Игорь Маркович РОСОХОВАТСКИЙ

                            ИЗГНАНИЕ ИЗЯСЛАВА

                                  Роман


                        Комментарии Л. К. Осиповой


     ________________________________________________________________

                               ОГЛАВЛЕНИЕ:

 Глава I.    ДРУЖИННИК КНЯЗЯ             ( 1 2 3 )
 Глава II.   НАВСТРЕЧУ ДОЛЕ              ( 1 2 3 )
 Глава III.  РЕЗОИМЕЦ ЖАРИСЛАВ           ( 1 2 3 4 5 )
 Глава IV.   ВОЗВРАЩЕНИЕ                 ( 1 2 3 )
 Глава V.    СМЕРТЬ МОНАХА КУКШИ         ( 1 2 )
 Глава VI.   ПИР
 Глава VII.  ФЕОДОСИЙ, ИГУМЕН ПЕЧЕРСКИЙ  ( 1 2 3 4 5 )
 Глава VIII. НА ТОРКОВ!                  ( 1 2 3 4 5 )
 Глава IX.   ПЕВЕЦ И ПОСОЛ               ( 1 2 3 4 )
 Глава X.    ПОСОБНИК ДЬЯВОЛА            ( 1 2 3 4 )
 Глава XI.   СВЕТОЗАРА - БОЯРСКАЯ ДОЧЬ   ( 1 2 3 4 5 )
 Глава XII.  КЛЯТВА                      ( 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 )
 Глава XIII. ПОЕДИНОК                    ( 1 2 3 4 5 6 )
 Глава XIV.  СТЕПЬ ШИРОКАЯ               ( 1 2 3 4 5 6 7 )
 Глава XV.   ТАМ, ГДЕ ЯРОСЛАВ РАЗБИЛ ПЕЧЕНЕГОВ... ( 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 )
 Глава XVI.  ВОССТАНИЕ                   ( 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 )

 КОММЕНТАРИИ
     ________________________________________________________________


                                             "...Людье кыевстии  прибегоша
                                        Кыеву,    и   створиша   вече   на
                                        торговищи,  и решл,  пославшеся ко
                                        князю:  "Се  половци  росулися  по
                                        земли;  дай, княже, оружье и кони,
                                        и  еще  вьемся с ними." Изяслав же
                                        сего не послуша..."

                                                   "Повесть временных лет"
                                                            под 6576 годом
                                                                (1068 год)


     На  полном скаку  всадник вылетел на  гребень холма  и  резко натянул
поводья. Конь вздыбился.
     Всадник смотрел из-под ладони на лежащий в долине город, на расписные
терема,  на крыши домов, на отвоеванные у степи зеленые полоски полей. Вся
эта  жизнь была не  понятна ему,  кочевнику и  воину.  Зачем людям строить
города?  Зачем  целыми днями гнуть спины под  палящим солнцем,  заботясь о
пропитании?  Сын степей,  он любил простор и  пустоши,  где много дарового
корма  для  коня,  где  можно  промчаться  разрушительным ураганом,  убить
чужака, схватить добычу и спустя мгновение растаять в бескрайности.
     Раскосые рысьи  глаза  воина  жадно  ощупывали раскрывшуюся перед ним
картину.  Он знал: там, за каменными стенами, много сытной пищи, блестящих
звякающих вещиц, женщин и выносливых мужчин, которых можно сделать рабами.
Они будут пасти табуны,  исполнять всю работу.  И  люди его племени смогут
отдыхать и веселиться, их пальцы не будут успевать очищаться от жира.
     Пьянящ  кумыс  великих надежд,  и  горька полынь разочарования.  Воин
помнит,  как  умеют сражаться непонятные русичи.  Они подобны трудолюбивым
муравьям, когда спокойны. Они напоминают бушующую реку, когда разгневаны.
     Но старые и  мудрые воины говорят,  что иногда в  их князей вселяются
боги  безумия  и  раздоров.  Тогда  воины-русичи  уничтожают  друг  друга,
оставляя свои  дома  и  своих женщин без  защиты.  И  степь надвигается на
города  и  селения,   копыта  коней  вытаптывают  полоски  полей,   ковыль
прорастает на развалинах храмов.
     Степь ждет этого часа...
     ПУСТЬ НЕ ДОЖДЕТСЯ!


