и дрожащей рукой  протягивал  дратву.  Только  борода
стала совсем белая.
   - Вот, Петрович, и я, - сказал Артемка. - Давно не видались.
   Старик  поднял  слезящиеся  глаза.  Вдруг  лицо  его  сморщилось,  борода
затряслась:
   - Неужто Артемка?
   - Я самый
   - Живой, значит?
   - Живой, дедушка.
   - Ну, слава тебе господи! - перекрестился старик. - А я уж думал, что  ты
навеки сгинул. Так и барышне сказал. Барышня тут одна про тебя спрашивала...
Ну, присаживайся. Сейчас чаю заварю...
   - Какая барышня? Когда спрашивала?
   - Да это летом еще было. Молоденькая такая, с глазками...
   - Ах, Петрович, все барышни с глазками!
   - Э, не скажи! У этой особенные глазки - такие, брат, бог не всякой дает.
   - А ты не заметил, Петрович, какая у нее нога? Номер, то есть?
   - Вот этого не заметил. Она у меня обувку не  чинила.  Только  справилась
про тебя и ушла. Даже вроде в лице расстроилась.
   - Дедушка, - попросил Артемка, - ты мне помоги! Я, можно  сказать,  прямо
из воды: ни инструментов при мне, ни колодок. А туфли надо сделать такие,  в
каких и царевы дочки не ходят. Вот он, товар, за которым ты  меня  в  Ростов
посылал
   Старик взял парчу, пощупал пальцами.
   - Хороший товар! Качество довоенное. Это ж для нее, что ли?
   - Для нее, дедушка.
   - А мерку снял?
   - Да я ж ее шесть лет не видел!
   - Да-а... - задумался старик. Он взял на полке колодку и подал Артемке. -
Как считаешь, подойдет?
   Теперь задумался Артемка. Надеясь на  профессиональный  навык  определять
размер обуви по фигуре, он напрягал память, чтобы представить девушку  точно
такой, какой увидел ее на бульваре перед контрразведкой.
   - На полномера бы меньше
   - И такая есть, - сказал Петрович. - Вот, смотри, - потянул  он  с  полки
другую колодку. Артемка деловито оглядел и кивнул:
   - Вот эта будет в самый раз.
   Всю ночь горел свет в будке Петровича. Только перед утром старик задул  в
лампе огонь, чтобы дать Артемке часок поспать.  Артемка,  еще  слабый  после
болезни, как свалился на лавку, так будто в пустоту провалился
   А когда открыл глаза, то увидел  на  верстаке  уже  готовые  две  золотые
туфельки И были они такой благородной формы,  так  сияли  в  утренник  лучах
солнца несказанной красотой, что Артемка даже зажмурился.
   - Петрович, - сказал он со слезами в голосе, - ты ж самый великий мастер!
Нету тебе равных на свете!
   - Что уж там, что уж там... - смущенно забормотал старик. -  Вместе  ведь
делали...
   Засунув туфли под ватник, Артемка распростился  со  стариком  и  пошел  к
клубу имени Ленина.
   Клуб помещался в большой каменной ротонде, стоявшей  в  городском  парке.
Вся площадка перед ним уже кишела детьми.
   Артемка разыскал дверь,  что  вела  за  кулисы,  остановился  перед  нею,
глубоко перевел дыхание и потянул за ручку. И сейчас же увидел светло-рыжего
человека в потертой студенческой куртке и с носатым Петрушкой в руке.
   - За кулисы нельзя! -  крикнул  студент.  -  И  чего  вы  все  за  кулисы
лезете!..
   - Алеша! - сказал Артемка, узнав  в  студенте  того  гимназиста,  который
когда-то защищал его от насмешек "Петьки толстого". - Неужто не признаешь?
   Студент всмотрелся и выронил куклу.
   - Боже мой!.. Ты жив?! - вскрикнул он и схватил Артемку в объятия.
   - Мне бы Лясю повидать...  -  робко  сказал  Артемка.  -  Именинница  она
сегодня. Подарок ей принес...
   - Лясю?.. А ты разве не знаешь?.. Э,  брат,  ты,  кажется,  опоздал:  она
сегодня в Москву уехала. А может, еще поезд не отошел... Ты  беги,  беги  на
станцию! Она в вагоне Луначарского... И Кубышка с нею... Беги -  может,  еще
застанешь. Поезда-то теперь знаешь как ходят...
