ы толкут и
выжимают масло или же, высушив, вываривают, а вытекающую жидкость собирают.
Это – жирное масло и не менее нашего оливкового пригодно для светильников,
но при горении дает тяжелый чад.

95. Против несметных комаров египтяне придумали вот какие предохранительные
средства. Жители [возвышенной части страны], что над болотами, строят себе
особые спальные помещения в виде башен, куда и забираются спать104. Ведь
комары от ветра не могут летать высоко. Жители же болотистой области вместо
башен применяют другое устройство. У каждого там есть рыбачья сеть, которой
днем ловят рыбу, а ночью пользуются вот как. Сеть эту натягивают [в виде
полога] вокруг спального ложа. Потом подлезают под полог и там спят. Если
спать покрытым плащом или под [кисейной] простыней, то комары могут
прокусить эти [покрывала], тогда как сквозь [сеть] они даже не пробуют
кусать.

96. Грузовые суда египтяне строят из аканфа105, который очень похож по виду
на киренский лотос. Сок аканфа – это камедь. Из этого аканфа изготовляют
брусья локтя в два и складывают их вместе наподобие кирпичей. Эти
двухлоктевые брусья скрепляют затем длинными и крепкими деревянными
гвоздями. Когда таким образом построят [остов] корабля, то поверх кладут
поперечные балки. Ребер вовсе не делают, а пазы законопачивают папирусом.
На судне делается только один руль, который проходит насквозь через киль;
мачту делают также из аканфа, а паруса из упомянутого выше папируса. Такие
суда могут ходить вверх по реке лишь при сильном попутном ветре; их
буксируют вдоль берега. Вниз же по течению суда двигаются вот как.
Сколачивают из тамарисковых досок плот в виде двери, обтянутый плетенкой из
камыша, и затем берут просверленный камень весом в 2 таланта. Этот плот,
привязанный к судну канатом, спускают на воду вперед по течению, а камень
на другом канате привязывают сзади. Под напором течения плот быстро
движется, увлекая за собой "Барис"106 (таково название этих судов); камень
же, который тащится сзади по дну реки, направляет курс судна. Таких судов у
египтян очень много, и некоторые из них грузоподъемностью во много тысяч
талантов.

97. Когда Нил затопляет страну, только одни лишь города возвышаются над
водой почти как острова в нашем Эгейском море. Ведь вся остальная
египетская страна, кроме городов, превращается в море. Тогда плавают на
судах уже не по руслу реки, а напрямик по равнине. Так, например, на пути
из Навкратиса в Мемфис проезжают мимо самих пирамид, хотя это необычный
путь по реке: [обычный путь] идет мимо вершины Дельты и города Керкасора.
Плывя через равнину от побережья у Каноба в Навкратис, приедешь в город
Анфиллу и к так называемому городу Архандру.

98. Эта Анфилла – значительный город, предназначен поставлять супруге
египетского царя обувь (этот обычай установлен со времени персидского
владычества в Египте). Другой же город, по-видимому, получил имя от зятя
Даная Архандра, сына Фтия107, внука Ахея. И действительно, он называется
городом Архандра. Впрочем, возможно, был и какой-то еще другой Архандр, но
все же это имя не египетское.

99. До сих пор я рассказывал о том, что видел своими глазами,
руководствуясь собственным суждением или сведениями, которые я собирал
лично. Теперь же я хочу сообщить то, что я узнал по рассказам из египетской
истории. Впрочем, к рассказам [египетских жрецов] мне придется добавить и
кое-что из собственных наблюдений. Мин, первый египетский царь, по словам
жрецов, возвел защитную плотину у Мемфиса. Прежде ведь вся река протекала
вдоль песчаных гор на ливийской стороне. Мин же велел засыпать [плотиной]
нильскую излучину приблизительно в 100 стадиях выше Мемфиса. Старое русло
он осушил, а реку направил в середину [низменности] между горами. Еще и
поныне персы весьма заботятся об этой огражденной плотиной излучине Нила и
каждый год укрепляют ее. Если река прорвет здесь плотину и разольется, то
Мемфису угрожает опасность полного затопления. На этой-то осушенной с
помощью плотины земле Мин, первый египетский царь, и основал город, ныне
называемый Мемфисом. Мемфис также лежит еще в узкой части [Верхнего]
Египта. Вокруг города царь велел выкопать озеро, проведя воду из реки,
именно на северо-запад от города, потому что на востоке мимо города
протекает сам Нил. И в городе царь воздвиг большое и весьма
достопримечательное святилище Гефеста.

