лог  не пеняй!  Ему  ли цвести  в военных  записках  при знойном
дыхании  войны!..  Препровождаемые тебе  выписки могут  послужить
немалым   объяснением   и  для   всех   прежних  моих   описаний.

     ВЫПИСКИ, СЛУЖАЩИЕ ОБЪЯСНЕНИЕМ ПРЕЖНИХ ОПИСАНИЙ 1812 ГОДА

 Отступление армии к Вязьме, Гжатску и далее. Дух народа, войск и
                              проч.

Отступление   армий  наших   продолжалось  далее  и   далее.  Все
пространство между Вязьмой  и Гжатском отдано неприятелю, который
час  от  часу  становился  дерзостнее  и  наступал  сильнее.  Все
окрестное дворянство,  оставляя поместья  свои, удалялось большею
частью в замосковные губернии.  Великолепные дома стояли пусты, и
самые  поселяне, покидая  в  жертву неприятеля  мирные хижины,  в
которых  родились,   и  драгоценнейшее  наследие  предков,  нивы,
обогащенные  обильной жатвой,  удалялись с семействами  своими от
мест их родины. Многие  из сих прямо русских поселян сделали себя
в полной мере  достойными благодарности Отечества. Целые селения,
укрываясь   в  густоту   лесов   и  превратив   серп  и   косу  в
оборонительные оружия,  без искусства,  единым мужеством отражали
наглые   нападения   врагов.   Ужас   предшествовал   неприятелю;
опустошение  сопровождало  его. Каждая  ночь освещалась  ужасными
заревами  пожаров:  неприятель истреблял  все  мечом  и огнем.  С
горьким,  неизъяснимым  чувством прискорбия  солдаты наши  видели
землю русскую, объятую  пламенем; видели храмы божий разрушаемые,
иконы  и алтари  обесчещенные  и веру  отцов своих  поруганную. С
горестью   видели   они  себя   принужденными  уступать   хищному
неприятелю села,  города и  целые области. Они  разделили скорбь,
повсюду распространявшуюся; они видели и слезы сограждан своих, и
слышали обеты  и моления их к  богу, управляющему судьбою браней.
Обе  армии  одушевлены,   преисполнены  были  единым  желанием  -
желанием  стать   твердою  ногою  на  одном   месте  и,  выдержав
решительный  бой, умереть  или спасти  Отечество. Есть  случаи, в
которых люди охотно жертвуют  своею жизнью! Жертва эта тем важнее
и благороднее, чем более  клонится к пользе и спасению сограждан.
Так и во время отступления армии каждый воин желал лучше умереть,
нежели     заслужить     укорительное    нарекание     потомства.

      Описание ночи, предшествовавшей Бородинскому сражению

С  25 на  26  августа 1812  года ночь,  предшествовавшая великому
сражению,   проведена  была   совершенно   различно  в   наших  и
неприятельских  армиях.   Солдаты  наши,   спокойные  в  совести,
уверенные в  помощи бога, защитника правых:  одни - после жаркого
вчерашнего боя, другие -  от дневных трудов спокойно отдыхали при
потухающих  огнях. Глубокое  безмолвие ночи, по  всему протяжению
стана  русского, ничем  не  прерывалось, кроме  протяжного отзыва
часовых и глухого стука работающих на окопах.

Напротив того:  ярко пылали  удвоенные огни в  стане неприятелей;
музыка,   пение,  трубные   гласы  и  крики   наполняли  отзывами
окрестности.  Через  целую  ночь  продолжалось  у  них  движение.
Известно,   что  в   сию  ночь  Наполеон,   император  французов,
осматривая  все свое  войско,  объявлял иному,  что намерен  дать
решительное  сражение, и  говорил  речи, в  которых обещал  мир и
отдохновение  в  Москве, преисполненной  забав  и роскоши.  Армия
Наполеона,  составленная из  различных народов,  разных обычаями,
наречием, нравами  и верой, завлеченных в  дальние пределы чуждых
стран  не для  защиты отечества,  не для возвращения  свободы, но
единственно по  ослеплению через хитрости  честолюбивого вождя, -
такая  армия  имела  нужду  в  убеждениях.  Должно  было  льстить
страстям  и потакать  распутству, Наполеон  не щадил ни  вина, ни
улещений.  Обещанием  победы и  неизсчетных  выгод  оной умел  он
очаровывать  многочисленное  воинство   свое  и  поощрить  его  к
отчаянному нападению.

