приосанясь, не
вскружат     голов    прекрасным     россиянкам,    воспитанницам
француженок!..  Некогда  случилось в  древней  Скифии,  что  рабы
отбили у господ  своих, бывших на войне, жен и невест их. Чтоб не
сыграли такой  штуки и  прелестные людоеды с  героями русскими!..

                                               16 декабря. Вильна

В начале октября был  я несколько сот верст за Москвою, в Рязани,
в Касимове,  на берегах Оки. В ноябре  дрались мы уже на границах
Белоруссии, а 16 декабря пишу к тебе из Вильны. Так мыкается друг
твой  по  свету! Такими  исполинскими  шагами шло  войско наше  к
победам и  славе!.. Но сколько  неслыханных, невообразимых трудов
перенесло войско! Сколько вытерпел  друг твой! Однако ж я здоров!
Через шесть  дней буду  в Гродне. Армия остается  еще здесь, чтоб
взять хоть  малейший роздых. Авангард идет  в Гродню, которая, со
всеми  магазинами  своими,  сдалась  партизану  Денису  Давыдову.
Наполеон бежит к Неману.

На сих днях изволил прибыть сюда государь император. Победоносное
воинство  и отягченный  лаврами  князь Смоленский  встретили его.
Вскоре прибыл и цесаревич. Радость сделалась общей. Все окрестное
дворянство  стеклось в  город -  и город  заблистал разноцветными
огнями  освещений.   Различные  прозрачные  картины  представляли
Россию торжествующей, Александра - милующим преступных, Наполеона
-  бегущим. Известно  стало,  что эти  картины рисовал  тот самый
живописец, который  за несколько перед этим  месяцев изображал те
же  лица,  только в  обратном  смысле,  для освещения  и в  честь
Наполеону. Так  же профессор, который  протрубил теперь негромкую
оду  в  честь  русским,  славил прежде  французов.  Таковы  люди!

Трудно достигнуть  человеку до степени славы,  какою озарен Князь
Светлейший! Но еще труднее  быть, как он, столько ж славну, как и
любиму.  Он   позволил  офицерам  тепло  одеваться   в  морозы  и
веселиться,  где можно,  - и  очаровал души!  Недавно докладывали
ему:  не прикажет  ли  запретить офицерам  забираться в  трактир,
находившийся  против самых  его  окон, где  они привыкли  играть,
шутить  и веселиться? "Оставьте  их в  покое, - отвечал  Князь, -
пусть забавляются, мне приятно  слышать, как они веселятся! Люди,
освободившие  Отечество, заслуживают  уважение. Я не  люблю, чтоб
главная квартира  моя походила  на монастырь. Веселость  в войске
доказывает готовность его идти вперед!"

О! Он знает сердце  человеческое! Он знает, что одной ложкой меда
больше   можно   сманить  мух,   нежели   целой  бочкой   уксуса.

                                                       18 декабря

Я два раза навещал одного из любезнейших поэтов наших, почтенного
В,  А.  Жуковского.  Он  здесь,  в  Вильне,  был  болен  жестокой
горячкой;   теперь  немного   обмогается.    Отечественная  война
переродила людей.  Благородный порыв  сердца, любящего Отечество,
вместе  с другими  увлек и  его из  круга тихомирных  занятий, от
прелестных бесед с музами в шумные поля брани. Как грустно видеть
страдание того, кто был  таким прелестным певцом во стане русских
и кто дарил нас такими прекрасными балладами! Мой друг! Эта война
ознаменована какой-то священной важностью, всеобщим стремлением к
одной   цели.  Поселяне   превращали   серп  и   косу  в   оружие
оборонительное; отцы  вырывались из объятий  семейств, писатели -
из  объятий  независимости  и муз,  чтоб стать  грудью  за родной
предел. Последние, подобно трубадурам рыцарских времен или бардам
Оссияна, пели и под шумом военных бурь.

                                     21 декабря. На пути в Гродно

Не  правда ли,  что очень  приятно найти  прекрасный куст  розы в
дикой  степи? Точно так  же радует  нас хороший дом  в разоренной
стороне. Мы испытали приятность такой находки, проезжая из Вильны
в Гродню.  Гродня есть  прекрасный сельский дом  сестры покойного
короля, графини Тишкевичевой. Везде и во всем виден изящный вкус:
в выборе места для  дома, в расположении комнат и в уборке их; но
более всего понравились нам картины.