100. За Мином следовало 330 других царей, имена которых жрецы перечислили
мне по своей книге. В течение стольких людских поколений среди этих царей
были эфиопы и одна женщина-египтянка. Все остальные были мужчины и
египтяне108. Царицу же эту звали, так же как и ту вавилонскую, Нитокрис. По
рассказам жрецов, она мстила за своего брата, который был до нее царем
Египта, убитого египтянами. После убиения брата египтяне передали царскую
власть ей, а она в отмщение за брата коварно погубила много египтян вот
каким образом. Царица велела построить обширный подземный покой. Затем под
предлогом его торжественного открытия, а на самом деле с совершенно другой
целью, она пригласила на торжество главных виновников (кого она знала)
убиения брата. Пока гости пировали, царица велела выпустить в покой воды
реки через большой потайной канал. Вот все, что рассказывали жрецы об этой
царице. Впрочем, как говорят еще, она сама после такого деяния, чтобы
избежать возмездия, бросилась в какой-то покой, полный пепла.

101. Из прочих царей ни один, по словам жрецов, не совершил никаких
[замечательных] деяний и не покрыл себя славой, кроме одного последнего
царя Мерида. А этот царь оставил в память о себе обращенное на север
преддверие святилища Гефеста109 и велел выкопать озеро (сколько стадий оно
в окружности, я расскажу ниже) и на озере он воздвиг пирамиды, о высоте
которых я скажу при описании озера. Таковы деяния этого царя. Другие же
цари ничего не совершили.

102. Поэтому я обойду этих царей молчанием и перейду к их преемнику, имя
которого было Сесострис. Сесострис, как говорили жрецы, первым отправился
на военных кораблях из Аравийского залива и покорил народы на Красном
море110. Он плыл все дальше, пока не достиг моря, непроходимого для судов
из-за мелководья. Когда он возвратился в Египет, то, по словам жрецов, с
большим войском двинулся по суше, покоряя все народы на своем пути. Если
это был храбрый народ, мужественно сражавшийся за свою свободу, тогда царь
ставил на их земле памятные столпы с надписями111, гласившими об имени
царя, его родине и о том, что он, Сесострис, силой оружия покорил эти
народы. Если же удавалось взять какие-нибудь города без труда и
сопротивления, то он ставил те же столпы с надписями, как и у храбрых
народов, и, кроме того, еще прибавлял изображение женских половых органов,
желая показать этим, что они трусы.

103. Так Сесострис прошел по материку, пока не переправился из Азии в
Европу и не покорил скифов и фракийцев112. До этих-то народов – не дальше –
дошло, по-моему, египетское войско, так как в этих странах еще есть такие
столпы, а дальше – уже нет. Отсюда Сесострис повернул назад к югу, и когда
подошел к реке Фасису, то оставил там часть своего войска. Я не могу точно
сказать, сам ли царь Сесострис поселил в этой стране часть своих воинов,
или же некоторые из них, удрученные долгим блужданием, самовольно
поселились на реке Фасисе.

104. Ведь колхи, по-видимому, египтяне: я это понял сам еще прежде, чем
услышал от других. Заинтересовавшись этим, я стал расспрашивать [об этом
родстве] как в Колхиде, так и в Египте. Колхи сохранили более ясные
воспоминания о египтянах, чем египтяне о колхах. Впрочем, египтяне говорили
мне, что, по их мнению, колхи ведут свое происхождение от воинов
Сесострисова войска. Сам я пришел к такому же выводу, потому что они
темнокожие, с курчавыми волосами. Впрочем, это еще ничего не доказывает.
Ведь есть и другие народы такого же вида. Гораздо более зато основательны
следующие доводы. Только три народа на земле искони подвергают себя
обрезанию: колхи, египтяне и эфиопы. Финикияне же и сирийцы, что в
Палестине, сами признают, что заимствовали этот обычай у египтян. А
сирийцы, живущие на реках Фермодонте113 и Парфении, и их соседи-макроны
говорят, что лишь недавно переняли обрезание у египтян. Это ведь
единственные народы, совершающие обрезание, и все они, очевидно, подражают
этому обычаю египтян. Что до самих египтян и эфиопов, то я не могу сказать,
кто из них и у кого заимствовал этот обычай. Ведь он, очевидно, очень
древний. А то что [финикияне и сирийцы] переняли этот обычай вследствие
торговых сношений с Египтом, этому есть вот какое важное доказательство.
Все финикияне, которые общаются с Элладой, уже больше не подражают
египтянам н не обрезают своих детей.

