ивизии,  которой я велел сманить разстроенную
неприятельскою  атакою  26-ю  дивизию, прежде  сего
защищавшую  батарею,   и  поручил  сей  пост  г.-м.
Лихачеву.

Во время  сего происшествия неприятельская конница,
кирасиры  и  уланы  повели  атаку  на  пехоту  4-го
корпуса,  но сия  храбрая  пехота встретила  оную с
удивительною твердостию, подпустила ее на 60 шагов,
а  потом   открыла  такой   деятельный  огонь,  что
неприятель  совершенно был  опрокинуть и  в большом
разстройстве   искал  спасение   свое   в  бегстве.

При сем особенно  отличились Перновский пех. и 34-й
егерский полки,  коим в  каждую роту назначил  по 3
знака отличия.

Сумский и Мариупольский гус. и за оными Иркутский и
Сибирский   драг.   полки   преследовали  и   гнали
неприятеля до  самых его резервов,  но будучи здесь
приняты   сильным   пушечным   и  ружейным   огнем,
принуждены были  отступить. Неприятельская конница,
получив  подкрепление своих  резервов, преследовала
нашу и  прорвавшись сквозь  интервалы наши пехотных
кареев, зашла совершенно в  тыл 7-й и 11-й пехотных
дивизий,  но  сия безподобная  пехота,  ни мало  не
разстраиваясь,   приняла   неприятеля   сильным   и
деятельными огнем и неприятель был разстроен. Между
тем кавалерия  наша снова собралась  и неприятель с
сего пункта  уже совершенно был  прогнан и отступил
за свою  пехоту, так что мы  его совершенно из виду
потеряли.  После  сего с  обеих сторон  действовала
одна  только  артиллерия  и  на  левом  фланг  4-го
корпуса   и    гвардейской   дивизии   продолжалась
перестрелка между тиральерами. Можно было заметить,
что   неприятель  приготовился   сделать   еще  раз
решительную  атаку; он  подвинул опять  вперед свою
конницу и  сформировал разныя колонны. Я предвидел,
что  конница   наших  2-го   и  3-го  кавалерийских
корпусов,  потерпевши  много в  прежних атаках,  не
будет   в  состоянии  противустоять   новому  столь
сильному удару, и  потому послал за 1-ю Кирасирскую
дивизиею, которая однако  же, по несчастию, не знаю
кем отослана была на  левый фланг и адъютант мой не
нашел оную на том месте, где я предполагал ей быть.
Он  достиг Л.-Гв.  Кавалергардский и  Конный полки,
которые  на рысях  поспешили ко мне;  но неприятель
успел   между   тем   совершить   свое   намерение;
неприятельская  конница  врубилась  в  пехоту  24-й
дивизии,  которая  поставлена  была  для  прикрытия
батареи  па  кургане, а  с  другой стороны  сильныя
неприятельския  колонны  штурмовали  сей  курган  и
овладели  оным. После  сего уже  вся неприятельская
конница  обратилась па  пехоту  4-го корпуса  и 7-й
дивизии,   но   была   на   сем   месте   встречена
Конногвардейским   ц  Кавалергардскими   полками  и
остановлена   в  своих   предприятиях,   между  тем
присоединились к  сим двум  полкам: Псковский драг.
полк  и остальные  полки 2-го и  3-го кавалерийских
корпусов. и тут продолжалась жестокая кавалерийская
битва,  которая кончилась  тем,  что неприятельская
конница  к  5  час.  совершенно была  опрокинута  и
отступила  вовсе.  из виду  нашего,  а войска  наши
удержали  свои  места,  исключая  кургана,  который
остался в руках неприятеля.

Неприятельская пехота  еще оставалась в виду нашей,
но  к  вечеру,  кагда  стало смеркаться,  скрылась.
Канонада продолжалась до  самой ночи, но по большей
части  с   нашей  стороны  и  к   не  малому  урону
неприятеля;  а  неприятельская  артиллерия,  будучи
совершенно сбита,  даже совсем умолкла  к вечеру. В
течении всех сих происшествий оставались на крайнем
нашем  правом фланге  4 егерских полка  и несколько
артиллерии под  командою полк. Потемкина, которым я
к   вечеру   велел  примкнуть   к   7-й  див.   1-й
кавалерийский  корпус вашею светлостью  отряжен был
на  левый берег  Москвы реки  и действовал  на оном
обще с  иррегулярными войсками под начальством ген.
от  кав. Платова.  Рапорт г.-л. Уварова  о действии
сих  войск в  оригинал уже  прежде сего  имел честь
представить вашей светлости [1].

