я как раз ответить могу, - сказал я.  -  Да,  выпью  с
удовольствием. Но ведь есть Ио, и она может рассказать вам  обо  мне  куда
больше, чем я сам.
   - Я уже спрашивал ее, - сказал регент. - И кратко  пересказал  Тизамену
все, что я от нее узнал. Она встретилась с тобой в Фивах. Ты был  серьезно
ранен. Потом ты попытался обнять статую Великого бога вод, и тебя отвели к
тамошнему оракулу. Оракул от имени Светлого бога  велел  передать  девочку
тебе и направить одного из фиванцев вместе с тобой в Элевсин. В Коринфе вы
все  трое  угодили  в  тюрьму,  откуда  вас   освободил   некий   афинский
судовладелец. В Элевсине Великая богиня явилась тебе во  сне  и  пообещала
вернуть тебя к друзьям. Затем тебя обнаружил мой лохаг, которого я  послал
на поиски, и доставил ко мне.
   Тизамен налил мне  вина.  Оно  оказалось  очень  старым  и  удивительно
ароматным.
   - Благодарю тебя, - с чувством сказал я, принимая чашу.
   - Однако вид у тебя недовольный. В чем дело? - спросил регент.
   - Ты многое рассказал мне сейчас, великий регент, но все это  не  имеет
ни малейшего отношения к тому, о чем я мечтаю узнать.
   - И что же ты хочешь узнать?
   - Кто мои друзья? Где мой дом? Что со  мной  случилось  и  как  я  могу
исцелиться?
   - Твои друзья здесь - по крайней мере, двое из  них.  К  тому  же  твой
самый большой друг - я, а все те, кто на моей стороне, также станут твоими
друзьями. А ты знаешь, какое обещание было дано мне в том сне?
   - Да. Мы говорили об этом сегодня днем, в ущелье.
   - Раз так, - снова прошелестел Тизамен, - ты, возможно,  знаешь  и  то,
что делает тебя залогом нашей победы?
   - Нет, этого я не знаю.
   - Сперва я решил, - регент как будто размышлял вслух, - что мы с  Латро
просто родились в один день и час:  всем  известно,  такие  дети  странным
образом связаны между собою. Как ты думаешь, Тизамен?
   На лице прорицателя отразилось сомнение.
   - Я бы осмелился предположить, что он моложе тебя, господин мой. - И он
спросил меня: - Не помнишь ли ты, когда родился, господин мой.
   Я только головой покачал, и регент пожал плечами.
   - Вот видишь, - сказал он, - вполне возможно, что я и прав. Мне  сейчас
идет двадцать восьмой год. А вдруг, Латро, и тебе тоже? Что ж ты  молчишь?
Говори! Никто тебя не обидит.
   - По-моему, мне еще не так много лет, господин  мой.  Скорее  всего,  я
моложе тебя, - ответил я.
   Тизамен встал и приблизился ко мне:
   - Мне тоже так кажется, господин мой. Могу ли я еще раз  привлечь  твое
внимание к этой прелестной резной фигурке? Не сумеешь ли  ты  назвать  мне
имя этого чудовища?
   - У него страшные когти - так, может, это грифон? - предположил я.
   - Понятно, - прошептал Тизамен. - Значит,  божество,  отнявшее  у  тебя
память, кое-что все же тебе оставило... Но разве  могут  смертные  постичь
смысл божественных деяний?
   Регент отпил вина и промолвил:
   - Тысячу раз я слышал эти слова: "Разве могут  смертные  постичь  смысл
божественных деяний?" Все только спрашивают, но никто не отвечает! Ну  так
вот, я прожил уже немало и почти стал царем  -  тебе  ведь  известно,  что
многие спартанцы называют меня царственным Павсанием, Тизамен? - и  теперь
я попытаюсь все же ответить на этот вопрос. И ты попытайся, Латро.
   Как можно осторожнее я заметил:
   - По-моему, я не совсем понимаю тебя, великий регент.
   - Когда-то я назвал тебя идиотом, - сказал Павсаний.  -  С  тех  пор  я
достаточно часто встречался с тобой и убедился, что ты кто угодно,  только
не идиот.
   - И все же, видимо, я идиот, великий регент. Особенно если  ты  уверен,
что мне действительно открывают свои секреты великие боги.
   - Господин мой, осторожнее! -  всполошился  Тизамен.  -  Ты  ступил  на
опасную почву!
   - Ведь раз ты так уверен в этом, великий регент, - продолжал между  тем
я, - то я самый настоящий идиот и есть, ибо ты, видимо, прав, а  я  ничего
не могу сообщить тебе об их тайных намерениях, ибо не помню.