105. Назову еще одну черту сходства колхов с египтянами. Только они одни да
египтяне изготовляют полотно одинаковым способом. Так же и весь образ
жизни, и язык у них похожи. У эллинов, правда, колхидское полотно
называется сардонским, а привозимое из Египта – египетским.

106. Что до столпов, которые воздвигал египетский царь Сесострис в
[покоренных] землях, то большей части их уже не существует. Но все же мне
самому пришлось еще видеть в Сирии Палестинской несколько столпов с
упомянутыми надписями и с женскими половыми органами. И в Ионии также есть
два высеченных на скале рельефных изображения этого царя114: одно – на пути
из Эфеса в Фокею, а другое – из Сард в Смирну. В том и другом месте это
рельефное изображение мужчины-воина в 41/2 локтя высотой; в правой руке он
держит копье, а в левой лук. Соответственно и остальное вооружение
египетское и эфиопское. На груди у него от одного плеча до другого вырезана
надпись священными египетскими письменами, гласящая: "Я завоевал эту землю
моими плечами". Кто этот воин и откуда, он, правда, здесь не объясняет, но
зато в другом месте называет себя. Впрочем, иные, видевшие эти рельефы,
считают их изображениями Мемнона. Но тут они далеки от истины.

107. Когда этот египетский царь Сесострис на обратном пути, как
рассказывают жрецы, с множеством пленников из покоренных стран прибыл в
Дафны у Пелусия, то брат его, которому царь поручил управление Египтом,
пригласил Сесостриса с сыновьями на пир, а дом снаружи обложил дровами. А,
обложив дом дровами, он поджег его. Когда Сесострис заметил огонь, то
тотчас же обратился за советом к супруге (она ведь сопровождала царя в
походе). А та посоветовала взять двоих из шести сыновей и положить в виде
моста над огнем, самим же перейти по их телам и спастись. Сесострис так и
сделал, и двое его сыновей сгорели, остальным же вместе с отцом удалось
спастись115.

108. Возвратившись в Египет, Сесострис отомстил своему брату и заставил
множество приведенных с собою пленников работать вот на каких работах. Они
должны были перетаскивать огромные камни, которые при этом царе были
приготовлены для [строительства] святилища Гефеста, и рыть все каналы,
существующие и поныне в Египте. И таким образом они, не помышляя о том,
сделали эту страну неудобной для езды верхом и на повозках116. Ведь с этого
времени по всему Египту, хотя он и представляет собой равнину, нельзя
проехать ни верхом, ни на повозке. Причиной этому множество каналов,
пересекающих страну в разных направлениях. А перерезал каналами свою страну
этот царь вот ради чего. Все жители Египта, города которых лежали не на
реке, а внутри страны, как только река отступала, страдали от недостатка
воды и вынуждены были пить солоноватую воду, которую вычерпывали из
колодцев. Поэтому-то Сесострис и перерезал Египет каналами117.

109. Этот царь, как передавали жрецы, также разделил землю между всеми
жителями и дал каждому по квадратному участку равной величины. От этого
царь стал получать доходы, повелев взимать ежегодно поземельную подать.
Если река отрывала у кого-нибудь часть его участка, то владелец мог прийти
и объявить царю о случившемся. А царь посылал людей удостовериться в этом и
измерить, насколько уменьшился участок для того, чтобы владелец уплачивал
подать соразмерно величине оставшегося надела118. Мне думается, что при
этом-то и было изобретено землемерное искусство и затем перенесено в
Элладу. Ведь "полос" и "гномон", так же как и деление дня на 12 частей119,
эллины заимствовали от вавилонян.

