лен ("Тропа Элен"), по всей
видимости,  свидетельствуют   о  том,  что  в  старину  дороги,  по  которым
перемещались  походным  маршем войска, были посвящены  именно ей. В качестве
супруги  Мирддина  она  считается  основательницей  городка  Кармартен  (Кэр
Мирддин), а  также "самой  славной крепости в Арвоне", которая, по-видимому,
находилась  в  старину  в  урочище  возле Беддгелерта,  до  сих  пор носящем
название Динас Эмрис, то есть "Город  Эмриса"; как известно, Эмрис - одно из
имен или эпитетов  Мирддина. Особым почитанием  Мирддин, или, точнее говоря,
британский  Зевс,  выступающий  под другим именем, пользовался в  знаменитом
культовом  центре Стоунхендж. Этот  впечатляющий  храм, лишенный  в наши дни
кровли и  открытый всем  дождям  и  ветрам,  был  местом  особого  почитания
верховного  бога  Солнца   и  света  бриттов.  Нельзя  сказать,  что  мы  не
располагаем  никакими  документальными  свидетельствами   о   нем.  Гальфрид
Монмутский, исторические писания которого часто представляют собой  пересказ
мифологической фактологии, утверждает, что эти знаменитые каменные монолиты,
образующие храм, были воздвигнуты самим Мерлином. До этого  они якобы стояли
в Ирландии, на некоем холме,  который  Гальфрид  именует  "Гора Киллараус" и
который может быть отождествлен с местом,  упоминаемым в ирландских легендах
под названием "Холм Уиснеха" и в седой древности связанным  с именем Балора.
Как   гласят   предания   бриттов,  первобытное   племя  великанов,   первым
обосновавшееся в Ирландии, перенесло эти глыбы сюда с их исконного места "на
отдаленном берегу Африки", ибо камни эти обладали поистине  чудодейственными
свойствами: стоило  только погрузить их в воду, как та тотчас превращалась в
лекарство,   исцеляющее  от   всех  болезней  и  ран.  По  приказу  Аврелия,
полуреального-полумифического  короля Британии,  Мерлин перенес эти глыбы на
равнину   Солсбери,   чтобы   увековечить  славную  память  вождей  бриттов,
предательски убитых Хенгистом  и его  саксами. Поскольку  мы  не располагаем
сколько-нибудь  достоверными   сведениями  о   Стоунхендже,   мы   вынуждены
обратиться к свидетельству Диодора, который называл  его храмом Аполлона. На
первый взгляд это утверждение  весьма спорно, однако трудно допустить, чтобы
древние кельты - обитатели Британии не проводили в религиозном плане никакой
грани между небом  и солнцем.  Бог  Солнца  в  качестве отдельного персонажа
появляется  в  мифах в  сравнительно  поздние  времена. Кельтская  мифология
позволяет нам, так  сказать, присутствовать при рождении  как гэльского Луга
Ламфады, так и Ллеу Ллоу Гиффеса древних бриттов.
     Даже  хорошо  известная  история  о  последнем  пленении  Мирддина  или
Мерлина, заключенного в гробницу колдовских  чар - "в башню без стен, врат и
дверей",  - читается как явный миф о солнце, "окруженного языками пламени  и
сиянием славы небесной". Владыка Небес, в ореоле сияющего пламени и поистине
живого света, медленно движется в сторону запада и наконец исчезает в волнах
моря (как гласит один из вариантов мифа), или опускается на некий отдаленный
остров  (согласно  другой  версии),  или  даже  садится  в  глухой лес  (как
повествует третья).  После окончательной кодификации мифов этим таинственным
островом  стал о.  Барнси,  лежащий у самой  западной оконечности  Гвинедда.