   Не сказав ни слова, Артемка повернулся и бросился вон из театра.
   - И Пепс с ними! - кричал ему  вслед  Алеша.  -  Пепс,  твой  приятель!..
Беги!..
   Пока Артемка бежал до станции, он ничего  не  слышал,  ничего  не  видел.
Только одни паровозные гудки достигали  его  слуха,  и  каждый  такой  гудок
ударял его прямо в сердце.
   Вот он, перрон! Народу на нем тьма-тьмущая. Но почему-то никто  не  стоит
на месте, а все идут в одну и ту же сторону и машут руками...  Ах,  да  ведь
это они идут рядом с отходящим поездом!
   Артемка помчался еще быстрее. Вот он настиг вагон, вот  он  поравнялся  с
дверями...  Но  на  ступеньке  стоит  красноармеец  с  винтовкой  в  руке  и
предостерегающе грозит Артемке пальцем.
   И еще одно сделал  Артемка  усилие  и  настиг  второй  вагон.  Но  и  там
красноармеец с винтовкой, и там тот же предостерегающий жест...
   А поезд идет все быстрей и быстрей, все чаще и чаще стучат колеса  И  вот
уплывает вперед второй вагон,  вот  плывет  вслед  за  ним  мимо  Артемки  и
последний вагон... Прощай, Ляся!.. Прощай, Пепс!..
   Артемка собрал весь остаток сил, ударился ногами о шпалу  -  и  повис  на
буфере последнего вагона.
   Пепс, Кубышка и Ляся сидели в маленьком купе рядом с кабинетом наркома  и
изредка обменивались  короткими,  незначительными  фразами.  На  столике,  в
стакане с водой, алела живая роза. И то, что за окном мороз  и  снег,  а  на
сердце у всех тяжесть, как-то странно уживалось с яркой красотой цветка.
   Когда промелькнули последние домики окраины и за окном растянулась  белая
пелена, откуда-то издалека и в то же время будто из-за самой спины,  донесся
отчаянно-призывный голос:
   - Пе-е-епс!.. Ля-а-а-ся!..
   Смертельно побледнев, девушка вскочила с дивана. Странно изменился в лице
и Пепс. Кубышка растерянно переводил взгляд с дочери на негра.
   Крик повторился. И еще отчаяннее прозвучал в нем страстный призыв.
   - Боже мой!.. - вскрикнула девушка, хватаясь за сердце - Это  он!..  Он!!
Он!!!
   - Деточка, деточка! - бросился к ней Кубышка. - Успокойся!.. Уже  который
раз слышится тебе его голос! Возьми же себя в руки!..
   - Это он! -  кричала  Ляся,  отталкивая  от  себя  отца.  Пепс  шагнул  к
Луначарскому в кабинет и твердо сказал:
   - Товарищ народни комиссар, на крыша кричит человек. Очень много холодно.
Разрешите остановить поезд.
   - Да, конечно, - сказал нарком. - Остановите.
   Пепс рванул ручку тормозного крана. Послышалось резкое шипение,  и  поезд
стал быстро сбавлять ход.
   Пепс и красноармеец  бросились  в  тамбур.  А  минуту  спустя  они  ввели
полузамерзшего Артемку в вагон.
   Увидев Лясю, Артемка начал поспешно  расстегивать  ватник,  но  замерзшие
пальцы не слушались. Артемка  рванул  пуговицу,  вытащил  из-за  пазухи  две
золотые туфельки и поставил их у ног оцепеневшей от счастья девушки.
   - Товарищ народни комиссар, - весь озаряясь, сказал Пепс, - это Артиомка.
Он жив...
   - Вот как! - сверкнул Луначарский стеклами пенсне. - Так это и  есть  ваш
Артемка? Поздравляю вас всех. Но ведь он еле  на  ногах  стоит.  Трите  его,
трите!.. Вот тут у меня шерстяные перчатки.
   Артемка  молча  протянул  наркому   письмо   партизан.   Немного   спустя
Луначарский опять заглянул в маленькое купе и, прищурившись, сказал:
   - Выходит, товарищ Пепс, мне подвезло: каких артистов везу в Москву!  Эти
знают, что такое настоящая жизнь!
   1958
   1 Секвестровать (лат.) - налагать запрет.
   2 Убирайтесь, казачьи бандиты! Мы донесем генералу Деникину (нем.).
   3 Это есть наш последний
   И решительный бой,
   С Интернационалом
   Воспрянет род людской...