                    Приближение армии к Москве

Между тем  главная армия находилась уже  в ближайших окрестностях
Москвы.  В  виду  сей древней  столицы  собран  военный совет,  в
котором  присутствовал сам  Светлейший  Князь со  многими другими
генералами   для   совещания   о   участи  ее.   Возможность   не
соответствовала пламенному желанию русских сохранить мать и красу
городов своего  Отечества; ибо столь огромный  город, как Москва,
не  имеющий  ни  укреплений,  ни  выгодных мест  для  боя,  почти
совершенно неудобен к защищению;  всякий ему подобный город легко
может  быть  обойден  и отрезан  от  сообщений  вместе с  армией,
которая вздумала  бы защищаться в  нем. А важнее всего  то, что в
случае  отступления  войск  во  время  бою  они  легко  бы  могли
разойтись  по всем  тем  разным дорогам,  на пересечении  которых
стоит  Москва, тогда  как единственное  средство в то  время, для
надлежащей обороны,  было совокупление оных  вместе. Вот причины,
которые с первого  раза могут представиться всякому рассуждающему
о сдаче Москвы; причины же, принятые в совете, о которых, конечно
упомянуто будет  в истории Отечественной  войны, суть бессомненно
несравненно сих важнее.

Впрочем,  Москва, опустелая,  мрачная,  унылая, не  была уже  тем
блестящим,  многолюдным, великолепным  городом,  которым привыкла
славиться  Россия.  Все  вельможи,  все богатые  люди  выехали  в
дальние  губернии;  большая  часть  сокровищ увезена.  Оставшееся
купечество  и толпа  народу  готовы были  еще защищать  священные
стены древних  зданий, храмы божий и  гробы царей российских; но,
видя отступающую  армию, оставляя все, следовали  за оною. Многие
показали   такие  примеры   пренебрежения  собственных   выгод  и
преданности  к  общей  пользе,  которые  удивляли  нас  только  в
истории.  Сии усердные  сыны Отечества сожигали  собственные дома
свои, дабы не дать в них гнездиться злодеям.

              Москва занимается неприятелем без боя

Между  тем наступал  решительный  час, в  который сия  российская
столица, в течение двух  столетий не только в стенах, но даже и в
окрестностях своих  не видавшая врагов  иноплеменных, должна была
перейти  в  чужое  владение.  Неизменна воля  свыше  управляющего
царствами  и народами.  В пламенном,  сердечном уповании  на сего
правителя  судеб  россияне  с  мужественной  твердостью  уступили
первейший из  городов своих,  желая сею частною  жертвою искупить
целое  Отечество.  Около  вечера  неприятель, вступая  с  большою
осторожностью   и    на   каждом   шагу   останавливаясь,   начал
распространяться по улицам и занимать город.

              Действия Кутузова по оставлении Москвы

Светлейший Князь, оставляя Петербургскую и прочие дороги, которые
из  разных  застав Москвы  ведут  в разные  концы России,  избрал
среднюю  между ими  -  Рязанскую. Полководец  не столь  искусный,
вероятно, устремился бы защищать и оспаривать у неприятеля дорогу
Петербургскую,  открыв через  то набегам  его все  прочие области
России, из которых армия пользовалась всеми жизненными средствами
и получала подкрепления; но  Кутузов, как вождь, летами и опытами
умудренный, сделал движение, совершенно тогдашним обстоятельствам
приличное. Ибо если бы неприятель и вздумал идти на Петербург, то
вся армия, ступая шаг вправо, стала бы у него в тылу; а движением
влево (разумеется, когда войска стоят лицом к Москве) войска наши
могли   совершенно   заслонить  от   всех  покушений   неприятеля
изобильнейшие губернии России.

Последствие, исполненное счастливейших для нас успехов, оправдало
во  всех  отношениях   сие  искусное  движение,  которое,  будучи
спасительно для  жителей, вышедших из Москвы,  прикрывало также и
все   государственные  и   частные   сокровища,  по   той  дороге
отправленные.

      Наполеон в Москве; Кутузов скрытно передвигает войска,
          направляясь к неизвестной для неприятеля цели

5 сентября.  Уже два дня владеет  неприятель столицею. Армия наша
кажется  ему отступающей  по  Рязанской дороге,  ведущей за  Оку,
Волгу и далее в беспредельность России.