Именно на этот остров бог Солнца и отправился в сопровождении девяти славных
бардов, захватив с собой легендарные "Тринадцать сокровищ Британии", которые
с тех пор были навсегда потеряны для простых смертных. Нет никаких сомнений,
что остров Барнси  обязан  своим  названием  именно  этой легенде;  по  всей
вероятности, аллюзию на  этот сюжет можно найти в трудах греческого историка
I  века Плутарха, который рассказывает, что  некий славный  ученый  по имени
Деметрий посетил  Британию  и привез  на  родину подробный  рассказ  о своем
путешествии.  В  нем  Деметрий  упоминает  несколько  необитаемых  священных
островов  неподалеку от  побережья  Британии.  По  его  словам, островки эти
получили названия по именам богов  и героев, но среди них не было ни одного,
на котором томился бы в заключении Кронос вместе со своими богами-спутниками
под бдительным присмотром  стража Бриарея.  Кронос спал, "ибо сон был цепью,
скованной  для  него". Нет никакого  сомнения, что  это  божество,  лишенное
наследства, которое грек, по своему обыкновению, назвал Кроносом, и было тем
самым  богом неба и Солнца древних бриттов, которое каждый день опускается в
темницу на  западе. Среди новоприбывших - и Гай, который в качестве сэра Гая
Сенешаля  играет  столь важную роль в  позднейших романах.  В "Сейнт Греаль"
[1], утратив  прежний  ореол  знатности,  он  выступает в  роли  всего  лишь
дворецкого Артура, являя  собой бледную тень того Гая,  который некогда убил
сына Артура, Ллахеу,  и был оправдан,  хотя из-за  нарочитой запутанности  и
неясности поэмы этот  инцидент  вполне может быть  связан  и с женой Артура,
Гвенвивар. Гай считался олицетворением огня, пламени; это его свойство особо
подчеркивает  описание,  приведенное  в  мифологической  легенде  "Куллвх  и
Олвен". "Кай  был высоким и стройным, - говорится в ней. - Стоило ему только
захотеть, как он мог предстать  высоким, как самое  большое  дерево  в лесу.
Обладал он и другим свойством: он был настолько  горяч, что, даже когда  лил
сильный ливень,  любая ноша на  его плечах  оставалась сухой на целую ладонь
вокруг,  а  когда его спутники мерзли от стужи, он служил для них источником
огня, от которого они зажигали дрова".

     [1] "Сейнт  Греаль" (старофранц. Seint Greal)  - "Святой Грааль" (прим.
перев.).

     Другой   персонаж,  встречающийся  в  историях  Артуровского   цикла  и
занимающий весьма важное место  в кельтских мифах, - Марх ап Мейрхион,  чьих
свиней  некогда  попытался  похитить сам Артур, подобно тому как Гвидион еще
раньше  хотел  выкрасть  свиней Придери. В позднейших  романах  он предстает
трусливым и коварным Марком, королем (по некоторым преданиям) Корнуолла, или
даже - согласно  другим легендам -  королем всей Британии, хорошо  известным
всем  в качестве супруга прекрасной Изольды  и дяди  сэра  Тристрема. Однако
его,  как божество,  претерпевшее  сложные трансформации, можно встретить  в
ранних мифах гэлов и бриттов. Первоначально он был тем самым Марком, королем
фоморов, во времена, когда его Стеклянный замок  был наглухо  осажден детьми
Немхеда. Фоморов обычно можно узнать по их зооморфмым прозвищам, и Марх, имя
которого означает "конь",  не является исключением  из этого  правила. Когда
сэр Томас Мэлори в  своей "Смерти Артура"  рассказывает, как, чтобы развлечь
самого Артура и сэра Ланселота, сэр  Динадан  спел песню о  Марке,  "ставшую
самым ужасающим набором звуков, которые когда-либо издавали арфа или  другой
инструмент", он ничего не  говорит о том,  в  кого метило жало  этой сатиры.
Однако не вызывает сомнений, что песня напомнила королю Марку о его телесном
изъяне - о том, что у  него, как и у его фригийского  коллеги, были огромные
уши,  только  не ослиные, как у Мидаса,  а  конские. В сущности, Марк  и был
кельтским Мидасом - черта, унаследованная им от одного из мифических королей
древней Ирландии,  Лабраидха  Лоингсеха.  Мы не  вправе пройти и  мимо столь
колоритной фигуры, как Уриен, бог подземного царства, иногда отождествляемый
с самим Браном.  Как и его сын Ллир,  он некогда был богом войны  и  в то же
время  покровителем  менестрелей.  Барды почитали  его  своим  патроном; его
символом  был ворон (по-валлийски - бран)  [1]. Для полноты  картины следует
отметить, что  в  Красной  Гергестской книге  сохранилась  старинная  поэма,
повествующая  о  том, как  Уриен,  будучи  ранен и истекая кровью,  приказал
спутникам отрубить ему голову. Супругой его  считалась Модрон, известная как
мать Мабона, бога Солнца, именуемого в старинной  латинской надписи Мапоном.