После окончания сражения, я заметил, что неприятель
начал  оттягивать свои  войска от занятых  им мест,
приказал я  занять следующую позицию: правый фланге
6-го  корпуса  примкнул  к  высот у  д.  Горки,  на
которой устроена  была батарея из 10  батар. ор., и
на  коей сверх  того предполагалось  устроить ночью
сомкнутый  редут.  Левый фланге  сего корпуса  взял
направление к тому  пункту, где стоял правый фланге
4-го корпуса.

Ген. Дохтурову, который последовал кн. Багратиону в
командовании, поручено было собрать пехоту 2 армии,
устроить  ее на  левом  фланге 4  корпуса и  занять
интервал  между   сим  корпусом  и  войсками  г.-л.
Багговута, который с 2-м и 3-м корпусами на крайном
левом фланге  и к вечеру занял  опять все те места,
которыя им поутру заняты были.

Кавалерийским корпусам  приказано было стать за сею
линиею.  За оными  назначено было в  резерв противу
центра  быть гвардейской  пехотной див., а  за оною
Кирасирским  дивизиям.  Ген.  от инф.  Милорадовичу
поручил  я   пред  разсветом  снова  занять  курган
противу  центра лежащий  несколькими  баталионами и
артиллерию. В полночь  же получил я повеление вашей
светлости к отступлению.

При сем  честь имею представить  ведомость о потере
нашей  в  сей кровопролитный  день,  и списки  всем
отличившимся  чиновникам, представленные ко  мне от
корпусных командиров[2].

                           Генерал Барклай-де-Толли



[1] Смотри документ.

[2] Ведомость  о потерях  1-й Западной армии  - см.
документ № 162.

[Воспроизводится по книге: Отечественная война 1812
года.   Материалы  Военно-Ученаго   Архива.  С.-П.:
типография   "Бережливость",   1911.   Том   XVIII.
Документ № 160. С.134-138.]

--------------------------------------------------------

  Ген.-лейт. Уваров ген.-фельдм. кн. Кутузову, 27
                  сентября 1812 г.

      (Д. В.-У. А., отд. II, № 1925, л. 39).

В   день   время  сражения,   на  поздние   времена
незабвенного  26 августа  1812 г.  вашей светлостью
был  послан  с 1-м  кавалерийским корпусом  перейти
речку и атаковать неприятельский левый фланг с тем,
чтобы  оттянуть  его  силы,  которые  столь  сильно
стремились    атаковать    вторую    нашу    армию,
находившуюся на левом фланге позицию. Получив такое
повеление, перешел речку, повел атаку на неприятеля
Елизаветградскими   гусарами  и   Л.-Гв.  казаками,
подкрепляя  Л.-Гв. полками  Драгунским,  Уланским и
Гусарским  и   Hежинскими  драгунами,  несмотря  на
невыгодное    местоположение,   ибо    нужно   было
переходить   через   глубокий  овраг   и  речку   и
поднявшись тотчас встретить неприятеля; на левой же
стороне  деревня,   а  на  правой   лес  был  занят
неприятельской пехотой, но  не взирая на оное атака
была  учинена  в  виду  всей  армии  с  неожидаемым
успехом,  по   встречи  неприятель  был  опрокинут,
батарея  едва успела  уйти,  из которой  два орудия
были отбиты Елизаветградскими гусарами, ежели бы не
таковое  невыгодное   место,  то  были  бы  увезены
непременно;  неприятель был преследываем  c большим
уроном и  потому вынужден был  подленно взять часть
сил c тех пунктов, в которых атаковали столь сильно
нашу  позицию.  За сим  неприятель  получив на  сей
пункт таковое подкрепление старавшись свячески меня
вытеснить, с  занятого тогда мной места, употребляя
на  cие кавалерию  и пехоту,  и поставя  на высотах
батареи,  но   сколько  ни  усиливался   в  тот  не
усиливался  в  тот не  успел.Тотчас  увидел я,  что
пехота неприятельская  стремившаяся перейти речку и
напасть  на оставшую  нашу пехоту на  правом фланге
позиции,  я решил  и  эту атаковать  гусарами, хотя
должно  признаться,  что по  невыгодному месту  для
кавалерии совершенного  успеху сия  атака не имела,
но однако

