Олег Гриневский
   Тайна Великого Посольства Петра Великого
   дипломатический детектив


   * ГЛАВА 1 ГОСПОДИН БРАТ
   * ГЛАВА II НАСЛЕДСТВО
   * ГЛАВА III "ТАРАРА, ТАРАРА КРУГОМ!"
   * ГЛАВА IV КОНЧЕН БАЛ
   * ГЛАВА V ВОЗНИЦЫН И ЗАКОН ПУШКИ
   * ГЛАВА VI ЛЕГКОМЫСЛЕННЫЙ КОРОЛЬ
   * ГЛАВА VII ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ БУДНИ
   * ГЛАВА VIII НУЖНА ЛИ БОРОДА ДИПЛОМАТУ
   * ГЛАВА IX ПЕРВЫЕ ПОДВИЖКИ
   * ГЛАВА X ДЫБА, КНУТ И ОГОНЬ
   * ГЛАВА XI ПРИДНЕПРОВСКИЕ ГОРОДКИ
   * ГЛАВА XII ПОДАРОК К РОЖДЕСТВУ
   * ГЛАВА XIII ПОДПИСАНИЕ
   * ГЛАВА XIV ТЯЖЕЛА ДОРОГА К ДОМУ
   * ГЛАВА XV УПРЯМАЯ ГОЛОВА



   ГЛАВА 1 ГОСПОДИН БРАТ

   Австрийскую границу Петр проскочил рано утром 5 июня 1698 г.  и  стал
на почтовом дворе Питершфельд, замешкавшись с  переменой  лошадей.  Царь
спешил в Вену и потому ехал налегке с небольшой свитой - 18-20  человек.
Почтовых лошадей гнал во всю мочь, проводя день и ночь в дороге. В Праге
не останавливались, перекусили только  в  пригородной  корчме.  Названия
мелькали, как верстовые столбы, - Иглава, Будеёвице, Знаемо, Холлбрун...
   Неожиданно пришлось задержаться в 28 верстах от Вены в  местечке  под
названием Штокерау. Петр тотчас отправил в Вену эмиссара объявить о при-
езде Великого посольства. При посольстве,  добавлялось  вполголоса,  сам
русский царь. Инкогнито. Он желает запросто, без церемоний,  встретиться
с цесарем.
   Не тут-то было. Целый сонм имперских советников, историков,  протоко-
листов стали ломать голову, как принять Петра. Для них было  непреложной
истиной, что, какими бы обширными владениями ни  обладал  русский  царь,
его нельзя считать ровней австрийскому императору. Дело осложнялось  еще
и тем, что царь в Вену вроде бы и не  въезжал,  во  всяком  случае  фор-
мально. Однако нужно было иметь в виду, что  молодой  верзила  по  имени
Петр Михайлов, числившийся бомбардиром Преображенского полка, был не кто
иной, как сам царь всея Руси.
   Решение такой немыслимой, не предусмотренной никаким протоколом проб-
лемы, понятно же, требовало времени. Четыре дня ушло на то, чтобы соста-
вить процедуру торжественного въезда Великого посольства в Вену,  и  еще
целый месяц на разработку протокольных мероприятий приема послов у импе-
ратора.
   Неожиданная и, прямо скажем, унизительная задержка в Штокерау вызвала
у энергичного Петра чувство досады. Лишний день без дела казался ему тя-
гостным. Не для того он спешил в Вену, чтобы сидеть целых четыре  дня  у
ее запертых ворот. Придворные перешептывались: император держит Петра  в
деревушке перед Веной, как некогда византийский император продержал  ки-
евскую княгиню Ольгу у ворот Константинополя!
   Из Штокерау в Вену летит жалоба, что послам "стоять в том местечке  и
задерживать их не для чего, потому что посланы они Его Царским Величест-
вом к его Цесарскому Величеству для нужных дел".
   Но время шло, и Петру ничего не оставалось делать, как смирить горды-
ню и заняться почтой. Он принялся за письма, на которые давно  собирался
ответить.
   Наконец, 15 июня посольство тронулось, но, проехав с  десяток  верст,
снова остановилось, правда, уже "на подхожем стане"  в  деревне  Ланген-
церсдорф. Торжественный въезд в Вену был назначен на четыре часа дня  16
июня.
   * * *
   Красавица Вена лежала у ног Петра - такая близкая и все же  недоступ-
ная. Ее часами можно было разглядывать с близлежащих холмов.