110. Этот-то египетский царь был единственным царем, который властвовал
также и над Эфиопией. Он оставил также памятники – две каменные статуи
высотой в 30 локтей120, изображавшие его самого и его супругу, и четыре
статуи своих сыновей высотой в 20 локтей каждая. Они стоят перед храмом
Гефеста. Еще много времени спустя, когда персидский царь Дарий пожелал
поставить свою статую перед этими древними статуями, жрец Гефеста не
позволил этого сделать, заявив, что Дарий не совершил столь великих
подвигов, как Сесострис Египетский. Сесострис, по его словам, ведь не
только покорил все те народы, что и Дарий, да к тому же еще скифов, которых
Дарий не мог одолеть. Поэтому-то и не подобает ему стоять перед статуями
Сесостриса, которого он не смог превзойти своими подвигами. И Дарий, как
говорят, должен был согласиться с этим.

111. После кончины Сесостриса, рассказывали жрецы, царский престол
унаследовал его сын Ферон. Этот царь не вел никакой войны и имел несчастье
ослепнуть, и вот по какому случаю. В то время вода в реке поднялась очень
высоко, локтей до 80, так что затопила поля. Затем поднялась буря и река
разбушевалась. Царь же в своем преступном нечестии, говорят, схватил копье
и метнул в реку, в самую пучину водоворота. Тотчас же его поразил глазной
недуг, и царь ослеп. Десять лет был он лишен зрения, а на одиннадцатый год
пришло к нему из города Буто прорицание оракула, что срок кары истек и царь
прозреет, промыв глаза мочой женщины, которая имела сношение только со
своим мужем и не знала других мужчин. Сначала царь попробовал мочу своей
собственной жены, но не прозрел, а затем подряд стал пробовать мочу всех
других женщин. Когда наконец царь [исцелился] и стал вновь зрячим, то
собрал всех женщин, которых подвергал испытанию, кроме той, чьей мочой,
омывшись, прозрел, в один город, теперь называемый Эрифраболос. Собрав их в
этот город, царь сжег всех женщин вместе с самим городом. А ту женщину, от
мочи которой он стал вновь зрячим, царь взял себе в жены. Исцелившись же от
своего глазного недуга, он принес во все почитаемые храмы посвятительные
дары, среди которых особенно достойны упоминания два каменных обелиска, оба
из цельного камня, вышиной в 100 локтей и в 8 шириной.

112. Наследником этого царя, как рассказывали жрецы, был царь из Мемфиса,
которого эллины называли Протей. Еще и поныне существует в Мемфисе его
очень красивый, прекрасно построенный священный участок [и храм] к югу от
святилища Гефеста. Вокруг этого священного участка живут финикияне из Тира.
А называется все это место Тирским Станом121. Есть в этом священном участке
Протея храм, называемый храмом "чужеземной Афродиты". Как я предполагаю,
это – храм Елены, дочери Тиндарея. Во-первых, потому, что по сказанию,
которое мне сообщили, Елена жила у Протея, а во-вторых, оттого, что этот
храм называется храмом "чужеземной Афродиты". Ведь ни один другой храм в
Египте не носит такого названия.

113. В ответ на мои расспросы о Елене жрецы рассказали вот что. После того
как Александр похитил Елену из Спарты, он поплыл с нею на свою родину. И
вот, когда он был уже в Эгейском море, противные ветры отнесли его в
Египетское море. Отсюда же, так как ветры не унимались, он прибыл к
египетским берегам, а именно в устье Нила, которое ныне называется
Канобским, в Тарихеи. На берегу стоял (да и поныне еще стоит) храм Геракла
– убежище для всех рабов, которые бежали от своих господ. Если раб, чей бы
то ни было, убежит сюда и посвятит себя богу наложением священных
знаков122, то становится неприкосновенным. Обычай этот существует издревле
до нашего времени. Так вот, несколько слуг Александра, услышав об обычае в
этом храме, бежали туда. Сидя там как молящие бога о защите, они стали
обвинять Александра. Чтобы его погубить, они рассказали всю историю о
похищении Елены и об обиде, нанесенной Менелаю. Обвиняли же они его в этом
перед жрецами и перед стражем этого нильского устья по имени Фонис.