В числе других детей  Уриена и  Модрон следует назвать Овэйна, имя которого,
по  всей  вероятности,   являет   собой   другой  вариант  имени  Мабона.  В
"Погребальной  песне Овэйна"  Талиесин  называет  его "владыкой светозарного
Запада", что указывает, что он был богом  Солнца,  "повелителем  вечера" или
"владыкой возделанной земли", тогда как его отец, Уриен, считался правителем
подземного царства.

     [1] Ср. старославянское название ворона - вран (прим. перев.).

     Существует и  еще одна веская причина,  почему  мы  всегда видим вокруг
Артура  множество  второстепенных  богов,   представляющих  собой,  по  всей
вероятности,   родоплеменные  (клановые)   олицетворения  весьма  и   весьма
немногочисленных  мифологических идей и  представлений. Кельты (это в равной
степени  относится к обеим их ветвям - гэлам и бриттам)  были раздроблены на
множество кланов и родов,  у  каждого  из которых  имелись свои  собственные
местные  боги и  божки,  воплощающие  под  разными  именами  одни  и  те  же
основополагающие  концепции. Так, у  них  всех был  бог  подземного царства,
громадный  исполин,  покровитель воинов и  менестрелей, наставник  искусства
красноречия  и  литературы,  обладатель  несметных  богатств  -  тот  самый,
которого  некоторые кланы  бриттов почитали под  именем Брана, другие  - под
именем Уриена,  иные же величали  его  Пвиллом, Мархом, Мэтом,  Аравном  или
Огирвраном.  Это  был  верховный владыка Элизиума - точнее говоря,  Аида, то
есть рая  для  отверженных,  куда прибывали  все  изгнанные  из  первобытных
средиземноморских пантеонов и  откуда вели  свое начало причины всех явлений
бытия, которого  бритты  Уэльса  именовали  Гвином,  или  Гвинвасом,  бритты
Корнуолла -  Мелвасом,  а бритты Сомерсета -  Аваллоном,  или  Аваллахом. По
этому последнему имени-титулу его владения и получили название Инис Аваллон,
то есть "Остров Аваллона", или, в более привычной огласовке, остров Авильон.
Именно  там,  по  преданию, находилась  "страна  вечного  лета",  которая  в
наиболее  ранних мифах  отождествляется  с  Аидом,  и лишь в  гораздо  более
поздние   времена  появились  сведения,  что  таинственный  остров   Авильон
находится  в  Гластонбери, а пресловутый Элизий, "страна вечного лета",  - в
Сомерсете.  Существовал  всемогущий правитель небес, "бог сражений  и битв",
которому поклонялись на  возвышенных местах.  В  руках этого бога находилось
"решение  исхода  сражений".  Некоторым кланам он был  известен  под  именем
Ллуда, другим  - Мирддина или Эмриса. Это был  весьма добрый бог, дружелюбно
относившийся  к людям,  на  помощь которым  он  немедленно  присылал  мощные
подкрепления  -  воинов из подземного царства. Его  называли по-разному - то
Гвидион,  то  Артур.  Последнего  мифы  часто  изображают  в  зримом  облике
солнечного божества с  длинными руками и острым  копьем,  божества,  активно
помогающего богу земледелия, известному под разными именами: Ллеу, Гвалхмей,
Мабон, Овэйн, Передур и пр.  У него,  вне  всякого  сомнения, было немало  и
других имен;  кроме  того,  в  мифах часто рядом  с ним  выступает его брат,
считающийся богом тьмы. Эта персонификация одной и  той же идеи  под разными
именами также имеет место в гэльских  мифах,  хотя там  она далеко не  столь
очевидна.  В  постоянных войнах и распрях  между кланами многие  архаические
божества исчезли,  от  других  остались  одни  только имена, как  произошло,
например, в Ирландии  с огромным пантеоном  богов  Туатха  Де  Данаан,  а  в
Британии  - с огромным  кругом споспешников  Артура. Другие,  будучи  богами
более сильных и победоносных кланов, даже увеличили  круг своих почитателей,
подобно  тому как  их поклонники расширили  территорию  своих  владений. Так
продолжалось до тех пор, пока, как и в Греции, верховные боги многих кланов,
собравшись вместе, образовали общенациональный пантеон.