   Трудно было найти лучшее место для постройки столицы. Там, где  голу-
бой Дунай, сбегая с гор, резко поворачивает к Будапешту, образуется  из-
лучина. В ней-то и расположился небольшой город, обнесенный мощной  кре-
постной стеной с башнями*. В центре его - величественный собор Св.  Сте-
фана, гордо вознесший к небу свои готические шпили.  А  рядом  неуклюже,
как черепаха, распластался императорский  дворец  Хофбург.  Вокруг  него
церкви и дворцы поменьше. На  западе  виднеются  убегающие  вдаль  холмы
Венского леса, а с востока город опоясывает Дунай. За рекой голая,  без-
лесая низменность. Столетие спустя  Меттерних  скажет:  Азия  начинается
прямо за моими окнами.
   Однако, несмотря на красоту и удобное расположение,  Вена  не  шла  в
сравнение ни с Лондоном, ни с Амстердамом, ни с Парижем, ни даже с Моск-
вой. Она не была ни портовым городом, ни промышленным или торговым цент-
ром. Вена прославилась другим - она была  столицей  императорского  дома
Габсбургов. Количеством дворцов и числом  придворных  Вена  превосходила
все европейские столицы. Не слишком утруждая себя элегантной службой при
дворе или в армии, придворные развлекались охотой, балами,  маскарадами,
танцами, музыкальными и иными представлениями. Вена, по сути дела,  жила
тем, что обслуживала их. Они определяли стиль города, его красоту и  бе-
залаберность, страсть к прекраснословию и показухе.  Нравы  знати  очень
скоро пронизали всю городскую среду, создав тот самый неповторимый облик
Вены - немного чопорный, немного фривольный, но удивительно легкий,  ко-
торый существует и по сей день, именуясь венским стилем.
   Центром этого своеобразного мирка был дворец Хофбург -  беспорядочный
лабиринт зданий, сооружавшихся столетиями, связанных между собой длинны-
ми коридорами, темными лестницами, тихими двориками  и  огромными  зала-
ми**. В это беспорядочное нагромождение каменных зданий,  не  обладавших
ни симметрией, ни элегантностью Версальского дворца, с которым  Хофбург,
конечно же, соперничал, были втиснуты покои императорской семьи, бесчис-
ленные правительственные кабинеты, музей, театр и даже госпиталь. Их пе-
реполнял двор из двух тысяч знатных персон и 30 тысяч слуг.
   Император же был в этом дворце скорее рабом, чем правителем  установ-
ленного им самим строжайшего протокола, больше напоминавшего  византийс-
кий, чем версальский. Леопольд постоянно  должен  был  носить  испанские
придворные одежды: черный бархатный костюм с тончайшими  кружевами,  ко-
роткий плащ, шляпу с загнутыми полями,  красные  чулки  (их  мог  носить
только император) и красные ботинки. На церемониях он появлялся в  одеж-
дах из ало-золотой парчи, украшенной бриллиантами, В таком виде по рели-
гиозным праздникам император шел пешком через толпы  народа,  окруженный
рыцарями ордена в длинных плащах из темно-красного бархата с золотом.
   Где бы ни появлялся император и его семья, придворные низко кланялись
и припадали на одно колено. То же происходило лишь при одном  упоминании
его имени. Когда их величества обедали в  одиночестве,  блюда  проходили
через 24 руки, прежде чем достигали императорского стола.  Вино  налива-
лось специально отобранным виночерпием, который  наполнял  императорский
бокал, опять-таки стоя на одном колене.
   В общем все должно было говорить о величии и гармонии. На самом  деле
хаос, царивший в Хофбурге, пожалуй, символизировал то сложное состояние,
в котором пребывала Австрийская империя. Императорам никогда  не  удава-
лось создать из всех этих неуклюжих органов Священной Римской империи  -
бесчисленных канцелярий, советов, сокровищниц - единую стройную структу-
ру, поддающуюся разумному управлению.
   Вена являлась административным центром огромных территорий, простира-
ющихся от Балтики до Сицилии. Но в действительности австрийский  импера-
тор управлял двумя государственными образованиями. Первым была Священная
Римская империя - непрочный союз практически независимых государств Гер-
мании и Италии, чьи связи и древние традиции уходили в  глубь  тысячеле-
тий, ко временам Карла Великого. Вторым - традиционные владения Габсбур-
гов в Центральной Европе - эрцгерцогство Австрия,  королевство  Богемия,
королевство Венгрия, а также территории на Балканах, недавно завоеванные
у Турции.