                                 Глава I

                             ДРУЖИННИК КНЯЗЯ


                                    1

     Шесть человек продирались сквозь густые приднепровские заросли.  Двое
передних  прокладывали дорогу,  один  из  них  держал  наготове копье  для
метания - сулицу. Его мягкая поступь напоминала поступь крадущегося барса.
То  и  дело он подавал знак ватажникам -  замрите!  -  опускался на землю,
прижимался к  ней  ухом,  слушал...  Мошкара садилась на  его лицо,  и  он
досадливо отмахивался.
     Здесь,  у Днепра, от самого Подолия раскинулось киевское перевесище*.
Между  деревьями развешаны сети-перевесы  для  ловли  птиц  -  тонкие,  но
прочные,  сплетенные из конского волоса. На них ловчие разложили веточки с
вкусными ягодами, насыпали зерно на листья.
     _______________
          * Пїеїрїеївїеїсїиїщїе - место охоты князя.

     Ветер не мог пробиться сквозь зеленые стены. Здесь было душно, тепло,
сыро,  над  прелью трав и  прошлогодней листвы стлался туман.  Тонкие лучи
света были подобны стрелам, застрявшим в зарослях.
     Деревья стояли недвижно, и недвижно висели сети: скоро ли добыча?
     Старый ворон на ветке склонил набок голову и  с любопытством наблюдал
за людьми.  Кого поразит копье?  Жертва невидима, и некого предупредить об
опасности хриплым карканьем.
     Еще шевелились ветви на том месте,  где скрылись ватажники,  а  из-за
столетнего дуба  показался парень  в  лаптях-лыченицах.  Был  он  сухощав,
ростом невысок.  Глаза зеленоваты,  любопытны,  длинный нос слегка свернут
набок. В руке парень держал сыромятный ремень с гирькой на конце.
     Он  уже давно наблюдал за  ватажниками и  спрашивал себя:  кто такие?
Может быть,  тайно охотятся в  княжьих владениях?  Но  на  дереве мелькнул
рыжий хвост белки,  в  кусты шмыгнула лиса,  а  они  не  обращали на  дичь
никакого внимания.  И оружие у них -  не только луки и копья,  но дубины и
мечи. С таким не охотятся ни на зайца, ни на вепря.
     Так они двигались еще с полверсты:  впереди -  шесть незнакомцев,  за
ними -  парень.  Заросли кончились, началось редколесье. Внезапно головной
ватажник подал знак,  и все шестеро укрылись в кустах.  Впереди послышался
шум.  Между деревьями замелькали зеленые шапочки ловчих, а затем показался
и  сам киевский князь в  сопровождении бояр.  На  Изяславе,  сыне Ярослава
Мудрого,  был простой зеленый плащ, застегнутый на правом плече серебряной
фибулой* в  виде розы.  Ближайший к  князю боярин нес  колчан с  костяными
накладками,  из которого выглядывали стрелы:  острые -  на вепря и  волка,
тупые - чтобы не попортить пушистого меха - на белку и бобра.
     _______________
          * Фїиїбїуїлїа  -  в  средние  века  - металлическая застежка для
     одежды.

     - Княже,  здесь головники!* -  послышался крик, и парень в два прыжка
очутился рядом с князем. Он успел толкнуть Ярославича в сторону. И стрела,
выпущенная вожаком  ватаги,  хищно  просвистела в  воздухе,  но  не  нашла
добычи.
     _______________
          * Гїоїлїоївїнїиїкїи - убийцы.

     Тут только бояре и ловчие опомнились,  одни бросились к князю, другие
- преследовать нападавших. Но ватажники успели скрыться в лесу.
     Князь опустил свою руку на плечо спасителю.
     - Кто ты? - спросил Ярославич.
     Парень весь напрягся под княжьей рукой, молвил несмело:
     - Называют Пустодвором,  княже-господине.  В  уноках*  я  у  кожемяки
Славяты.
     _______________
          * Уїнїоїк - ученик, помощник, подмастерье.

     - Чего хочешь? Проси.
     У  парня дыхание перехватило от неожиданной радости,  в  памяти,  как
сполохи, возникли видения. Неужели свершится давняя детская мечта и оденут
его  в  яркие,  украшенные серебряными застежками одежды,  а  сам  великий
киевский князь  одарит его  милостью?  Значит,  и  вправду настал чудесный
день! Он едва справился с волнением и проговорил:
     - Дозволь,  господине,  называться не  Пустодвором,  а  тезкой твоим,
Изяславом. Будут враги грозить твоей жизни - отдам взамен свою.
     Растрогала  князя  восторженная  любовь,  которую  он  почувствовал в
словах Пустодвора.  "Видать, правду монахи молвят. Любит меня люд, простая
чадь". Радостно стало Изяславу, привлек он парня к себе:
     - Будет  так,  как  просишь.  Пойдешь на  мой  двор?  Воином станешь,
отроком*.
     _______________
          * Дружина   князя   делилась   на   старшую   (бояр)  и  младшую
     (оїтїрїоїкїоїв,  гїрїиїдїнїеїй).  Бояре участвовали в советах, отроки
     использовались для охраны. В сражениях участвовали и те, и другие.

