евизора.
   Вот тут взрослые поступили бы однозначно.  Немедленно согласились бы со
старичком,  сделали вид,  что верят ему во всем, успокоили бы его, заставили
потерять бдительность,  а  сами в  это время позвонили бы  в  больницу имени
доктора  Кащенко  и   вызвали  отряд  санитаров  с   крепкими  смирительными
рубашками.  И зря.  Потому что старичок психически вполне здоров,  и еще: он
взял бы да исчез в телевизоре - ищи-свищи. И за ложный вызов врачей пришлось
бы отвечать по всей строгости советских законов.
   Ни  Кеша,  ни  Геша к  телефону не  бросились.  Более того,  они  очень
заинтересовались сообщением старичка.
   - Как это - дух? - с сомнением спросил Кеша.
   - А  будто ты не слыхал,  что у  вещей есть душа.  Вот говорят:  сделал
мастер вещь и душу в нее вложил. И живет в такой вещи душа мастера...
   - Так телевизор на  конвейере делали.  Может,  сто человек.  Один лампу
ввернул,  десятый гайку закрутил,  сотый тряпочкой протер.  И  в смену у них
тыща телевизоров. В каждый душу вкладывать - души не хватит.
   - Знакомо рассуждаешь,  -  расстроился старичок.  -  И  многие  так  же
рассуждают. Поэтому у нас вещи без души и делают: тяп-ляп - и готово. А если
еще и хозяин к вещи так относится, то ей через месяц-другой на свалке место.
   - А как же к ней относиться?
   - С душой, Кешенька, с душой. Тогда любая вещь долго служить будет. Вот
как Гешин КВН-49.
   - Выходит дело,  вы -  моя душа, - засмеялся Геша. - Это, значит, я вас
туда вложил.  -  Он кивнул на побитый ящик телевизора. - Так, когда его отец
купил, меня еще, может, и на свете не было...
   - Верно, - согласился старичок. - Я - ничья не душа. Я сам по себе.
   - Тогда почему вы именно мой телевизор выбрали?
   - По разнарядке. Направление мне сюда вышло.
   - От кого направление?
   - От начальства, конечно...
   Тут Кеша сообразил,  что с такими бессистемными вопросами они до истины
долго не доберутся. Нужна последовательность.
   - Вот что,  - сказал он решительно, - вы нам все по порядку расскажите:
что  за  духи,  откуда  вы,  где  работали до  Гешиного телевизора,  что  за
начальство у вас. В общем, подробненько и не торопясь.
   - Ты у нас прямо отдел кадров, - захихикал старичок и опять закашлялся.
- Вы  бы  лучше пылесосом погудели,  почистили бы  кавээнчик-то.  Ты  совсем
разленился,  - вдруг набросился он на Гешу, - заднюю стенку снял, а на место
кто будет ставить? Великий русский поэт Пушкин?
   Тут Геша сообразил,  что заднюю стенку он  действительно забыл на место
прикрутить -  с  тех пор как менял лампу.  А  времени тому недели две уже...
Да-а, стыдновато...
   - Ладно,  - подвел итог Кеша. - Ты, Гешка, сооруди пылесос и погуди им,
как выражается товарищ. Я позвоню отцу, скажу, что испытания модели временно
отменяются.
   Они вышли из комнаты, и Геша спросил друга:
   - Слушай,  Кешка,  куда мы  влезли?  Это же  мистика какая-то,  бабкины
сказки...
   - Ты спишь? - спросил Кеша.
   - Нет.
   - И я не сплю. А старичок существует?
   - А вдруг это галлюцинация?
   Кеша был умный мальчик,  почти отличник, и с чувством юмора у него тоже
все было в порядке.
   - Если это галлюцинация,  - сказал он, - то довольно любопытная. Как ты
считаешь?
   - Не без того, - согласился Геша.