   Священная Римская империя давала императору титул и престиж,  которые
определяли необычные размеры и пышность его двора. Однако нередко случа-
лось, что пышный титул был всего  лишь  фасадом  несуществующей  власти.
Правители этого конгломерата разномастных  земель  -  наследные  принцы,
маркграфы, ландграфы, князья и герцоги - сами определяли  религию  своих
подданных и численность своих армий. Если же случалась война,  они  сами
решали, будут ли сражаться вместе с императором, против него  или  оста-
нутся нейтральными. При этом никто из них особенно не задумывался о вер-
ности империи, когда дело доходило до их собственных интересов.  Протес-
тантских князей Севера Европы не интересовали амбиции и политические за-
мыслы Габсбургов. Все решалось очень просто: если император хотел  зару-
читься их поддержкой, он должен был за нее платить.
   Но, несмотря на это, император имел большой вес в европейской полити-
ке. Не только силой традиции или блеском императорской короны внушали  к
себе уважение Габсбурги, носившие эту корону в течение столетий. В Моск-
ве и в других столицах цесарский двор не зря почитался выше других.  Его
реальная сила, доходы, армия, мощь проистекали от  государств,  которыми
он действительно управлял, Австрии, Богемии, Моравии, Силезии,  Венгрии,
и новых приобретенных земель, простиравшихся через Карпаты в Трансильва-
нию и через Альпы к Адриатике.
   Габсбурги претендовали также на трон Испании со всеми испанскими вла-
дениями в Европе, включая саму Испанию, испанские  Нидерланды,  Неаполь,
Сицилию и Сардинию. Они зорко следили за  тем,  что  происходит  вокруг,
всегда готовые прибрать к рукам все, что плохо лежит, если только не бо-
ялись получить отпор. В средневековой Европе, где все  следили  друг  за
другом с опаской, не было, пожалуй, более бесстыдных и лицемерных хапуг,
чем австрийские Габсбурги. Такая уж о них шла слава. Но, разумеется, са-
ми они говорили, что ничего другого в голове не держат, кроме как благо-
честивых помыслов защиты христианства от неверных  турок  и  богомерзких
лютеран. Впрочем, тогда все говорили нечто подобное.
   * * *
   Въезд посольства в Вену состоялся 16 июня. Но не обошлось без  накла-
док. Как бы предчувствуя это, Петр рано утром один отправился в  столицу
на почтовых лошадях. Без фанфар и почестей. И правильно сделал, - опере-
див послов, он избежал унизительной задержки, которая произошла у заста-
вы.
   А послы, двинув вперед обозы, сами  покинули  подъезжий  стан  только
после обеда. Проехав версты две, они остановились в условленном месте  у
корчмы, напротив Табрской заставы, и послали переводчика сообщить о том,
что едут. Но то ли замешкались  в  дороге,  то  ли  путь  им  преградили
австрийские войска, некстати потянувшиеся длинной цепью к Пратеру, - те-
перь уже этого не установишь, - но прошло  немало  времени,  прежде  чем
послы, усталые и недовольные, перешли пешком через дунайские мосты.  Од-
нако впереди все равно шли московские трубачи и громко трубили. Несмотря
на поздний час, посольство встречало много народу: выехала знать в  эки-
пажах, собрался на невиданное зрелище и простой люд...
   А Петр уже давно проскочил и Табрскую заставу, и гулкие мосты  через-
Дунай, миновал предместьеЛеопольдштадт и безо всякой помпы въехал в Вену
через Красные ворота.
   300 лет спустя мне удалось разыскать это место. Облокотившись на  па-
рапет Дунайского канала, я смотрел на Шведенплатц - маленькую площадь на
краю Старого города. Ее главная достопримечательность теперь -  огромная
закусочная "Макдональд". Но примерно на том месте, где эскалатор  выбра-
сывал из метро толпы спешащих венцев, стояла когда-то легендарная  Крас-
ная башня, построенная еще в XIII веке. Ее  не  мог  не  миновать  Петр,
въезжая в город. Рядом была таможня с огромными весами, где  проверялись
товары, которые везли по Дунаю в Вену.
