Так погибли сыновья Миодхаоина, но на телах сынов Туиреанна зияли столь
ужасные  раны, что сквозь них свободно могла пролететь птица. Однако  Бриан,
собравшись  с силами, поднялся  на ноги  и,  поддерживая  братьев,  помог им
встать, и все трое испустили  слабые, едва  слышные крики.  Волшебный челнок
принес  их, едва живых, в  Ирландию. Выбравшись на берег, они послали своего
отца, Туиреанна, к Лугу, чтобы тот  упросил  бога дать им на время волшебную
свиную кожу, чтобы она исцелила их раны.
     Однако Луг отказал им, посчитав их бой с сыновьями Миодхаоина настоящей
местью  за смерть своего отца, Клана.  Так  умерли сыны Туиреанна, а их отец
спел над ними прощальную  песнь,  которая оказалась погребальной и  для него
самого, ибо он тоже умер с ними.
     Так   кончается  эта  знаменитая  легенда,  "Судьба  сынов  Туиреанна",
известная как одна из "Трех скорбных преданий Эрина". Двумя другими являются
"Судьба детей Лира", пересказ которой приводится в главе 11, и "Судьба сынов
Усны", с которой читатель может познакомиться в главе 14.

Глава 9.
     ВОЙНА С ГИГАНТАМИ

     Тем временем кончились  семь лет,  отпущенных на подготовку к войне. За
неделю до праздника  Самхейн Морриган с помощью чар  узнала,  что фоморы уже
высадились  в Эрине.  Она немедленно послала гонца,  чтобы сообщить об  этом
Дагде, который  тотчас приказал  своим друидам отправиться к  броду на  реке
Униус в  Слиго  и  читать  самые  страшные  заклинания  против  врагов.  Как
оказалось, племя богини Дану было не совсем  готово к  битве. Поэтому  Дагда
решил сам отправиться в лагерь фоморов в  качестве парламентера и вступить с
ними в переговоры, чтобы выиграть  немного  времени. Фоморы  приняли  его  с
подобающим  почетом  и  учтивостью  и  устроили  в  честь  его приезда  пир,
предложив  Дагде кашу, до которой  тот был большой охотник. Для этого фоморы
влили в большой царский котел, огромный,  как кулаки пяти великанов,  четыре
полных галлона [1] свежего молока, добавив соответствующее количество муки и
свиных окороков. Сварив кашу, они вывалили содержимое котла в огромную  яму.
"Ну вот,  - сказали  они, - если  ты не съешь ее всю  без остатка, мы  убьем
тебя,  ибо  мы   вовсе  не  хотим,  чтобы  ты,  вернувшись  домой,  принялся
рассказывать всем, что фоморы не сумели  тебя  как следует угостить". Однако
фоморам не  удалось испугать  Дагду.  Он  преспокойно вытащил  ложку,  такую
огромную,  что  в ней могли уместиться  два  человека, запустил  ее в кашу и
принялся вылавливать из нее куски солонины и половинки окороков.

     [1] I галлон= 4.54л (прим. перев.).