   - А значит,  будем галлюцинировать дальше.  -  И добавил сердито:  - Не
теряй времени,  пропылесось хорошенько и стенку прикрути...  Кстати, как его
зовут?  -  Он подошел к двери Гешиной комнаты и крикнул:  -  А как ваше имя,
дедушка?
   - Кинескопом меня кличут. Старик Кинескоп.


   Глава четвертая
   КЕША, ГЕША И ЧУДЕСНЫЙ МИР ДУХОВ

   Кеша  сел  на  венский  стул,  предварительно скинув  с  него  какие-то
радиодетали.  Геша устроился на полу,  потому что второй стул тоже был занят
радиодеталями,  а Геша относился к ним бережно и с пиететом. Старик Кинескоп
удобно примостился на  диване,  забравшись на него с  ногами,  поглядывал на
свой  кавээн  -   вычищенный  и  с  прикрученной  задней  стенкой,  улыбался
довольно...  Со  стенкой,  конечно,  Геша виноват,  забыл он  о  ней тогда в
суматохе. А сейчас привернул накрепко новыми блестящими винтиками.
   - Ладно,  -  сказал  Кинескоп,  закончив любоваться своим  кавээном,  -
приступим, пожалуй... Ну, так с чего начать?
   - С начала, - сказал рациональный Кеша.
   Кинескоп  задумался,  уперся  кулачком в  подбородок,  как  "Мыслитель"
работы  французского скульптора Родена,  улыбался чему-то  своему  -  видно,
вспоминал это давнее Начало.  Хорошо ему сейчас было:  просто, по-домашнему,
не то что в телевизоре торчать с утра до утра.
   Ребята молчали,  не торопили его: понимали, что история будет долгой, а
долгая история с бухты-барахты не рассказывается. Тут раскачка нужна.
   Но вот старичок раскачался, начал мечтательно:
   - Давно это было...  Вы тогда не родились. И родители ваши не родились.
И прародители ваши тоже еще не появились.  Жили тогда на земле духи - злые и
добрые. И звались они по-разному: водяными, лешими, домовыми, русалками. Это
наши духи, русские. О заграничных - всяких там эльфах, гномах - я не говорю.
Тех же щей,  да пожиже влей...  Обязанности у  них были строго разграничены.
Домовой,  к  примеру,  за  дом отвечал,  за хозяйство.  Кто поопытнее,  тому
большие дома доверялись,  иной раз целые замки.  Ну,  а  у кого способностей
меньше, тот в домишках жил, и хозяйство у такого поменьше было. Лешие - те в
лесу.  Водяные -  в прудах там,  в озерах. Русалки - все больше по морям, их
редко видели.  Ну и прочие тоже...  Жили так веками,  не тужили,  к условиям
давно приспособились. Но вот началась эпоха Великого Технического Прогресса,
и кончилось наше спокойное житье...
   Тут  старик  Кинескоп сделал паузу  и  посмотрел на  своих  слушателей.
Слушатели   ждали   продолжения.   Впрочем,   слушатели   по-разному   ждали
продолжения.  Геша скептически: мол, давай-давай, дед, заливай помаленьку...
Кеша  с  вежливым интересом,  за  которым  все-таки  проглядывало доверие  к
старику:  пока все  общеизвестно,  в  детском саду проходили,  а  вот что ты
дальше нам новенького сообщишь?..
   Старик улыбнулся ласково -  рот  у  него расползся почти до  ушей,  нос
сморщился, - но удовлетворился сосредоточенным вниманием публики, продолжил:
   - Дальше  жить  по-старому  стало  невозможно.  Сами  посудите:  раньше
домовой свое хозяйство наперечет знал.  Кастрюли там,  ведра, печка русская,
иногда корова или  свиньи.  Все несложно.  А  теперь?  Телевизоры,  комбайны
всякие, холодильники, пылесосы, автомобили - ужас! Не сразу, правда, все это
появилось.  Постепенно,  понемногу.  Но уже тогда, в самом начале, стало нам
ясно: нужна специализация.
   - Какая специализация? - не понял Геша.