Дорога С.-Петербургская  обороняется отрядом барона Винценгероде;
Владимирская  -  частию   отступающих  по  ней  войск;  Можайская
совершенно во власти неприятеля; Тульская и обе Калужские открыты
ему.

Теперь увидим, на что  решится Наполеон и что предпримет Кутузов.
Чтоб  судить о  последствиях,  должно определить  главную причину
действия.  Для  сего представляют  два  предположения: пришел  ли
Наполеон в Россию с  тем, чтобы завоевать и покорить ее; или не с
тем ли пришел он,  чтобы, наполнив Европу громом сей единственной
войны,  опламеня ею  многие  области России  и захватя,  наконец,
самую   столицу,  предписать   выгоднейший   для  себя   мир,  не
простираясь далее в завоеваниях?

Известия о состоянии армии неприятельской, уверения пленных и все
прочие соображения  оправдывали совершенно последнее  из сих двух
предположений. Наполеон оставался в Москве - и Москва, обагренная
кровью,  наполненная  злодеяниями, неистовством  и грабежами  его
войск,  исчезла  в глазах  его,  как  великолепный призрак  среди
неугасимых пожаров. Что же предпринимает в это время Кутузов? Все
то,  что  глубокая проницательность,  долговременная опытность  и
хитрость воинская внушить полководцу могут.

Он спешит передвинуть войска на Тульскую и Калужскую дороги, дабы
прикрыть сии  города, как  врата обильнейших областей  России, из
которых  в то  время  двинулись навстречу  армии большие  обозы с
продовольствием   и  много   старых  и  вновь   набранных  войск.

                             Тарутино

23  сентября  армия,  совершив  благополучно все  движения  свои,
достигнув цели,  преднамеренной искусным  вождем, остановилась за
рекой  Нарою  при  селе  Тарутине, принадлежащем  Анне  Никитишне
Нарышкиной.

Армия, расположенная  лицом к  Москве, по обеим  сторонам большой
дороги  на  правом берегу  реки,  имела  все выгоды  пространного
стана; и сие есть одно из преимуществ местоположения Тарутинского
перед  Бородинским,  в   котором  войска  крайне  стеснены  были.

Крутые  берега  Нары, которая  здесь  почти такова  же, как  река
Москва  у  Бородина,  доставляли  в  некоторых  местах  природную
оборону;  а  весь   стан  укреплен  был  искусством  превосходным
образом.  Нара,  текущая  от   Можайской  через  старую  и  новую
Калужские  дороги, близ  Серпухова впадает  в Оку. Если  б вместо
речки Нары  была тут другая в широте  и глубине река, то воинский
стан  при Тарутине  мог бы  почесться неприступным. Однако  ж все
меры для соделания его  таковым были приняты. Все пространство на
правом крыле армии до самой Оки, пересекающей Тульскую, Каширскую
и  Рязанскую  дороги,   оберегаемо  было  цепью  легких  отрядов;
ополчения всех  губерний, лежащих между Волгой  и Окой, выдвинуты
на  правый   берег  сей  последней  и   расставлены  в  ближайшем
расстоянии  от реки,  составляя сторожевую  линию от  Серпухова к
Кашире, оттуда к Коломне и далее к Рязани. Извещательные стражи и
маяки,  по берегу  устроенные, готовы  были тотчас  развестить по
всему  пространству о  появлении неприятеля в  каком-нибудь одном
месте.

Сих  предосторожностей слишком  довольно было для  правого крыла;
ибо нельзя  было ожидать, чтоб неприятель  сделал теперь то, чего
он с  самого Немана еще  не делал, то есть  чтоб решился обходить
нас справа: он потерялся  бы тогда в неизмеримости русской земли,
которую русские  готовы были превратить в  пустыню до самой Волги
для того только, чтобы  сделать ее гробом враждебных тысяч. Итак,
оставалось  заботиться  о левом  крыле.  Взглянем  на оное.  Село
Тарутино  почти на  одной  черте с  Боровским на  новой Калужской
дороге и  с Георгиевским, что на  дороге Медынской. Извещательные
отряды должны  были тотчас дать знать  при появлении неприятеля в
сих местах; и коль  скоро открылось бы покушение его прорваться в
Калугу, то фельдмаршал удобно мог передвинуть косвенным путем все
войска  влево   и  силам  неприятельским  противопоставить  свои.