   Регент глянул на Тизамена и криво усмехнулся:
   - Теперь понял, что я имел в виду? Если  бы  этот  Латро  участвовал  в
пятиборье, то непременно стал бы победителем.
   - Это хорошо, что ты не сердишься, господин мой, - сказал я. - Ибо если
мы с тобой действительно связаны нераздельно, то, наказав  меня,  ты  тоже
был бы наказан.
   - Нет, ты только послушай, Тизамен! Он и в соревнованиях на  колесницах
выиграл бы! Но, Латро, друг мой - заметь, я называю тебя своим  другом,  а
не рабом! - тебе, оказывается, ведомы такие вещи, о знании которых ты даже
не подозреваешь!  Ты  ведь  не  мог  вспомнить,  как  называются  крылатые
чудовища, пока тебя не спросили, верно?
   Я кивнул.
   - Так, возможно, и с тайнами богов то же самое получится! - возбужденно
прошептал Тизамен. - Если мы зададим тебе  удачный  вопрос,  разве  ты  не
скажешь великому регенту, если что-то вспомнишь?
   - Конечно, скажу! - воскликнул я.  -  Однако,  осмелюсь  заметить,  что
хоть, по словам Ио, я некогда и  был  слугой  и  мел  полы  в  доме  одной
жительницы Афин, но все же вряд ли мне доводилось делать это во дворце  на
Олимпе.
   - Тогда начнем  с  более  скромных  предположений.  Ты  признаешь,  что
существует множество богов? - спросил Тизамен.
   Я отпил вина и ответил:
   - По-моему, все люди с этим согласны.
   - Однажды ты сказал великому регенту - и это, без сомнения,  правда,  -
что служил в войске Великого царя?
   - Да, мне так кажется.
   - А значит, ты должен кое-что знать о варварах, господин мой.  Ведь  ты
прошел с войсками Ксеркса через всю Персию,  ибо  тогда  они  направлялись
сюда. Тебе известно, что в Персии  поклоняются  лишь  одному  божеству  по
имени Ахурамазда?
   - Я ничего не знаю о нем, - сказал я. - Во  всяком  случае,  припомнить
ничего не могу!
   - И все же слушай: персы приносят дары  солнцу,  луне,  земле,  огню  и
воде. Однако, видимо, - сейчас я выступаю  с  позиций  софистов,  господин
мой, - у них всего один бог. Впрочем, возможно, я и ошибаюсь. Но  вот  что
совершенно невозможно, так это чтобы у них был и один-единственный бог,  и
много богов _одновременно_. Ты не согласен?
   Я пожал плечами:
   - Порой одно и то же  слово  употребляют  для  обозначения  сразу  двух
вещей. Вот, например, когда я, отправляясь с великим  регентом  в  ущелье,
грузил необходимые вещи на мула, то привязал их веревкой, а все вместе это
называлось поклажей.
   Принц Павсаний засмеялся негромко.
   - Блестяще! Но теперь, когда  ты  взял  верх  над  беднягой  Тизаменом,
позволь и мне выступить в роли защитника Ахурамазды. Я вот что скажу:  раз
у них в Персеполисе всего один царь на  всю  империю,  то  должен  быть  и
только один бог. С какой стати ему терпеть соперников? Он бы их все  равно
уничтожил и остался у власти в полном  одиночестве.  Попробуй-ка  доказать
мне, что я неправ, если сможешь, Латро!
   - Великий регент, если бы ты действительно был из числа этих  восточных
магов - то есть жрецов Ахурамазды, - то вряд  ли  стал  бы  так  говорить.
Скорее всего, ты сказал бы, что там не может быть  единственного  бога,  а
подобно тому, как и в  Спарте  существуют  два  царя,  должны  быть  _два_
божества.
   Регент молча протянул свою чашу, и Тизамен налил ему вина.
   - Почему ты так считаешь, господин мой? - спросил меня Тизамен.
   - Я так не считаю, но предполагаю, что именно так говорил бы  восточный
маг. И вот чем он подкрепил бы свои слова:  в  мире  существует  Добро,  а
значит, есть и добрый бог, мудрый правитель. Но там существует и Зло,  так
что должен обязательно быть и злой правитель, злое божество. Один  как  бы
является условием для существования другого. Не может  Добро  существовать
без Зла, как и Зло - без Добра.
   - А вот нам здесь хорошо известно, - заметил регент, - что одни и те же
боги частенько творят и добро и зло, как и люди  порой  бывают  хороши,  а
порой - дурны.