Захочешь  насладиться приятным  утром  - взглянешь  на стену  - и
видишь  в картине  все прелести  его. Как  синь и  прозрачен этот
воздух!  Как легки  эти дымчатые  облака! Как хороши  первые лучи
солнца!  Кажется,  видишь,  как   эти  лучи  яснеют,  как  воздух
становится  светлее;  туман  редеет,  цветки просыпаются,  птички
стрясают с крылышек жемчужную  росу, и все в улыбке! В дополнение
видишь невинность. В виде прелестной пастушки, с свежим, утренним
румянцем на щеках и с пестрым стадом. Тут же вечер: как хорош! Не
волшебник ли  какой-нибудь собрал  сизые тени вечерних  сумерок и
бросил  их  на  холст? Они  так  живо  изображены! Вот  подлинник
лучшего из  польских живописцев.  Вижу сражение, конный  бой или,
лучше сказать, жаркую схватку,  в которой отличается один человек
на  дикой  лошади, которая  скачет  через груды  тел, бесится  и,
кажется, стремится  опрокинуть и стоптать все,  что ни встречает.
Кто же этот человек,  у которого епанча свалилась с плеч; который
в бешенстве ратном растерзал на себе одежду и обнажил до половины
тело  свое?  С  длинным  ножом  в  руке, которым  бьет  лошадь  и
неприятелей, скачет он, как безумный, сквозь пули и картечи, пена
клубится у  рта. Ясно  видно, что судьба его  зависит от выигрыша
сражения.  Он стремится во  что бы  то ни стало  одержать победу.
Герой покоен в бою:  победа сама находит и венчает его лаврами; а
это, верно,  не герой, ибо силится  сорвать венец награды; верно,
не полководец, ибо, забывая  себя, хочет победить одной неистовой
храбростью. Кто ж это  такой? Картуш! Кисть живописца прекрасна и
смела;  но  краски, кажется,  слишком  блестящи,  и вообще  видна
какая-то  щеголеватость  в  картине.  Нет простоты,  свойственной
великим художникам.

На стенах других комнат видны римские развалины, прекрасные виды,
водопады, которые, кажется, брызжут  на того, кто на них смотрит.
В этом  прелестном доме  вижу я живописную  Италию - и  теряюсь в
сладких  мечтах о  ней. Я  вижу страшную  Этну, в черной  ночи, в
красных заревах, с желтыми оттенками; вижу, как блещут изломчатые
молнии,  как кипит  свирепая  лава; как  огненное жерло  стреляет
вверх  буграми,  как  трескают  на  воздухе  громады  и  сыплется
камедный  дождь!   Вижу  -   и  пугаюсь:  так   это  все  живо!..

Как прелестны искусства! Они обворажают смертных; они очаровали и
нас, странников!

                                               26 декабря. Гродно

На   этих  днях   графиня  Орлова-Чесменская   прислала  генералу
Милорадовичу меч и саблю, подаренную великой Екатериной покойному
родителю ее, графу Алексею Григорьевичу, за истребление флота при
Чесме. В то время  когда неприятель опустошал окрестности Москвы,
генерал Милорадович,  узнав, что вблизи  находится имение графини
Орловой,  заслонил  его  своими  войсками и,  отразив  врага,  не
допустил расхитить  сел ее и попрать  гроб знаменитого Орлова. Он
сделал  это, следуя  первому порыву  чувства уважения  к заслугам
Чесменского,  убежден  будучи,  что   могила  храброго  отечеству
священна!  Но дочь,  благоговеющая  к праху  родителя, приняла  в
полной  цене   этот  подвиг  и,  при   лестном  письме,  прислала
драгоценный  меч  герою, которому  за  несколько  перед этим  лет
благодарный  народ   Валахский [20]  поднес  меч    "за  спасение
Букареста". Действительный статский советник Фукс, с свойственным
ему  красноречием,  описал  случай  этот  в  нескольких  строках,
которые тебе и посылаю.