   - Обыкновенная,  - терпеливо пояснил Кинескоп. - Узкая. По профессии. А
для этого учиться требовалось.  Были,  конечно, и консерваторы, ретрограды и
рутинеры: дескать, жили по-старому - и неча менять. Где они теперь? Сгинули.
Шуршат где-нибудь по лесам-болотам,  прохожих-полуночников пугают.  Ученье -
свет... Я тогда молодой был, головастый, по радиоделу пошел.
   - А где учились?  -  скептически поинтересовался Геша. - Школа, что ли,
специальная была?
   - Зачем   специальная?    Обыкновенная   -    человеческая.   Институт,
университет,   техникум  -   мало  ли  у  вас  учебных  заведений?  Всеобщее
образование...
   - Так с людьми и учились?!
   - Не совсем с людьми... Можно, конечно, и с людьми, да только хлопотно.
Документы нужны, на лекции ходи обязательно, на физкультуру - зачет по лыжам
сдавай...  Нет,  ребяточки,  гораздо  спокойнее  просочиться  куда-нибудь  в
дымоход над  аудиторией:  и  слышно,  и  видно -  красота!  Так  пять лет  и
проучился.  И  все так же,  не лентяйничал.  А  что диплома нет -  так не за
бумажку старался.  Нам бумажка без надобности,  нам знания нужны.  А бумажка
ваша - это видимость одна...
   - В каком институте курс слушали? - официальным тоном спросил Геша.
   - В радиотехническом. Но это позже. А поначалу в радиомастерской знаний
набирался.   Я  ведь  до  телевизора  в  радиоприемнике  работал.   А  потом
переучился.
   - А что же вы все в кавээне?
   Кинескоп потупился,  засопел.  И  Кеша  остервенело посмотрел на  Гешу,
задавшего  явно  бестактный  вопрос.  Но  старик  перехватил взгляд,  сказал
успокаивающе:
   - Да  ничего,  верный  вопрос...  Стар  я,  ребяточки,  и  склероз  уже
проглядывается,  и  соображаю туго.  Поздно переучиваться.  Содержу кавээн в
порядке, и ладно... Вроде бы неплохо работает телевизор, а, Геша?..
   - Неплохо, - сказал бестактный Геша. - Только ж это я его ремонтирую.
   - А вот врешь!  - возмутился Кинескоп. - Ты его не ремонтируешь, ты его
реконструируешь. А скажи честно, разве ж он сам отказывал когда-либо?
   - Да вроде нет... Схема у него хорошая.
   - Схема...  -  протянул старик.  - Духи в этих развалюхах хорошие были,
энтузиасты.  Да что говорить, это ж мы телевизорную промышленность начинали.
Только кто  поумней -  давно дальше пошли.  Вот  дружок мой,  Реле,  тоже  в
кавээне  начал.   А  теперь  где?  Теперь  он  всей  системой  промышленного
телевидения в универмаге "Москва" ведает.  Был я у него, смотрел, прекрасный
специалист.  А учились вместе...  Или вот Регистр. В телецентре устроился, в
Останкине.  Он  меня на экскурсию водил,  показывал,  объяснял,  да все зря:
отупел я, что ли... - И Кинескоп заплакал.
   Плакал  он  жалобно,  утирал  кулачком  слезы,  буквально-таки  ручьями
бегущие по коричневому сморщенному личику, всхлипывал, сопел.
   Кеша с Гешей бросились к нему,  начали утешать.  Кеша из кармана платок
достал - не очень чистый, даже грязноватый скорее, совал старику:
   - Вот платок,  возьмите...  Да  не  расстраивайтесь вы,  честное слово!
Подумаешь,  телецентр!  Там все новенькое,  да и  меняют оборудование каждый
день. Тоже мне работа - не бей лежачего. Вот кавээн - это дело!..
   Нехитрые  Кешины  утешения неожиданно подействовали.  Кинескоп перестал
реветь,  взял платок,  вытер слезы,  сложил его аккуратно, но Кеше не отдал,
себе в карман сунул. Может, по рассеянности.