114. Услышав это, Фонис поспешно отправил в Мемфис к Протею вот какую
весть: "Прибыл чужеземец, родом тевкр, совершивший нечестивое деяние в
Элладе. Он соблазнил жену своего гостеприимца и вместе с нею и богатыми
сокровищами находится здесь, потому что буря занесла его к нашей земле.
Отпустить ли его безнаказанно или же отнять все добро, привезенное им?". На
это Протей послал вот какой ответ: "Этого человека, совершившего нечестивое
деяние против своего гостеприимца, схватите и приведите ко мне: я послушаю,
что-то он скажет".

115. Услышав это, Фонис велел схватить Александра и задержать его корабли.
А его самого вместе с Еленой и сокровищами, а также и умоляющих о защите
[слуг Александра] отправил вверх [по реке] в Мемфис. Когда все они
предстали перед царем, Протей спросил Александра, кто он и откуда плывет. А
тот перечислил ему своих предков и назвал имя родной страны, а также
рассказал, откуда теперь плывет. Тогда Протей спросил, откуда он взял
Елену. Так как Александр старался уклониться от ответа и, очевидно, говорил
неправду, то [слуги], умоляющие о защите, стали его уличать и рассказали
подробно о его постыдном деянии. Наконец Протей вынес приговор в таких
словах: "Если бы я раз и навсегда не установил не казнить никого из
чужеземцев, занесенных бурей в мою страну, то я отомстил бы тебе за эллина,
негодный человек! Ты был его гостем и оскорбил его самым нечестивым
поступком: ты прокрался к жене твоего гостеприимца – и этого тебе было еще
мало! Ты соблазнил ее бежать с тобой и похитил. И даже этим ты не
удовольствовался: ты еще и ограбил дом своего гостеприимца. Но, так как я
ни в коем случае не желаю казнить чужеземца, ты можешь уехать. Женщину же и
сокровища я все же не позволю тебе увезти, но сохраню их для твоего
эллинского гостеприимца, если он сам пожелает приехать ко мне и увезти их.
Тебе же и твоим спутникам я повелеваю в течение трех дней покинуть мою
страну и уехать куда угодно. В противном случае я поступлю с вами, как с
врагами".

116. Так-то Елена, говорили мне жрецы, прибыла к Протею. По-видимому, и
Гомеру эта история была хорошо известна. Но так как она не так хорошо
подходила к его эпосу, как то другое, принятое им сказание о Елене, то
Гомер нарочно отбросил эту историю. Но все же Гомер ясно дал понять, что
это сказание ему известно. Это очевидно из того, как поэт рассказывает в
"Илиаде" о скитаниях Александра (и нигде не противоречит этому сказанию), а
именно, как Александр вместе с Еленой, отнесенный ветрами, сбился с пути и
как он, блуждая по разным местам, прибыл также в Финикийский Сидон. Об этом
Гомер упоминает в песни о подвигах Диомеда. Стихи же эти гласят так:

Там у нее сохранилися пышноузорные ризы,
 Жен сидонских работы, которых Парис боговидный
 Сам из Сидона привез, преплывая пространное море.
 Сим он путем увозил знаменитую родом Елену123.

Упоминает Гомер об этом и в "Одиссее" в таких стихах:

Диева светлая дочь обладала тем соком чудесным;
 Щедро в Египте ее Полидамна, супруга Фоона,
 Им наделила; земля там богатообильная много
 Злаков рождает и добрых, целебных, и злых, ядовитых124.

А вот что в другом месте говорит Телемаху Менелай:

Все еще боги в отечество милое мне из Египта
 Путь заграждали: обещанной я не свершил гекатомбы125.

Из этих слов явствует, что Гомер знал о скитаниях Александра в Египте. Ведь
Сирия граничила с Египтом, а финикияне, которым принадлежит Сидон, живут в
Сирии.

117. Из этих стихов совершенно ясно, что эпос "Киприи"126 не принадлежит
Гомеру, а какому-то другому поэту. Ведь в "Киприях" рассказывается о том,
как Александр на третий день прибыл с Еленой из Спарты в Илион:

С ветра попутным дыханьем по глади спокойного моря,

тогда как в "Илиаде" Гомер говорит о его скитаниях с