     Парень опустился на колени,  схватил руку Ярославича, положил ее себе
на голову:
     - Володей моей жизнью, господине!
     Он  так смотрел на  князя,  что Ярославичу подумалось:  "А ведь скажи
ему:  на смерть пойди!  -  и пойдет не раздумывая.  Молодой,  горячий. И я
таким же был..."
     И вспомнилось невесть что, как однажды играл с братьями во дворе, а к
ним  с  лаем  помчался  огромный  лохматый  волкодав,  которого боялись  и
взрослые.
     Тогда он,  Изяслав,  схватил палку и  бросился братьев защищать.  Они
стояли ни живы ни мертвы:  на лицах - ни кровиночки, - да и он сам, верно,
выглядел не лучше. Оттого и подбежавшая мать озабоченно спросила:
     - Не сильно убоялся, сыночка?
     Он только головой помотал.
     Подошел отец, улыбнулся скупой улыбкой:
     - Он ведь сын мой старший - и, видать, не только по годам...
     Это было наивысшей похвалой.
     Тогда Изяслав не  помышлял ни о  какой выгоде для себя,  даже о  том,
чтобы  храбрым  выглядеть.   Он  бросился  братьев  прикрывать,  ведь  они
меньшенькие были.  Но отец вспомнил случай с  волкодавом,  когда княжество
завещал; когда думал, кому киевский стол* отдать.
     _______________
          * Т. е. престол.


                                    2

     Невеселые думы мучают князя Изяслава.  Мечется он по светлице,  дивно
изукрашенной. Тут, во дворце, немало потрудились искусные мастера. Мозаики
из  смальты*,   цветной  мрамор  и  резные  плиты  из  красного  шифера  с
орнаментами,  серебряные,  бронзовые  подсвечники,  восточные ковры...  На
одной из стен изображены подвиги Ярослава Мудрого.  Краски так подобраны и
положены,  что как живые глядят очи могучего князя. Словно спрашивают, что
сделал, сын? Чем возвеличил Русскую землю и род Ярославичей?
     _______________
          * Сїмїаїлїьїтїа - цветное непрозрачное стекло  в  форме  кубиков
     или пластинок - для мозаичных работ.

     И еще тяжелее становится на сердце Изяслава.  Подходит он к сделанной
по его указу карте земли русичей -  все на ней как бы настоящее: и горы, и
долы,  и  реки,  и  море,  но  во  сто  крат меньше.  Есть там и  Киев,  и
Днепр-Славутич...  И  на  границах земли  русичей застыли глиняные фигурки
воинов наподобие шахмат.  Их князь передвигает в воображаемых битвах.  Так
он готовится к  настоящим сражениям,  придумывает,  где полки расположить,
откуда нанести упреждающий удар,  где устроить засаду. На этой "земле" все
битвы он  выигрывает.  А  на  земле большой?  Ведь там врагов во много раз
больше,  и  нельзя их передвигать,  как пожелает.  Они сами передвигаются,
совершают неожиданные набеги.
     Уже на второй год* княжения Изяслава Ярославича кочевники, населявшие
бескрайние южные степи,  стали нападать на переяславльскую землю,  на удел
брата Всеволода. Дальше они пока не прорывались - храбрый Всеволод их бил,
отгонял.  Но  становилось их  не меньше,  а  больше,  и  лютовали они пуще
прежнего.  Сосчитать их  никто не  мог -  все равно что считать травинки в
степи.
     _______________
          * В 1055 году.