намерения неприятеля были опровергнуты и сия пехота
неприятеля  во все  продолжение  времени оставалась
без  действия;  за сим  получив  повеление, как  от
вашей светлости, так и от военного министра ген. от
инф.  Барклая  де-Толли,  ежели  не буду  в  силах,
сопротивляться неприятелю,  так отступить и перейти
за реку; но как еще видел средство держаться на том
месте, давая  вид неприятелю моими движениями будто
бы предпринимаю  его еще атаковать,  да держался не
смотря на превосходное число неприятеля до тех пор,
пока уже  ген. от инф.  Барклай де-Толли решительно
приказал   перейти   опять  на   позицию.  За   сим
обязанностью  поставляю отдать  справедливость всем
начальникам  полков   и  конно-артиллерийской  роте
подполк. Геринга,  которая действовала во все время
с большим успехом и подбивала орудия
неприятельские.   Представляю    таковых   подвигах
рассмотрению   вашей   светлости;  а   о  уроне   и
отличавшихся    прилагать   честь    имею   списки.

[Воспроизводится по книге: Отечественная война 1812
года.   Материалы  Военно-Ученаго   Архива.  С.-П.:
типография   "Бережливость",   1911.   Том   XVIII.
Документ № 171. С.149-150.]

--------------------------------------------------------

    1812 г. сентября 29. - РАПОРТ М. И. КУТУЗОВА
 АЛЕКСАНДРУ I С ПРЕДСТАВЛЕНИЕМ К НАГРАЖДЕНИЮ М. Б.
БАРКЛАЯ-ДЕ-ТОЛЛИ И Л. Л. БЕННИГСЕНА ЗА СРАЖЕНИЕ ПРИ
                      БОРОДИНЕ

№121                                  Деревня Леташевка

Повергая с сим вместе имена генералов, отличившихся
24-го  и   26-го  августа,  всеподданнейшим  долгом
считаю  в особенности свидетельствовать  пред вашим
величеством о генералах Беннигсене и
Барклае-де-Толли.  Первый из  них с  самого приезда
моего к  армии во всех случаях  был мне усерднейшим
помощником; в  деле же 26-го  августа, когда должно
было  отклонить левый  наш  фланг от  неприятеля, а
часть  войск правого  крыла  перевести на  левое же
против  обратившего   все  почти   силы  свои  туда
неприятеля,  и  во время  самого жаркого  действия,
когда   требовалось  замещать   потерпевшие  войски
другими,  то   генерал  Беннигсен  советами  своими
усердно   мне  спомоществовал,  находясь   лично  в
опаснейших местах.

Барклай-же  де-Толли  присутствием  духа  своего  и
распоряжениями   удерживал   стремящегося   противу
центра  и правого фланга  превосходного неприятеля;
храбрость  же  его в  сей  день заслуживает  всякую
похвалу.  Достоинство первого и  служба последнего,
будучи   известны  вашему   величеству,   посему  и
награждения    заслуг    их   предаю    высочайшему
усмотрению.

              Фельдмаршал князь Г[оленищвв]-Кутузов



[Воспроизводится  по  книге:  Бородино.  Документы,
письма,  воспоминания. М.: Советская  Россия, 1962.
Документ N 154. С.181]

--------------------------------------------------------

     1812 г. сентября...[1] - РАПОРТ НАЧАЛЬНИКА
 АРТИЛЛЕРИИ 2-й ЗАПАДНОЙ АРМИИ ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА В. И.
       ЛЕВЕНШТЕРНА М. И. КУТУЗОВУ О ПОДВИГАХ
 АРТИЛЛЕРИЙСКИХ ЧАСТЕЙ В СРАЖЕНИЯХ 24 И 26 АВГУСТА

№ 1032

Во  исполнение  приказа  г. главнокомандующего  2-ю
Западною армиею  генерала от  инфантерии и кавалера
князя Багратиона  сентября в 1-й  день отданного, о
представлении к  награждению прямо от  себя к вашей
светлости об  отличившихся искусством, храбростию и
мужеством в сражениях 24-го и 26-го чисел минувшего
августа сего  года, я почтеннейше  имею честь вашей
светлости донести, что вверенная моему командованию
артиллерия 2-й  Западной армии,  состоявшая из 2-й,
12-й, 26-й и  3-й резервной артиллерийских бригад и
прикомандированных от  1-й армии некоторых рот, быв
расставлены  мною  по  батареям  и  укреплениям  на
позиции, при селе  Бородине и деревне Семеновке, на
левом фланге находящимся.