В таком-то  положении были русские при  Тарутине. Армия, отовсюду
обеспеченная, под щитом благоразумия, наслаждалась столь нужным и
полезным  для  нее отдохновением,  укрепляясь самым  бездействием
своим  и  становясь час  от  часу могущественнее  и страшнее  без
пролития крови, без боя и сражений.

Около сего  времени возникла другого рода  война, весьма полезная
для нас и крайне вредная для неприятеля.

Здесь  говорится  о  малой   войне,  или  действиях   наездников.

Сии  наездники  (партизаны),  начальствуя  летучими отрядами,  из
разных  войск  составленными, имеют  все  способы переноситься  с
места на место, нападать  внезапно и действовать то совокупно, то
порознь  вдруг с  разных  сторон или  пересекая черту  сообщений.

Они  же  могут  доставлять  армии подробнейшие  сведения  о  всех
скрытых  и  явных  движениях  неприятеля. Сей  род  малой  войны,
доставляя случай молодым  людям поверять опытом приобретенные ими
познания  и открывая  воинские способности их,  образует отличных
офицеров.  Во время  пребывания  армии в  Тарутине она  имела два
отделённых  отряда;  1) генерала  Винценгероде, действовавший  по
С.-Петербургской,   Ярославской,   Дмитровской   и   Владимирской
дорогам;  разъезды сего  отряда двигались: около  Можайска, Рузы,
Волоколамска  и  Воскресенска, 2)  генерал-майора Дорохова,  взяв
приступом укрепления Вереи, действовал к Можайской дороге перерез
опои.  Генералу Шепелеву  поручено  было, составив  особый отряд,
прикрывать  Брянск   от  нападения  неприятеля,  начинавшего  уже
показываться  в Рославле.  Известнейшими  наездниками в  то время
были: 1)  подполковник Денис  Давыдов: он давно уже  жил в весьма
удачно  действовал между  Гжатском и  Вязьмою; 2)  Сеславин около
Боровска; 3)  князь Вадбольский  у Вереи; 4)  князь Кудашев между
Серпуховской  и Коломенской  дорогами; 5)  Фигнер, прославившийся
своей  отважностью,  появлялся в  ближайших окрестностях  Москвы,
проходя  неоднократно   даже  тесное  пространство  между  армией
французской  и  передовой ее  стражей.  Вообще  всем отрядам  сим
предписано было  держаться реки Нары.  Впрочем, множество повсюду
рассеянных казачьих  разъездов, хотя  проселками, избирали каждый
для себя направления, обстоятельствам приличные.

Таким  образом, со  всех сторон  окруженный пламенем  и войсками,
гордый  завоеватель   Москвы  увидел  себя   вдруг  осажденным  в
развалинах ее.

И между  тем как  французские ведомости, наполняя  Европу шумом и
молвой  о непобедимой  армии своей,  возвещали повсюду,  что гром
пушек французских  уже слышен в пределах  Азии; что войска России
истреблены мечом, а народы  ее поражены грозным именем Наполеона,
сей самый Наполеон и страшные легионы его должны были терпеть все
нужды,  все ужасы  строжайшей осады  и простой хлеб  считать выше
всех  драгоценностей,  во  множестве  ими награбленных.  Напрасно
разные полки по разным дорогам из Москвы высылаемы были искать не
побед,  не  лавров,  но  пропитания. Все  они,  встречая  повсюду
вооруженных  крестьян,  пики   донцов  и  штыки  русских  солдат,
принуждены были  с горестным стоном возвращаться  назад и ожидать
решения судьбы своей на тлеющем пепле столицы.

Но  совсем   противное  сему   было  в  Тарутине.   Войска  наши,
огражденные  окопами,   видя  себя   усиленными  через  ежедневно
прибывающие    подкрепления   и    чувствуя    успокоение   после
продолжительного  отдыха,  час   от  часу  становились  бодрее  и
довольнее положением  своим. Какое-то тайное предчувствие, уверяя
всех  и  каждого,  что  Россия  не увидит  неприятеля  за  Нарою,
возрождало  прелестнейшие  надежды о  свободе Отечества.  Радость
заступила  место  грусти;  веселые  песни раздавались  в  полках.
Вскоре открылись обильные  рынки. Окрестные поселяне во множестве
привозили  хлеб, овощи  и  плоды; маркитанты  торговали винами  и
прочими припасами; солдаты и казаки продавали лошадей и множество
дорогих  вещей, отнятых  у неприятеля. Простые  соломенные шалаши
час  от часу  становились  обширнее, покойнее.  Некоторые из  них
имели  в себе  даже камины  и все  прочие выгоды  комнат. Словом,
укрепленные высоты Тарутина среди веселых отзывов музыки и пения,
освещенные необозримыми  рядами вечерних  огней, представляли вид
не  простого воинского  стана,  но некоего  великолепного города.