     Знает князь Изяслав: те враги опасны для всей Русской земли. Имя им -
половцы...
     Оттого  на  всех  южных  границах неспокойно стало.  Греки  в  Таврии
строили козни, натравливали горцев на горожан. Только на короткий срок там
утихли свары,  когда  пришел в  Тмутаракань племянник Изяслава,  Ростислав
Владимирович.
     Когда-то  много,  ох  как много тревог принес Ростисслав своему дяде,
великому князю киевскому.  После смерти отца он остался без удела, собирал
ватаги  воинов  и  мореходов  в  Новгороде.   Но  больше  всего  любил  он
тонконогого  коня,   да  свистящий  ветер  в   чистом  поле,   да  честное
ратоборство. Любил князь поиграть со смертью. При всем том умел и сдержать
себя,  охладить силой воли яростную душу,  спокойно поразмыслить и принять
дельное решение. Ростислав Владимирович был прирожденным полководцем.
     К нему тянулись молодые сердца.  И он к ним тянулся. А больше всего -
к тому, что пьянит сильнее вина и обнимает крепче женщины, - к славе.
     И Вышата,  Остромиров сын, на что уж зрелый и рассудительный, а попал
к нему в товарищи.  Они сговорились тайно о ратном деле,  собрали ватагу и
двинулись на Тмутаракань, где правил немудрящий сын Святослава Ярославича,
Глеб.  Ростислав выгнал Глеба и сам стал князем тмутараканским. И сразу же
сказался его  приход -  горцы  покорились неустрашимому,  греки в  Тавриде
затрепетали.
     Вначале Изяслав разгневался на  племянника,  но,  узнав,  что касоги*
признали  себя  данниками  Руси,   подумал:  "Такая  десница  надобна  для
Тмутаракани".
     _______________
          * Кїаїсїоїгїи - черкесы, адыгейцы.

     Но  не  так думал его брат,  черниговский князь Святослав.  Он собрал
полки  да  поспешил водворить обратно  обиженного сына.  Услышав о  походе
грозного князя  и  уважая дядю  Святослава,  Ростислав со  своими друзьями
покинул город без  боя.  А  Святославу написал:  "Не хочу проливать родной
крови. Мой меч - против врага, а для тебя, княже, душа раскрыта".
     На том и кончилась малая распря.  Святослав угомонился,  заверив, что
зла против племянника больше не имеет.
     А  у киевского князя прибавилось забот.  Как удержать касогов в узде,
чтобы не нападали они на русские города-крепости?
     Изяслав Ярославич вспоминает брата Святослава с укором:  "Лишь я один
должен  о  родимой земле  думать.  А  для  тебя  родное дитятко,  пусть  и
немудрящее,  дороже всего. Был бы Ростислав в Тмутаракани - сохранялось бы
спокойствие по всей южной границе. А с Глебом кто считаться будет? Сегодня
он говорит одно,  завтра -  другое. Довести до дела свой замысел не может,
во всем на ближних полагается. Твердой воли не имеет, оттого и решение его
- еще не решение,  и слово его -  не княжеское слово. Гнется и клонится он
между ближними,  выжидая, что нашепчут, в какую сторону потянут. Разве сам
ты,  Святославе,  не  видишь того?  Разве не  ведаешь,  что  сын  твой для
Тмутаракани не годится? Да еще в такую тяжкую годину..."
     Меряет  князь  тяжелыми шагами  светлицу,  то  подходит к  карте,  то
отходит, обозревая ее издали, думает...
     - Дозволь к тебе, княже, - слышится из-за двери.
     - Входи,  воеводо,  -  отвечает Ярославич, задергивает карту пологом,
набрасывает на  плечи плащ-корзно из  греческого пурпура,  обшитый золотым
галуном  и  кружевом,  и  садится  в  удобное  кресло  с  подлокотниками и
подушками.
     В  светлицу поспешно вошел грузный воевода Коснячко.  За  ним трусцой
вбежал купец и плюхнулся в ноги князю.
     - Заступись,  господине,  за своих слуг,  -  запричитал он.  -  Разор
терпим  от  Всеслава.  Его  воины  нападают на  лодьи*  и  убивают  людей.
Заступись, господине. Прикрой своей милостью!
     _______________
          * Лїоїдїьїя  (лодия;  ладья)  - лодка;  вообще небольшое гребное
     судно.