     Итак,  мы попытались объяснить "Явление  Артура"  с  исторической точки
зрения. Что же касается  мифологического аспекта,  то он, как и все сущее по
представлениям древних кельтов,  пришел из подземного царства. Его отцом, по
свидетельству Гальфрида  Монмутского и  Мэлори, был Утер  Пендрагон, но Утер
Пендрагон - не кто иной, как  Утер Бен, то есть тот же Бран, выступающий под
именем "Волшебная Голова" (ибо слово "драгон" [т. е. дракон. - Прим. перев.]
является не частью его имени, а титулом, означающим "предводитель  войска").
Итак, вопреки легендам, утверждающим,  что  именно  Артур  нашел  и  выкопал
голову Брана на холме Тауэр Хилл, откуда та наблюдала - не  приближается  ли
враг  к  берегам   Британии,  ибо  Артур  считал  ниже   своего  достоинства
поддерживать свою власть над Британией каким-либо иным путем, кроме сохраняя
честь  и доблесть (см. главу 20 - "Сватовство к Бранвен и голова Брана"), мы
должны признать отцом Брана самого владыку подземного царства. После этого у
нас  есть все основания утверждать, что и  жена его точно так же происходила
из того же подземного царства, и не удивительно, что ею оказалась Гвенвивар,
чей  отец,  Огирвран,   представлял  собой  персонаж,  во  всех   отношениях
отвечающий представлениям древних кельтов о  повелителе  подземного мира. Он
был громадного роста (недаром  его звали  Огирвран-великан); был  владельцем
волшебного котла, из которого родились три музы; и, вдобавок ко всему этому,
был  патроном бардов, которые почитали его основоположником  всех  искусств.
Более того, само его  имя, восходящее  к архаическому окур вран (ocur vran),
означает злая ворона, то есть ворон - птица смерти.
     Однако  староваллийские  предания  приписывают Артуру  обладание  тремя
женами,  каждую  из  которых  звали  одинаково  -  Гвенвивар.  Эта  странная
особенность,  по всей  вероятности, является результатом особого пристрастия
кельтов к  троичной символике.  Для  сравнения  можно вспомнить трех  Этэйн,
проходящих по страницам мифо-героической истории об Эохаидх Эйремхе, Этэйн и
Мидхире.   Одна  из  этих  трех  Гвенвивар[1],  помимо  Гвенвивар  -  дочери
Огирврана,  была дочерью Гвирд Гвента, о  котором  нам не известно абсолютно
ничего, кроме его имени, а  другая  -  дочерью  Гвитир ап  Гврейдавла,  того
самого "Победителя, сына Лихача",  с которым Гвин  ап Нудд в одном  из более
ранних мифов ведет вечную битву за руку Кройддилад, дочери бога  неба Ллуда.
Эту   же  длящуюся   в  вечности  борьбу  сил  света  и  тьмы  за  обладание
символической девой  описывают  и на страницах легенд Артуровского цикла, но
там она ведется не за руку Кройддилад, которую стремится похитить Гвин, а за
прекрасную Гвенвивар, супругу уже не Гвитира, а Артура. По всей вероятности,
в корнуолльском варианте этого мифа бог тьмы носит имя Мелвас, а не Гвинвас,
или  Гвин, как  звучит его имя по-валлийски. Мелвас  пролежал в засаде целый
год, и в конце концов ему удалось увезти красавицу Гвенвивар в свой дворец в
Авильон.  Однако  Артур бросился  в погоню  за ним и победил этого  грозного
исполина, точно так же как  Эохаидх Эйремх, в гэльской версии этого поистине
универсального  мифа, был побежден и заперт  в сидхе Мидхира в Бри Лейт (см.
главу 11 -  "Боги в изгнании"). Мифология,  как, впрочем, и история, склонна
повторяться,  и Мелвасу пришлось вернуть украденную Гвенвивар  ее  законному
супругу и господину.

     [1]  Перечисление трех  Гвенвивар  короля  Артура  составляет  одну  из
валлийских триад.