"Двора   их  императорских   величеств  фрейлина,   графиня  Анна
Алексеевна Орлова-Чесменская,  прислала к  генералу от инфантерии
Михаилу    Андреевичу    Милорадовичу   саблю,    всемилостивейше
пожалованную   в    бозе   почивающею   императрицею   Екатериной
Алексаидровною покойному родителю ее, графу Алексею Григорьевичу,
за истребление при Чесме турецкого флота, при письме, лестных для
него  выражений  исполненном, за  спасение  им  в нынешнюю  войну
деревень ее,  а особливо  той, где погребен родитель  ее. Меч сей
дарован  великою  Екатериною  герою  Чесменскому  за  истребление
оттоманского страшного  морского ополчения на водах  Азии, в виду
берегов  древние Эллады и  Ионии. Там  в первый раз  возвеял флаг
Российский: гром  с севера  ударил, флот исчез,  и луна померкла.
Сей   меч,    украшенный   драгоценнейшими   камнями,   щедротами
бессмертные монархини,  есть бесценное знамение величия тогдашней
славы России  и неистлеваемый  памятник в роде  родов Орловых. Но
дочь, благоговеющая  к памяти  родителя своего, к  священному для
нее  праху  его,  подносит  блистательный залог  сей  знаменитому
воину, не допустившему  нечестивого врага коснуться сей гробницы.
Милорадович    приемлет     оный    с    глубочайшею,    живейшею
признательностью; но  обещает ей извлечь оный  токмо за пределами
Отечества  на  поражение возмутителей  спокойствия народов,  буде
провидению паки  угодно будет  избирать его орудием,  и не прежде
возложить  на  себя,  доколе  не  соделается  достойным  подарка,
полученного из  рук россиянки, пламенеющей любовью  к Отечеству и
отцу".

                                                       28 декабря

"Выступил,  ушел, вырвался,  убежал!"  из отечества  нашего новый
Катилина. Наполеон  за Неманом! Уже нет  ни одного врага на земле
русской!  Александр Первый  готов положить  меч свой;  но Европа,
упадая перед ним на колени и с воздетыми к небу руками, молит его
быть ее спасителем и,  подобно древнему Александру, рассечь мечом
новый  Гордиянский узел  тяжелых вериг  ее плена.  Некогда монарх
сказал Кутузову: "Иди спасать  Россию". Теперь, кажется, слышен в
небесах  голос самого  бога, вещающий Александру  Первому: "Гряди
освобождать Европу!" Итак, зачем  приходил Наполеон в Россию? Вот
вопрос, для разрешения которого  будут писать целые книги. "Удача
в  мире сем  священнее всех  прав!" -  думал вождь галлов.  - Так
думал и  вождь татар!  Батый и Наполеон по  кровавому морю хотели
приплыть к храму славы. Но кровь пролита; а храм славы заперт для
них. Их мавзолей - проклятие народов!

Сам Цицерон, если б  он воскрес теперь, не мог бы, кажется, лучше
изобразить  насильственного  вторжения  врагов  в землю  русскую,
твердости государя,  народа и ужасного  гнева раздраженного бога,
постигшего эти разноплеменные орды среди торжеств и злодеяний их,
как все  это изображено в манифесте,  обнародованном в Вильне. Он
начинался  такими  словами: "Бог  и  весь свет  тому свидетель  и
проч., и проч., и проч.".

Р.  S. Новый  порядок устанавливается  в дежурстве  нашем: всякий
будет иметь свою определенную часть.

Храбрый  полковник  Потемкин,  исправлявший должность  начальника
штаба, произведен  в генералы и  назначен командиром лейб-гвардии
Семеновского полка;  а начальником штаба  по авангарду определен,
по  высочайшей  воле, флигель-адъютант  его величества  полковник
Сипягин,  который еще  в  капитанском чине  отличил себя  во всех
четырех сражениях при Красном.