   От тех времен на Шведенплатц не осталось ничего. Башню и таможню сло-
мали в конце XVIII века. Почти все дома были разрушены во время жестоких
боев второй мировой войны,  когда  Советская  Армия  теснила  германские
войска. Но название улицы - Ротен (Краснобашенная) - сохранилось. По ней
ехал Петр к собору Св. Стефана и далее по Кертнерштрассе. На этих улицах
уцелело немало зданий, мимо которых проезжал Петр.  Их  легко  отличить:
маленькие, в два-три этажа, не больше. И окна у них тоже маленькие и  не
так часто расположены по фасаду, как нынешние.
   Невелик город Вена - не успел оглянуться на Св. Стефана,  вот  уже  и
выезд через Каринтийские ворота. Но и от них не осталось  ни  следа,  ни
названия...
   А Петр спешит все дальше и дальше по Лайнсгрубе, в предместье Гумпен-
дорф, по тем временам далеко за город. Там, среди садов  на  изгибе  ма-
ленькой речушки Вены, стоял дом  графа  Кенигсека,  предназначенный  для
русского посольства. Конечно, он был не столь внушителен и  величествен,
как дворец императора, но, судя по описаниям тех времен, обширные  апар-
таменты и роскошные залы, обставленные богатой мебелью и картинами, рав-
няли его с дворцом.  К  тому  же  его  окружал  большой  парк  на  манер
итальянского, с аллеями, фонтанами и множеством скульптур.
   Там вместе с послами три дня безвыездно жил  Петр.  И,  судя  по  его
письмам в Москву, пребывал в превосходном настроении -  ждал  встречи  с
цесарем.
   * * *
   Кто же был этот человек, которого так стремился повидатъ Петр?
   Его наикатолическое величество Леопольд I, император Священной  Римс-
кой империи, эрцгерцог Австрии, король  Богемии  и  король  Венгрии,  не
признавал равным себе ни одного смертного, за исключением разве что папы
римского. В глазах австрийского императора король Франции был  не  более
чем выскочкой посредственного происхождения, с темными намерениями. Царь
московский, по его мнению, был едва ли более знатен, чем другие  восточ-
ные князья, живущие, по его представлениям, в шатрах.
   Леопольд был непоколебимо уверен в своем величии.  Дом  Габсбургов  -
древнейший из правящих династий в Европе. Более 300 лет почти непрерывно
это семейство носило корону Священной Римской империи. К концу ХVII века
реформация и Тридцатилетняя война поколебали  императорское  могущество,
но по-прежнему император был высшим  светским  правителем  христианского
мира. Его реальная власть, может быть, и  уступала  королю  Франции,  но
чувство превосходства преобладало всегда. Сохранить эту  видимость  пре-
восходства было одной из  главных  забот  Леопольда.  Он  содержал  штат
усердно работающих историков и книжников, которые своими  исследованиями
связали происхождение императора через бесчисленных героев  и  святых  с
самим Ноем.
   Но человек, который носил эту тяжесть генеалогической  ответственнос-
ти, героическими чертами наделен не был. Хотя в 1698 году он  уже  сидел
на императорском троне 40 лет (и просидит еще семь), он  не  был  рожден
для короны. В семье Леопольд был младшим сыном. Его готовили для церков-
ной деятельности и оторвали от занятий  теологией  только  из-за  смерти
старшего брата - Фердинанда.
   Леопольд отличался феноменальной нерешительностью.  Стоило  появиться
проблеме, хоть чуть-чуть выходящей за привычные рамки протокола, как им-
ператора начинали терзать муки сомнения. Он письменно  запрашивал  своих
министров, но, собрав их мнения, колебался, опасаясь прислушаться к  со-
вету одного и тем самым обидеть других. И потому привлекал к  обсуждению
все новых и новых лиц, а дело все откладывалось и откладывалось  и  чаще
всего оставалось нерешенным. Венецианский посол Доменико Контарини гово-
рил, что больших усилий стоило побудить императора принять  решение,  но
одной песчинки достаточно, чтобы удержать его от этого.
   В общем, это был человек, который предпочитал бездействовать и беско-
нечно обсуждать рекомендации своих придворных. Несмотря на это, а  может
быть, наоборот, по этой причине в его правление империя постоянно воева-
ла и даже небезуспешно, хотя Леополъд по своей натуре не был  завоевате-
лем. Когда турецкие армии окружили Вену в 1683 году, император  тихонько
сбежал из города и так же тихонько возвратился после того, как турки бы-
ли разгромлены и отброшены за Дунай.