   - На это, великий регент, тот маг  возразил  бы  так:  тогда  я  назову
Добром хорошего Ахурамазду, а Злом - плохого Ангра Манью. И если  Добро  -
это действительно хорошо, то разве не будет плохим, а стало быть, отличным
от него. Зло?
   Регент кивнул, соглашаясь, однако сказал:
   - И все же твои слова не объясняют существования других богов. А как же
боги земли, огня, ветра и так далее?
   Тизамен кивнул и наклонился ко мне поближе, чтобы лучше слышать.
   - Ну, об этом я могу говорить и от своего имени, -  начал  я,  -  и  от
имени  того  восточного  мага.  Мне  кажется  невозможным,   чтобы   Добро
существовало без Зла, а Зло без Добра. Ведь только  слепому  кажется,  что
всегда ночь и дня не бывает, верно? И по-моему, если Ахурамазда...
   Тут в шатер вошел гоплит из охраны регента, и я умолк.
   - Капитан прибыл, господин мой, - сообщил гоплит.
   - Придется ему подождать, - сказал регент, а мне повелел: -  Продолжай,
Латро.
   - Если Ахурамазда существует, господин мой, то все  на  свете  в  итоге
служит ему. И могучий дуб, и мышь, что грызет корни этого дуба. Без  дубов
не существовало бы мышей, без мышей не было бы кошек, а без кошек не стало
бы дубов. Но почему бы этому богу не иметь  и  более  могущественных,  чем
дубы и люди, слуг? Разумеется, он должен  их  иметь,  ибо  пропасть  между
Ахурамаздой, людьми и дубами слишком велика! Мы знаем: у каждого царя есть
главный министр, чья власть лишь  чуть-чуть  меньше  царской,  и  у  таких
министров есть свои подчиненные, тоже министры и тоже облеченные  властью.
Кроме того, осмелюсь заметить, само  существование  солнца,  луны,  земли,
огня и воды - это не подлежащие сомнению факты.
   - Однако же существование Ахурамазды  -  факт  отнюдь  не  неоспоримый.
Допей свое вино.
   Я допил и сказал:
   - Великий регент, представь себе такой большой  город,  как,  например,
Сузы. В центре города стоит огромный царский дворец. А за дворцовой стеной
сидит на корточках жалкий мальчишка-нищий, и этот мальчишка - я.
   - А Ахурамазда - самый главный и сидит на троне в этом дворце?
   Я покачал головой:
   - Нет, господин мой. По крайней мере, для меня,  Латро,  или  для  того
мальчишки-нищего. Для нас самые главные во дворце - слуги.  Они  и  правят
там. Вот, например, как-то раз повар кинул мне кусок мяса, а поваренок дал
хлеба. А однажды я даже собственными глазами видел постельничего, господин
мой! Вот уж у кого действительно власть в руках!
   Регент встал. Тотчас вскочил и Тизамен, и я следом за ним.
   - Все верно - по крайней мере, для мальчишки-нищего, - сказал регент. -
Хотя, видимо, сам  постельничий  себя  в  царском  дворце  повелителем  не
чувствует. Мы еще поговорим с тобой об этом, Латро, когда ты вернешься  из
Сеста. Хочешь посмотреть на свой корабль?
   - Да, очень, даже если это тот самый, на котором мы сюда приплыли! Я-то
все позабыл, но Ио говорит, что мы приплыли сюда на корабле.
   - Нет, это один из кораблей, на которых сюда приплыли _мы_,  -  пояснил
Павсаний,  и  мы  вышли  на  свежий  воздух  из  душного  шатра,  где  все
пропиталось ароматами благовоний.  В  ночном  воздухе  чувствовались  куда
более тонкие ароматы - цветущих растений и  моря.  -  А  тот,  на  котором
приплыли вы с Ио, я отправляю назад, в Олимпию. В  Сест  вы  с  Пасикратом
поплывете на другом корабле.
   Снаружи регента ждали гоплит и еще какой-то мужчина.
   - Ты капитан Непос? - спросил Павсаний.
   Мужчина шагнул вперед и низко поклонился. Седые волосы его  блеснули  в
лунном свете, точно морская пена.
   - Ты хорошо понял свое задание и согласен с ним?
   - Да. Я должен отвезти сто спартанцев и двести семьдесят рабов в  Сест.
И еще одну женщину, которая желает отдельную каюту.
   - И еще девочку-рабыню, - подсказал ему регент. - Она поплывет вместе с
этим рабом.
   - Мы можем занять одну каюту, - сказал я. - Или  же  спать  на  палубе,
если места в каюте не найдется.
   Капитан покачал головой.
   - Почти всем придется спать на палубе, на судне и так повернуться будет
негде, - сказал он.