                                   1 января. 1813 г. Город Гродно

Наконец  минул сей  1812  год. Каким  шумом, блеском  и волнением
ознаменовалось  шествие   его  в  мире!   Ежели  говорить  языком
стихотворцев,  придавая   всему  лицо  и   существенность,  то  я
воображаю,  что сей  год,  обремененный славой  и преступлениями,
важно вступает  в ворота вечности и  гордо вопрошает неисчислимые
сонмы  протекших годов:  кто  более его  обагрен кровью  и покрыт
лаврами;  кто  был  свидетелем  больших превратностей  в  судьбах
народов,   царств  и   вселенной?  Встают  века   Древнего  Рима,
пробуждаются  времена великих  браней, славных  полководцев, века
всеобщего  переселения   народов...  Напрасно!  Древняя  история,
кажется, не  найдет в  себе года, который  во всех многоразличных
отношениях мог  бы сравняться  с протекшим. Начало  его наполнено
мрачными   предвестиями,  томительным  ожиданием.   Гневные  тучи
сгущались  на Западе.  Вслед за  пламенной кометой  многие дивные
знамения на  небе явились.  Люди ожидали будущего,  как страшного
суда. Глубокая, однако ж, тишина и тайна господствовали на земле.
Но  эта  обманчивая  тишина  была  предвестницей  страшной  бури.
Взволновались народы, и все силы, все оружие Европы обратилось на
Россию.  Бог предал ее  на раны,  но защитил от  погибели. Россия
отступила до Оки и  с упругостью, свойственной силе и огромности,
раздвинулась  опять до  Немана. Области ее  сделались пространным
гробом неисчислимым врагам. Русский, спаситель земли своей, пожал
лавры на  снегах ее  и развернул знамена свои  на чужих пределах.
Изумленная Европа,  слезами и  трауром покрытая, взирая  на небо,
невольно восклицает:  "Велик бог земли русской,  государь и народ
ее!"  "Велик Кутузов,  полководец  мудрый", -  говорит история  и
вместе с  именем его  пишет на золотых скрижалях  своих 1812 год.

                                                 2 января. Гродно

Вчера  ввечеру было  здесь, так  называемое, Касино,  собрание по
билетам. Дом  собрания был освещен. Прекрасные  патриотки, мнимые
любительницы  отечества,  сначала  очень  неласково  смотрели  на
пригожих  победителей  своих   -  русских  офицеров.  Они  хотели
казаться страстными  любительницами свободы, огорченными, томными
вздыхательницами  о  потере  ее;  хотели плакать...  но  заиграли
мазурку -  и все пустились кружиться.  Кажется, польским женщинам
менее  всего   должно  бояться  покорения:  их   ловкость,  ум  и
прекрасные  глаза  издавна  доставляли  им  победы  над  сердцами
мужчин.  Жаль,  однако, очень  жаль,  что и  польки поработились
парижским дурачеством!

                                       Января 4. Местечко Гонендз

Гонендз,  пограничное местечко  в области Белостокской  над рекою
Боброю, имеет около 200  домов. Оно окружено обширными болотами и
необозримыми  понизовыми   местами.  Теперь,   зимою,  здесь  вид
прекрасный; а  летом все  должно плавать в  воде, кроме местечка,
стоящего на огромном каменисто-песчаном возвышении. Большую часть
жителей составляют евреи. Здесь-то  назначено сборное место всему
авангарду  генерала  'Милорадовича. Он  состоит  из  6-го и  7-го
пехотных,  двух кавалерийских  корпусов  и летучего  графа Палена
отряда.   Отряд   генерал-майора   Васильчикова   также  к   нему
принадлежит.

                                                6 января. Гонендз

Завтрашний день переходим мы  за границу; завтра ступим на землю,
никогда  еще  России не  принадлежавшую.  Вся  армия выступает  в
герцогство Варшавское тремя большими колоннами. Сим колоннам дано
столь  искусное,  верное  и  для нас  выгодное  направление,  что
движением  их по  разным путям  в одно  время займется  вдруг все
пространство от  Данцига до Варшавы. Самая  столица сия, в случае
сопротивления  ее, будет  обойдена и  мгновенно стеснена  со всех
сторон. Кто  же есть  тайною пружиною этого  стройного, искусного
движения войск?  - Тот же, кто был  причиною столь быстрого и для
нас счастливого оборота в великих происшествиях протекшего года -
старец  Кутузов.  Сам государь  неразлучен  с ним,  с войсками  и
славою.

                                         Гонендз. 7 января поутру

При  выступлении  за границу  генерал  Милорадович отдал  приказ,
чтобы  во всех  полках служили  молебны в  воз-благодарение богу,
управляющему судьбою браней за счастливое окончание Отечественной
войны, моля: да осенит и прославит он и впредь оружие российское,
подъемлемое на освобождение царств и народов!

                                          7 января, М. Радзвилово

Мы  уже за  границей.  Порядочные дороги  через болота,  каменные
заборы в полях, изрядные крестьянские дома с прекрасными садиками
и прочие заведения уподобляют сторону эту немецким краям. Здешние
места вообще наполнены болотами  и лесами. Почва земли камениста.
От  Гонендза до  Радзвилова 25  верст. Это также  очень небольшое
местечко, на высоте, среди болот.