   Леопольд был опутан паутиной склочников, которые непрестанно интриго-
вали за его спиной. Политика же делалась в  его  отсутствие.  А  сам  он
предпочитал тихие и спокойные занятия: религию, искусство, дворцовые це-
ремонии и изучение собственной генеалогии. Император обожал музыку и сам
сочинял оперы. По характеру был меланхоличным, но упрямым как осел.  При
этом ему удавалось изображать суровое  величие,  причем  не  без  благо-
родства. И он твердо уверовал, что быть императором  -  значит  занимать
высшую ступень в человеческой иерархии.
   Польскому королю Яну Собескому, спасшему Вену от турок, Леопольд  вы-
разил благодарность в столь холодной и церемонной манере, что король был
вынужден склониться в ироническом полупоклоне: я очень рад, что мог ока-
зать вашему величеству столь незначительную услугу.
   Но Леопольд и бровью не повел. Что для императора  был  польский  ко-
роль! Не выше в его глазах был и государь лежавшего еще дальше к  восто-
ку, хотя  и  обширного,  но  полупустого  и  полуазиатского  Московского
царства.
   * * *
   Душным июньским вечером, когда  жаркое  солнце  покатилось  за  холмы
Венского леса, Петр и его послы вышли из ворот дома Кенигсека. Было  по-
ловина шестого ровно. Кареты уже ждали. Рослые, на подбор, кони нетерпе-
ливо пофыркивали, перебирая ногами. Нетерпелив был и царь - в два прыжка
очутился в карете. Головин и Возницын уселись в наемный экипаж. Но каре-
ты не сорвались с места, а тихо и плавно, как подобает в  подобных  тор-
жественных случаях, тронулись по пыльной дороге  вдоль  игриво  журчащей
речонки Вены. Слева и справа, куда ни глянь, ухоженные поля  и  цветущие
виноградники, разделенные перелесками. Взбегут лошади на холм, а  дальше
снова поля и виноградники. И только у самого горизонта в  темном  мареве
не то тучи грозовые, не то гор громады угрюмые, не поймешь даже.
   Впереди сверкает множеством окон дворец. Позади  него  -  аккуратный,
как будто для игры в куклы, прудик. И лодочка у зеленого берега тоже как
игрушка. Лужайки подстрижены, кустики завиты. Ну все  как  на  картинке.
Это - летняя резиденция императора Леопольда, ем загородный дворец Фаво-
рита.
   Кареты едут мимо роскошных золоченых ворот и останавливаются у  садо-
вой калитки. Так надо: царь в Вене инкогнито, и его свидание с императо-
ром сугубо приватное. Пешком по тенистой Померанцевой аллее вместе с Ле-
фортом,они направились к дому. Но не к главному входу,  а  к  маленькой,
неприметной двери. За ней узкая и не  совсем  чистая  лестница,  которой
обычно пользуются слуги. Петр поднялся по ступенькам и, толкнув едва за-
метную дверь, очутился в длинной роскошной зале с расписными  стенами  и
золочеными узорами на потолке. Девять огромных окон глядели в  сад,  где
виднелся все тот же игрушечный прудик с лодочкой. Петр отметил про себя,
что цесарцы живут убого, а принимают в роскоши.
   Накануне Лефорт все уши прожужжал, растолковывая царю правила венско-
го протокола:
   Свидание будет в столовой галерее. Оба монарха в сопровождении  свиты
должны войти в галерею одновременно с противоположнык концов и, двигаясь
медленно навстречу друг другу, встретиться посредине, как раз  у  пятого
окна. Не забудьте, мин херц, у пятого окна! И Боже вас упаси - ни  слова
о делах. Так требует венский протокол!
   Петр шагнул в залу и тотчас увидел, что навстречу ему вышел маленький
человечек с узким лицом, вялым взором больших, задумчивых глаз и крупным
мясистым носом. Пышные усы плохо скрывали отвислую нижнюю губу и  выдаю-
щийся подбородок - фамильные черты, которыми отмечены, если  не  сказать
обезображены, все Габсбурги. Леопольд - а это был он - казался старым  и
нездоровым. Он был в шляпе, из-под  которой  на  узкие  плечи  ниспадали
слишком правильными рядами длинные локоны обязательного для того времени
высокого парика.
   Сообразив, что перед ним император, Петр стремительной походкой  нап-
равился прямо к  нему.  Настигнув  вяло  бредущего  мимо  третьего  окна
австрийца, Петр сразу же заговорил с ним по-русски.
   Боже, что тут бы