     Однако соперником Артура, оспаривающим у него руку и сердце  Гвенвивар,
в широко  известной версии этой  истории выступает уже не  Мелвас.  Наиболее
распространенные  варианты  этой достаточно ранней любовной истории называют
соперником  Артура  его  собственного  племянника  -  Медравда.  Здесь можно
провести параллель между легендой бриттов об Артуре, Гвенвивар и Медравдом и
гэльской историей  о любви Эйремха, Этэйн и Мидхира. Оба свода мифов взаимно
дополняют друг друга; более  того, даже имена всех трех пар персонажей имеют
перекликающиеся  значения. Так,  имя  Эйремх,  как  и  Артур  [1],  означает
"пахарь" - более чем уместное  имя для  бога - основателя земледелия. Этэйн,
то  есть  "Сияющая", - более  чем красноречивая параллель к имени Гвенвивар,
что означает  "Белый Призрак"; имена Мидхир и  Медравд  восходят к  одному и
тому же корню, означающему буквально "поражать, сражать", а в метафорическом
плане - приходить  к определенному решению. Попытка объяснения этого  мифа в
очередной раз ставит вопрос об истинном содержании мифологии. Спешат ли день
и ночь сами собой к рассвету, уступают ли лето и зима место блаженной весне,
или  все это - не более чем символы всходов зерна, от которых  зависит  сама
жизнь  людей,  всходов,  вызванных  из   небытия  магическими   заклинаниями
земледельца? Когда будет получен  ответ на этот вопрос, тогда станет ясным и
содержание многих  и многих древнекельтских мифов. Соперники, сражающиеся за
похищенную невесту, были, есть  и  будут неизменными; один  из  них  наделен
атрибутами света, другой - символами тьмы.
     Даже в изложении сэра Томаса Мэлори в легенде об Артуре, заимствованной
им из  французских любовно-рыцарских романов, достаточно далеко отстоящих от
оригинальной  версии  преданий, мы видим  характерную мифологическую замену.
Место  возлюбленного королевы  - супруги  Артура,  принадлежавшее  в легенде
Медравду, в  романах артуровского цикла занял сэр Ланселот; если он не являл
собой  некоего  неизвестного  кельтского  бога  [2],  то  тогда   его  образ
представляет  собой чистый плод вымысла позднейших норманнских беллетристов.
Однако история, в которой  Медравд выступает соперником Артура, дошла до нас
в тексте "Смерти Артура", где повествуется о том, как сэр Мордред силой взял
в жены Гиневру, что тоже  является одним из проявлений бунта,  поднятого  им
против своего короля и одновременно дяди.  Притягательность этого кельтского
мифа  оказалась настолько  сильной, что он еще в давние времена стал  частью
псевдоистории  Древней Британии. Знаменитые  триады рассказывают  о том, как
Артур  и  Медравд  в  отсутствие   хозяина  (т.  е.  себя  самих)  совершали
опустошительные  набеги на  владения друг друга.  Так, Медравд отправился  в
Келли Вик,  что в Корнуолле, и съел  и выпил там все припасы, которые только
смог найти,  а  в  довершение всего нанес оскорбление  королеве Гвенвивар. В
отместку за  этот набег Артур напал на  двор  Медравда и предал огню и  мечу
всех его  слуг  и  весь скот. Их  соперничество в конце  концов  завершилось
Камлуанской  битвой. Это мифическое сражение,  которое хронисты изо всех сил
старались  объявить историческим,  насыщено легендарными  деталями. Предания
гласят, что  Артур  и его  соперник в ходе  сражения трижды делились друг  с
другом силами, вследствие чего  эту битву впоследствии стали  называть одним
из "Трех бессмысленных  сражений Британии" - идея,  позволившая именовать ее
также одним  из  "Трех преступных переворотов Британии". В  этой жуткой сече
сумели  выжить  всего  лишь  четверо: один -  потому,  что он был  настолько
уродлив,  что воины врага старались держаться подальше от  него,  считая его
дьяволом; другой - потому, что  был так прекрасен, что  враги приняли его за
ангела; третий был таким богатырем, что против него никто не  мог устоять, а
четвертым  оказался  сам  Артур.  Отомстив  Медравду за  смерть Гвалхмея, он
отправился  к  себе  на  остров  Авильон  -  залечивать  бесчисленные  раны,
полученные в сражении.

     [1] Ср. праславянское корнесловие. В имени  Эйремх явно  слышится ярем,
ярмо;  таким  образом, более точное  его значение - "Влачащий  ярем". Что же
касается  имени  Артур,  то  в  нем  угадывается  индоевропейский корень,  в
славянском  варианте  получивший  огласовку  "оратай",  то  есть  собственно
"пахарь" (прим. перев.).
     [2]  В  образе  таинственного Ланселота,  не  упоминаемого  в  легендах
Артуровского  цикла  вплоть  до  появления в  Британии  норманнов,  по  всей
вероятности, следует видеть  солнечного бога бриттов  или, по крайней  мере,
солнцеподобного героя