Августа 24-го  числа в 2  часа пополудни неприятель
показался  в  больших силах  против редута  бывшего
впереди настоящей  нашей позиции и,  выстроя с двух
сторон сильные батареи,  открыл действие из оных. Я
имею  препоручение  от  г.  генерала  от  кавалерии
барона Беннигсена и его сиятельства г.
главнокомандующего   князя   Багратиона   осмотреть
редут,   в   силах  ли   он   будет  держаться   от
стремительных  атак неприятелем  на  оный деланные.
Почему я,  приехав туда,  приказал открыть действие
из   орудий,  стараясь  сколько   возможно  сбивать
противостоящие неприятельские батареи.

Сначала успех соответствовал желанию, но между тем,
сильнейшая     неприятельская     колонна     стала
приближаться,   имея  направление  свое   прямо  на
укрепление; увидев сие, я велел обратить весь огонь
против  неприятельской пехоты,  которая и  была тем
опрокинута.   Учредив   все,   поехал   донести   о
происходившем   к   г.   главнокомандующему   князю
Багратиону   и,   возвращаясь  с   новыми  от   его
сиятельства   поручениями,   нашел   нашу   пехоту,
прикрывающую укрепление, уже ретирующуюся, а за нею
и всю  артиллерию. В сем случае  нимало не медля, я
возвратил  пехоту   на  прежнее  место  и,  поставя
артиллерию опять на укрепление, усилив правый фланг
оного  новыми  орудиями  на  батарею  подполковника
Саблина. Сражение  началось еще упорнее. Неприятель
быстро   стремился  вперед,   получая  беспрестанно
сильные  подкрепления,  будучи  прикрываем с  боков
батареями,  и,   невзирая  на  множество  убитых  и
раненых  от  сильного  с  нашей батареи  картечного
огня, приблизился  наконец к  самому укреплению; я,
видя  опасность,  взял  прикрытие  из 27-й  дивизии
бригаду  полковника  Княжнина,  ударил  в  штыки  и
принудил его  податься назад, чем преподал средство
нашей артиллерии  -снова начать  свое действие. Сим
мужественным   отпором  стремление   неприятельское
остановлено  и  малым количеством  орудий и  пехоты
удержано место до самой ночи.

В сем  деле особенно отличились 12-й артиллерийской
бригады  подполковник Саблин и  многие обер-офицеры
сей  же  бригады,  и  поставленные мною  на  правом
фланге 2-й  Западной армии легкая рота  № 47-го и 4
орудия  легкой же  роты  № 21-го,  кои невзирая  на
сильнейшую   канонаду   с  неприятельских   батарей
ответствовали  оной  с  величайшим  для  неприятеля
уроном до самой же ночи.

26-го  августа с  рассветом поутру  в 4  часа перед
укреплением на  коем находились: батарейная № 11-го
рота   под   командою   полковника   Богославского,
батарейная  ж  № 32-го  под командою  подполковника
Белинсгаузена,  оказались   сильные  неприятельские
батареи и  по которым открыто  было действие. Вслед
за  тем,  неприятель показался  в  больших силах  и
многочисленными колоннами  шел вперед, и коль скоро
приблизился  на  настоящую  дистанцию, то  выстрелы
были  обращены на  оные.  Действие с  наших батарей
было ужасно.  Колонны приметно уменьшались несмотря
на  подкрепления, одно  за другим следующие;  и чем
более неприятель стремился, тем более увеличивалось
число жертв.  Стремления неприятеля на батарею были
таковы, что  оная принуждена  отступать, но отрядом
генерал-майора графа  Воронцова, ударившим в штыки,
батарея  мною  паки  поставлена  и действием  своим
поражала   в  ретираду   обращенные  неприятельские
колонны  с   величайшею  потерею   убитых.  По  сим
действиям  наших  батарей, обративших  на себя  все
усилия    неприятеля,    которой   новыми,    также
многочисленными     колоннами    атаковал     сбоку
вышеозначенные укрепления, чем и принудил разделить
наши выстрелы; увидев  сие, я приказал батарейной №
3-й  роте  двинуться  влево  и,  сколько  возможно,
стараться, наблюдая движение неприятеля, удерживать
быстроту   его  движений.   С  сим   вместе  конная
артиллерия,     действуя    противу     неприятеля,
содействовала атакам нашей кавалерии, удерживая ход
неприятельских   кавалерийских  колонн   сильнейшим
картечным   огнем,   занимая   с  свойственною   ей
скоростью выгодные высоты, несмотря на урон убитыми
и  ранеными, обороняясь  саблями,  наносили сильный
урон неприятелю.

Представя сие  вашей светлости,  я долгом поставляю
засвидетельствовать  отличную храбрость  и мужество
гг.  штаб- и  обер-офицеров, коим при  сем прилагаю
список[2]  и испросить  у вашей светлости  для оных
награждения к  вящему их соревнованию  к службе его
императорского   величества,  об   отличившихся  же
нижних чинах  также список при  сем вашей светлости
честь имею представить.