     На кротком продолговатом лице князя гневно сдвинулись густые брови.
     - Купецкий сын правду сказывает, - поспешил вступиться Коснячко.
     - Полоцкие воины дорогу к Новгороду пресекли,  -  продолжал плакаться
купец.
     Изяслав вскочил,  выпрямился во весь немалый рост, так что полы плаща
взлетели красными крыльями.  Сверкнули темно-серые глаза.  Полные губы  то
сжимались, то приоткрывались, будто он не решался высказать княжью волю. А
решение было не  из  легких.  Не  однажды вставал скорый на брань Всеслав,
правнук Рогнеды,  на великом водном пути "из варяг в  греки" и  нападал на
суда.  Он считал свой род обиженным. Ведь его дед, а не Ярослав Мудрый был
старшим сыном князя Владимира и по закону должен был наследовать престол в
Киеве.  Доносили Изяславу Ярославичу о происках Всеслава,  предостерегали.
Да и то сказать:  особливо опасен Всеслав, "в кровавой сорочке рожденный",
в смутное время.  Так и ждет,  чтобы ослаб киевский князь или отвлекся. Не
уговорить его,  не  образумить по-доброму.  Остается -  на  меч взять.  Но
Изяслав помнил завет отца,  Ярослава, не начинать распри. Выход пока один:
сдерживать гордость и гнев,  не дать им расплескаться.  А это очень тяжко,
если  сила  есть,  если  полки  ждут  твоего слова,  чтобы  расправиться с
безумцем, если жалобы на него идут со всех сторон.
     Но киевский князь должен помнить и  о  других,  более грозных врагах,
должен подавить свою гордость.  А  не  то  -  ослабнет его  земля,  станут
топтать ее половецкие кони...
     - Ступай! - указал купцу на дверь.
     Купец,  кланяясь,  покинул светлицу.  Князь снова опустился в кресло,
исподлобья глянул на воеводу, и тот поспешно заговорил:
     - Доколе молчать будем? Терпение кончается.
     - А что делать? - тихо спросил князь.
     - Идти на Всеслава, - твердо ответил Коснячко.
     - Нет! Всеслав - мой племянник. Разве не ведаешь: война - что искра в
угольях. Плесни водой - погаснет, брось ветвь - вспыхнет, и не потушишь.
     - А где взять воды? Или отдашь свой стол в Киеве?
     Изяслав ничего не отвечал. Да и что он мог сказать?
     Его  дед,  Владимир  Святой,  Владимир  Красное  Солнышко,  раздвинул
пределы  княжества,   размахнулся  широко...   Союзничал  и  соперничал  с
Византией,  перенимал ее  веру,  дал отпор ее  царям.  Он сбросил разных и
многих идолов на Руси и  провозгласил единого Господа.  И  как един Бог на
небе,  так и Владимир стал наимогутнейшим князем на Руси. Неумолимой рукой
он посадил в уделы вместо строптивых князьков своих сыновей и бояр.
     Отец Изяслава, Ярослав Мудрый, еще больше расширил и укрепил державу,
дал ей единый закон - "Русскую правду".
     Под  защитой  его  меча  расцветали города,  шла  бойкая  торговля на
великих голубых дорогах-реках.
     Но пока города были слабы,  они нуждались в защите, в помощи Киева, и
покорно платили ему дань. Когда же выросли, захотели самостоятельности...
     А  у  границ Руси  затаилась огромная,  как  море,  степь.  И  в  ней
появились новые враги -  неисчислимые половцы.  Степь непонятная,  с  иным
укладом,   иными   законами,   в   вечном  непостоянстве  своих   кочевий.
Труднопобедимая из-за множества диких воинов, могучая неуловимой быстротой
передвижения, выносливостью всадников и коней.
     Эта  степь изготовилась для  прыжка.  Единственное спасение от  нее -
хранить единство.
     Воевода уловил настроение князя. Поспешил сказать:
     - А и то да будет тебе известно,  княже.  Убийцы подосланы Всеславом.
Ему нужна твоя голова.
     - Нет... - почти простонал Ярославич.
     - Дознано доподлинно. Тайно он посылает своих слуг в Киев. Головники,
что убить тебя хотели на охоте, - его люди...
     И привиделось Изяславу горе лютое.  Нет его.  Осиротел народ.  Смерды
бродят неприкаянными, церкви пусты. Святослав и Всеволод идут отомстить за
брата. Война.
     А  здесь,  в  Ярославовом терему,  в  этом вот золоченом кресле сидит
Всеслав Брячиславич, и властвует, и роскошествует, и ублажает телеса свои.
     Это  видение было самым горьким для  князя.  Он  подошел к  Коснячко,
выкрикнул:
     - Что умыслил, воеводо?
     А воевода глаза отвел, молвил уклончиво:
     - С Всеславом бороться -  силу иметь надо, войско наготове держать. А
где взять полки?  На  усмирение касогов придется немалую дружину посылать.
Святослав своих воинов не дает,  говорит -  Глеб и сам управится.  Глебу в
Тмутаракани не удержаться.  Гляди, еще данники наши лютыми врагами станут,
опустошителями.  А  если с  Византией в тайный союз вступят,  и вовсе худо
будет...
     И  снова  вспомнил князь Ростислава -  такой,  только такой правитель
нужен на границе.
     Коснячко словно бы подслушал эти мысли. Проговорил:
     - Ростислав убоялся не  Святослава,