Взгляни на  хорошую топографическую карту и  увидишь, что большая
часть  герцогства  занята болотами.  Летом, по  удобопроходимости
мест, сторона сия весьма способна к оборонительной войне. Надобно
быть русским и воевать  в самую лютую зиму, чтоб проходить везде.
-  Вся  здешняя  сторона  населена  мазурами.  Люди  сии  подобны
лесистой  природе своей.  Мужчины великорослы, сильны  пасмурны и
бледнолики; женщины  же вообще  очень стройны и  пригожи. Любимый
цвет Мазуров - синий. Они синеют с ног до головы. - Не думаешь ли
ты, что мы идем по неприятельской земле, как грозные завоеватели;
что ужас предшествует нам, а опустошение нас сопровождает. - Нет!
Нас, по всей справедливости,  можно назвать рыцарями. Их мужество
и добродетели стали теперь нашими. Мы угрожаем сильным и защищаем
слабых.  Вера, законы  и собственность  народа для  нас священны.
Государю  угодно  было   распространить  благость  свою  даже  на
неприятелей.   Изданы    приказы   и    объявления,   в   которых
Главнокомандующий  ручается за  безопасность народа  и приглашает
светские  и  духовные  начальства   не  оставлять  ни  домов,  ни
обязанностей  своих,  обещая  всем  и каждому  помощь  и  защиту.
Солдаты наши в полной  мере исполняют волю государя. Львы в боях,
они   кротки   как    агнцы   в   хижинах   безоружных   поселян.

Р. S.  Сейчас получено известие об  успехах оружия российского на
Висле и далее. Кенигсберг  и Мариенвердер взяты графом Платовым и
генералом Шепелевым.

                                   8 января. Деревня Малый Плотен

Зимняя  стужа и  здесь  весьма ощутительна.  Надобно быть  детьми
Севера,  чтоб  переносить суровость  сего  времени  года с  таким
терпением, как ваши войска.  Завтрашний день авангард имеет здесь
роздых.

                                                     9. Оттуда же

Признайся, любезный друг, что  до сих пор ты не имеешь еще ясного
понятия о нашем движении.  Куда мы идем? Как? G каким намерением?
- Судя по кроткому  обхождению нашему с жителями, кажется, что мы
в самое  мирное время переходим  с квартир на другие.  Но судя до
тому,  что вошли  в неприятельскую  землю, должно думать,  что мы
пришли воевать. Мы берем все должные предосторожности: имеем свой
авангард, составленный большею  частию яз кавалерии, под командою
барона  Корфа; имеем  арьергард и  летучий отряд  под начальством
храброго   графа  Палена,   надежно  прикрывающий   наше  боковое
движение.  Я   скажу  тебе  еще  более:   мы  имеем  перед  собою
неприятеля.  Нередко сталкиваемся  с ним, вступаем  в переговоры,
спорим,  шумим,  ссоримся -  но  не  деремся! Часто  уже и  ружья
заряжены, и  штыки навострены  - а сражения  нет. Так воюем  мы с
австрийцами:  и  это-то  называется  бескровная или  политическая
война. Но  так могут воевать только  два народа, сотворенные быть
вечными   друзьями  одною   необходимостию  вовлеченные   в  бурю
всеобщего  раздора.  Однако  ж  сей  род  войны  требует  великой
осторожности,  терпения  и большой  способности  к переговорам  и
переписке. Надобно  прежде предлагать, потом  убеждать, а наконец
уже  грозить,  но  чтоб  это было  все  кстати,  у места.  Получа
известие,  что австрийцы  заступают  нам дорогу,  тотчас посылают
объявить им, что авангард российский идет в больших силах, хотя в
самом деле он очень невелик; что вся армия готова подкрепить его;
что сопротивление их будет  совершенно бесполезно и кровь пролита
напрасно  и проч.  Слова  подкрепляются действием:  обходят фланг
австрийцев, и они, имея  через то достаточную тактическую причину
к отступлению, совершают  оное, несмотря на упорство надзирателей
своих - французов.

P. S. От Радзвилова  до деревни Плотска места довольно открытые и
холмистые. Остроленко остается у нас слева за Наревою. Около сего
городка дремучие леса, известные под названием Остроленской пущи.
Извещательные посты  наши по сею сторону  реки; неприятельские по
ту.

Те,