   - Но ты сумеешь разместить всех воинов? - спросил регент. - С едой и со
снаряжением?
   - Да, господин мой, только без особых удобств.
   - Им особые удобства и не требуются. Тебе известно, что у тебя не будет
возможности войти  в  гавань  Сеста?  Город  осажден,  а  остальные  порты
Херсонеса все еще в руках Великого царя.
   - Хорошо, я причалю  на  этой  стороне,  -  закивал  капитан,  -  а  их
переправлю на лодках. Так безопаснее.
   - Хорошо. Что ж, пойдем с нами. Я обещал показать твой  корабль  Латро,
так что уж ты сам укажи, который из них твой. - Регент  оглянулся,  однако
Тизамен куда-то исчез. Гоплит  предложил  поискать  его,  однако  Павсаний
покачал головой. - Приходится предоставлять таким людям, как мой  Тизамен,
некоторую свободу, если хочешь, чтобы они оставались при тебе. - И уже  на
ходу добавил, обращаясь ко мне: - Он, должно быть, просто  хочет  пощадить
свои  старые  ноги.  Знаешь,  нам  пришлось   сделать   его   полноправным
спартиатом, чтобы он помог нам в битве при Платеях,  хотя  он  никакой  не
спартанец.
   Месяц висел совсем низко и очень напоминал мой меч Фалькату. Ночь  была
звездной. Мы взобрались на  утес,  откуда  была  отлично  видна  небольшая
гавань.
   - Вон моя "Навзикая" (*147), - гордо объявил капитан. - Она ближе всего
ко входу в бухту. - Его корабль казался лишь  черным  силуэтом  на  темной
воде, однако мне сразу же захотелось очутиться на палубе,  ибо  здесь  мне
искать было нечего.
   - Тебе,  наверное,  захочется  поскорее  вернуться?  -  спросил  регент
капитана.
   - Сперва мне  нужно  как  следует  выполнить  твое  поручение,  великий
регент, однако...
   - Ступай. - Регент, не дослушав, махнул рукой.
   Я подумал, что теперь мы вернемся в лагерь, но регент продолжал  стоять
на утесе, и через некоторое время я понял: смотрит он вовсе не на корабль,
а в морскую даль, туда, где лежит Сест.
   Наконец он повернулся ко мне и тихо сказал:
   - А что, если тот мальчишка-нищий... Пусть его имя будет  не  Латро,  а
Павсаний, хорошо? Так вот, что было бы, если б тот маленький Павсаний смог
бы стать известным царю? Ты должен помочь мне,  Латро,  и  я  тоже  помогу
тебе. Я дам тебе не только свободу, но и многое другое.
   Я сказал, что вряд ли в моих силах помочь ему, но  я  конечно  же  буду
счастлив, если это будет возможно.
   - Ты можешь сделать очень многое, Латро! Ты ведь знаешь  всех  слуг  во
дворце, и, возможно, тебе удастся убедить их, чтобы они позволили войти во
дворец и мне тоже.
   Он повернулся и пошел прочь. Гоплит, сопровождавший нас, как  всегда  в
полном молчании, тащился сзади.
   Поднимаясь по крутой тропе обратно в лагерь, я все  думал  о  последних
словах регента и о тех разговорах, которые  уже  привел  здесь.  Я  был  в
отчаянии: я очень сомневался, что из этого  предприятия  что-либо  выйдет,
хоть и не решился сказать об этом регенту, когда прощался с ним. Как может
человек, будь он хоть принцем, хоть самим царем, войти во дворец, которого
ни он и никто другой даже не видел? Как он может стать другом  монарху,  у
которого министрами - боги?
   И еще одно нужно непременно записать, хоть я и не решаюсь сделать  это.
Я как раз собирался нырнуть в палатку, в которой живем мы с Ио,  Дракайной
и Пасикратом, когда услышал совсем рядом странный, лукавый голос Тизамена:
"Убей этого человека  с  деревянной  ступней!"  Я  тут  же  оглянулся,  но
никакого Тизамена не было и в помине.
   Понятия не имею, что это может означать и кто этот человек с деревянной
ступней? Наверное, просто ветер сыграл со мной шутку. А может, я  схожу  с
ума? Не только ничего не помню, но и слышу голоса призраков в  окутывающем
меня тумане?



35. КОРАБЛИ МОГУТ ПЕРЕДВИГАТЬСЯ И ПОСУХУ

   Сегодня  наш  корабль  волоком  перетаскивают  через  перешеек.  Я  уже
перечитал большую часть своих записей и обнаружил  множество  непонятного;
так что  сперва,  пожалуй,  опишу  сегодняшние  события,  пока  и  они  не
превратились в очередную головоломку.