     - Если это варево так же хорошо на вкус, как на запах, - проговорил он,
- я мигом  управлюсь с  ним. - И в доказательство  своих  слов Дагда дочиста
съел  всю кашу в яме.  После этого он  с трудом поднялся  на ноги и поплелся
спать под хохот  и насмешки  фоморов. Дело в том, что живот у него  раздулся
настолько,  что бедняга едва мог двигаться. Живот кашееда стал больше самого
большого котла, напоминая скорее парус, раздувшийся на ветру.
     Зато эта насмешка над Дагдой, подстроенная фоморами,  дала клану Туатха
Де Данаан время, чтобы собрать свои силы. И  вот накануне праздника  Самхейн
два войска сошлись лицом к лицу на поле боя. Но фоморы и представить себе не
могли, что племя богини Дану окажет им столь упорное сопротивление.
     - Как по-твоему, неужели они посмеют вступить в бой с нами? - обратился
Брес к Индеху, сыну Домну.
     -  Если они не  заплатят  нам  дань, мы соберем  ее их  же собственными
костями, - отозвался тот.
     Предание  о  битве богов  и гигантов,  естественно, отражает  память  о
войнах гэлов, главное  место в  которых  отводилось  поединкам, своего  рода
дуэлям, богатырей. Оба войска  преспокойно стояли и смотрели,  как изо дня в
лень  кипели жаркие поединки между  наиболее амбициозными воинами. Однако  в
таких поединках  не принимали  участие  наиболее выдающиеся воины  Туатха Де
Данаан и фоморов.
     Иногда  в  них  побеждал бог, иной  раз  - гигант,  по  при  этом исход
поединков оценивался сторонами по-разному, что весьма удивляло фоморов. Если
их  собственные мечи  или  копья ломались, они никогда больше не брали  их в
руки, а  если  их  герои  гибли,  то  гибли  окончательно и  уже  больше  не
возвращались к жизни. У племени  богини Дану все было совсем иначе. Оружие и
доспехи, сломанные и поврежденные накануне, на следующий день опять как ни в
чем не  бывало сверкали в  руках воинов Туатха Де Данаан, а воины, убитые  в
прошлой битве, вновь  выходили  на боя целыми и невредимыми, готовясь,  если
надо, вновь сложить свои головы.
     Фоморы решили послать кого-нибудь разузнать тайну всех этих чудес. Роль
разведчика они решили  поручить Руадану, сыну Брес и  Бригит, дочери  Дагды,
являвшемуся,  таким  образом, полубогом и  полугигантом.  Руадан притворился
одним из воинов Туатха Де Данаан и  отправился на поиски  Гоибниу. Вскоре он
отыскал  бога-кузнеца   в  его  кузнице.  Рядом  с  ним  трудились  Лухтэйн,
бог-плотник,   и   Крейдхн,  бог-медник.  Присмотревшись,  лазутчик  фоморов
заметил, что  Гоибниу  выковывает наконечники  копий  тремя  ударами молота,
Лухтэйн  вырезает  древки  для  копий  тремя  взмахами  топора,   а  Крейдхн
прикрепляет  наконечник к древку настолько плотно,  что  ему  не  приходится
проковывать бронзовые заклепки.  Вернувшись  к фоморам,  Руадан рассказал им
обо  всем, и  те  послали его  опять, на этот  раз - чтобы  попытаться убить
Гоибниу.
     Лукавый  Руадан  проник в кузницу  и  попросил себе  дротик.  Ничего не
подозревавший Гоибниу протянул ему дротик, и, как только оружие оказалось  в
руках  лазутчика,  он  тотчас вонзил его  в  туловище  бога-кузнеца.  Однако
Гоибниу вырвал дротик из раны,  отшвырнул врага в сторону и смертельно ранил
его.  Руадан, истекая кровью, поплелся к своим умирать, и его отец, Брес,  и
мать,  Бригит,  оплакали  свое  детище,  пригласив  для   этого  ирландского
плакальщика.  Зато Гоибниу ничуть не пострадал. Он отправился к Диан  Кехту,
богу врачевания, который вместе  со своей дочерью Эйрмид неотступно пребывал
у  волшебного источника, именовавшегося "родник здоровья". Когда  кто-нибудь
из  клана  Туатха  Де  Данаан  был   убит   или   ранен,   его  приносили  к
богам-врачевателям, и те  омывали его чудотворной  водой и  мигом возвращали
ему здоровье и жизнь.
     Однако племя богини  Дану недолго пользовалось этим волшебным родником.
О  его существовании  вскоре  узнал молодой вождь  фоморов, Октриаллах,  сын