   - Дело,  говоришь? Верно... Да я не о том жалею. Я о потерянном времени
жалею. Какие возможности! - Он всплеснул ладошками: - Учись не хочу. Вон мои
кореши в большие люди вышли.  Один турбину на Красноярской ГЭС обслуживает -
шутка ли!  Другой в  Ту-114 летает -  тоже пост!  А  третий...  До него и не
добраться:  всем московским метро ведает,  у  него самого сотни две  духов в
подчинении.  А все потому, что учился. Ни на минуту самосовершенствования не
прекращал. - Кинескоп поднял вверх указующий перст и потряс им значительно.
   - Там же начальник есть! - удивился Кеша. - Начальник управления...
   - "Начальник"...  - передразнил его Кинескоп. - Так то человек, а это -
дух. Ты, брат, не путай людей с духами. У вас свои функции. У нас - свои.
   - Выходит так,  -  сказал Геша.  -  Раз  метро хорошо работает,  в  том
заслуга вашего приятеля.
   - А как же? Вестимо дело. И помощников его.
   - А люди ни при чем?
   - Не понимаешь ты меня,  парень. А вроде не дурак... Если люди без души
к делу относятся,  так там и духам делать нечего: не пойдет дело. А работает
с душой человек,  у него дело спорится.  И дух ему тогда во всем помогает. Я
разве сам лампу в  телевизоре сменить могу?  Не  могу.  Я  могу ее  подольше
работать заставить -  это да. Так не вечно же... И разве не было у тебя так:
смотришь ты  телевизор и  вдруг подумаешь,  что  неплохо бы  такую-то  лампу
заменить? А, было?
   - Было, - сознался Геша.
   - Вот, - удовлетворенно хмыкнул старик. - Это ж я тебе подсказывал.
   - Телепатия? - Кеша даже вперед подался.
   - Вроде бы, - поскромничал Кинескоп. - Обычная штука... И везде так же:
духи все наперед знают и толковым людям помогают. В контакте работаем.
   Тут Геша руку поднял, как будто на уроке в школе:
   - А у нас в квартире еще духи есть?
   Кинескоп помялся, пожевал губами.
   - Так, чтоб постоянных, - двое нас. А приходящие есть.
   - Кто же?
   - Дух телефонной сети.  Который за подстанцию отвечает.  Он и  к  тебе,
Кеша,  заглядывает...  А  живет  вот  этот...  -  Он  кивнул на  выключенный
магнитофон.
   - А где он? - Кеша и Геша даже в один голос спросили это.
   - Ушел, - грустно сказал Кинескоп. - К тебе, Кешка, ушел.
   - Да ну? А зачем?
   - Брат у него там живет. У тебя то есть...
   - В магнитофоне?
   - Ну да...  Они духи хорошие,  добрые, грамотные. Хотя и молодые. Твой,
бывает,  и  к нам заходит.  Все ко мне пристают:  расскажи да расскажи,  как
раньше духи жили.  А расскажешь - смеются: темные вы, дескать, были, страшно
подумать!..  Твой-то,  Кешка,  вообще  головастый малый.  Он  у  тебя  и  за
магнитофоном следит, и в телевизоре кумекает.
   - В "Рубине"?
   - В нем.
   - Так он же цветной!
   - То-то и оно.  Специальность новая,  еще не совсем освоенная.  На ходу
учиться приходится.
   - Он  у  нас то в  зелень отдает,  то в  красноту.  Цвет отрегулировать
нельзя.
   - Не суди строго,  -  сказал Кинескоп. - Как будто мастер из телеателье
много в  том понимает.  А  парень,  я слышал,  неглупый,  в институте заочно
учится.  Рыжий (это твоего,  Кешка,  так зовут,  а нашего - Красный) говорил
как-то,  что ему с ним,  с мастером этим,  работать -  одно удовольствие.  А
Рыжий хоть и молодой, а вдумчивый, далеко пойдет.
