правилам  ли  были  установлены и
закреплены  пушки.   Капитан  принес  клятву,  что  все  было  сделано,  как
полагается, и добавил: "Пусть меня изрубят на тысячу  кусков,  если хотя  бы
одна пушка не была закреплена самым тщательным образом".
     Главный боцман Пер Бертильсон поклялся, что, слава  богу, он  был трезв
как стеклышко и может с чистой совестью засвидетельствовать: паруса, канаты,
вся оснастка в целом находились в полном порядке.
     Один  из  корабелов,  Хайн  Якобсон,  родом  из  Голландии,  когда  его
спросили,  почему  он построил  корабль таким  узким, ответил: все пропорции
утвердил король.
     Суд так и  не  пришел к какому-либо заключению. Причина гибели судна не
была названа. Никто не понес наказания.
     Заметим, что в те давние времена при постройке кораблей не пользовались
детальными чертежами, как,  скажем,  теперь. Указывалось назначение корабля,
давались  общие  размеры, перечислялись  материалы.  Остальное предоставляли
строителям,  их  опыту,  их  знаниям.  Иногда --  но  отнюдь  не  всегда  --
предварительно  сооружали модель.  Теоретические выкладки,  долженствовавшие
обеспечить устойчивость корабля, появились позднее, в XVIII веке.
     Сохранилось немало сведений о кораблях, затонувших в XVI и XVII веках в
закрытых гаванях из-за того, что вода попала в нижние отверстия для пушек. В
особенности  в  этом смысле  не  везло  крупным  кораблям. "Мари-  Роз"  уже
выходила  из  Портсмутской гавани,  когда  внезапно перевернулась, имея  700
человек на борту. В той  же  Портсмутской  гавани затонул в 1782 году другой
крупный военный корабль -- "Ройял-Джордж". На борту находилось 900 человек.
     6. Почему же все-таки затонул и так мгновенно "Ваза"? Мы упоминали  уже
о   том,  что  даже  специальный  трибунал  не  сумел  ничего  установить  с
достаточной степенью определенности.
     Специалисты допускают следующие возможности:
     а) порочная или ошибочная конструкция,
     б) на корабле был неправильно размещен груз,
     в) не исключено и то, что судном просто плохо управляли.
     Но   никаких   мало-мальски   заслуживающих  внимания   свидетельств  о
некомпетентных  действиях экипажа или офицеров нет. Наоборот, все  вроде  бы
говорят об одном: все шло нормально, никаких срывов не было.
     Что  касается самого корабля, то строили  его, насколько  можно судить,
без каких-либо особых  новшеств. Никаких  отклонений тут  как будто тоже  не
было.
     Может  быть,  все-таки  действительно  неравномерно  распределили груз,
балласт и пушки?  Не  следует  также  забывать  о невесть  откуда  взявшемся
шквальном  ветре:  возможно, дело заключается в том, что не подготовленной к
такому напору ветра оказалась оснастка?
     ...Он затонул в  Стокгольмской  гавани, так  и не  успев  отправиться в
шхеры,  где  должен был  возглавить резервную  эскадру. По плану короля  эта
вспомогательная   эскадра   должна  была   в  случае  необходимости  оказать
немедленную помощь тем его кораблям, что блокировали Данциг и другие  гавани
на Прибалтийском побережье.
     Война  продолжалась.  И борьба в ней велась не только за господство  на
Балтийском море. На карту было поставлено будущее Европы.
     7. Нельзя  сказать, чтобы  о затонувшем  корабле так  уж сразу  забыли.
Помнили.  В   особенности   охотники   за   сокровищами,  которых  и   тогда
насчитывалось немало. Но как будто не слишком удачными оказались их попытки.
Удивляться  тому не приходится.  Еще  достаточно несовершенными были "орудия
производства", так, по старинке работали.
     Удивляться  следует другому: тому, например,  что английский инженер Ян
Бульмер  умудрился  на тридцатидвухметровой глубине  посадить судно на киль,
чем, кстати сказать, сам того не ведая, оказал важную услугу людям XX века.
     Успешными оказались и работы (собственно, они  сводились к  тому, чтобы
снять  с  судна,  точнее, с  палубы судна все, что сулило какую-то  выгоду),
проведенные инженером Гансом фон Трейлебеном совместно с Андреасом Пеккелем.
В 1664 году  они  подняли  со дна большинство бронзовых, украшенных  резьбой
тяжеленных пушек с "Вазы", многие в тонну или две весом.
     Некий итальянский священник  и  исследователь  Франческо Негри в  своей
книге, вышедшей в  Падуе  в 1700  году (он сам побывал  в Стокгольме и видел
ныряльщиков,   спускавшихся   к  "Вазе"),   рассказывает  о  том,  как   это
происходило.
     По его  словам,  ныряльщики  облачались  в водонепроницаемые эластичные
кожаные костюмы. Колокол  изготавливался  из свинца. Он был  высотой  четыре
фута  и  два  дюйма.  На  расстоянии  двадцати  дюймов  от  кромки  колокола
находилась квадратная платформа из свинца, прикрепленная к колоколу  цепями.
Именно на нее становился при погружении  ныряльщик, вооруженный шестифутовым
багром и крюками.
     На  дне водолаз пребывал не более четверти часа. Необходимые сигналы он
подавал, дергая за веревку, привязанную к колоколу.
     По мере того  как колокол погружался, вода поднималась, но она  никогда
не  заполняла колокол полностью:  под  давлением воды  в его  верхней  части
всегда оставался воздух. Именно это и было необходимо водолазам.