Индеха.  Он  со  своим другом  решили ночью  отправиться  к роднику.  Друзья
прихватили с собой огромные камни со дна реки Дроувс. Подойдя к роднику, они
сбросили  в  него эти  камни,  а сверху набросали  других  камней,  так  что
расплескали всю целебную воду и наглухо заложили родник пирамидой из камней.
Легенда называет это место по имени героя - "пирамида Октриаллаха".
     Эта удача вдохновила фоморов на решающее сражение Они выстроили на поле
боя все свое войско. В рядах фоморов не было ни одного воина, не облаченного
в кольчугу и шлем и не имевшего  при себе длинного копья, крепкой  дубинки и
тяжелого  меча  "Воинов-фоморов,  сражавшихся  в  тот  день, -  пишет  автор
старинной  повести,  -  можно было сравнить  с  тремя  вещами:  с человеком,
бьющимся  головой  о  скалу,  с  храбрецом,  ныряющим прямо в  пламя,  и  со
смельчаком, держащим в руках змеиное гнездо".
     Против  фоморов  выступили  все великие  воины  Туатха  Де  Данаан,  за
исключением Луга. Совет богов решил,  что его разнообразные дарования делают
его жизнь слишком  ценной, чтобы рисковать ею в  бою.  Таким  образом,  боги
посоветовали ему держаться позади сражающихся, под охраной девяти воинов, но
в последний момент Луг  сумел ускользнуть от  своих  стражей  и  предстал на
боевой  колеснице перед своим  войском. "Бейтесь храбро, -  воскликнул он, -
ибо пора покончить с вашим рабством! Лучше заглянуть в лицо смерти, чем жить
в унижении, платя позорную дань".  С этими ободряющими словами он  развернул
колесницу и  помчался на возвышение, на котором его  могли ви деть все воины
Туатха Де Данаан.
     Фоморы тоже увидели его и поразились.
     - Меня  очень удивляет, - обратился Брес  к своим друидам, - что солнце
сегодня восходит на западе, a не на востоке, как повелось от века.
     -  Для нас было  бы  лучше, если бы  это и впрямь было так,  - отвечали
друиды.
     - А что же тогда там так сияет? - спросил Брес.
     - Это светится лик Луга Длинные Руки, - ответили они.
     В этот миг оба войска издали громкий боевой клич. Копья ударили о  щиты
и послышалось тяжелое бряцание доспехов, звон и скрежет мечей, свист стрел и
дротиков. Казалось, отовсюду грянул ужасающий гром.
     Бойцы  сражались, стоя так близко друг к другу, что головы, руки и ноги
фоморов соприкасались  с  головами ногами  воинов  Туатха Де  Данаан.  Кровь
лилась  рекой,  и  вскоре бойцам  стало  трудно  держаться на  ногах:  такой
скользкой стала земля,  напитавшаяся кровью. Битва была настолько яростной и
жестокой, что вся река Унсенн наполнилась телами убитых.
     В  бою погибли многие выдающиеся вожди с обеих  сторон.  Огма, богатырь
Туатха Де Данаан,  убил  наповал  Индеха, сына бога Домну. Тем  временем сам
Балор Могучий Удар неистовствовал среди богов, сразив их царя Нуаду, а также
Маху, одну из грозных женщин-воительниц. Наконец он встретился с  Лугом. Бог
Солнца громким голосом бросил вызов своему прадеду на родном  языке фоморов.
Балор услышал его и приготовился воспользоваться своим страшным смертоносным
глазом.  "Приподнимите мне веко, - приказал он своим  оруженосцам, - чтобы я
мог взглянуть на наглеца, дерзнувшего заговорить со мной".
     Слуги с помощью особого крюка приподняли веко на ужасном глазу, и, если
бы его губительный взгляд коснулся Луга, тот тотчас был бы испепелен. Но как
только глаз врага приоткрылся наполовину, Луг метнул  в него  свой волшебный
камень, который вышиб глаз и пробил голову  Балора насквозь.  Глаз  вытек на
землю прямо перед Балором и, падая, погубил трижды по девять воинов-фоморов,
которых случайно коснулся его угасающий взгляд.
     Приведем  старинное   стихотворение,  рассказывающее   о  тайне   этого
магического  камня.  Камень  этот   носил   название  татлум,  что  означает
"камень-мозг". В старину  существовало поверье,  что ирландские воины иногда
сохраняли мозг убитых врагов, присыпав его известью.