   Кеше   мучительно  захотелось  тут   же   вскочить  и   мчаться  домой:
познакомиться с Рыжим и его братом. Но он понимал, что это бессмысленно: раз
они до  сих пор не показывались,  так и  сейчас не станут.  Хотя Кинескоп-то
появился...
   - Слушайте,  дедушка,  -  спросил Кеша,  - а почему вы людям никогда не
показываетесь?
   Кинескоп посмотрел на Кешу как... как... ну, как на сумасшедшего, психа
ненормального.
   - А кто ж в нас теперь поверит?
   - Никто не верит, - согласился Кеша. - Но вы же есть?
   - Это как сказать,  - загадочно усмехнулся Кинескоп. - Ты своему отцу о
нас скажи - он поверит?
   Кеша  подумал  немного,   прикинул  все  "за"  и  "против"  и  решил  с
огорчением:
   - Не поверит.
   - И любой другой тоже.  И уж так столетиями повелось, что скрываемся мы
от людского глаза. Раньше от безделья иногда появлялись, а теперь никогда.
   - А почему вы?..  - Кеша не договорил, но Кинескоп его прекрасно понял,
сказал туманно:
   - Так надо было...  Да  и  знаю я  вас давно,  ребята вы вроде хорошие,
отзывчивые. А главное, поверить в нас смогли.
   - Но могли и не поверить?
   - Ну,  риск невелик.  Не поверили бы -  и ладушки. Внушил бы я вам, что
все виденное -  галлюцинация.  И  точка.  Да  потом,  я  не  один это решил,
посоветовался кое с кем.
   - С братьями?
   - С ними тоже...  И кое с кем еще.  -  Он указал на потолок, намекая на
некую вышестоящую силу.
   Намек был понятен,  но что за вышестоящая сила - следовало узнать. Кеша
так прямо и спросил:
   - С начальством, что ли?
   Кинескоп замялся:
   - Не совсем...
   - С кем же?
   Кинескоп явно мучился,  не хотел говорить.  Кеше стало его жалко,  и он
сдался, решил подождать с вопросом.
   - Ладно,  тайна есть тайна. Я понимаю... Скажите, дедушка, а с братьями
нам можно будет познакомиться?
   Кинескоп облегченно вздохнул,  и  Кеша понял,  что  старичок рад  смене
разговора;  и о начальстве он зря проговорился,  может быть даже, ему за это
влетит.
   - Теперь можно,  -  сказал Кинескоп.  -  Раз уж вы знаете, то и братьев
увидите. Красный вернется, я ему скажу.
   - А когда он вернется?
   - А кто его знает? Дело молодое: гуляй себе...
   - А позвать их можно?
   Старик Кинескоп подумал немного, спросил у Кеши:
   - Дома кто есть?
   - Родители.
   - Значит,  не  позовешь.  Рыжий при них не станет по телефону говорить:
заметят  неладное.   Да  не  торопись  ты,   познакомитесь  еще.  Сегодня  и
познакомитесь.
   - Когда? - Нетерпение друзей было слишком велико, чтобы Кинескоп его не
заметил.  Хитрый был Кинескоп старик, все подмечал, все видел, выводы делал,
на ус мотал. И молчал...
   И  Кеша  решил  не  торопить  события.  Время  обеденное,  отец,  поди,
удивляется:  не  пришли за ним,  на испытания кордовой модели не пригласили.
Надо пойти объяснить, а заодно и пообедать. Только вот Кинескоп...
   - Кинескоп, - сказал Кеша, - может, вам поесть приготовить?
   - Это еще зачем?  -  удивился Кинескоп. - Разве я просил? Духи не едят,
им это ни к чему.  - Тут он заулыбался хитро, сморщил физиономию: - А у меня
духовной пищи невпроворот. С девяти утра питаться могу, с утренней зарядки в
телевизионной студии. Правда, пища не всегда калорийная...