   Проснувшись утром, я увидел Ио, которая спала, тесно прижавшись ко мне,
а с другой стороны - Дракайну, которая уже бодрствовала. Дракайна заявила,
что мы с ней провели ночь любви, но я ей  не  поверил.  Она  очень  хороша
собой, но глаза у нее жесткие - как камешки. Кроме того, я бы  никогда  не
стал заниматься любовью с женщиной, если рядом спит ребенок.  Я  и  сейчас
еще помню начало нашего с Дракайной утреннего разговора и то, что сразу же
не поверил ее словам о ночи любви и о том, что накануне  я  якобы  слишком
много выпил.
   Так или иначе, я  сразу  встал  и  оделся.  Дракайна  тоже  встала.  Ио
проснулась, недовольная тем, что никак не может выстирать свой  старенький
пеплос - ни в море, ни на берегу, хотя судно и стоит на якоре.
   Наш корабль один из самых крупных в гавани. И о говорит, что  вчера  мы
весь день ждали своей очереди, но все равно  человеку,  который  управляет
волоком, пришлось дать взятку. Сегодня  утром  тот  молодой  человек,  что
делит с нами каюту, поднял свою сотню воинов (они спят на палубе вместе  с
рабами и матросами; именно их топот и разбудил меня), посадил на  весла  и
заставил грести  по  направлению  к  городу.  Ио  сказала,  что  вчера  мы
смотрели, как волы перетаскивают суда через перешеек - куда медленнее, чем
идущий шагом человек, я и сам успел  в  этом  убедиться.  Пока  "Навзикая"
дождется своей очереди, мы успеем сходить в город и вернуться.
   - Мы уже бывали здесь, Латро, - сказала мне Ио. - Это то  самое  место,
где воины Гиперида отбили нас у рабов Спарты. Только в твоей  книге  этого
нет - тогда она была у меня. Видишь тот холм?  На  его  вершине  находится
тюрьма, в которой они держали нас, пока не пришел Гиперид и не заставил их
передать нас ему. С нами еще были  Пиндар,  Гилаейра  и  чернокожий,  и  я
никогда не забуду, как с нас тогда по приказанию Гиперида сняли кандалы  и
вывели на солнышко. С этого холма весь город, который поистине  прекрасен,
виден как на ладони. Хочешь посмотреть? А еще я бы очень хотела увидеть ту
тюрьму, где нас держали под стражей.
   - Давайте действительно сходим туда, - поддержала ее Дракайна. -  Может
быть, тебя снова в тюрьму  посадят,  Ио...  Вот  только  позволит  ли  нам
стража?
   - Позволит, - сказала Ио, - они всем позволяют. Там  на  самой  вершине
храм - той богини, которой поклоняется Каллеос;  и  еще  там  есть  другие
храмы и всякие интересные штуки.
   Город был полон людей, все куда-то спешили. Многие - видимо,  рабы  или
поденные рабочие - были практически голыми, однако на головах у  них  были
надеты шапки. Но нам повсюду попадалось  много  и  зажиточных  граждан,  у
которых пальцы в перстнях с самоцветами и золотые цепи на  шее,  а  волосы
надушены. Многих мужчин несли носильщики. Дракайна сказала, что  в  Афинах
носилками пользуются только женщины и больные, а этот  город  куда  больше
похож на восточный, она ведь сама родом с Востока. Самых богатых несли  на
собственных носилках разодетые рабы - четверо или шестеро. Те же, кто  был
не так богат, но хотел, чтобы его считали богатым, носилки нанимал,  и  их
несли двое или четверо носильщиков.
   - Если бы у нас были деньги, - сказала Дракайна, -  мы  могли  бы  тоже
нанять  носильщиков,  а  не  карабкаться  на  холм  по  этим   бесконечным
лестницам. Вы бы с Ио сели в одни носилки,  а  я  в  другие.  -  По-моему,
сперва она хотела предложить Ио сесть с нею, но по выражению лица  девочки
поняла, что предлагать ей свою компанию бессмысленно.
   - Так ведь у тебя же есть деньги! - заявила Ио. - Тебе регент  дал,  ты
сама говорила, ты и лодочнику из этих денег заплатила. Вот и бери носилки,
а мы с Латро пешком прогуляемся. Правда, Латро?
   Я кивнул, хотя, честно сказать, мне очень хотелось  дать  отдых  ногам,
которые за последнее время что-то здорово ослабли.
   - У меня не хватит денег, - сказала Дракайна. - Впрочем, я могу кое-что
продать.
   Ио искоса глянула на нее:
   - Да? И что, например? Одно из своих колечек? Вот уж не