     Опасность  заключалась в том, чтобы  при  опускании на  дно  колокол не
накренился -- уйдет воздух, именно поэтому колокол делали из свинца.
     ...Трейлебену  и  его  компаньону  в  конце  концов  изменило  счастье.
Проработав два года подряд впустую, они прекратили поиски.
     8. Прошло триста с лишним лет. Закончилась очередная  опустошительная и
несправедливая  война,  в нее  оказались втянутыми  чуть ли не  вся  Европа,
Соединенные Штаты,  Австралия, Япония, Канада и множество других государств.
Она вошла в историю под именем первой мировой войны.
     Швеция  в  войне  не участвовала,  Швеция  с  1815  года придерживалась
нейтралитета.  Именно  поэтому  в  1920   году  она  жила  более  или  менее
благополучно. И если те или иные жители Стокгольма и сидели с удочками возле
моря, то главным образом ради собственного удовольствия: моцион, спорт.
     Не  то  у рыбаков.  Для них рыба --  это нелегкий  труд. Это "хлеб  наш
насущный  даждь  нам днесь", это соленый пот  и соленая волна,  это источник
пропитания.  И потому, когда  летом 1920 года некий рыбак  убедился, что его
якорь словно прирос ко дну, он, естественно, не очень обрадовался.
     К  счастью,  неподалеку   находился   спасательный  катер   и  один  из
ныряльщиков согласился за бутылку водки высвободить якорь.
     С этого,  собственно,  все и  началось.  Выяснилось,  что внизу остатки
какого-то корабля и даже бронзовые пушки.
     Происходило то,  о чем мы рассказываем, возле островка Ландсорт, что  в
начале Стокгольмского  архипелага. Стали доискиваться, что это могло быть за
судно. И тогда вспомнили, что в 1628 году здесь сентябрьской ночью наткнулся
на подводную скалу фрегат "Рихсникельн".
     Пушки с  "Рихсникельна"  оказались  немецкими, польскими  и  шведскими.
Попали они  после того,  как  их  очистили, в Национальный  морской музей  в
Стокгольме.
     В  общем  все были  довольны: моряк,  который  мог  теперь безбоязненно
опускать якорь  в облюбованном месте; водолаз, получивший обещанную бутылку;
музейные работники, заполучившие  пушки начала XVII  века, да  еще  из  трех
стран сразу.
     И вот тут-то вспомнили о "Вазе". Пушки, правда, с  нее в основном сняли
давно. Но ведь  не худо было разыскать само  судно или хотя бы  его остатки.
Очень  много  интересных вещей можно,  если  повезет,  разыскать  на  старом
корабле. Если  его  не разметало в  щепы,  конечно,  если  оно, паче чаяния,
как-то сохранилось.
     Судя по  тому, что  писал  Трейлебен,  "Вазу" еще в  его  время  начало
заносить илом. Но может быть, это способствовало консервации судна?
     Работы  было  начались  (следовало  прежде всего  разыскать  место, где
потерпел  крушение "Ваза"),  но доведены до конца не были. Требовалось много
денег,  а  будет ли толк  -- неизвестно. Все-таки столько лет прошло. Может,
кроме  нескольких пушек  да  гнилых досок  ничего  и не  добудешь?  Стоит ли
заниматься этим?
     Все  же кое-какие документы, относящиеся к гибели "Вазы",  разыскали. И
эти документы впоследствии сыграют свою  роль,  в особенности когда  за дело
возьмется Андерс Францен, сын архивариуса и сам по призванию ученый.
     9.  С  юношеских лет увлекается Андерс  Францен  подводной археологией,
проводит  все свободное время в архивах,  собирая  сведения о затонувших  на
Балтике шведских военных  фрегатах  XVI  и XVII  веков. Ему  хочется поднять
такой фрегат.
     Затея Францена  вызывает  улыбки. Находятся  и такие, кто  без обиняков
говорит  ему: "Несерьезно. Расстаньтесь со своей мечтой.  Ничего путного  не
получится".
     Но Францен -- человек упорный.
     На одном из первых мест в его списке "Ваза".
     К  1953  году  Францен,  как  он сам  потом  расскажет,  собрал  вполне
достаточную информацию. Можно было приступать к поискам.
     Трудно  сказать,  вспоминал   ли  он   в  ту  пору  слова  французского
исследователя морских глубин и писателя Филиппа Диоле о том, что "затонувший
корабль  -- это  целый  мир, давно  ушедший в небытие,  это  кусок застывшей
жизни. На небольшом пространстве здесь  собрано,  сконцентрировано все,  чем
богата та или иная эпоха". Но впоследствии он поставит эти слова эпиграфом к
изданному им фотоальбому.
     В  1953  году  до  фотоальбома  было  еще  далеко.  Нужно было  сначала
разыскать "Вазу".  Разыскать, ибо ни одна живая душа не знала, да и не могла
знать,  где  же именно  затонул корабль.  Долгое время Францену не удавалось
найти никаких данных в архивах, кроме самых общих упоминаний, что-де затонул
корабль, едва отойдя от берега.
     Представьте же себе радость  исследователя, когда  ему в руки  попалось
датированное 12 августа 1628 года официальное донесение шведского парламента
королю о происшествии с "Вазой", в коем упоминалось, что корабль  затонул  у
Бекхолемзуддена и находится на глубине тридцати с лишком