   - Тогда мы пойдем.  -  Кеша вскочил и хлопнул друга по плечу.  - Пошли,
Гешка,  к нам обедать. Мама звала. И про модель отцу сказать надо. А то ведь
звали, время назначили. Неудобно.
   - Идите,  идите,  -  напутствовал их Кинескоп. - Я тут пока подремлю на
свежем воздухе.  А к тому времени и Красный вернется. Может, и Рыжий зайдет.
Познакомитесь...
   Ребята уже  было пошли,  оставив Кинескопа спать на  Гешином диванчике,
накрыв его шерстяным пледом,  когда Кеша все-таки решился на  провокационный
вопрос.  Таким уж он парнем был,  этот неугомонный Кеша, все-то ему хотелось
знать сразу, не любил оставлять ничего на потом.
   - Дедушка,  -  сказал он вкрадчиво,  -  вам начальство разрешило с нами
познакомиться, а как же братья?
   - А что братья? - вскинулся старик.
   - Им тоже разрешили?
   - Дурень ты! - в сердцах сказал Кинескоп. - Сыщик липовый, Шерлок Холмс
несчастный, майор Пронин недоразвитый. Все-то ему знать надо... А может, оно
и  к лучшему...  -  Он значительно посмотрел на ребят.  -  Это не мне с вами
познакомиться разрешили. Это вам со мной познакомиться велено было.
   - Зачем? - спросил Геша.
   - Кем? - одновременно вырвалось у Кеши.
   И старик Кинескоп ответил по порядку:
   - Зачем - со временем узнаете. А кем... Великим Духом Электричества!
   И  сказал он  это  так  значительно,  так  громогласно,  что в  воздухе
промелькнула синяя молния, запахло озоном и перегоревшими пробками. А скорей
всего,  это ребятам лишь показалось,  потому что холодильник на  кухне урчал
по-прежнему, а как он мог урчать, если бы пробки перегорели?
   - Как его зовут? - тихо спросил Кеша.
   А Геша ничего не спросил,  потому что был полностью ошарашен и молнией,
и странным запахом, и громовыми словами Кинескопа.
   - Зовут его Итэдэ-Итэпэ,  -  почему-то  шепотом сказал Кинескоп.  -  Но
забудьте это имя, не повторяйте вслух, не то случится беда! - Он быстро лег,
укрылся пледом и добавил уже обычным своим хриплым, простуженным голосочком:
- Ну, идите, идите, а я посплю.


   Глава пятая
   КЕША, ГЕША И БРАТЬЯ-БЛИЗНЕЦЫ

   Конечно,  можно было  бы  рассказать о  Кинескопе Кешиным родителям.  В
конце концов,  они люди прогрессивные,  с  широкими взглядами,  с  некоторой
долей свободного воображения,  обычно исчезающего у  человека по  исполнении
ему шестнадцати лет.  В  это время человек получает паспорт и  автоматически
становится взрослым.  А взрослому человеку свободное воображение -  помеха в
жизни. Почему-то взрослые люди не любят эту прекрасную черту характера.
   Жалко взрослых,  считал Кеша.  Скучно им. А возможности - колоссальные!
Шофер   автомобиля,   например,   может   представить  себя   за   штурвалом
сверхзвукового  истребителя,  а  асфальт  Московской  кольцевой  дороги  под
колесами - взлетной полосой.
   Повар, помешивающий половником флотский борщ в котле, может представить
себя ученым у  аппарата,  в  котором моделируется зарождение первоматерии на
Земле.
   Да-а,  что и  говорить,  возможностей навалом.  Кеша никогда не упускал
случая  пофантазировать:   любое  дело  веселее  идет.   А  взрослые?  Легко
представить, о чем они фантазируют.
   Кеша не сомневался,  что шофер,  к примеру, на самом деле думает о том,
что  задний мост стучит и  резина на  передних колесах лысая,  а  завтра все
равно новой не выпишут.
   Повар мечтает о том, чтобы никто се