                Наполеон, обманутый в мечтах своих

Как  жестоко обманулся  честолюбивейший из полководцев  в дерзких
мечтаниях  своих!  Ему казалось,  что  он  все предусмотрел,  все
предуготовил   к    успеху   исполинского   предприятия   своего.

Уже  язык французский  слышен  стал во  всех пределах  и  во всех
состояниях России; уже вместе  с ним водворились повсюду обычаи и
нравы французские,  вредной роскошью  и развратом сопровождаемые.
Французы взяли полный верх над умами; для них отворялись палаты и
сердца дворянства.

Французам вверено  было драгоценнейшее сокровище в  государстве -
воспитание юношества. И французы, обращая все сие во зло для нас,
извлекали  из всего  возможнейшую  пользу для  себя. Наполеон  не
прежде  решился идти  в  Россию, пока  не имел  там тысячи  глаз,
вместо  него  смотревших; тысячи   уст, наполнявших  ее молвой  о
славе, непобедимости и мудрости  его; тысячи ушей, подслушивавших
за  него  в палатах,  дворцах,  в домашних  разговорах, в  кругах
семейственных и на площадях народных.

Таким-то  образом,  подрывая  коренные  свойства народа,  заражая
нравы, ослепляя умы, соблазняя сердца лестью и золотом, одерживал
он заранее победы в  сей тайной, но всех других опаснейшей войне.

Одно только обстоятельство, сделавшееся впоследствии черезвычайно
важным,  упущено  было им  из  вида.  Легкомыслие скрытых  врагов
отечества  нашего  с древнего  времени  взирало  с презрением  на
состояние земледельцев  или крестьян,  составляющих самую большую
часть  народа России.  Французы  думали, что  люди эти,  будто бы
удрученные  ярмом рабства,  при  первой возможности  готовы будут
восстать против всех законных  властей и что пламя бунта столь же
легко  разольется по  России, как  пламя сжигаемых ими  селений и
городов.

Но  сии-то люди,  казавшиеся  им ничтожными  в скромной  простоте
своей, явили себя истинными  героями сего времени. Вера, верность
и любовь к родине  составили многочисленные ополчения и вооружили
их непреодолимой твердостью.  Нет ничего полезнее для государства
и  ничего ужаснее  для врагов  его, как восстание  целого народа.

Французы пренебрегали  дух народный, в  бездействии дремавший. Но
пробуждение его  было пробуждением  уснувшего льва. Одни  и те же
причины  в  то же  самое  время производили  одинакие действия  в
России и  в Испании. Наблюдатель превратностей  в судьбе царств и
народов с  любопытством будет смотреть на  сию эпоху времени, ибо
прежде  воевал  Наполеон только  с  государствами, теперь  народы
вступили за государей. Он воюет с народами и чувствует уже тяготу
этой  священной войны,  в  которой миллионы  готовы пролить  свою
кровь для  спасения свободы,  алтарей, престолов и  древних своих
прав.  Но обратимся  к  Тарутину. Уже  наступил октябрь  месяц, а
погода  была еще ясная  и дни  довольно теплые. Скоро,  однако ж,
скоро  все  должно  перемениться;  и что  будет  с  завоевателями
России,  когда они  узнают суровость  ее зимы?  Скоро нестерпимый
холод разольется в воздухе;  скоро завоют осенние ветры, надвинут
темные  тучи, земля  покроется  снегами, и  лютые морозы  русские
ополчатся на землю свою...

             Прибытие 20 000 донских войск к Тарутину

В  сие время,  между прочими  ополчениями, прибыли в  Тарутино 20
казачьих   донских  полков.   Войска   эти  составлены   были  из
престарелых  казаков, выслуживших  уже  срочное время,  и молодых
людей,  еще не  достигших зрелости  лет. Они двинулись  с берегов
Тихого Дона  по предварительному зову своего  атамана и внезапным
прибытием  много обрадовали  самого С