     О татлум, крепкий и тяжелый!
     Как меток был бросок Де Данаан!
     Он выбил глаз губительный Балора!
     Встарь, в грозной битве двух великих войск

     Кровь жаб и яростных медведей,
     Кровь благородных львов
     Кровь змей и Осмуиннова потомства-
     Вот из чего был сделан татлум тот.

     Песок со дна Арморианской хляби,
     Свяшенный моря Черемного песок,
     Просеянный, сверкающий, отборный -
     Вот из чего был сделан татлум тот.

     Бриун, сын Бетара, известный воин,
     Что правил на брегах морей восточных, -
     Вот кто сумел смешать все воедино,
     Вот кто слепил тот самый татлум.

     И татлум тот тотчас вручили Лугу, -
     Тяжелый, твердый, а не мягче мха, -
     И тот в сраженье при Маг Туиред
     Своей рукой метнул его в Балора.

     Ослепление Балора явилось поворотным моментом битвы; фоморы дрогнули, а
знаменитая Морриган, явившись на поле боя, горячо воодушевляла воинов богини
Дану  песней,  начинавшейся  со  слов  "Цари  сошлись  на  битву", и  воины,
почувствовав   прилив  сил  и  мужества,  изгнали   остатки  армии  фоморов,
поспешивших  вернуться  в свое  подводное царство. Так  закончилась  великая
битва,  именуемая по-ирландски  Маг  Туиредх  на  бфоморах, что  в  переводе
означает "Равнина фоморских башен", или, в более  известном варианте, "Битва
при  северной Маг Туиред",  в  отличие  от другой  знаменитой  битвы при Маг
Туиред,  в  которой  Туатха  Де  Данаан  сражались  против  клана  Фир  Болг
значительно южнее от этого  места.  По свидетельству старинного манускрипта,
фоморов в этом  бою погибло больше,  чем звезд на небе, песчинок на  морском
берегу, снежных хлопьев зимой, травинок, истоптанных копытами белого скакуна
Мананнана Мак Лира,  или волн на море, когда  разгуляется буря. "Башни", или
колонны,  по преданию,  служившие мятными знаками на могилах павших, до  сих
пор сохранились на равнине  Кэрроумор неподалеку  от Слиго. Они представляют
собой замечательные  образцы  доисторических  монументов.  Среди  них  можно
встретить  мегалитические   сооружения  практически  всех  известных  типов:
пирамиды из камней с дольменами внутри, отдельно стоящие дольмены; дольмены,
окруженные одним, двумя или даже тремя каменными кругами, такие же  круги из
камней  без дольменов.  Общее число  этих памятников превышает сотню.  Около
шестидесяти таких  же доисторических  монументов  находятся  на  возвышенном
плато шириной  не более мили [1], представляя  собой  величественные руины -
последнее напоминание о  битве  при  Маг  Туиред.  Мы, вероятно,  никогда не
узнаем, чью память они на самом деле увековечили, но вполне возможно, что на
этой равнине в незапамятные  времена разыгралась  одна из самых славных битв
древности, после которой на ней были воздвигнуты монументы на могилах павших
героев. Исследователи обнаружили под ними истлевшие головни и полуобгоревшие
кости  людей  и  коней, а  также различные изделия из  кремня и кости. Таким
образом,  герои  этой  битвы  были  людьми  Каменного  века.  Теперь  трудно
установить,  были  ли эти  кони одомашненным скотом,  погребенным вместе  со
своими всадниками, или дикими животными, съеденными  на поминальной  тризне.
Память  о реальном событии, имевшем место  здесь в древности,  была утрачена
задолго до появления хроник и сохранения ее реликтов в виде преданий о битве
богов и гигантов, дошедших до нас в гэльских мифах.

     [1] 1 миля=1609 м (прим. перев.).

     Боги Туатха  Де  Данаан,  преследуя бегущих фоморов,  захватили в  плен
самого Бреса. Тот обратился к Лугу, умоляя пощадить его.
     - И какой же выкуп ты готов заплатить за это? - спросил Луг.
     -  Я сделаю  так,  что  у всех коров в Ирландии никогда  не переведется
молоко, - пообещал Брес.
     Прежде  чем   принять  окончательное   решение,   Луг  посоветовался  с
ирландскими друидами.
     - Но что толку нам от этого, - решили те, - а Брес не продлит  при этом
жизнь самих коров?
     Продлить  им  жизнь  оказалось не  во власти Бреса, и  он сделал другое
предложение.
     - Скажи своим, -  обратился он к Лугу, -  что, если вы пощадите меня, у
вас каждый год будет хороший урожай зерна.
     Но те отвечали ему:
     - У  нас  и  без  того есть весна,  чтобы пахать и  сеять,  лето, чтобы
растить  урожай, осень, чтобы убирать  его,  и зима, чтобы съесть выращенный
хлеб. Этого с нас довольно.
     Луг передал их ответ Бресу.
     -  Если хочешь сохранить жизнь, тебе  придется  заплатить за  нее  куда
более высокую цену, чем эта.
     - И какова же она? - спросил Брес.
     -  Поведай нам,  когда лучше пахать, когда лучше сеять и когда  убирать
урожай.
     Брес тотчас отвечал:
     - Пашите всегда во Вторник, сейте во Вторник и убирайте  урожай тоже во
Вторник.
     И этот ловкий ответ (гласит предание) спас Бресу жизнь.
     Луг,  Дагда  и  Огма  продолжали преследовать фоморов, которые похитили
волшебную арфу  Дагды. Боги последовали  за ними и в  подводное царство, где
жили Брес и Элатхан, и увидели арфу, печально висевшую на стене. Дело в том,
что  арфа Дагды не  могла издать ни звука без  позволения своего хозяина.  И
тогда Дагда запел:

     Проснись же, древо двухголосое!
     Воспрянь, четверозвучная десница!
     Придите, лето и зима!Гремите, флейты и волынки! [1]

     [1] Боевые трубы?