                     Генерал-майор барон Левенштерн



[1] Число в рапорте отсутствует.

[2] См. документы № 175 и 176.



[Воспроизводится  по  книге:  Бородино.  Документы,
письма,  воспоминания. М.: Советская  Россия, 1962.
Документ N 156. С.182-184]

--------------------------------------------------------

    1812 г. сентябрь[1]. - РАПОРТ КОМАНДИРА 2-го
     ПЕХОТНОГО КОРПУСА ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА К. Ф.
 БАГГОВУТА М. Б. БАРКЛАЮ-ДЕ-ТОЛЛИ О ДЕЙСТВИЯХ ВОЙСК
               В БОРОДИНСКОМ СРАЖЕНИИ

Августа 26-го  числа, когда  неприятель повел атаку
на  наш   левой  фланг,  я   по  приказанию  вашего
высокопревосходительства пошел  с пехотными полками
2-го корпуса на подкрепление оного.

Дошедши  до центра  армии, оставил я  по приказанию
вашего  высокопревосходительства  для  подкрепления
оного   с  4-мя   пехотными  полками   4-й  дивизии
генерал-майора принца  Евгения Виртембергского, а с
остальными  4-мя   полками  17-й  пехотной  дивизии
следовал далее к левому флангу.

Немного левее центра находился отряд генерал-майора
графа  Сиверса,  у  коего  занимала  высоты  конная
артиллерия, которая по  малости ее калибра не могла
вредить  достаточно неприятелю,  почему  я приказал
сменить   батарейною   ротою   №   17   командуемою
полковником  Дитериксом  2-м, дав  ему к  прикрытию
Рязанской пехотной полк,  а дабы не дать неприятелю
занять  находящейся  неподалеку в  левой реке  оной
батареи   кустарник,   приказал  Брестскому   полку
рассыпать по оному стрелков и непременно удерживать
неприятеля.

Как только было все устроено несколько выстрелов[2]
помянутая  батарея заставила неприятеля  открыть по
оной  сильную  канонаду,  сближая  свои  батареи  к
батареям  нашим под  прикрытием 3-х  сильных колонн
пехоты, но удачное действие нашей артиллерии в одно
мгновение изпровергло предприятие  его и тот же час
колонны сии  отступили за  лес и артиллерия  так же
удалилась.

Генерал-лейтенант  Тучков  1-й  уведомил меня,  что
неприятель  форсирует и непременное  намерение его,
как замечено, что бы  занять высоту у него на левом
фланге  находящуюся, по сему  обстоятельству послан
был   в   подкрепление   к   нему   Белозерский   и
Вильманстрандский  пехотные  полки  с 6-ю  орудиями
батарейными  №  17-й  роты  (которые взяты  были  с
батарей выше  сего помянутых вместо коих поставлены
были  6 же  орудий легкой  № 39 роты).  Сим отрядом
командовал генерал-лейтенант Олсуфьев.

Отряд сей, прибыв в назначенное ему место, поступил
в непосредственное  начальство к генерал-лейтенанту
Тучкову,  которой помянутым  6-ти  орудиям приказал
занять  высоты. Неприятель,  заметив  движение сие,
открыл  сильной  огонь  по  нашей  батарее,  послав
вперед  стрелков  под  прикрытием сильной  колонны,
стараясь, дабы  не дать  занять те высоты,  ибо для
него оные  немало важны. Картечной  и ядерной град,
производимой  с   неприятельских  батарей,  не  мог
остановить  быстроты  командующего  оными  орудиями
артиллерии    поручика    Щепотьева,   которой    с
удивительным  хладнокровием  занял назначенное  ему
место и действовал с  невероятною удачею так что не
было выстрела, которой бы не наносил большого вреда
неприятелю  и   в  самое   короткое  время  колонны
неприятельские, так  быстро шедши  на нашу батарею,
должны  были удалиться. Батарея  же неприятельская,
невзирая, что  у нее  поручиком Щепотьевым взорвано
два  ящика  на  воздух,  не  переставала  однако  ж
сильного своего действия, как по батареям, так и по
колоннам  нашим.  Неприятель,  видя  неудачу  своей
пехотной  колонны, послал другую,  сильнее прежней,
которая непременно хотела  взять нашу батарею и уже
стрелки ее были у подошвы оной. Тут
генерал-лейтенант  Олсуфьев   послал  подполковника
Керна  с  баталионом