     Дело в  том, что арфа Дагды  имела сразу  два  имени. Одно из  них было
"Древо двухголосое", а другое - "Четверозвучная десница".
     Проснувшись и воспрянув, арфа сорвалась  со стены, убила девять фоморов
и покорно  опустилась  в  руки  Дагды. Дагда  сыграл  фоморам  три  мелодии,
знакомых всякому искусному  арфисту: печальную,  веселую и усыпляющую. Когда
он  заиграл  печальную мелодию, все  присутствующие принялись рыдать.  Когда
Дагда  исполнил веселую, все  заулыбались  и  даже засмеялись,  а  когда  он
затянул усыпляющую, все тотчас  уснули.  И пока хозяева спали,  Луг, Дагда и
Огма преспокойно покинули дворец.
     Кроме того, Дагда захватил с  собой  телку черной масти, которую он, по
совету младшего сына Оэнгуса, потребовал от Бреса. В  этом совете проявилась
мудрость  и проницательность Оэнгуса, ибо это была  та самая  телка, услыхав
мычание  которой  весь  скот племени богини Дану  покорно  следовал  за ней.
Стоило ей только  подать  голос, как весь скот,  угнанный  фоморами  у клана
Туатха  Де  Данаан,  тотчас возвращался  обратно.  Однако силы  фоморов были
разгромлены не до конца.
     Четверо из них еще  оказывали  сопротивление победителям, похищая у них
зерно, плоды и  молоко.  Однако Морриган, Бадб,  Мигхир  и Оэнгус продолжали
преследовать их и в конце концов навсегда изгнали с ирландской земли.
     Наконец  Морриган и Бадб добрались до вершин самых высоких гор Ирландии
и провозгласили  победу над фоморами. И все младшие боги, не участвовавшие в
битве,  собрались вокруг  них, чтобы послушать новости. Бадб  запела  песню,
которая начиналась так:

     Мир воцарился на небе;
     Небо нисходит на землю;
     Земля простерта под небом,
     И все исполнено сил...

     Но конец песни потерялся и забыт.
     Затем она произнесла пророчество,  в котором предсказывала  приближение
конца  века  богов  и начало новой  эпохи, когда летом перестанут расцветать
цветы,  коровы  не будут  давать  молока,  женщины  потеряют  стыд,  мужчины
сделаются слабыми и дряхлыми, когда на деревьях перестанут расти  плоды, а в
море не будет рыбы, когда старики  будут подавать глупые советы, а законники
станут  издавать несправедливые  законы, когда  воины  начнут предавать друг
друга, все люди сделаются ворами и лжецами и на земле не останется больше ни
чести, ни добродетели.

Глава 10.
     ПОКОРЕНИЕ БОГОВ СМЕРТНЫМИ

     У нас нет никаких  сведений о  том, что конкретно имела  в  виду  Бадб,
произнося это  пророчество.  Однако  все,  что  она предрекала, исполнилось.
Близился закат  и  упадок ирландских  богов. Новый народ прибыл  из-за моря,
чтобы вступить в  борьбу с племенем богини  Дану за власть  над Ирландией. И
новые пришельцы оказались уже не богами,  а  такими же смертными, как  мы  с
вами. Они и стали предками гэлов.
     Эта история о покорении богов смертными, кажущаяся нам сегодня довольно
странной, вполне типична для  кельтов. Во всей полноте  ее сохранила  только
гэльская  мифология,  но  сама  идея  о  таком  покорении  получила  широкое
распространение у  всех  кельтских  народов.  Правда,  позор  богов  отчасти
смягчает тот факт,  что люди тоже считали себя потомками небожителей. Кельты
верили, что  люди произошли от бога  смерти и впервые появились на  земле из
Страны Смерти, чтобы захватить власть  в этом  мире  [1]. В своей  книге "De
Bello   Gallico"  [2],  этом  сжатом   изложении  истории   галлов,   Цезарь
рассказывает, что галлы считали себя потомками Отца Диса,  или Плутона, бога
подземного  мира. В  гэльской  мифологии роль Отца Диса  выполнял  Бил,  имя
которого  происходит  от  корня  бел,  означающего  "умирать".  Бог  Бели  в
мифологии бриттов - это, без  сомнения,  тот же персонаж. Та же  самая мысль
выражена тем же корнем  и в  имени Балор, которое носил ужасный фомор взгляд
которого приносил смерть всему живому.

     [1]  Следует особо отметить, что согласно  валлийским преданиям, предки
Кимри прибыли  в  Уэльс  из  Главд  ир Хав, "Страны [Вечного] Лета", т.е. из
потустороннего мира кельтов.
     [2]  De  Bello  Gallico (лат.)  -  "Записки о  галльской войне"  (прим.
перев.)